Здесь были эти губы…

     Здесь были эти губы которые я целовал, не знаю сколько раз…
     Да, это слова Гамлета, принца Датского, но точно такую же фразу мог сказать и Андрей А., московский спелеолог, с которым я познакомился, выполняя одно из редакционных заданий.
     Андрей, подтянутый сорокалетний мужчина, но почему-то полностью седой, рассказывал о пещерах. Спелеолог он не профессиональный, это, как он говорил, хобби, без которого не жить.
     В процессе беседы я заметил одно странное обстоятельство: если лет десять назад он ходил под землю с друзьями, и география их экспедиций охватывала практически всю територию бывшего СССР, то в последние годы Андрей путешествовал только один и в одну единственную пещерную систему. Он мне ее называл, но раскрывать ее местонахождение я не имею права. Пусть это будет Ново-Афонская пещера.
     Когда был задан вопрос, откуда такая любовь к одному месту, Андрей настолько смутился, что некоторое время сидел молча, краснея, как будто его застигли в сугубо интимный момент жизни. Наконец, он справился с собой и сказал, что действительно мог бы часами описывать сверкающие в свете фонаря сталактиты и сталагмиты, сифоны и шкуродеры Ново-Афонских пещер, и эти красоты были бы достаточным оправданием, но однажды он пообещал сам себе, что если ему кто-нибудь задаст этот вопрос, то он расскажет все без утайки.
     История, которую Андрей действительно рассказал полностью, была настолько необычна, что я попросил разрешения опубликовать ее. Несколько месяцев согласия не было, но осенью он сам позвонил мне и сказал:
     — Теперь можно.
     Пещерами Андрей заболел в студенческие годы. В его институте был спелеологический клуб, членом которого наш герой стал случайно, но остался в нем до диплома.
     Клуб устраивал летние экспедиции и тренировки в зимнее время, в нем снабжали особой экипировкой, составляли группы, учили разрабатывать маршруты.
     — Тренировки занимали большую часть занятий. Скучная физическая подготовка. Из-за монотонности я чуть не бросил, но потом я в первый раз спустился под землю…
     И понял, что без пещер мне не жить.
     Сначала Андрей ходил в самые легкие по проходимости пещеры, но, к концу обучения в институте, стал уверенно чувствовать себя в любых подземных лабиринтах.
     — Мы летом, вместо работы в стройотряде, исследовали почти все подмосковные пещерные системы. Ходили только группой. Не то чтобы мы боялись заблудиться, карта подземелий у нас была всегда, просто в пещере можно запросто попасть в ситуацию, когда нужна помощь друга.
     Рассказывали, что двое приятелей отправились в Силикаты и заблудились. Неделю они блуждали по системе и наконец вышли к решетке, за которой стояли автоматчики в камуфляжной форме. Оказалось, ребята вышли к подвалам Лубянки.
     После получения диплома он не бросил свое увлечение. Каждое лето группа, в которую он входил, на месяц, два, спускалась в пещеры. Вскоре у Андрея появилась подруга, Аня, девушка, которая разделяла его страсть.
     Андрей практически ничего не рассказывал про их совместную жизнь, но за его сдержанностью угадывалась любовь, которую невозможно описать словами.
     — Она стала для меня дороже всех. Мы были с ней как первобытные пещерные люди. Мы не могли жить друг без друга и пещер.
     Несколько лет они проводили отпуск вместе, но потом случилось страшное.
     В тот год они собирались пожениться. Свадьбу решили справить под землей, но Андрею задержали отпуск, и Анна с группой, без жениха, поехала в Ново-Афонские пещеры. Ко />      С тех пор Андрей расстался со старыми друзьями, стал жить затворником, но всякий раз, когда позволяли обстоятельства, отправлялся, один, в те пещеры. Он говорил, что исследовал в них все. Все лазы, в которые мог протиснуться человек, все ращелины, тупики. Везде он побывал по нескольку раз, надеясь найти ход, который он раньше не замечал.
     И ему повезло. За сталактитом, мимо которого он проходил много раз, вдруг обнаружилась щель. Она вела в небольшой зал, в полу которого виднелась дыра неглубокого, около трех с половиной метров, колодца. Забив несколько костылей, Андрей по нейлоновой веревке спустился вниз.
     Там он и нашел Анну.
     — Когда я увидел эти обтянутые кожей кости, я сразу понял, что это она, моя Анечка.
     Очевидно, она, после падения, еще долго оставалась живой. Андрей нашел выцарапанную на стене надпись: «Найди меня. Я тебя люблю.» За годы ее тело мумифицировалось, но не это было странно. Несмотря на холод, мумия девушки была обнажена. Одежда лежала рядом, аккуратно сложенная, там же были и ножны с торчащей из них костяной рукояткой.
     Сколько Андрей просидел у тела любимой, он не знает. Под землей время течет не так, как на поверхности. Что он думал в эти часы, он не захотел рассказывать.
     Андрей говорил, что он погрузился в какой-то странный транс. Ему чудилось, что его Анна жива. Он поцеловал ее губы, и они ответили!..
     Продолжая грезить наяву, он разделся сам, и овладел мумией девушки.
     После содеянного, когда до Андрея дошло, что же он натворил, он готов был наложить на себя руки. Схватив рукоятку ножа, он дернул, но лезвия внутри не оказалось. Оно было сломано под корень.
     — Я словно раздвоился. Одна моя половина понимала, что Аня мертва уже многие годы, а другая на могла смириться с этим и для нее Анечка все еще была живой. Она, эта половина, разговаривала с любимой, ласкала, занималась любовью. Это был я и не я. Я не понимал, что происходит, но не мог никуда уйти из этого колодца… Ведь она просила побыть с ней еще…
     Весь год Андрей с ужасом вспоминал происшедшее в пещере. Он пытался найти себе оправдание и не находил. Но следующим летом он опять поехал в Новый Афон. И вновь повторилось то же самое.
     — Она снова была живой. И я не мог не ответить на ее призывы…
     Так продолжалось до прошлого лета.
     В свой последний приезд к Ане, Андрей обнаружил, что колодец затоплен.
     — У меня не было никаких приспособлений для подводного плавания. Вода была ледяной, но я нырял раз за разом. Не знаю, что уж я хотел спасти со дна этого проклятого колодца.
     Из поездки он привез одну вещь. Череп.