Моя семья собиралась на юг в Крым, и моя мама со мной и тетей Мариной — маминой сестрой пошли на рынок. Это большая вещевая толкучка в Челябинске. Нужно было купить купальники, полотенце и зонтик от солнца. По дороге тётя Марина сказала маме что сейчас на море очень модно одевать только плавки танго без лифчика, а меня вообще не надо во что нибудь одевать, мама спросила почему, а тётя Марина вспомнила прошлый год когда я всё лето проболела простудой и сказала что болела потому что в пруду я купалась в трусиках.
Мама тётю Марину часто слушала, так как она была старше мамы лет на пять, и у неё был сын, ему было девять. Да, я забыла сказать, моей маме тогда было 24 года , она меня родила в 18 лет от тогда её соседа а теперь моего папы, он тогда пришёл с армии а мама без ума в него влюбилась и вышла за него замуж, он был у неё первый.
Сейчас папа работает дальнобойщиком, он сразу после свадьбы стал работать на этой работе, из за этого его подолгу не бывает дома. Мама тогда не работала, занималась моим воспитанием. Ну ладно хватит об этом. На рынке мама послушалась тётю Марину и купила себе плавки – стринги а мне панамку от солнца и полотенце.
Придя домой я узнала что папа с нами не едет, а мы едем с тётей Мариной и её сыном Алёшей. Вечером папа нас посадил на поезд и мы поехали. Зайдя в купе мы начали располагаться, тётя сказала маме чтобы она меня раздела, потому что в поезде очень жарко, и что я вспотею и при небольшом сквозняке могу простыть, при этом сказала своему сыну тоже раздеться. Мама не долго думая меня раздела до гола, я стала сразу от стыда прикрывать свою письку, на мои действия тётя Марина сказала маме, одень на неё какое ни будь тоненькое платьечко или сарафанчик чтобы я не стеснялась.
Хотя мне было прикольно и непонятно, уже не особо хотелось что либо одевать, ощущение было непонятным, но приятным и чем то новым, чего я до этого момента не испытывала, мне было стыдно и приятно от того что меня голенькую видят новые люди и ещё добавляло то, что впервые на меня смотрит мальчик причём в трусиках, а не голый как я. Мама одела на меня сарафан который был прозрачный и своей длиной практически не прикрывал ни попку не письку. Но ощущение чего то одетого меня полностью успакоило но не на долго.
Подымаясь на верхнюю полку я быстро поняла что всё видно, от этого стало приятно и стыдно но мне нравилось и я решила не подавать виду. Тётя и мама сидя в низу болтали о море, мама говорила что в первые после детства, уже будучи взрослой едет на море. Я же в это время, сидя на верхней полке делала вид что играюсь со своей куклой как бы не замечая что Алёша рассматривает меня, как я демонстрировала свои прелести и мне это ощущение нравилось, Тут мне сильно захотелось писять и я сказала маме. Мама стащила меня с верхней полки и сразу повела в туалет. Выйдя в коридор я не поняла, что со мной творится какое то ощущение, которое я ещё не испытывала никогда.
Мне было очень приятно от стыда который я испытывала, понимая что в коридоре куча людей, которые видят мои прелести и у меня подкашивались ноги от этих ощущений. Хотелось убежать в купе, но мне нравилось это ощущение . Мы с мамой стояли в коридоре минут пять и я не выдержав описялась при всех, от стыда я на время потеряла сознание, пришла в себя в купе, при этом тётя Марина смеясь, сказала видишь как хорошо без трусиков, пописяла и сухая. Мама пошла вытереть пол в коридор, а мне было все равно как то приятно от стыда.
Посидев немного мне опять захотелось писять. Я вскочила боясь уписятца, но выйти в коридор было как то страшно, но в тоже время хотелось это снова ощутить, и тут мама снова взяла меня за руку и вывела в коридор, ощущение нахлынуло с новой силой даже сильней, но нас пропустили без очереди. Обратно шла, ноги подкашивались, мне это нравилось и хотелось что бы меня в таком виде водили подольше. Мы зашли в купе, мама сняла с меня сарафан и положила меня спать с ней на нижнюю полку. Прикрыв меня простынёй и выключив свет мама с тётей Мариной шёпотом начали разговаривать о завтрашнем дне, Алёша уже спал, а может нет на верхней полке.
Хотя я тоже сначала хотела спать на верхней полке, видимо мама не рискнула меня положить наверх. Зная что я во сне как юла, а мне спать вообще не хотелось, я так и крутилась под простынёй. Меня мучили эти приятные воспоминания о том, что со мной произошло, мне хотелось всё продолжить. Мысли о том чтобы всё повторилось терзали, и тут я почувствовала как от этих мыслей у меня свербит между ног. Такое зудение у меня в тот момент было впервые, моя рука как то сама очутилась у меня между ног, а пальчик очутился в дырочке. И тут я подумала, что обписялась, там было сильно мокро и скользко. Мне хотелось там шевелить пальчиком, от шевеления было очень хорошо, но и жидкости становилось больше и мне нравилось. Поговорив мама легла рядом со мной, я крутилась, долго не давая маме заснуть.
Заснули где то под утро. Утром нас разбудил сильный стук в двери купе, это стучала проводница. Оказываеться мы проспали и уже въезжали в Симферополь. Ко всему я во сне уписялась и сильно обписяла маму, хорошо что мама спала со мной в трусиках и лифчике . Времени на сборы уже не было, поезд уже стоял на перроне, а он шёл до Севастополя. Мама быстро подняла меня, натянула на меня сарафан в котором я вчера ходила в туалет по коридору. Потом ругая меня за содеянное под утро спросила у тёти Марины, что ей делать, ведь времени распоковывать чемодан не было.
Тётя сказала, что ты думаешь, снимай лифчик с трусами, намочи полотенце минералкой оботрись и одевай юбку с топиком. Мама так и начала делать впопыхах. Быстро стянув бельё прямо при Алёше, быстро намочив полотенце начала обтираться, при этом спрашивая у сестры, как она пойдёт без нижнего белья, ведь у неё очень короткая юбка и топик просвечивается, а что то искать нет времени. На что тётя Марина сказала, а ты не обращай внимание тебя здесь никто не знает, ну посветишь задницей, от тебя не убудет, а тем кто увидит приятно будет, ты же не монашка ну и пусть любуются. У тебя такая фигура что можно голой ходить.
Мама смущённо ответила что в этой юбке даже в трусах когда ходит все засматриваются, а без них полный пиздец будет и вообще она её второй раз одела, а без трусов даже дома не ходила . Тётя Марина сказала, давай одевайся а то поезд тронется, не успеем выйти, а на счёт без трусов тебе ещё понравится, сама потом одевать перестанешь, короче пошли. И мы пошли, я в сарафане, который ни чего не прикрывает, мама в очень короткой юбке без трусов, Алёша с открытым ртом от увиденного и тётя, подгоняя нас сзади.
Мы вышли на перрон, и тут я поняла, что ко мне вернулись вчерашние чувства и стало сильно мокро между ног. Народу на перроне было много, ноги от возбуждения подкашивались, лицо и уши горели от стыда который я испытывала. Я стояла на перроне и посмотрела снизу вверх на маму. С моего места, скорее роста мамина юбка ни чего не прикрывала, было видно мамину побритую голую писю, о попке говорить не буду, она по всей видимости была видна всем прохожим. Мамины щёки были розовые, а соски на груди торчали предательски через топик.
Алёша присел на корточки и пристально рассматривал то мамину промежность то мою, видимо сравнивая и ища отличия. Поезд тронулся, тётя осматривая наши вещи заметила что не хватает розовой сумки, но уже было поздно что то предпринимать, поезд набирал ход и бежать за ним не было смысла. Мама вздохнула тяжело. Тётя спросила у мамы, что там было. Мама вздохнув сказала, там были все вещи Ленки (то есть мои ) и всё еёуке чемодан, в другой пляжный зонтик, а через плечё свою дамскую сумочку. И тут мы подошли к аркам со ступеньками, с них открывался вид на площадь рядом с ж.д вокзалом и кучей такси стоявших на ней. Народу на площади было очень много, несмотря на 7 часов утра.
Мы подошли к ступенькам, и мама сказала, что теперь только слепой мог не видеть её промежность, так как с площади снизу наши промежности уже наблюдала куча народу. С площади было хорошо слышно, как о нас уже говорят: посмотрите какая бесстыжая мамаша сама выставилась на показ и дочь приучает, и много других разных фраз лестных и не лестных шло в наш адрес. Мама оторопев стояла от всего этого она видимо онемела, тут сзади стоявшая тётя Марина сказала маме с юмором и смеясь: что уже всем показала, от тебя не убыло, ну хватит показывать, а то автобус уйдёт придётся ждать другого. На что мама дрожащим голосом ответила: я не могу двигать ногами и у меня между ног до коленок мокро, и все это видят, а там ещё больше течёт и ноги подкашиваются.
Мы так стояли несколько минут, на нас смотрели, кто то фотографировал. У меня, не знаю как у мамы, между ног до самых пяток было мокро и я чувствовала что прям из письки уже почти течёт и посмотрев вниз я увидела что тротуарная плитка подо мной мокрая, было видно прям из письки на тротуар падают капельки моей жидкости. Блаженство вместе с приятным стыдом, это было для меня классно. Тут к нам подошёл какой то дядичка лет 40 и спросил куда нам ехать, как оказалось таксист. Мама дрожащим голосом сказала, в Николаевку.
Он сказал маме что может отвести, но мама заикаясь от волнения ответила, что на такси у нас нет денег и мы поедем на автобусе. На её ответ он сказал что на автобус мы уже опоздали и теперь нам придётся ждать два часа, а он может отвести и бесплатно, тут вмешалась в разговор тётя Марина, как бесплатно, он ответил, ну если моя мама ему даст. Я про себя подумала, а что даст. На что тётя сказала, и всё? Он сказал, да и ещё поможет устроится на хорошую квартиру. Мама молча стояла. Тётя сказала, ладно согласны, только сейчас зайдём в кафе, позавтракаем, он сказал, ну пойдёмте.
Взял у мамы зонтик, чемодан, начал спускаться вниз по ступенькам, а мама стояла. Спустившись вниз на площадь он спросил, что стоишь, пошли, тётя тоже уже спустилась ,а мы стояли. Он поставил вещи на тротуар. Поднялся к нам, взял маму на руки и со словами, ну ты даёшь спустил её вниз и поставил на ноги. Я сбежала по ступенькам за ними. Мы шли к машине, мама шла шатаясь. Подойдя к машине он поставил вещи и открыл багажник . Тётя Марина первой положила вещи в машину, мама подошла за ней и начала укладывать наши вещи при этом нагнулась так, что её голая попа и пися сзади полностью открылись почти по пояс для всеобщего обозрения.
Но при всём этом у неё не получалось уложить чемодан. Таксист подошёл к маме и взялся у неё между ног рукой за попку и письку. Мама прямо присела на руку таксиста, при этом он сказал отодвигая её за зад рукою, я сам уложу вещи. По маме было видно что она не хочет слазить с руки таксиста, он прям с усилием оторвал руку от маминого зада. Мама чуть не упала на асфальт, а она бы упала, если бы он не поймал её за плечи. После этого он сказал, потерпи, выедем за город, там успокою. На что мама ответила тихим дрожащим голосом, я не могу больше терпеть и сильно хочу впервые так в жизни трахнутся.
Тут вмешалась тётя Марина и говорит, потерпишь, пойдём в кафе попьём кофе и детей накормим, а то пока не известно когда устроимся на месте, дети голодные быть не должны. Таксист сказал, вон кафе на углу, пойдёмте. Взяв маму под зад он повёл нас в кафе. Мама шла повиснув попой на руке таксиста и вела себя как распутная женщина. Придя в кафе мы сели за столик, таксист сел за барную стойку и взял себе апельсиновый сок. Тётя заказала мне и Алёше по отбивной с картошкой, а себе и маме кофе. И тут я сделала то о чём потом не долго жалела, начала ныть, что хочу сок и мороженное. Чтобы успокоить меня, мне взяли вишнёвый сок с трубочкой, как я любила.
Я начала пить сок и возится с отбивной и картошкой, короче баловалась. Есть мне не хотелось, так балуясь я вывернула весь сок и зацепив картошку с отбивной на свой последний сарафан. И это были последние секунды в Крыму, что я в то лето была одета во что ни будь кроме босоножек и панамку. Мама со злостью стянула с меня сарафан и сказала, что нужно было послушать тётю Марину и сразу с поезда вести меня голышом и вообще сегодня из за меня куча неприятностей.
Тётя сказала, защитив меня, не надо ругать, ведь она ещё ребёнок, взяла мой сарафан и пошла в туалет. Простирав и намочив мой сарафан, меня обтёрла им. Я стояла и плакала. Тут подошёл таксист и стал меня успокаивать. Потом спросил у меня, мороженное будешь. Я ответила, да. Он сказал, пойдём пока к машине, а по дороге я тебе мороженое куплю. Взял меня за руку, при этом сказал, вы тут доедайте, допивайте, а мы в машине подождём.
Мы вышли из кафе, и тут я почувствовала на себе тысячи людских глаз. Ведь я была абсолютно голая. Я сильно пожалела о том, что натворила в кафе но тут же мне стало стыдно и очень-очень приятно от своей наготы. Мне это понравилось, захотелось прыгать и веселиться от такого удовольствия. Я чуть ли не вприпрыжку дошла до мороженого. Таксист, его к стати звали дядя Олег и мы, пошли к машине. Я стояла посреди вокзальной площади абсолютно голая с чужим дядькой и ела мороженное.
Ощущение невероятное, но мне нравилось. Не успев доесть мороженое я увидела как к машине идут мама, тетя Марина и Алёша. Причём у мамы юбка задралась и была хорошо видна её голая промежность, но она на это уже не обращала внимания. Похоже ей это нравилось. Они подошли к машине и мы начали рассаживаться , мама села спереди при этом задрав ююбу так что она стала похожа на пояс. Вид у неё был просто блядский, а мы сели на заднее сиденье и поехали.
По дороге мы заехали в какую то посадку, все вышли из машины, мама выйдя сразу сняла с себя юбку и топик и стала такой же голенькой как я. Мы стояли в тени деревьев, а голенькая мама и дядя Олег пошли куда то в глубь кустарников. Вернулись где то через пол часа, мама шла к нам какая то уставшая и довольная. У неё на животе ниже пупка, возле писи и на ногах, возле губ на лице всё было в каплях сгущёнки, как я тогда подумала, и сказала маме что она так не аккуратно ела сгущённое молоко, а меня ругает за неаккуратность. На мои слова мама ответила, что она ела сметану для взрослых, подрастёшь — узнаешь. Мы все сели в машину, а мама не одеваясь и не вытираясь от сметаны.
Так началось моё голое детство.