…Руслан сдернул с него капюшон, двумя пальцами ухватился за подбородок, и уставился прямо в глаза.
— не ври. — тихо процедил он. – смотри мне в глаза. А теперь скажи, какого Дьявола, ты прогулял?
— я был… — Марк не успел договорить, он заметил изменения в лице Руслана, и только когда учитель уже открыл рот, парень вспомнил, что на шее у него красуется засос.
Дальше все было, как взрыв вулкана. Руслана буквально швырнул парня на заднее сиденье автомобиля, громко захлопнув дверь. Марк зажмурился, от страха, а еще ему было невыносимо стыдно за те мысли, что бродили в его голове. Хотелось, что бы сейчас, будучи именно в таком состоянии, Руслан ударил его, сделал больно, унизил, а потом поцеловал, жестко, хотелось, что бы он его трахнул, хотелось, всецело ему повиноваться.
Машина тронулась с места, вздымая за собой клубы пыли, выскочила на встречную полосу, и, сопровождаемая криками прочих автомобилистов и заливистыми сигналами, скрылась за углом, словно не обратив внимания на красный свет светофора.
Руслан то и дело кидал недовольные взгляды, в которых читалось явное негодование, и даже некоторое отчаянье. Крепко сжимая руль, будто боясь его ненароком выпустить из рук, он едва успевал следить за дорогой, так как все время поглядывал на, казалось, онемевшего Марка.
***
Руслан кинул Марка на диван, сверкая глазами, готовый ударить. Он выглядел каким-то покинутым; мелко дрожал, то ли от злости, то ли от разочарования. Он кричал, громко, надрываясь, сыпал оскорблениями, заставляя паренька чувствовать себя последней шлюхой, хотя, Марку это нравилось, нравилось чувствовать себя подчиненным, не кому бы то ни было, а именно ему, Руслану. Завороженный, он не мог оторвать от него глаз; по шее скользнула капелька холодного пота, попав за ворот рубашки, сбежала до поясницы по разгоряченной спине, от чего по телу тысячами иголочек рассыпались приятные судороги. Он не слышал, о чем говорит преподаватель, Марк просто всматривался в огромные синие глазища, ставшие почему-то еще больше, и тонул в них, проваливался в какое-то небытие. И от этого ощущение становилось внутри так грустно, и в то же время, так странно и непонятно, а еще жутко тошнило, тошнило от недостатка его прикосновений, от этой блядской жажды его тела. Руслан схватил паренька за грудки, притягивая к себе, Марк даже, кажется, слышал, как затрещали нитки.
— я с кем разговариваю!? – голос рвался, звонкий, пронзительный, заставляющий вернуться на землю.
— что? – Марк недоумевающе уставился на него, расплываясь в идиотской улыбке.
— я одного не понимаю, тебе что, нравится трахаться с ним?
У Марка вырвался истерический смешок, он, немного помедлив, широко раскрыл глаза, и с лукавой улыбкой кивнул; вмиг захотелось взбесить Руслана еще больше, заставить его ревновать, вынудить ударить.
— да, нравится. Я просто с ума схожу, когда он меня ебет. Когда всаживает по самые яйца! — он широко улыбался, прикусывая нижнюю губу, едва сдерживая смех.
— смешно? Да вообще! Оборжаться! – Руслан смотрел в глаза с такой ненавистью, что по коже бегали мурашки, он, распаляясь с каждой секундой все больше, замахнулся, и одним резким ударом повалил Марка на подушки.
— я с ним по несколько раз кончаю! – продолжать бушевать Марк, смеясь и вытирая с губы кровь.
Руслан, сжав зубы, очередным ударом заставил Марка на мгновение замолчать. Но вскоре паренек разошелся еще больше. На глазах заблестели слезы, а он продолжал истерически смеяться. Руслан опустился перед диваном на колени, оказавшись прямо у самого лица парня, прикоснулся сухими губами к горячему лбу. Марк прекратил смеяться, неуверенно открыл глаза, робко взирая на мужчину.
— знаешь, почему я хочу помочь? – Руслан стал теребить воротник, задыхаясь и отрывисто целуя шершавые руки Марика, — Мне было тринадцать, когда мы переехали в другой город, и мне пришлось сменить школу. Почти никто не замечал тихого троечника, что сидел на последней парте. Я вечно сторонился их, не то, что бы они меня не звали в свою компанию, я бы сам никогда не подошел к ним. Я их не боялся, мне была противна одна только мысль, что кто-то может нарушить мое одиночество. Он приметил меня сразу, в первые же недели. До сих пор помню, как он выглядел – рослый блондин, с нежно-голубыми глазами, но очень мужественными чертами лица. Из моего класса. Второгодник. Помню, после какой-то тренировки он меня подкараулил в раздевалке, и… Четыре года. Четыре гребанных года я был его игрушкой. Он со своими дружками, казалось, могли делать это 24 часа в сутки. А я терпел. Я просто не мог кому-то рассказать. Не хотел казаться слабаком, не хотел, чтобы меня жалели. Хотя, что-то жрало изнутри, не давало ни спать, ни есть. Мне была просто необходима чья-то поддержка. – Руслан на мгновение замолчал, набрал воздуха, прижимаясь щекой к рукам Марка, — Я никогда об этом никому не рассказывал. Ты первый…
Руслан облизнул сухие губы, лихорадочно переводя взгляд с пола на потолок, боясь наткнуться на глаза Марка. Он тяжело дышал, Марик, лежа, наблюдал за его вздымающейся грудью, ища руками руки Руслана, пытаясь сказать что-то. Наконец, не в силах сдерживаться, коснулся губами его губ. Руки Марка обвили его шею; паренек, всем телом приникая к учителю, мелко дрожал. Руслан, повинуясь, пропустил настойчивый язык в укромное мокрое местечко. Мысли в голове у обоих лихорадочно носились, не успевая друг за другом, совершая тщетные попытки образовать хоть что-то похожее на здравый смысл, толкали друг друга, смешивались воедино и резким щелчком исчезали вовсе. Руслан кончиком языка коснулся неба, провел по внутренней стороне зубов; Марк чуть покусывал его нижнюю губу, втягивая ее в свой рот, он часто дышал, временами отрываясь от поцелуя, что бы набрать в легкие недостающий воздух.
Руслан перевернул Марика на спину, сам устраиваясь сверху, стал не спеша расстегивать рубашку, проводил язычком влажную дорожку от подбородка до пупка, и возвращаясь обратно. Он сунул в рот Марика сразу два пальца, которые тот стал с остервенением облизывать и посасывать, одновременно, помогая Руслану освобождать себя от одежды. То, о чем он грезил буквально час назад, прогнувшись под Максом и оперевшись руками в стену, вот-вот должно было произойти. Только выглядело сейчас все совсем не так, как обычно это было с Максом. Не было тошнотворной жестокости в прикосновениях Руслана, не было этих торопливых движений, в попытке быстро освободиться от одежды.
Руслан шире раздвинул ноги Марка, ввел сначала один палец, затем второй, растягивая узенький проход. Он делал все томительно долго и очень осторожно, чтобы, не дай Бог, не причинить Марку какой-то вред, казалось, продлись это минутой дольше, оба бы сошли с ума от этого болезненно-приятного наслаждения.
Пальчики внутри Марика двигались невыносимо медленно, заставляли паренька выгибаться, откровенно насаживаясь на них. Наконец, Руслан перестал терзать мальчишку, вынул пальцы, поглаживая его дыбившийся член, смотрел прямо в глаза, все еще не решаясь приступить к самому основному.
— Ну же! – Марик выгнулся назад, шире разводя ноги, запрокидывая голову.
Головка члена Руслана коснулась ануса. Марик хотел перевернуться на живот, что бы Руслану было удобнее, но он решительно удержал его, вцепившись сильными руками в хрупкие запястья.
— я хочу видеть тебя, — аргументировал он свое поведение.
Марк подался вперед, готовясь к проникновению. Руслан надавил, держа руками Марка за бедра, медленно начал входить, давая парню привыкнуть. «Какой же он большой» — пронеслось в голове Марика; он обхватил длинными ногами спину, закрыв глаза, полностью чувствую внутри себя горячую плоть.
Руслан глухо сопел, склонившись к груди паренька, начал теребить соски, целовал плечи, не пропуская ни одной клеточки, проходясь язычком по жаркой коже, стискивал в руках ягодицы, иногда поглаживая их в такт фрикциям. Он двигался не слишком быстро, все еще пытаясь держать себя в руках, и не навредить Марику. Постепенно толчки стали более быстрыми, Руслан входил уже до самого основания, лаская руками член паренька, покрывая поцелуями его зардевшееся лицо, шептал на ухо всякие пошлости, заставляя тем самым парнишку краснеть еще больше и закрывать от смущения глаза.
— я больше не могу… — жалобно пискнул Марк, отрываясь от губ Руслана, и жадно хватая воздух.
Парень протяжно застонал, выгнулся дугой и совсем обмяк. Его мышцы так плотно сжали Руслана внутри, что тот, сразу же последовал за ним. Оргазм сотряс тело изнутри, бешеным потоком проходя через каждый миллиметр тела, вырываясь вместе со спермой наружу, словно забирая все силы, даря приятную опустошенность. Даже показалось, что они на мгновение потеряли сознание.
Руслан навис над Марком, ласковым взглядом скользя по лицу.
— я хочу, что бы ты был рядом, — наклонившись, он поцеловал парня в полу распахнутые губы, — всегда.
Марк отвернулся, закрывая лицо руками, из глаз покатились слезы, они стекали по раскрасневшимся жарким щекам, суша кожу.
— глупый, — мягко улыбнулся Руслан, проводя языком за ухом Марика, — чего ты плачешь?
Паренек покачал головой, еще больше зарываясь лицом в подушку.
— не смотри на меня сейчас… пожалуйста.
Руслан залился заразительным смехом, принялся убирать с его лица руки, пытаясь поцеловать. Марк слабо упирался в грудь, отворачиваясь радужно улыбаясь, заставляя целовать его еще больше.
***
Солнце лениво ползло за горизонт, бросая на сонную мостовую последние, ярко-желтые, оранжевые и алые блики. Грузные капли дождя падали, разбиваясь о землю, стекали по витринам магазинов, окнам кафе, сбивались в лужи, стучали по зонтикам прохожих. Постепенно, один за другим, начали зажигаться фонари, освещая улицу, тусклым, грязно-желтым светом. Марк стоял у окна, устремив овать прикосновения, от которых электрические импульсы пробегали по всему телу. Молчавший все это время телефон неожиданно оживился, залившись веселой мелодией, вибрировал на подоконнике, и, казалось, вот-вот упадет.
Марк подскочил, не глядя на экран, принял вызов и тут же замолчал, ожидая, что скажет его собеседник.
— Марик, — приветливо зазвучал в трубке ласковый голос, — я возвращаюсь домой через три дня.
— мам, — пофигистично выдохнул парень, — да.. я рад.
— что-то случилось? Что с голосом? – мама оживилась, уловив в интонации сына некоторое разочарование.
— нет, ничего. Я просто спал. Да.. хорошо, что предупредила.
— извини, дорогой. Я не могу больше разговаривать, целую.
Марк разжал руку, телефон тут же выскользнул из нее, и полетел на пол. Парню было уже все равно. Он не понимал, что случилось, куда ушел Руслан, и почему он даже не позвонил.
Марк обхватил тонкими пальцами мобильник, набирая наизусть выученный номер телефона. Длинные гудки неумолимо продолжали терзать Марка. Когда Руслан не взял трубку и на третий, и на четвертый раз, парень стал действительно волноваться. Понадобилось еще примерно полчаса, что бы его терпение, наконец, лопнуло. Было, почему-то, страшно потерять его, сейчас, вот так просто. Его дико не хватало, и эта пугающая пустота душила. Его не хотелось отпускать, хотелось обладать им всецело, и чтобы он также всецело обладал Марком.
Парень наспех натянул на себя какую-то футболку и толстовку, туго затянул капюшон, и, вышел на улицу. Крупные тяжелые капли за несколько секунд промочили толстовку, Марк еще успел выругаться на себя за то, что забыл зонт. Он толком не знал куда идти. Первым предполагаемым местом, естественно, оказался дом Руслана. Но если его там не окажется, что делать? Куда идти? «На месте разберусь», — решил Марк.
Руслан жил совершенно в другой части города, пришлось ехать на двух электричках, с пересадками, а потом еще нужно было идти около двух кварталов.
***
Мальчишка стоял около подъезда, переминаясь с ноги на ногу, вдавливая замерзшими пальцами кнопки домофона. Дождь не прекращался, и это был отнюдь не свежий апрельский каприз природы – лило, словно из ведра, к тому же, ливень сопровождался холодными порывами ветра. За то время, пока парень находился на улице, успел промокнуть до нитки, капли буквально ручьями стекали по нему, мокрые насквозь толстовка и джинсы неприятно облепляли тело, сковывая движения. Руслан слишком долго не отвечал. Марк безустанно повторял попытки дозвониться, но все было тщетно. И, совсем, потеряв надежду, он оставил эту затею.
Неподалеку находился маленький паб, уютное местечко, с приятной музыкой; очень колоритное, небольшое зданьице с британской символикой: флагами, развешанными тут и там, фигурками старушки Елизаветы, имелась даже миниатюрная, не более тридцати сантиметров в длину, копия Биг-Бена. Марку однажды довелось побывать здесь, вместе с Русланом. Его поразило многообразие алкогольных напитков, аккуратно выставленных за стеклянными витринами, деревянная стойка, которая наводила на мысли о старых английских фильмах, и уютная атмосфера, сопровождаемая пением длинноногих красавиц, в черных облегающих платьях. Паб выглядел весьма прилично, и не через-чур богато, не было этой приторной сладости в обстановке, крайне приятное общество располагало к себе, да и вообще, все здесь было каким-то уж очень расслабляющим. Руслан тогда еще как-то между-прочим, заметил, что частенько бывает здесь, вот Марк и решил заглянуть, мало ли, вдруг учитель окажется там.
Когда он подошел к зданию, на глаза тут же бросилась яркая зеленая вывеска, гласившая «close». Что бы удостовериться, что табличка на двери не лжет, Марк дернул за ручку двери. Она, едва скрипнув, не открылась, оставив на пороге озябшего мокрого парня, не пустив его внутрь.
Марик спустился по ступенькам и, пройдя буквально полквартала, оказался перед массивной оградой, ведущей в парк. Летом он проводил в парке, что находился недалеко от его дома, почти все время. Чаще всего просто наблюдал за людьми, эта привычка у парня появилась не так давно, и быстро приелась, наложив отпечаток, как на его характере, так и на поведении. Наблюдая за разными людьми, невольно подмечаешь что-то интересное, что-то необычное, иногда, даже что- то странное в их поведении, манере общения, в их отношении друг к другу. Так, раз за разом, срисовываешь с каждого понемногу, и уже, незаметно для самого себя, меняешься. Меняешься постепенно, не делая на этом особого акцента, и не прикладывая для этого никаких усилий.
Сейчас здесь мокро, и трудно предположить, что несколько дней назад, на этих промокших, кажется, насквозь, лавочках ютились парочки, а вон там, возле фонтана, резвились дети. Это массивное сооружение, занявшее большую часть площадки, должно быть, являлось главным украшением парка. Сделанные из светлого мрамора несколько высоких мужчин, с оголенными по пояс рельефными телами, поддерживают глубокую чашу, по форме больше напоминающую цветок. Внутри этого цветка стоят на коленях еще три девушки, повернувшись, друг к другу спиной, и немного подавшись корпусом вперед; девушки не менее грациозные и восхитительные по своей форме, нежели изгибы цветка. Распущенные волосы каждой ниспадают на хрупкие маленькие плечи; в руках все три прелестницы держат по одному глубокому кувшину, из которых, должна была литься вода.
Марк остановился возле фонтана, окинул взглядом всю композицию, и даже отметил про себя, что сейчас посреди продрогших деревьев, он выглядит слишком вычурно. Уж больно контрастирует он с окружающей его обстановкой: пустынными аллеями, сиротливо жмущимися друг к другу воробьями, опустевшей лужайкой. Марик поднял голову вверх, и его взгляд наткнулся на сухой кленовый лист. «Бедняга, все листочки такие молодые, а этот едва держится», — мысленно усмехнулся парень. Лист задрожал, принимая на себя удары капель, дернулся, сопротивляясь ветру, и словно ослаб, повис без чувств, но не сорвался. По лицу паренька скользнула едва уловимая улыбка, он будто хотел сказать что-то, но нет. Обознался. Марк сел на спинку лавочки, одиноко стоявшей у самой ограды, и просто смотрел на разводы, которые капли вырисовывают на лужах.
К горлу подступал ком, безумно не хватало тепла — настоящего, человеческого тепла. Камни, все это время копившиеся где-то глубоко в душе, зашевелились, словно готовясь вот-вот обрушиться, полететь куда-то вниз, в пропасть, со свистом и оглушающей скоростью.
— эй, ты чего тут сидишь? –голос вытащил Марка из мыслей, заставляя открыть глаза, и буквально впихивая его в реальность.
Парень повернул голову, перед ним стоял Руслан, сжимая в руке зонт.
— а я тебя искал. Не нашел, — Марк недоумевающе смотрел на него.
— уже соскучился?
— да. Почему ты ушел? И на звонки не отвечаешь.. я полтора часа звоню… — Марк, будто оправдываясь, говорил тихо, его голос, неровный, слегка подрагивал.
— живо вставай, заболеешь еще.
Руслан расстегнул куртку, прижал к себе Марика, обнимая его свободной рукой. Две фигуры — одна высокая и статная, вторая маленькая, худощавая и сгорбленная — скрылись за высокими мощными воротами ограды. Кленовый лист беззвучно полетел вниз, упал в лужу, где его тут же заполнила грязная вода, покачнулся, и утонул.
***
Закутанный в плед, в теплых носках и с градусником, Марик сидел напротив Руслана, пил ароматный чай из огромной пол-литровой чашки, темно-синего цвета, неспешно делая небольшие глотки. Руслан что-то сосредоточенно печатал, изредка поправляя очки, он поднимал глаза на парня, который с интересом рассматривал какой-то журнал. Марк только-то успокоился, перестал безостановочно хныкать, жалуясь на жуткую головную боль, и теперь, полусонный, сидел спокойно, дав, наконец, Руслану поработать в тишине.
— я хочу подушку, — вдруг снова заканючил паренек, — у меня болит спина.
— то есть, голова уже переболела? Теперь болит спина? – не отрываясь от монитора компьютера, спросил Руслан.
— нет, у меня и голова, и спина болит. Принеси мне подушку. И вообще, что ты там печатаешь?
— план урока, — невозмутимо буркнул мужчина, поднимаясь с места.
Паренек, оставив чашку на столе, взял ноутбук в руки, пробежался глазами по первым строчкам, и, поняв, что здесь действительно нет ничего интересного, хотел, было поставить девайс на место, как неожиданно раскрылось окно электронной почты, и высветилось сообщение. К пустому посланию были прикреплены несколько фотографий, Марк тут же открыл изображения и застыл перед монитором с распахнутым ртом. На первой фотографии с экрана на него смотрели Максим и Руслан, обнимающиеся в каком-то клубе, на последующих фото они целовались, забираясь друг другу под одежду. Они явно хорошо проводили время…
(с) Сумасшедшая яойщица.
^__^
To be continued…