Unforgiven

Нет сказок лучше тех,
которые создаёт сама жизнь.
Андерсен
     Дневная жарища и духота начали понемногу спадать, и можно было выйти прогуляться в парк. Молодая и очень привлекательная девушка сидела на скамейке в полном одиночестве, и похоже было, что она кого-то ждёт. Он явно опаздывал, а она постоянно поглядывала на часы и очень волновалась. Впрочем, на часы она смотреть любила, ей нравилось ощущать время. Только рядом с ним она могла забыть о времени, с ним часы пролетали, как минуты, и всегда было жаль расставаться. Они познакомились совершенно случайно и стали очень хорошими друзьями. Впрочем, дружба двух молодых и привлекательных людей — вещь очень сомнительная. Разве это возможно?
     Она влюбилась сразу, ещё при первой встрече. Первый раз тогда это сильное и глубокое чувство проснулось в ней. Естественно, она рассчитывала на взаимность. Вот только в отношении чувств рассчитывать на что-то очень глупо. Впрочем, влюблённые люди — по-своему счастливые, а значит, глупые. Она и была глупышкой, а он был таким, что потерять голову не составило никакого труда. Догадывался ли он о её любви? …
     — Привет, Крошка!
     Мда…голос у него потрясающий.
     Он сел рядом, слегка коснулся её щеки губами и обнял привычным жестом.
     — Привет, Серёжа! Задержался на работе?
     — Угу. Знаешь, я всегда подозревал, что ты умеешь читать мои мысли, теперь уверен на все сто.
     — Хорошо, что ты не можешь читать мои. Ты так загорел, тебя за негра ещё не принимали?
     — Не загорел, а обгорел. Это более похоже на правду.
     — Рекомендую помазаться чем-нибудь. Чем — неважно. Главное, Кто помажет. Эффект может быть поразительно разительным, — здесь её пухленькие губки растянулись в недвусмысленной улыбочке, и она даже немного нагло заглянула ему в глаза. Его взгляд показался ей несколько странным, и он почему-то немного нахмурился.
     — Я смотрю, ты какая-то очень игривая сегодня.
     — Специально для тебя.
     В его взгляде чувствовалось какое-то напряжение. Он никак не мог на что-то решиться, ему было очень тяжело. Внезапно он улыбнулся
     — Иринка, давай поговорим?
     — А чем мы по-твоему сейчас занимаемся?
     — Давай поговорим серьёзно, и перестань так смотреть на меня.
    &nь улыбнулся.
     — Иринка, ты что творишь?
     — Ты это о чём?
     — Всё-то ты прекрасно понимаешь. Лучше не надо.
     — Для кого лучше?
     — Глупенькая, ты пойми, ты замечательная, очень милая девушка, но на вкус и цвет…
     — А что я разве не в твоём вкусе?
     Их взгляды опять встретились, и она прочла в его глазах нечто совершенно неожиданное. Внезапная и страшная догадка вдруг осенила её сознание. Неужели? Не может быть. Неправда. Нет. Нет. У неё всегда было столько вопросов, ответы на которые она не знала и боялась спросить у него. А теперь все эти маленькие намёки и недомолвки, всё выстроилось в один ряд. Да, он действительно был слишком непохожим на других. Поэтому он всегда ей так нравился и поэтому…
     Горло сдавило, говорить было невозможно, вырывались лишь какие-то невнятные звуки.
     — …неправда. Я не верю,- но сложнее всего оказалось обмануть себя.
     Он ничего не говорил, лишь покачал головой в знак согласия и ответил:
     — да, милая, это так…
     Так захотелось разреветься, просто сидеть и реветь. Казалось, что-то лопнуло и оборвалось внутри. Он принялся утешать её, пытался рассмешить, и она смеялась, а на глаза наворачивались непрошенные слёзы.
     На асфальте же валялись цветные стёклышки и играли на солнышке разноцветными гранями, переливаясь и блестя. Быть может, осколки бутылок из-под выпивки, быть может, осколки её разбитой любви, а быть может…