1. Проданная
Меня продала моя лучшая подруга.
Мы сговорились пойти к гадалке, но Наташка опоздала, я уже пятнадцать минут стояла на остановке, когда она соизволила позвонить:
-Извини, Алёна, дело такое, я задержусь на полчасика.
-Ну мы же договорись, Натка! – возмутилась я.
-Я же извинилась! Знаешь, ты иди, у неё встретимся. Всё равно она по одному принимает.
Что делать, я пошла одна. Нашла нужный дом и нужную квартиру, позвонила. Отрыла мне невысокая пол¬нова¬тая женщина лет пятидесяти. Оглядела меня и, ласково улыбнувшись, при¬гласила проходить. Я прошла, с любо¬пытством осматриваясь. Другая женщина в каштановом парике, одетая в цветастый халат, усадила меня в кресло и угостила чаем. Ми¬нут че¬рез десять меня повело, я не могла ни на чём сосредоточить взгляд, меня охватило полное равнодушие ко все¬му на свете. Кто-то мне сказал допить чай. Я допила.
-Кто знает, что ты здесь?
-Только Наташка, — с трудом ответила я, — мы договорились, что будем в тайне держать наш визит, чтоб не засмеяли.
-А ещё кому-нибудь ты говорила? – продолжался допрос.
-Нет, больше никому, — еле ответила я.
-Подними голову и посмотри на меня! – прозвучало надо мной.
C огромным трудом я приподняла голову, ещё труднее было сфокусировать взгляд, но я всё-таки справи¬лась с этим. И аж отшатнулась: пронзительные чёрные глаза смотрели на меня, казалось, просвечивая мою ду¬шу насквозь. Я пыталась отвести взгляд и не могла, эти глаза держали и не отпускали меня. Внезапно у меня закружилась голова, и я провалилась в какую-то чёрную яму…
Разбудил меня звонок. Я вскочила абсолютно голая и встала на колени, заложив руки за спину, возле ку¬шетки, на которой спало. Не знаю почему это надо было делать, но я точно знала, что это было правильно. На мне не бы¬ло совсем ничего, с меня сняли даже серьги и пару колечек, что я носила. Послышались шаги и вошла та самая пожилая женщина с доброй улыбкой. Она и сейчас улыбнулась так же и спросила:
-Ты кто?
-Ваша рабыня, госпожа, — вырвалось у меня к моему удивлению.
-Как тебя зовут? – продолжила женщина.
-У меня нет имени, — сказала я, уже не изумляясь, а ужасаясь тому, что я говорю.
-Теперь тебя зовут Мадлен, — улыбка женщины стала ещё добрей.
Я несколько раз поцеловала ноги женщины, сказав:
-Благодарю вас госпожа!
-Хорошо, Мадлен, — погладила меня по голове женщина и протянула ошейник с поводком. – Одевай и пошли. Тебя хотят видеть.
Я покорно застегнула на шее ошейник и отдала поводок женщине. Мы вышли из комнаты и прошли по коридору и вошли в ту самую комнату. Я не удивилась, что вместе с той женщиной в парике и халате увидела и Наташку. Войдя, я опустилась на колени. С непонятным торжеством она посмотрела на меня и спросила женщи¬ну в парике:
-Вы её уже обработали?
-Не совсем, — улыбнулась та. – Это просто внушение вместе с наркотиком. Для полной обработки этого не¬достаточно, но на несколько дней его хватает. Давайте, милочка, чуть позже об этом. – И приказала мне: — При¬неси чай!
-Вторая дверь справа, — добавила пожилая. – Там тележка.
Я встала и отправилась за чаем. Опустившись на четвереньки, я вставила в рот специальную штуку и пота¬щила это в комнату. Чёрт возьми, опять бессознательное действие! Глаза у Наташки сияли, как два прожектора, когда она увидела меня в таком положении, и радость растекалась по всему её веснушчатому личику. Дождав¬шись, пока я поставлю тележку, пожилая женщина вручила Наташке и хозяйке по чашке и спросила:
-Вам какой чай? – и пояснила: — У нас натуральные: розовый, малиновый, с мятой…
-Розовый чай если можно, — кокетливо улыбнулась Наташка.
-Мне, как всегда, мятный, — попросила дама в парике.
Я стояла на коленях у дверей, заложив руки за спину, и смотрела в пол, но всё-таки ухитрялась смотреть на происходящее. Если бы я могла, я бы ржала во всё горло. Похоже, Парик действовала по одному шаблону: уго¬щала чем-либо гостью, а угощение уже было «заряжено». Я обратила внимание, что наливают Парику заварку из чайника с розами. И вспомнила, что и тогда тоже ей из того же чайника наливали, но черничный. Дальней¬шее было уже не интересно.
-Иди сюда! – позвала меня Наташка, довольная, как хряк, сожравший ведро помоев.
Я на четвереньках подползла к ней, отметив, что чашка уже на половину пустая. Парик перехватила мой взгляд и подмигнула. А Наташка стала лапать меня за сиськи, крутить и больно щипать соски. Было больно, не¬при¬ятно, но я терпела. Она вроде бы хо¬тела опустить руку ещё ниже, но вдруг её хватка ослабла и она обмякла в кресле. Подействовало!!!
-Кому ты сказала, что едешь сюда? – спросила Парик.
-Никому! – сердито ответила Наташка. – Что я дура?!
-Чай допей, — сказала пожилая, — чего добру пропадать!
Уже с трудом Наташка подняла руку с чашкой и допила чай. Пожилая заботливо приняла чашку и поста-ви¬ла на тележку, жестом приказав отвезти назад. Я прилежно исполнила приказ. Когда я вернулась, Наташка уже спала, а пожилая снимала с неё одежду.
-Помоги ей! – бросила Парик.
Через пару минут Наташка лежала голенькая.
-убирайся в свою комнату и будь там, пока не позовут! – приказала Парик.
Я вернулась в свою комнату. За мой подошла пожилая и закрыла задвижку. Видимо, они здраво рассуди¬ли: внушение внушением, но хладный металл надёжнее. Поскольку никаких команд не было и подсознание мол¬чало, я легла на кушетку. Очень похоже, Наташка меня продала в рабыни. Только вот не учла сучка, что мо¬жет сама в такое же положение попасть. Что теперь будет? Этот ответ знают эти две бабы, только вот мне и На¬ташке вряд ли сообщат. Мы теперь не люди, вещи, а мнение вещей интересует владельцев в последнюю оче¬редь. После собачек, кошечек, попугайчиков и прочей живности. Размышляя об этом, я постепенно задремала.
На ноги меня поднял всё тот же звонок. Я вскочила и опять встала на колени, заложив руки за спину. От¬крылась соседняя дверь, послышался вопрос: «Ты кто такая?» «Ваша рабыня, госпожа!» И так далее. Окрестили сучку Оливией. Потом открылась дверь, и прозвучал приказ:
-Выходи, Мадлен!
Я выползла на коленях и отдала пожилой свой поводок. Та отвела меня и Наташку-Оливию в ванную. Там мы по очереди сбрили с друг дружки все волосы, остались лишь брови и ресницы. После этого мы убрали ван¬ную, обмылись под душем и нас развели по своим комнатам. За всё это время мы с Наташкой не обменялись и словом. Во-первых, рабыням запрещено разговаривать между собой, а во-вторых, что мне эта гадина могла сказать? Что, начиная со знакомства в школе, дико завидовала своей подруге?
Я опять настроилась на долгое ожидание, но очень скоро меня вывели в комнату к Парику. Там сидела не¬знакомая высокая девушка, лет на семь-восемь старше меня. Меня осмотрели и ощупали, как племенную кобы¬лу: я повертелась в разных позах, раздвинула ягодицы, мне залезли в рот. Впрочем, как самокритично подума¬ла я, кобылу выбирают тщательней.
-Танцами занималась? – спросила новая госпожа, глядя, как я задираю ногу к уху.
-Пару лет балетом, госпожа, — ответила я. – Потом надоели все эти па-де-де и я пошла на айкидо.
-Вот оно как! – удивилась девушка. – Чтож, та неплоха, но эта явно лучше. Беру Мадлен! Оплата как обыч¬но. Четверть сейчас, четверть после вылета и оставшуюся сумму после прибытия на место.
-Да, мы согласны, — кивнула Парик.
-Я бы взяла обоих, — развела руками девушка, — но так как вы не рекомендуете…
-Это, конечно, не моё дело, — сказала Парик, — у вас там высококлассные спецы, но лучше, если их ничего не отвлекает от процесса воспитания. А тут момент отвлечения будет очень сильный.
-Ну, не нужно скромничать, вы тоже специалист, каких почти и нет, — ответила девушка. – И наше руково¬дство вам вполне доверяет.
Девушка подняла крышку ноутбука, нажала несколько клавиш.
-Первый транш прошёл, — улыбнулась она, — готовьте клиентку к выезду.
Меня стали готовить: надели парик, наложили макияж, надели платье с туфлями. Увидев себя в зеркало, я обомлела: там была не я, а особа почти на пять лет старше. Видать, у Парика с пожилой была большая практика: управились они всего за полчаса.
-Чтож, до свидания, — сказала девушка. – Надеюсь, следующие экземпляры будут не хуже.
На улице девушка поймала такси, мы поехали в аэропорт. Наш рейс до Парижа уже объявили. Из вещей у нас был один чемодан, ничего запрещённого не было, так что таможня дала добро. Мне досталось место у ок¬на. Когда самолёт взлетел, я увидела свой город. Покидала я, его очень надолго, если не навсегда…
2. Академия. Первый день
В Париже со мной поступили просто: связали так, что я не могла пошевелиться, уложили в ящик и усыпи¬ли. Куда ящик отправили – бог его весть. Не знаю, сколько пролежала в ящике, только когда разбудили меня, я была развязана, опять голая и опять в небольшой комнате и опять на кушетке.
Надо мной стояла высокая невероятно красивая мулатка в красных сапогах по колено, красном корсете, со стеком в руках, которым теребила мою грудь. Увидев, что я проснулась, она сказала по-русски:
-Вставай! – Когда я встала, она легонько стукнула меня по плечу стеком: — На колени!
Начинать жизнь со скандала мне не хотелось. Поэтому я опустилась на колени перед девушкой. Та наобо¬рот села на кровать, широко разведя ноги, так что хорошо стала видна её голенькая пиписька. Я считала себя на¬туралкой, о близости с другой женщиной в мыслях не было, и дальше поцелуйчиков в щёчку не шла. Но при ви¬де киски блондинки, что-то шевельнулось в груди, впрочем, немедленно подавленное. Однако мулатка это «не¬что» всё-таки углядела в моих глазах, и понимающе усмехнулась.
-Итак, — начала она, — твоё имя Мадлен, возраст двадцать лет и четыре месяца с тремя днями. Рост 152 сан¬тиметра с половиной, волосы белокурые (были), глаза зелёные, размер груди второй. Натуралка. Правильно?
-Да…
-Госпожа Сильвия, — строго сказала блондинка. – Когда обращаешься ко мне, ты обязана добавлять «госпо¬жа Сильвия». Итак: правильно?
-Да, госпожа Сильвия, — сказала я, — только…
-Ты о том, что было до того? – усмехнулась Сильвия. – Забудь, это уже никогда не вернётся. Ты теперь ра¬быня Мадлен 20-ти лет, и всё. Отныне мы будем создавать тебя заново. – Она вынула из корсета ошейник: — Оде¬вай и пойдём.
Я взяла в руки эту узкую красную полоску кожи с заклёпками и помедлила. Мне нестерпимо захотелось броситься на эту суку и затолкать ошейник ей в задницу. Тут госпожа Сильвия хлеста¬нула по плечу стеком:
-Быстрей, сука!
Наверное, сработало внушение, которое заложила в меня ещё Парик. А может быть то, что госпожа Сильвия была зна¬чительно выше и сильнее, а за дверью явно кто-то был. Я одела ошейник. Госпожа Сильвия погладила меня стеком по щеке:
-Умная девочка! Встань, повернись, руки за спину!
Я выполнила команду. На моих руках защёлкнулись наручники. Госпожа Сильвия начала гладить спину и мять попку. Не скажу, что это было неприятно. Нет, приятно, но и только. Развернув меня к себе лицом, госпожа Силь¬вия не¬понятно усмехнулась, пристегнула поводок и куда-то повела к дверям. За дверью и правда стояли две накаченные тётки. Не знаю, как с одной, но с двумя я бы точно не справилась. Отослав их, мулатка пошла по коридору, поднялась по лестнице. Мы очутились на длинной галерее, куда выходили мно-жество дверей. Спра¬ва были дере¬вья, явно тропические, постепенно спускавшиеся по склону холма, а за ними вда¬леке синело море.
Мы миновали восемь или девять дверей, когда госпожа Сильвия открыла очередную. Там оказалась гро¬мадная кровать, трюмо, сплошь заставленное косметикой и ванна с туалетом.
-Здесь мы и будем жить, — сказала мулатка, падая на кровать.
-Мы? – не поняла я.
-Да, я отвечаю за твоё воспитание, в том числе и сексуально, — усмехнулась мулатка, — а потому буду с то¬бой и днём, и ночью. Ты должна будешь многому научиться, в том числе и как всячески ублажать женщину.
-Женщину?! – изумилась я.
-Именно, Мадлен, именно! – заулыбалась мулатка.
-Но я никогда в жизни… — начала я.
-А теперь будешь! – оборвала меня Сильвия. – И начнёшь прямо сегодня на мне.
Она подтянула меня за ошейник, поставила на колени перед собой и раздвинула ноги – приступай. Так как я медлила, на мои плечи обрушался град ударов. И поделать ничего не могла: за поводок Сильвия удерживала меня на месте, а руки были скованы за спиной. Не знаю, сколько я вытерпела ударов, но всё-таки сдалась и ткнулась лицом в промежность мулатки. Робко лизнула раз, другой, третий. Видимо, Сильвия давно ждала это¬го момента, потому что её пиписька была мокрёхонькая. Вкус её соков мне неожиданно понравился, терп¬кий и солёный, я принялась лизать активнее, проникая языком в каждую складочку. Наконец, добралась до кли¬тора, обхватила губами и принялась сосать, изредка покусывая зубками. А надо мной изнывала госпожа Силь¬вия, тер¬зая свои сиськи, теребя соски, чуть ли не визжа от удовольствия. В конце концов, я добралась до её ды¬рочки и вставила язычок. Тут госпожу Сильвию сотряс сильнейший оргазм. Боже, она мне бёдрами чуть голову не разда¬вила! И тут я сама поплыла по сладким волнам! Проклятье, я сама не заметила, как возбудилась!
В изнеможении я упала на пол. Мулатка нависла надо мной:
-А говоришь, никогда женщин не ласкала…
-Это действительно было первый раз, госпожа Сильвия!
-Да? Похоже, у тебя талант прирождённой лизуньи! Так удовлетворить только языком! – усмехнулась Силь¬вия и сняла наручники. – Хорошо, сейчас раздень меня.
Я стащила один сапог, потом второй, потом расстегнула корсет. Госпожа Сильвия притянула меня к себе, поцеловала глубоко, играясь языком у меня во рту. Я замерла, впитывая новые ощущения. И вдруг Сильвия бросила меня на пол:
-Ползи за мной, сучка!
В большой ванной было несколько колец. Я встала на четвереньки, а Сильвия привязала мои руки и ноги к этим кольцам и принялась мыть. Она тщательно намыливала жёсткой мочалкой моё тело, потом сильной струёй воды обмывала его, особое внимание уделив грудям и попке. Мне было очень стыдно, что меня моют, словно собаку и дико возбуждало, в киске был настоя¬щий потоп! Внезапно мытьё остановилось. Я оглянулась и обомлела: госпожа Сильвия надевала страпон.
-Ты меня возбудила, сучка! – обвиняющим тоном сказала она.
Я хотела что-то ответить, но мулатка ловко вставила мне в рот кляп: — шарик на ремешке и застегнула его на затылке. Я едва челюсть не вывихнула, разевая рот, едрить его растак!
-Мне очень нравится, Мадлен, когда ты стонешь, — сказала Сильвия, похлопав меня по заднице, — но когда ты говоришь, ты начинаешь нести чушь. Так что лучше помолчи, милая.
Страпон, который был на мулатке, казался мне просто чудовищным: шесть-семь сантиметров толщиной и не менее двадцати пяти длиной. Сильвия провела пальчиками по моей киске, собирая мои соки, и облизала их:
-Ммм! Какая вкуснотища!
Проведя несколько раз страпоном по моим губкам, она вошла в меня одним ударом. И начала ритмично трахать. Я уже давным-давно не была девственницей, и любовников у меня было достаточно, но правила дик¬товала всегда я сама и следила, чтобы мне было всегда комфортно. Но вторжение этого гиганта едва не разо¬рвало меня напополам, причинив дикую боль. Я замычала и попыталась как-то уклониться, но ноги и руки были надёжно привязаны, а Сильвия, к тому же, держала меня за бёдра, продолжая сношать. И мне осталось лишь покориться. Постепенно сквозь боль стало пробиваться удовольствие, я стала подмахивать, стараясь насадиться поглубже, принять в себя больше. Страдальческие стоны сменились страстными. И в конце получила такой ор¬газм, какого не имела никогда в жизни.
Я обессилено упала на дно ванны. Мулатка свалилась сверху и принялась целовать и гладить спину, одной рукой играясь с моими грудками и сосочками. Немного отдохнув, она закончила меня мыть, тщательно вытерла во всех местах, разлеглась на кровати и приказала ласкать себя, начиная с ног.
Я немного помедлила, разглядывая её ноги. Мне они понравились: ступни красивой формы, узкие лодыж¬ки. Для начала я стала сосать и ласкать языком пальчики сначала на одной ноге, потом на другой. Потом тща¬тельно вылизала все ступни от пальчиков до подошвы и перешла к лодыжкам.
-Госпожа, — спросила я, — а куда я попала?
-Сегодня я прощаю тебе эту вольность, — сказала, млея под моим язычком Сильвия, — но в следующий раз, если осмелишься открыть рот без разрешения, будешь жестоко наказана, — она приподнялась и сжала пальцами мои щёки. – Тебе ясно, сучка?!
-Да, госпожа, — сказала я.
-Продолжай! – отпустила она меня.
Я опять начала вылизывать её ножки, а мулатка опять стала млеть.
-Ладно, немного расскажу тебе про это заведение, — сказала Сильвия. – Называется оно: «Академия высо¬ких искусств». Но занимается воспитанием рабов и рабынь для хозяев. Как сюда попадают? Некоторых похища¬ют, как тебя. Некоторые приходят сами, по объявлению. Да-да, — усмехнулась Сильвия, — они думают, что это особые курсы для горничных, официантов и прочей обслуги. Но берут, само собой, далеко не всех. Академии не нужно лиш¬них проблем. А некоторых сдают сами клиентки. Например, незадолго до тебя одна дама сдала свою племян¬ни¬цу. Девушка осталась наследницей громадного состояния после гибели родителей. Тётушка решила его заха¬пать, ей подсказали. Чем убивать её, лучше сделать своей рабыней… Ммм, киску потом… С шейки начни. Так вот. Воспитывают рабов и рабынь разной направленности и склонности. Гей, лесбо, гетеро, садо-мазо и прочее.
Я вылизывала мулатку и слушала. Похоже, попала я серьёзно, хозяева этой жуткого заведения, похоже, пользуются поддержкой влиятельных лиц по всему миру и могут не бояться полиции. Госпожа Сильвия под-твердила это:
-Покупают рабов и рабынь люди богатые и влиятельные. И, само собой, хотят это делать и впредь. А зна¬чит, Академия будет продолжать работать, чтобы не произошло. Хорошо, ручку тщательно облизывай… — прика¬зала она.
Для меня это было впервые: лизать другого человека, вылизывать его с ног до головы. Признаюсь, что чувства это вызывало неоднозначные. Стыдно было, но лишь чуть-чуть, ничего противоестественного в этом же не было, просто я это делала не добровольно, а по приказу, этого я и стыдилась. А так мне нравилось вылизы¬вать это изумительное тело, его запах и вкус. Не знаю, встреться мне эта девушка в России, смогла бы я устоять перед ней, не поддаться её чарам? Сомневаюсь. Но случилась, что случилась, и я с восторгом предавалась это¬му занятию.
Покончив с ручками госпожи Сильвии, облизав и обсосав каждый пальчик, я перешла к её грудям. Стоило мне кос¬нуться её сосочков, как мулатка бурно кончила. Оказывается, она была давно на пределе и держалась из последних сил. Чуть отойдя, госпожа Сильвия перевернула меня, и мы принялись вылизывать друг друга. Заснули мы не скоро: сначала Сильвия ещё раз оттрахала меня, потом я её, потом опять мы лизали друг друга.
3. Академия. Обучение
После Парижа я потеряла счёт времени: не знала ни какой сейчас месяц, день недели, число. Мне не давали смотреть телевизор, читать газеты и книги. Единственное исключение – можно было смотреть порнофильмы, дисками с которыми был забита пара полок, но и те исключительно лесбийские. И само собой каждый просмотр заканчивался сексом с госпожой Оливией. Ни один фильм мне ни разу не удалось просмотреть до конца, мулатка жала на «стоп» и спешила повторить увиденное.
Кормили довольно своеобразно: две рабыни везли тележку с кастрюлями по галерее и стучали в двери. Обитательницы комнат выходили, получали свою порцию. Через двадцать минут отдавали пустую посуду. Так делалось, как я поняла, для ограничения общения между рабынями. Надсмотрщицы могли свободно заходить и общаться, а так же пользоваться рабынями, с согласия хозяек, само собой. Иногда, в качестве поощрения, надсмотрщица заказывала обед или ужин на господской кухне, но такое случалось очень редко, за всё время госпожа Сильвия это сделала всего два раза.
День начинался с зарядки: полчаса энергичных физических упражнений. Как ни мало было времени для знакомства, как ни заняты были рабыни, как ни бдительны надсмотрщицы, обмен взглядов всё равно был. И иногда дело кончалось удачей. Мне до жути понравилась желтокожая узкоглазая не то японка, не то корейка, а может китаянка или вьетнамка. И я ей тоже. Не суть важно. Она жила комнате через пять дверей от моей. В один из редчайших дней госпожа Сильвия отправилась на какую-то вечеринку, приказав не выходить из комнаты. Я включила очередную лесбийскую порнуху и начала мастурбировать. Вдруг дверь открылась и вошла та самая азиатка. Приложив пальчик к губам, она подошла и, обняв, жарко поцеловала. Кратки были наши объятья и ласки, вскоре она исчезла. А спустя пять дней моя азиаточка куда-то пропала, видно, отправили к клиенту, её и ещё несколько девушек…
Должна заметить, что все рабыни, многие надзирательницы и охранницы ходили голыми. Разные чулки, корсеты и боди я одеждой не считаю. В одежде ходили только начальницы да учителя. В начале меня это шокировало, мне было стыдно, что любой мог видеть мои прелести, но потом я привыкла, мне даже понравилось это. В Академии я так привыкла ходить голой, что и теперь при первой возможности стараюсь раздеться.
Очень серьёзно походили к сексуальному обучению. Обучали доставлять быстрое удовлетворение, и растягивать до невозможности, держа партнёршу часами на пределе. Показывали, как возбуждать и успокаивать. Обучали пользоваться всякими сексуальными игрушками, комбинациями их, или просто подручными предметами. Пожалуй, после этого обучения могла сама работать лесбийской сексинструктором.
Методы обучения были эффективными. Например, меня вводили в комнату, где лежали пять женщин, с заданием за час довести каждую до оргазма. На сколько минут превышу время, столько ударов кнутом и получу. Первый раз я управилась за полтора часа. Одна из охранниц культтуристок отвесила тридцать три полновесных ударов, я потом неделю не могла сесть на задницу. В следующий раз я справилась лучше, но свои двадцать два удара всё-таки получила. Боль была – не описать! Я и обоссалась, извиняюсь, за такие подробности, и обгадилась, и обрыгалась. Меня пороли ещё дважды, один раз десять, второй раз три удара. Лишь на пятый раз я справилась, уложилась в отведённое время.
Однажды госпожа Сильвия после очередных занятий пристегнула, как обычно поводок, но повела не назад в комнату, а в поликлинику. Я там уже была в начале обучения: мне сделала прививки, обследовали и вынесли вердикт: здоровая кобылица! Меня усадили в кресло, пристегнули руки и ноги. Врачиха сделал обезболивающие уколы в губки и груди, проколола и вставила кольца. Зачем это было сделано, мне не объяснили, а спросить я не осмелилась: рабынь, задающих вопросы, жестоко пороли и насиловали местные охранницы.
Эти охранницы были особой местной кастой, беспощадной ко всем, попадающим в их накаченные руки. Наказывали жестоко, даже с перебором. Как-то днём собрали всех обитателей Академии, около двухсот человек. В специальное углубление вставили столб, к нему охранница выволокла и привязала симпатичного парня, одетого в женские тряпки. Женщина лет шестидесяти, видимо, главная, я её часто видела вечерком у галереи, объявила, что он пытался предать Академию. Чтобы другие запомнили, чем это может окончиться для них, если задумают сделать тоже самое, виновник будет публично казнён. Все должны смотреть до конца. И парня засекли до смерти. Каждые десять ударов охранницы менялись. Как орал этот парень, как орал! А потом замолк и обвис. Последние двадцать с лишним ударов получил, похоже, уже труп. На лицах охранниц явственно читалось наслаждение происходящим. Мы молча разошлись. Не знаю, как у кого там было, но у нас с госпожой Сильвией был особенно бурный секс. Охранниц после этого больше любить никто не стал.
Раньше мне казалось, что я хорошо разбираюсь в косметике. Ни черта, оказалось, я не разбиралась. Особый мастер обучал рабынь правильно выбирать, наносить, косметику, чтобы выглядеть красивой, сексуальной и желанной, но без вызова и вульгарности. Впрочем, мастер показал, как накраситься, чтобы выглядеть стопроцентной шлюхой. Старый педик был без сомнений большим мастером, и с большим огорчением назначал порку, если я ошибалась или перебарщивала.
-Я огорчён вами, Мадлен, я очень огорчён! – вещал этот старый хрен. – Моё искусство предназначено для того, чтобы делать людей прекрасными! А вы! Что делаете вы?! Ну зачем вы выбрали такую яркую помаду?! У вас замечательные губки!! Вам нужно лишь подчеркнуть их красоту и чувствительность! А вы, Мадлен, выглядите словно вампир, оторвавшийся от шеи жертвы!! Такая талантливая девочка! Очень жаль, Мадлен. Десять ударов!
И я получала десять полновесных ударов кнутом. Кстати, госпожа Сильвия, которая терпеть не могла старого хрыча, «случайно» обмолвилась, что его разыскивает полиция добрых десятка стран за педофилию. Поэтому он и сидит безвылазно в Академии и учит рабынь и рабов искусству макияжа. Но надо отдать должное престарелому гомику: он таки научил меня выбирать парфюрм и краситься.
Ещё одним значительным курсом стало обучение одеваться. Одеваться неброско, но эффектно, чтобы даже в тюремной робе выглядеть сексуальной и желанной, и, в то же время, не отодвигать госпожу на задний план, подыгрывать ей. Королевой бала должна выглядеть и чувствовать госпожа, а не её рабыня. В специальных гардеробных я подбирала наряд за нарядом по заданию учительницы. При мне она сказала госпоже Сильвии: «У Мадлен безупречный вкус, она отлично понимает свою роль и подбирает к этой роли одежду». Учили нас так же правильно двигаться. Госпожа Анна учила ходить в туфлях на шпильках и грубых ботинках, чтобы выглядеть как сексуальной и желанной, так и полной дурочкой, которая ничего, кроме отвращения не вызывает.
Как ни странно, учили меня и самообороне. Коли я законченная лесбиянка, я обязана была уметь защищаться от мужских домогательств, как словесно, так и физически. Для начала надо попытаться объяснить, что я не из «этих», потом продемонстрировать свою непригодность, как объект для занятия сексом, но если этого было недостаточно, в ход шли кулаки. Очень помогло, что я немного занималась айкидо. Мастер по самообороне госпожа Тесс очень хвалила моё умение использовать силу противника против него же.
А потом пошли практические занятия. Не знаю, где они таких кадров набирали, может быть из местной тюрьмы? Меня одели в юбку и блузку и приказали ждать чего-то в приёмной начальницы. Спустя несколько минут в приёмную вошёл здоровенный бугай с исключительно тупой мордой. Он сел недалеко от меня и принялся буравить взглядом. Я его демонстративно игнорировала. Но, похоже, на это ему было наплевать, Он подсел ко мне и начал лапать. Я отсела от него. Но бугай уже не мог остановиться. Он снова подсел и расстегнул ширинку, демонстрируя свой агрегат, и правда, весьма внушительных размеров. Не знаю, может быть тогда, когда я ещё была натуралкой… Хотя нет, такие самцы никогда мне не нравились. Тот же Паша-Бык, близнец этого громилы, сколько на меня облизывался. Но теперь тем более на меня такие штуки не действовали.
Поняв, что демонстрацией своего «достоинства» ничего не добьёшься, Бугай перешёл к насилию. Сопротивления от девушки втрое меньше и вчетверо легче он не ожидал. Бугай ухватил меня за волосы и попытался заставить взять в рот своё орудие. Обычная женщина стала бы биться и, в конце концов, зверски избитая, уступила насильнику, но меня учили. Я просто кулачком врезала ему по яйцам. Эффект превзошёл все ожидания. Верзила скорчился, выпучил глаза и прижал руки к паху. Отступив на шаг, я подпрыгнула и стукнула пяткой по затылку. Бугай упал, дёрнулся и затих.
Следующий соблазнитель был из завзятых серцеедов, коллекционирующих женщин, как другие марки. Я с удовольствием выпила вина, (боже, сколько я не пила спиртного, даже пива?!), смеялась его шуткам, но когда он полез ко мне под юбку, я сломала ему несколько пальцев. Он разозлился, схватил столовый нож, но получил от меня бутылкой по голове. Его нокаутировало, но бутылка не разбилась. Тогда я спустила ему штаны и засунула бутылку ему в задницу. За последнее меня поругали, но чуть-чуть.
Но главное, со мной ежедневно по нескольку часов работали психологи. Из всего срока пребывания в Академии, всего пять или шесть раз не было бесед. Мне внушали стойкое, можно даже сказать, абсолютное неприятие секса с мужчинами в любом виде. В меня вложили неприятие даже простой ласки. Я с удивлением обнаружила, что просто от мысли о сексе с мужчинами у меня появляются рвотные спазмы. Преображение довершило изнасилование. Один раз, когда госпожу Сильвию куда-то услали, пара охранниц отвели в какой-то домик, привязали к кровати и ушли. Через несколько минут в комнату вошли трое звероподобных громил. Ох, и поглумились же они надо мной, сволочи. Ни одной женщине не пожелаю подобного! Я, конечно, понимала, что далеко не все мужчины такие мрази, однако на уровне подсознания засело навсегда, что секс с мужчинами – это очень, очень, очень и ещё сто раз очень плохо.
В одну из ночей, когда мы с Сильвией спали в обнимку, в комнату ворвались аж четверо охранниц. Одна из них схватила меня за волосы и отшвырнула в сторону, а другие скрутили госпожу Сильвию. Затем в комнату вошли начальница охранниц госпожа Таня и глава Академии госпожа Мария. За ними виднелась бледная лисья мордочка госпожи Софии – старшей лесбийского отделения, подруги Сильвии, которая понимала, что ничем хорошим это происшествие для неё не кончится. Охранницы надели Сильвии на руки и ноги наручники и поставили девушку на колени. Я сжалась в углу, моля бога, чтобы обо мне забыли.
-Так-с, — госпожа Мария, похлопала кончиком стека Сильвию по щеке. – Такое, пожалуй, у нас впервые! Нет, что влюблялись в рабынь – это бывает постоянно, всё-таки девки красивые. Но чтобы готовить побег с рабыней – это действительно впервые.
Я посмотрела на Сильвию. Она любит меня?! Она собиралась со мной бежать отсюда?! Мама родная…
-Милая, — продолжала тем временем госпожа Мария, — мы всякого навидались. В том числе и попыток побега. И о твоих гнусных планах узнали ещё тогда, когда ты начала их намечать. А то, что раньше их не пресекли, так просто хотели узнать, как далеко ты зайдёшь. Вот и узнали.
Я встретилась глазами с Сильвией и едва не застонала: такую там любовь и нежность прочла. И некстати вспомнила, как она меня выхаживала после наказаний и того изнасилования…
-Всё! – подвела итог госпожа Мария. – Софию за беспечность и близорукость перевести в надсмотрщи-цы… пока, там посмотрим. – Мне показалось или нет, что в глазах Сильвии я прочла огромное облегчение? – Охрану за бдительность поощрить: на три дня отдаю вам на развлечение провинившуюся. – На лицах охранниц – восторг и предвкушение. Но госпожа Мария тут их осадила: — Но чтобы без порчи внешнего вида! У меня на неё большие планы.
Сильвию тут же уволокли.
-А с этой что делать? – спросила одна из охранниц, ухватив меня за волосы.
-Ничего, — пожала плечами госпожа Мария. – Пусть сидит в комнате и никуда не выходит. Всё равно послезавтра за ней приедут. – И вышла.
Так вот почему Сильвия собиралась бежать! Послезавтра я должна была покинуть Академию!
4. Первая хозяйка
Надсмотрщица вошла в комнату ещё до звонка:
-Пошли!
Оказывается, я тоже успела полюбить мулатку. Как ни горько это было сознавать, но я сумела понять это, только лишившись её. Я вспоминала её лицо, хрипловатый голос – все малейшие подробности. Плакать я не смела: одна из надсмотрщиц пообещала порку мокрой плетью: боль очень сильная, но следов не остаётся. Лишь на следующий вечер я сумела заснуть. И вот пришли.
Меня привели на склад. Опять же связали, уложили в ящик и усыпили. Засыпая, я почувствовала, как меня чем-то засыпали, затем заколотили крышку.
Проснулась я до того, как ящик открыли. Толи дозу снотворного не рассчитали, толи ящик в пути задержался. Но я слышала, как его снимали с машины и заменяли другим. Вот заскрипели отдираемые гвозди, чьи-то руки вытащили меня из ящика и положили на сидение в машине. Машина долго ехала и куда-то, наконец, приехала. Меня вынесли из машины, развязали, и какая-то женщина растёрла меня, снимая онемение в теле из-за долгой неподвижности. Мы оказались в каком-то доме. Меня помыли, уложили волосы, нанесли макияж, накормили, дали надеть блузку с юбкой и дешёвые туфли. Потом посадили в машину и куда-то повезли. Ехали долго, кажись, специально петляли, чтобы запутать меня. Но вот машина остановилась, меня высадили и повели в дом. Нас встретила пожилая леди лет шестидесяти пяти. Женщина, сопровождавшая меня, сказала:
-Ваш заказ, миссис Партер! – и толкнула меня к ней.
Я сделала шаг вперёд и опустилась на колени. А женщина пожелала всего хорошего и вышла.
Леди подошла ко мне и протянула руку, которую я поцеловала.
-Очень хорошо, — захихикала старушка. – Вовремя! – и пояснила мне: — Завтра у дочери день рождения, я хотела сделать ей необычный подарок. Думаю, ты будешь идеальным вариантом.
Наверное, мне надо было сбежать, пытаться найти возможность вернуться домой. Но психологи хорошо поработали надо мной. Мысли о побеге даже не возникло. Поднявшись с колен, я прошла за миссис в мою комнату. Скинув одежду, я растерянно сделала несколько шагов туда-сюда. Только что я видела календарь, на котором было отмечено сегодняшнее число. Со дня моего похищения прошло почти одиннадцать месяцев.
С ума сойти!
А с другой стороны – что такого? Ну прошло столько времени, и что? Собственно, я думала, что меньше. Успокоившись, я легла на постель. И начала мастурбировать, вспоминая Сильвию. Зашла бабулька, покраснела от негодования, приказала немедленно одеться, а потом идти кушать. За столом миссис Партер с интересом посматривала на меня. Потом не удержалась и спросила:
-Ты действительно рабыня?
-Да, госпожа, — склонила я голову.
-А что ты умеешь делать? – интересовалась бабушка.
-Что прикажите, — ответила я.
-То есть? – не поняла леди.
-Что прикажите, то я и буду делать, — ответила я.
-Всё-всё? – недоверчиво спросила женщина.
-Всё, что пожелает госпожа, — я встала из-за стола и опустилась на колени.
-Нет-нет, не нужно, — испугалась миссис Партер, — иди в свою комнату и будь там!
-Госпожа разрешит мне выходить в туалет? – на всякий случай уточнила, хоть и не сомневалась в ответе.
В Академии требовали буквального исполнения приказа от и до. Раз не выходить из комнаты, значит нельзя порог нельзя переступать. Старуха странно посмотрела на меня и сказала:
-Ну разумеется!
Я вернулась в свою комнату и опять разделась. Похоже, желание сделать дочери экстравагантный подарок сыграла с женщиной злую шутку. Непонятно о чём она думала, делая заказ, но она действительно не ждала, что это будет настоящая рабыня, и сейчас просто испугалась последствий своего поступка. Я легла на кровать. Тут опять заглянула бабулька:
-Ко мне сейчас придут подруги, ты не выходи, пожалуйста!
-Госпожа запретила мне покидать комнату, — напомнила я.
-Я на всякий случай, — ответила, как бы оправдываясь бабулька.
Я встала на колени:
-Позволит ли мне госпожа смотреть телевизор?
-Да пожалуйста! – испугалась миссис Партер и закрыла дверь.
Похоже, затея с подарком нравилась ей всё меньше и меньше. Она уже жалела, что связалась со мной, но отыграть назад было уже невозможно. Для меня по любому пустяку спрашивать разрешение было нормально и естественным, для этой леди же такое поведение было странным и диким.
Я включила телевизор и пощёлкала каналы, но ничто не привлекло моего внимания. Остановившись на канале CNN, я стала смотреть в окно, на дома, где жили обычные люди, не подозревающие о существовании зловещей Академии и творимых ею делах. Счастливцы!
За дверью послышались голоса. Наверное, подруги старушки пришли, решила я. Выключив телевизор, я выключила свет и снова начала вспоминать дорогую Сильвию. Представив её лицо, фигуру, такие сильные и ласковые руки… мне нестерпимо захотелось завыть, подобно волку, пожаловаться Луне на жестокость этого мира. С усилием обуздав себя, я села на квадрат лунного света на полу и стала медитировать, в тоже время оставаясь настороже. Так меня учили в Академии, чтоб не прозевать приказа хозяина.
Когда я окончила медитацию, луна давно ушла, и в комнате стало темно. Приоткрыв дверь, я убедилась, что в доме тихо, видно подруги хозяйки уже разошлись. Чтоб не беспокоить госпожу, я выскользнула в коридор и пошла принять душ перед сном, заодно и поласкать себя, а то напряжение накопилось.
Внезапно я уловила какое-то движение справа сзади и упала назад влево. Какая-то фигура провалилась в пустоту, едва удержавшись от падения. Я изогнулась и ударила его в пах. Мужик взвыл и всё-таки свалился, прижав руки к раздавленным яйцам. Следующим ударом по затылку я отправила его в нокаут. Я быстро обыскала неизвестного. Документов, естественно, не нашла, зато нашла верёвку и кляп, которыми и воспользовалась.
-Что такое? – из спальни вышла миссис Партер с небольшим пистолетом и ахнула, увидев пленника: — Том?! Как он здесь оказался?!
В ответ он мог лишь мычать из-за кляпа.
-Ну, в общем, можешь и не говорить, — подвела итог женщина. – И так всё ясно. Сейчас…
Она ушла, но сразу вернулась с фотоаппаратом и сделала несколько снимков.
-Всё, отпусти его, Мадлен. И запомни, что если ты вернёшься, все увидят, кто ты есть, Том Коттор!
Я развязала ему ноги и выпроводила. Взгляды, которыми он награждал меня, были убийственные. Только мне было наплевать на него. Миссис Партер обмяла меня:
-Ты молодец, девочка! Как ты решилась сопротивляться такому сильному мужчине?!
-Я лесбийская рабыня, госпожа, — объяснила я, — и должна удовлетворять только женщин. К сексу с мужчинами в меня вложили полное неприятие, госпожа.
Моё лесбийское естество заговорило, я начала ласки, но госпожа отстранилась.
-Думается, этот негодяй вряд ли вернётся, — сказала она, — так что можно продолжить отдыхать.
И ушла. Я с улыбкой проводила её взглядом. Всё-таки не зря меня учили…
Утром миссис Партер со мной поехала по магазином. Нужно было чуть приодеть меня, нельзя же было вручать дорогой подарок, — меня, то есть, — в дешёвой упаковке. Мы посетили магазин женской одежды, где я выбрала не очень дорогую, но довольно стильный костюмчик, потом заглянули в обувной магазин, где я взяла туфли, идеально подходящие под общий стиль. Научили-таки. Потом госпожа Партер заглянула в сексшоп и купила там ошейник и поводок, а так же наручники.
После этого госпожа позвонила дочери и известила, что едет с подарком. Настроение у неё было весёлое, мне показалось, что его повышала перспектива избавиться от меня и всех сложностей со мной связанных. Дочь её жила за городом в большом двухэтажном доме. Большая стена с воротами ограждала хозяйку от любопытных взглядов случайных людей. Машина миссис Партер остановилась у ворот. Видимо, в видеокамеру её узнали и впустили, открыв ворота. Однако подъехала она не к центральному входу, а к боковому. Перед тем, как выйти бабка приказала надеть ошейник, пристегнула поводок и защёлкнула на руках наручники. В таком виде и повела к дочери.
5. Госпожа Хелен
Мы нашли её на террасе, где она отдыхала, читая какой-то романчик.
Дочь миссис Партер оказалась высокой красивой сорокалетней женщибез разрешения госпожи нельзя разговаривать.
-Так ты действительно рабыня? Это не розыгрыш? – спросила недоверчиво Хелен.
-Это не розыгрыш, госпожа, — ответила я. – Я действительно рабыня и отныне принадлежу вам.
-И что ты умеешь? – спросила госпожа.
-Вам сейчас показать? – спросила я.
-Показывай! – кивнула хозяйка.
Я скинула одежду, оставшись лишь в стрингах, подползла к ногам госпожи и, взяв одну ножку, стянула босоножку и принялась лизать и сосать пальчики на ногах, поглядывая сквозь ресницы на госпожу. Изумление на лице Хелен постепенно сменилось удовольствием. Тогда я взяла вторую ножку, потом стала постепенно подниматься вверх, лаская ножки языком, руками, волосами. Похоже, госпожа Хелен сильно возбудилась, начала порывисто дышать, тискать свою грудь, на шортах между ног появилось маленькое пятнышко…
-Не сейчас! — оттолкнула она меня. И шепнула: – Потом, когда мама уедет.
Видимо, миссис Партер следила за нами, потому что сразу появилась с подносом, на котором было три бокала и бутылка вина. Она налила и мне, но я отрицательно покачала головой:
-Рабыне нельзя пить вместе с хозяевами.
Они не стали настаивать. Мама с дочкой выпили, поцеловались, и миссис Партер уехала. Госпожа Хелен с улыбкой посмотрела на меня:
-Так на чём мы остановились?
Я улыбнулась в ответ и потянула вверх майку. Госпожа Хелен сама сняла её, обнажив большие груди. Видимо, она ожидала, что я немедленно начну с них, но я легонько толкнула госпожу, опрокидывая на лежак, и, сняв стринги, легла сверху. Потом я начала язычком ласкать её лицо, легонько куснув за нос, переместилась на правое ушко чередуя ласки и укусы, второе ушко, перешла к шее, целуя, кусая, лаская волосами. Госпожа Хелен изнывала подо мной, а когда я всё-таки добралась до её больших сисек, бурно кончила.
Только я на этом не остановилась. Сняв с неё шорты и трусики, я добралась до сосредоточия страсти. Начала с клитора, обвела его язычком, куснула, пососала, снова куснула, спустилась ниже, начала обследовать языком складочки, собирая с них всю влагу, а пальчиками теребя клитор. Когда же я сунула язычок в дырочку, госпожа опять кончила, на этот раз оргазм был сильнее и продолжительней.
А я подняла повыше ножки госпожи и занялась её попкой, не слушая слабых возражений. Я долго игралась с её дырочкой, вылизывая и теребя пальчиками. Госпожа охала, ахала, стонала, визжала, пару раз кончила. Наконец, я сунула в попу палец. Этот оргазм оказался самым сильным и продолжительным, госпожа Хелен долго отходила.
-О, моя девочка! – воскликнула она, целуя мою рожицу. – Это было необыкновенно!! Но теперь твоя очередь получать удовольствие!
Она уложила меня на лежак, и начала с моих сисичек. Поигралась язычком с кольцами в сосочках, спустилась по животу к бутону страсти и надолго припала к нему. Она пыталась подражать мне, то игралась с клитором, то вылизывала складочки, Хелен действовала крайне неумело, но моё тело уже успело соскучиться по ласке, и я быстро кончила. А потом я снова вылизала госпожу, добавив к языку пальчики, которыми и оттрахала её. Мы слились в страстном поцелуе.
Потом госпожа налила себе и мне вина, я снова отказалась, но Хелен приказала выпить с ней.
-Боже, я на седьмом небе, Мадлен! – призналась госпожа. – Ещё ни с одним мужчиной я так много и часто не кончала, как сегодня с тобой!
Я только улыбнулась. То ли ещё будет!
Меня многому научили в Академии, и открывать все свои тайны в первый же вечер я не собиралась. Госпожа Сильвия – моя незабвенная Сильвия! – учила меня: «Когда тебя отдадут хозяйке, не спеши делиться всеми секретами, делай это постепенно. Раз в три-четыре дня, а то и в неделю добавляй что-нибудь новенькое, чтобы твоя хозяйка стала зависимой от тебя. Тогда ты будешь повелительницей, а она твоей рабыней». Памятуя её уроки, — о, моя Сильвия, что сейчас с тобой?! – я так и собиралась действовать.
-И писичка у тебя такая красивая, по-детски голенькая, — госпожа погладила мой лобок. – Из-за этого ты совсем девчонкой видишься. Так и хочется тебя приголубить…
-Мне сделали лазерную эпиляцию, госпожа, — сказала я. – Сказали, что так я выгляжу сексуальнее.
-Ты знаешь, а они правы, — госпожа никак не могла оторваться от моего тела, всё гладила, игралась с кольцами, лизала, — этакая девочка-конфетка. Всё время хочется гладить, целовать, ласкать… — Я потянулась к её груди губами, но госпожа со смехом прикрыла мой рот рукой: — Нет, милая, не сейчас, дай мне немного передохнуть. – Она встала и потянула меня за собой: — Пошли, я тебе покажу, что где на кухне, и мы кофе приготовим.
Уходя с террасы, я оглянулась на соседский дом, чья крыша виднелась из-за стены. Показалось мне или нет, что в слуховом окне блеснули стёкла бинокля? Я повернулась в ту сторону, расставила пошире ноги и несколько раз вильнула тазом. А потом показала туда средние пальцы.
-Что ты делаешь? – не поняла госпожа.
-Мне показалось, госпожа, — пояснила я, — что-то кто-то подглядывает за нами в окно в бинокль. Вот я и поддразнила.
-Это, наверное, Бобби, — улыбнулась Хелен. – Мальчишке 18 лет, гормоны буянят…
-Не нравятся мне подобные наблюдатели, — пробурчала я.
-Почему?
-Навоображают невесть что, а потом жутко обижаются, когда их фантазии не совпадают с реальностью.
-Ладно, — погладила меня по голове госпожа, — я приму меры.
Показав мне кухню, госпожа Хелен спросила, умею ли я делать кофе? Я улыбнулась и спросила, какой именно кофе она хочет? Турецкий, арабский, йеменский, по-варшавски, по-венски? Меня научили не менее пятидесяти способам приготовления. Госпожа сделала круглые глаза и попросила тогда по-турецки. Она присела на высокий табурет и, подперев кулачком подбородок, смотрела на мои манипуляции.
-Здорово у тебя получается, — сказала Хелен, когда я поставила перед ней чашечку.
-Стараюсь, госпожа, — улыбнулась я.
-Ладно, пойдём, помоемся, — предложила госпожа Хелен.
По её лукавой улыбке, я поняла, что мы будем не только и не столько мыться. Ванна у неё оказалась очень красивой и просторной, места хватило бы на человек десять, если не больше. Меня всегда это в тупик ставило: на кой людям подобные излишества? Даже если тут семья жила бы, не устраивали бы же они семейных купаний!
Для начала я, став на колени, попросила госпожу Хелен довериться мне. Чуть поколебавшись, она согласилась. Тогда я поставила её на четвереньки, сказала не шевелиться, и принялась мыть, одновременно лаская. Похоже, это очень возбудило хозяйку. Когда я начала мыть её титьки, она вдруг кончила. Когда же добралась до попки, я сняла с душа насадку и вставила шланг в вагину, усилив напор почти до предела. Боже, как она начала вертеться и крутиться! И ещё раз кончила, упав на дно ванны. А потом встала передо мной на колени, обхватила меня за бёдра и принялась страстно лизать мою киску. На этот раз я руками направляла её голову и говорила, что и как делать. И она мне подчинялась. И вот я кончила.
Кое-как всё-таки помывшись, мы стали сушись волосы. Я взяла крем, втёрла госпоже Хелен в волосы, а потом высушила феном. Новая причёска явно понравилась хозяйке, волосы красиво ниспадали на плечи, обрамляя лицо и придавая особую прелесть.
-Хм, и где ты этому научилась, Мадлен?! – поинтересовалась госпожа, разглядывая себя в зеркало.
-Там же, где всему остальному, — улыбнулась я. – Сейчас, попрошу госпожу не шевелиться.
Я взялась за косметику. Тушь для ресниц, тени, чуть пудры, помада.
-Опля! – я развернула хозяйку к зеркалу.
-Мама! – только и смогла сказать Хелен, глядя на себя.
Глаза казались более выразительные, губы более полными, лицо было более красивым. И, самое интересное, было полное впечатление естественности.
-Мадлен, ты просто волшебница!! – воскликнула госпожа Хелен, целуя меня.
-Я просто способная ученица, госпожа, — скромно улыбнулась я, хотя мне было очень приятно.
-Нет, этот вечер так просто закончиться не может! – решила Хелен.
Она позвонила в ресторан и заказала столик. Теперь надо было одеться.
-Ты и в этом разбираешься? – спросила хозяйка.
-Немного, — ответила я. – мой вкус не столь изыскан, но если вы доверитесь…
Госпожа Хелен решила довериться. Для начала я выбрала трусики и лифчик, а потом занялась одеждой. Перебрав почти весь гардероб, довольно большой, я остановилась на расклешённой юбке, блузке и жакете, на шею повязала косынку, на ноги я дала одеть шпильки. И только тогда позволила посмотреть на себя в зеркало. С новой причёской, новым макияжем и в таком наряде госпожа Хелен выглядела лет на семь-восемь моложе, если на все десять.
-Боже, я ли это? – изумилась хозяйка и спохватилась: — Подожди, а ты?
-А я дома останусь, госпожа, — пожала я плечами. – У вас найдутся спутники и без меня.
-Э нет! – хозяйка была настроена решительно. – Мы идём вместе!
И она повезла меня по магазинам. Не слушая моих возражений и протестов, она мне накупила целую гору одежды едва не на все случаи жизни. Для ресторана я отобрала красивое синее платье и голубые туфельки. Для завершения образа воткнула в волосы цветок. Получилась этакая девушка-простушка. И макияж соответствующий наложила. И смотрела на всё с восторженно глуповатым видом. Госпожа Хелен одобрительно засмеялась моему новому облику.
Мы здорово повесились в ресторане. Госпожа Хелен встретила своих знакомых, которым поведала, что я её родственница из дальних краёв. Мол, я впервые в большом городе, показать цивилизацию девочке надо. Несколько раз меня приглашали на танец, я соглашалась, смеялась шуткам, но как только кавалеры позволяли себе лишнее, — там попку тискать или грудь помять, — я вспыхивала, дерзила и уходила.
Наконец, веселье закончилось, мы погрузились в машину и поехали домой.
-Госпожа не захотела остаться с тем седым джентльменом, которого называла Тедди? – спросила я, ведя машину из-за того, что госпожа Хелен много выпила.
-Нет, Мадлен, — сказала Хелен, — я с ним уже была. Он неплох в постели, но после тебя это… — госпожа пошевелила пальцами, — как капля воды по сравнению с рекой. Ты думаешь, я удовлетворюсь каплей? – Она притянула меня к себе и поцеловала. – Кто попробовал большее, никогда не согласится на меньшее. Я тебя, Мадлен, ни на кого не поменяю!
6. НОВЫЙ ПОВОРОТ
Вечером я ещё раз трахнула госпожу Хелен, тот же набор средств, что и днём, и добившись ещё большего результата. Утром в душе я опять трахнула хозяйку. После этого времени на завтрак уже не оставалась, и госпожа Хелен умчалась на работу.
Я пошла на разведку территории. Одеждой, как обычно, себя не затруднила. Я осмотрела дом. Пять спален, не считая хозяйской. Мне госпожа Хелен выделила одну, где я свалила купленные вещи, но спала вместе с хозяйкой. Сейчас я аккуратно всё развесила и разложила. Позавтракав, я вышла на террасу с кофе. Бобби уже наверняка сидел на чердаке со своим биноклем, дергая себя за писюн. Урррод недоношенный.
Без дела сидеть отвыкла, поэтому принялась убирать, мыть, чистить. За день убралась в трёх спальнях, наведя там шик и блеск. И ещё приготовила ужин к возвращению госпожи Хелен.
Работа занимала руки, оставляя голову для мыслей. И вот что я думала: конечно, я могла бы позвонить домой, оставить о себе весточку, но вставал вопрос: а зачем? Той девушки, которая жила в России уже не было. Сильвия оказалась права: меня сделали заново. Я была Мадлен, лесбийская рабыня, предназначенная удовлетворять женщин, вообще не мыслящая жизнь без этого. И вернутся в ту жизнь, где не было бы госпожи и возможности ей служить и её удовлетворять, я бы уже никогда не смогла.
Вечером вернулась госпожа Хелен, горя от нетерпения. На этот раз я решила помучить её. Несколько раз доводила почти до оргазма и отступала, начиная по новой. Госпожа Хелен уже визжала, прося кончить. Наконец, я удовлетворила её желание. Оргазм вышел бурным и длительным. Госпожа Хелен принялась целовать и облизывать мою мордашку. А потом стала ласкать мою грудь, лизать и кусать сосочки, играясь с колечками.
-Да, куколка, — вспомнила она, — у меня для тебя подарок! Принеси-ка мою сумку!
Я помчалась на четвереньках и принесла в зубах её сумку, что понравилось госпоже. Она достала из сумки красный ошейник, украшенный стразами и надела на меня.
-Вот, Мадлен, теперь будешь одевать, когда я скажу.
-Спасибо, госпожа! – я принялась целовать ей ноги, как меня учили.
Видимо, это очень нравилось госпоже Хелен, потому что она не остановила меня, а наоборот откинулась на подушки кровати. Я то целовала, то лизала её ноги, постепенно поднимаясь, выше и выше, одновременно рукой надрачивая ей клитор. Госпожа Хелен начала стонать, терзая свои соски. Оставив её клитор, я резко сунула пальчик в её анус. Сильнейший оргазм пронзил госпожу Хелен.
-Боже, боже, Мадлен, что ты со мной делаешь!! – простонала она.
Я прожила у госпожи Хелен три с половиной месяца, ублажая её. И постепенно сумела так поставить наши отношения, что хозяйкой была я. Нет, внешне всё выглядело как и в первый день: я на коленях у её ног. Но вот внутри всё было наоборот. Я командовала, как ей одеваться, что есть и вообще что ей делать. Нет, я не командовала, я мягко, даже льстиво советовала, но получалось так, что эти советы она принимала. Как-то я предложила госпоже приобрести наручники «для остроты ощущений», и она купила их. Только вот она не ожидала, что я их одену ей во время ласк. Картина маслом: госпожа Хелен на коленях с руками в наручниках за спиной ласкает мне, сидящей на столе, киску. Но, как позже призналась госпожа Хелен, ощущения действительно были острые. Правда, известных границ я всё-таки не переходила, продолжая обслуживать госпожу, ухаживать за ней. Всё-таки я была рабыней…
И тут всё разом кончилось. На мокром после ливня шоссе госпожа Хелен не справилась с управлением и врезалась в грузовик. Смерть Хелен была мгновенной. После похорон огласили завещание: всё своё имущество госпожа Хелен завещала мне. А это было немало: дом, акции, счета в банках. Я в после смерти Хелен была как в тумане, а после оглашения завещания вообще как пришибленная была. Что мне с этим делать, боже?! И кто будет мой новой хозяйкой? Маман Хелен смылась в момент, едва я к ней хотела подойти. Похоже, ей не нужно было ничего, лишь бы избавиться от меня.
Я вернулась в дом госпожи Хелен, который стал теперь моим и таким пустым. Скинув одежду, я прошлась по дому, вспоминая счастливые моменты с моей госпожой. Здесь госпожа Хелен трахала меня пальцами. А тут на лестнице, я трахала госпожу бутылкой из-под пива. Как она кричала и извивалась!!
-Руки вверх! Замри! – прозвучал вдруг за спиной мальчишеский голос.
Ни поднимать руки, ни замирать я не стала, а медленно повернулась. Ну да, это был Бобби – толстый, прыщавый, в маленьких очёчках, в потных руках он сжимал охотничье ружьё, наверняка отцовское. Он смотрел на моё тело и возбуждённо облизывал свои толстые губы.
-Что, не ждала? – спросил он.
-Не-а, — ответила я, продолжая разглядывать сего персонажа.
Что-то было гадкое в этом пацане, отталкивающее. Мне было неприятно видеть его, дышать с ним одним воздухом. Казалось, от него исходят флюиды отвращения. Я несколько раз встречала соседей, они производили впечатление вполне порядочных людей. Причём, внутренне, не только внешне. В кого его сыночек уродился?
А мальчишке надоело меня рассматривать и захотелось меня полапать.
-Подойди ко мне! – приказал он.
Мерзавчик был так уверен в своих силах, что отвёл от меня ствол ружья. Ну как можно опасаться девушку такого же роста, в три раза тоньше и ещё голую?! Однако сейчас ему предстояло выучить урок, что даже маленькая женщина кое-что может. Когда он протянул лапу, чтобы схватить меня за грудь, я перехватила его руку, вывернула и одним рывком сломала. Ох, и заверещал же он! А выхватила у него ружьё, и принялась избивать ногами. В несколько ударов он оказался у дверей. Открыв дверь, я вышвырнула его прочь, потом встала над его головой и хорошенько его оросила.
-А теперь пошёл вон! – приказала я.
-А ружьё! – захныкал он.
-Могу вернуть, — сказала я, — но тогда я вставлю его тебе в зад. Хочешь?
Нет, он этого не хотел. Бормоча проклятья, он встал и ушёл, охая и стеная. Вечером зашёл его отец, долго извинялся, забрал оружие, а через два дня парня отправили в какую-то закрытую школу. Больше я с соседями не общалась.
А передо мной встал вопрос: где искать хозяйку? Без хозяйки я не могла уже. Причём, я хотела именно такую госпожу, как Хелен. Деньги у меня были, и немалые, так что я могла не торопиться, хотя и медлить особо не следовало. Однако всё решилось совсем по-другому, и далеко не так, как я хотела.
Через три дня в мой дом приехала подруга госпожи Хелен, рыжеволосая Айлин, тоже менеджер в крупной компании, и даже, как упомянула как-то госпожа, крупный акционер и член совета директоров, мадам лет этак около сорока. Несколько раз она приезжала с госпожой Хелен. Накинув халат, я вышла её встречать. Я поразилась её облику, когда она вылезла из своего «мерседеса», чистая «Мистресс» из фильмов БДСМ: среднего роста, шапка взбитых рыжих волос, белый плащ, из-под которого виден чёрный корсет, и чёрные сапоги выше колен на семидюймовых каблуках, и ни бюстгальтера, ни трусиков. У неё была неплохая фигура, стройненькие ножки и большие груди, больше, чем я видела у кого-либо раньше.
Не успела я ничего сказать, как она шагнула ко мне и ударила по щеке стеком:
-На колени, сучка!
Я, молча, упала на колени, в голове у меня мелькнула только одна мысль: «Вот у меня и появилась хозяйка!» Госпожа Айлин подошла ко мне и, наклонившись, взяла меня за волосы:
-Теперь я твоя хозяйка, тебе ясно? Отвечай!
-Да, госпожа! – ответила я.
-Хелен про тебя мне много рассказывала, — отпустив меня, сказала госпожа Айлин. – Мне очень интересно, насколько её рассказы правда? Ползи за мной, шлюха!
Госпожа Айлин пошла в дом, я за ней на четвереньках. Шла она не очень уверенно, наверное, как догадалась я, хоть и ходила на шпильках, но на таких высоких каблуках пошла впервые. Как меня учили в Академии, ходить на таких каблуках – большое искусство. Поэтому я вовсе не удивилась, когда у госпожи Айлин подвернулась нога и она грохнулась со ступенек. Треснулась она здорово, даже потеряла сознание. Я испугалась и, не трогая пострадавшую, вызвала «Скорую помощь».
Да, пофорсила в образе «Мистресс»! Худшие мои предположения оправдались: госпожа Айлин повредила позвоночник. Ходить она могла, но очень медленно и с огромным трудом. У госпожи Айлин был дом в другом пригороде, куда я и переехала, чтобы ухаживать за ней. А как же иначе, ведь она была моя госпожа!
Правда, была тут одна тонкость, о которой Айлин ничего не знала, но в которую меня посвятили в Академии. Если меня передавали с соблюдением ритуала, («Вот твоя госпожа!» или что-то в этом духе), то я повиновалась исключительно этой хозяйке. Никто другой надо мной власти не имел. А вот с самопровозгла-шённой госпожой дело другое. Да, я буду ей тоже повиноваться, но лишь до тех пор, пока какая-нибудь другая женщина не объявит себя моей госпожой. Со смертью госпожи Хелен линия законных хозяек прервалась, теперь пошли самозванки…
У госпожи Айлин был большой трёхэтажный дом с громадным участком, не менее двухсот акров, где были бассейн, теннисный корт, конюшня с несколькими лошадьми. Когда я привезла госпожу Айлин домой из больницы, где она провела две недели, то подала ей коляску.
-Что это?! – возмущённо спросила госпожа Айлин и ткнула палкой. – Ты меня считаешь калекой?! Убери прочь!!
С огромным трудом госпожа Айлин выбралась из машины и остановилась, отдыхая. Я стояла рядом, готовая в любой момент прийти на помощь. Передохнув несколько минут, она двинулась вперёд. Я покачала головой. Врач при мне сказал госпоже Айлин при выписке: «Вам нужно очень осторожно обращаться со спиной хотя бы первые три месяца, как можно меньше напрягать. Иначе возможны необратимые изменения и паралич ног, а то и полный паралич». Глядя, как ползёт госпожа Айлин, я не выдержала, подкатила коляску и посадила госпожу, отняв палку. Рыжая госпожа обругала меня, но во взгляде я увидела благодарность. Характер не позволял ей признать, что она погорячилась.
В доме я первым делом повезла госпожу Айлин в ванную. Налила воду, раздела и уложила. Всё это госпожа Айлин воспринимала молча. Но когда я, скинув одежду, принялась её мыть, она стала тяжело дышать, а когда принялась намыливать её сиськи, она схватила мою голову и прижала к своей груди. Посмотрев ей в лицо, я взяла губами её сосок и принялась ласкать его языком и губами, изредка покусывая, руками же я стала мять её груди. Госпожа Айлин застонала, прижимая мою голову сильнее. И вот её тело изогнулось в оргазме.
-Продолжай… ласкать, — еле сумела выговорить она.
Продолжать так продолжать. Я начала ласкать тело госпожи Айлин губами, язычком, ручками грудью, а сама вспоминала, как первый рас это случилось в больнице.
…Сначала не могло быть и речи, чтобы я оставалась в палате возле госпожи Айлин, врач высказался об этом ясно и недвусмысленно, использовав все богатства английского языка, и даже добавив пару выражений на русском, тем более, что я была для Айлин никто. Я потом поинтересовалась, где он обогатил свой лексикон. Оказалось, при каком-то землетрясении он работал вместе с русскими, там и запомнил. Очнувшаяся госпожа Айлин первым делом поискала меня, а не найдя, потребовала немедленно привести. Догнали меня лишь на стоянке, когда я садилась в «БМВ», бывший Хелен, а теперь мой.
И вот я уже четыре дня неотлучно торчала возле госпожи Айлин, ухаживая за ней. Стоило мне отлучиться более, чем на полчаса, госпожа Айлин начинала волноваться и посыла всех подряд на поиск меня. И успокаивалась лишь тогда, когда я была рядом. На четвёртый день поздно вечером, когда больница уже успокоилась, посетители разошлись, госпожа Айлин позвала:
-Мадлен, ты где?!
-Я здесь, госпожа! – вскочила я со своей кушетки за ширмой.
-Поласкай меня, — попросила госпожа.
-Да вы что, госпожа?! – изумилась я. – После такой тяжёлой травмы…
-Подойди! – потребовала госпожа Айлин и, когда я подошла, влепила мне пощёчину и, ухватив за волосы, злобно прошипела в лицо: — Делай, что говорят, сучка! А тяжесть травмы не твоих куриных мозгов дело!
Госпожа права: она приказала, и я обязана выполнить приказ. Но и я, возражая, тоже была права: забота о здоровье госпожи тоже входит в мои обязанности. Но всё-таки воля госпожи приоритетней. Так что я сдалась и медленно сняла простынь с госпожи, открыв её тело. Тёмно-синие глаза госпожи Айлин настороженно и… как лучше сказать… предвкушающе следили за мной, руки то сжимали простынь, то разжимали, выдавая волнение. Я начала хотела поцеловать госпожу в губы, но она отвернула лицо. И тогда я начала ласкать ушки, шею, сиськи, такие большие, необычайно упругие, красивые. Я много сисек успела поласкать, но таких мне ещё не попадалось. К этому моменту госпожа Айлин стонала во весь голос.
Дверь палаты приоткрылась, и зашла дежурная медсестра, симпотная негритоска, чуть старше меня. Как выяснилось позже, в больнице был видеоконтроль за очень тяжёлыми и vip больными. Сначала медсестричка просто смотрела, яростно дроча, а потом решила принять участие в действе. Не говоря ни слова, сбросив халат, под которым оказались лишь красные кружевные трусики, негритянка тоже присосалась к сиськам госпожи Айлин. У неё тоже были роскошные сиськи, но у Рыжей лучше. Тут госпожа Айлин бурно кончила, видно, две девушки было многовато.
Некоторое время мы вдвоём ласкали груди, а потом я пошла вниз к пупку и ниже, а негритоска продолжила ласкать, прям, как пиявка присосалась. Наконец я добралась до щелочки моей госпожи. Выглядела она весьма аппетитно, аккуратно выбритая с маленьким сердечком сверху. Клитор оказался необычно крупным. Я с удовольствием принялась его теребить пальцами, языком же принялась обследовать щелочку, не пропуская ни одной складочки. Тут я услышала стоны негритянки: оказалось, госпожа Айлин запустила ей руку между ног и трахает пальцами. Недолго думая, я легла на госпожу валетом, подставив ей свою киску. И Рыжая с жадностью принялась вылизывать её. И тут на меня навалилась негритоска. Она сначала вылизала мою попочку, а потом принялась трахать меня пальцами.
Не знаю, сколько бы продолжалась эта оргия, если бы не зашёл дежурный врач, пожилой дядька. Он делал обход, увидел на мониторе, что творится в палате, примчался и разогнал нашу оргию. Нет, он бы с удовольствием присоединился, но одного взгляда на нас хватило, чтобы всё понять…
Закончив мыть госпожу Айлин, я отвезла её в кабинет, где она принялась проверять бумаги. Я торчала тут же, потому что Рыжая ни за что не хотела отпускать меня от себя. Посмотрев вдруг на меня, она спросила:
-Хелен оставила тебе своё состояние?
-Да, госпожа Айлин, — подтвердила я.
-Чтож, я думаю, ты не против, если я буду присматривать за ним? – сказала госпожа Айлин.
А что я могла ответить? Я рабыня и должна выполнять волю хозяйки. Даже если она прикажет ходить мне голой. А госпожа Айлин уже звонила моему адвокату…
7. ГОСПОЖА АЙЛИН И ДРУГИЕ
Нет, я не полюбила госпожу Айлин, подобно госпоже Хелен, не говоря уж о моей незабвенной Сильвии, но сильно уважала её. Характер у неё был стальной. Ещё в больнице она разогнала свору слетевшихся родственников, заявив, что умирать пока не собирается, а для ухода за ней достаточно и меня. А потом выперла из дома несколько прижившихся в её отсутствие родичей. Какие взгляды они кидали на меня, уезжая! А госпожа Айлин, отдохнув уик-энд, отправилась на работу, невзирая на возражения врача.
-Я не землю копать буду! – отрезала она и кивнула на меня. – В случае чего, мне Мадлен поможет.
И потянулись дни за днями, складываясь в недели и месяцы. Я тенью сопровождала госпожу Айлин, совмещая функции секретаря, медсестры, телохранительницы и любовницы. Присутствовала при ней на совещаниях, переговорах, заключениях сделок, раутах и приёмах. Не скажу, что мне это особенно нравилось, но моего мнения никто и не спрашивал. Госпожа Айлин требовала находиться неотлучно при ней, и мне оставалось выполнять её волю.
Была я с ней и когда нас похитили. Вернее, пытались. Мы возвращались с работы вечером, когда «линкольн» госпожи Айлин прижал к обочине огромный джип. Несколько парней выскочили из своей машины и заскочили в нашу. Один подсел к водителю, а трое к нам. Тут обе машины поехали. Один из парней поднял стекло и недобро улыбнулся, глядя на нас, а второй рванул на мне одежду. Кто знает, как бы всё обернулось, не сделай он этого? Но заложенные в меня психологами Академии инстинкты сработали. Моя рука была уже в сумочке. Паф! И насильника отбросило к дверце с пулей в животе. Паф! Второй бандит упал, получив пулю в грудь. Паф! Третий, выхватывающий пистолет, рухнул с пулей меж глаз. Стекло опустилось и на четвёртого бандита уставилось сразу два пистолета: мой и тот, что госпожа Айлин забрала у убитого похитителя. Он бросил оружие и сидел, положив руки на затылок, пока не подъехала полиция.
И только уже дома в постели госпожа Айлин прижала к себе и дала волю чувствам:
-Господи, Мадлен! Как ты решилась стрелять?! Ведь тебя могли убить!
-Они хотели меня изнасиловать, госпожа, — объяснила я, — а у меня аллергия на секс с мужчинами. Не говоря уже о насилии. И ещё я боялась, что с вами могут что-то сделать нехорошее.
-Боже, как я испугалась за тебя! – госпожа Айлин стала целовать меня.
-Я сразу заподозрила, — продолжила я, — что живыми они нас не отпустят. Лиц не срывали, стали насильничать…
Госпожа Айлин решила, что после таких переживаний нам нужен небольшой отдых. Поэтому на следующий день мы сели в самолёт и махнули на Багамы, где у госпожи Айлин было «небольшое» бунгало: скромненький двухэтажный домик с тремя слугами. Мы много купались, загорались и, само собой трахались.
Там к нам приезжали гости – разные знакомые Айлин, среди них супружеская пара с дочерью, девочкой лет тринадцати. Кстати, они были приятелями и госпожи Хелен. Девочка была некрасивой: плоское лицо сплошь в веснушках, непонятного цвета волосы, очень худая, ни намёка на грудь. Всё это девчонка компенсировала любопытством и пронырливостью. В первый же визит, девчонка выловила меня в коридоре, завела в комнату и прошипела:
-На колени, рабыня!
Как она узнала кто я – не знаю, но скорее всего, подслушала разговор Хелен и Айлин. Будь госпожа Айлин законной хозяйкой, я бы и не пошевельнулась, но она была самозванкой, поэтому мне пришлось повиноваться. Опустившись на колени, я сказала:
-Слушаюсь, госпожа!
Соплячка торжествовала: ей повинуется взрослая женщина!
-Целуй ноги, сука!
Я наклонилась и принялась целовать её худые ноги.
-Так, а теперь… — сказала госпожа Трейси, (так её звали), отступая назад.
Однако девчонка толи забыла, толи не заметила, что сзади стоит стул. Наткнувшись на него, она потеряла равновесие и с грохотом свалилась на пол, принявшись стонать. Я бросилась к ней. Бедняжка сломала ногу при падении. Это, наверное, был знак небес: не твоё, не трожь! Последующие события это лишь подтвердили. В тот же день, по возвращении из больницы, Триша подозвала меня к себе:
-Принеси апельсинового сока, Мадлен!
Я принесла и поставила стакан на столик рядом с шезлонгом девочки. Госпожа Триша потянулась за стаканом. И именно в этот момент шезлонг ломается и складывается. В итоге у девочки сломана рука и лёгкий шок от происшествия. В следующий раз я встретилась с госпожой Трейси лишь через месяц. Госпожа Айлин нанесла визит родителям Трейси. Девчонка ещё щеголяла в гипсе. При виде меня она обрадовалась, глазёнки засверкали, она заторопилась и грохнулась с лестницы. И опять несколько переломов. Улучив момент, я шепнула девочке:
-Видимо, какая-то сила не хочет, чтобы ты была моей хозяйкой. Третий раз тебе даже покомандовать не дали. Согласна? – Трейси кивнула. – Так что лучше нам остаться друзьями. Выздоравливай, а я тебе позже покажу кое-что.
Я поцеловала девочку в щёчку и хотела встать, но Трейси вдруг обхватила здоровой рукой за шею и тоже поцеловала.
-Извини, пожалуйста, Мадлен, — шепнула она. – Я больше не буду!
Тут за ней пришли и мы расстались. Больше мы так и не встретились: родители Трейси переехали в другой штат.
Я уже жила с госпожой Айлин почти семь месяцев, когда меня похитили. Мы были в ресторане, я вышла в туалет. И вдруг какая-то высокая блондинка в сапфировом платье отвесила мне пощёчину, схватила за волосы и потащила к боковому выходу. Ей помогла брюнетке в сиреневом платье. Я пыталась что-то сказать, но блондинка меня шлёпнула по губам: «Заткнись!» Госпожа Айлин оставалась в зале и ни о чём не подозревала. Блондинка и брюнетка вытащили меня из ресторана, забросили в подкатившую машину, запрыгнули сами, и машина рванула прочь.
Не успела я опомниться, как блондинка отвесила мне ещё одну пощёчину, стащила на пол с сидения, связала руки за спиной и, раздвинув ноги, ткнула лицом в свою промежность: «Вылизывай!» И я принялась лизать. Сколько мы ехали – не знаю, может быть — час, а может и больше. Я всё лизала и лизала, доведя блондинку до нескольких оргазмов. Наконец, машина остановилась. Меня за волосы вытащили из машины, заволокли в подвал какого-то здания. Там стояла железная кровать, прикрытая одеялом. Бросив меня на кровать, три девицы сорвали с меня всю одежду, со смехом подёргали за кольца в груди и нижних губах: «Ого, девки, она уже окольцованная!», надели на меня металлический ошейник с цепью, присоединённой к кровати, и ушли.
Кто они, чего хотели – бог весть, я так об этом и не узнала. Я просидела в подвале три дня, девки заходили по очереди и я их вылизывала. Один раз мне принесли воды, в другой раз бросили упаковку вискаса. В отличие от госпожи Айлин и Трейси, эти девицы не предъявляли никаких претензий на меня, просто посадили на цепь в подвале. А значит, и у меня к ним, как к хозяйкам, не было никаких обязательств. На исходе третьего дня мне удалось кое-как вытащить какую-то проволоку и открыть замок на ошейнике. Дверь в подвал была закрыта, но мне удалось протиснуться в узкое оконце под потолком. Стащив какую-то тряпку, чтобы прикрыться, я бросилась прочь.
Блуждала я всю ночь, лишь к утру мне удалось выйти к какой-то ферме. Добрые люди дали одежду и разрешили позвонить. Часа через два примчалась госпожа Айлин. Горячо поблагодарив фермеров, Рыжая усадила меня в машину, и мы поехали домой. Она посадила меня на колени и крепко–крепко прижала к себе. Я обняла госпожу Айлин за шею. Она была бледной, осунувшейся, глаза ввались и были красными, похоже, она ни мгновение не спала эти трое суток. И только когда мы подъезжали к дому, госпожа Айлин сказала:
-Я так беспокоилась за тебя, Мадлен… — И страстно поцеловала.
Вскоре после возвращения из плена я обзавелась собственной рабыней. Совершенно случайно я заметила, что официальная секретарша госпожи Айлин, хорошая шатеночка по имени Лесли возится с каким-то приборчиком. Мне стало интересно, и я, воспользовавшись её отлучкой, обыскала её стол и вещи. Оказалось, что миленькая Лесли записывает разговоры моей госпожи. Выяснить, кому именно передаёт информацию она, большого труда не составило. И через три дня я, улыбаясь, положила на стол секретарше конверт с фотографиями:
-Это специально для тебя, дорогуша.
Через две минуты бледная Лесли подошла ко мне:
-Откуда это у тебя, Мадлен?!
-Всё тайное когда-то становится явным, дорогуша! – ещё более обольстительно улыбнулась я. – Ты знаешь, ЧТО с тобой сделает Айлин, если про это узнает?!
-Мадлен, я тебя умоляю! – слёзы покатились по красивому лицу девушки, она упала на колени и обхватила мои ноги. – Я всё что угодно для тебя сделаю, только не говори!!
-Хм, действительно? – я приподняла её лицо. – Ладно, посмотрим на твоё поведение… Садись, пиши! – я дала ей листок бумаги и ручку.
-Что писать? – всхлипнула Лесли.
-Как это – что?! – изумилась я. – То, что ты делала. И разборчиво, чтоб даже малограмотный прочёл. Написала? Так-с, дата, подпись. Молодец, — я убрала признание и спустила брючки: — А теперь докажи, что ты немного лесби. Поласкай меня язычком.
Лесли покорно опустилась на колени и принялась лизать мою киску.
-И не вздумай рвать с ним, — напутствовала я секретаршу. – Но всё записанное ты должна показывать мне. Тебе ясно?
Девушка кивнула.
Вечером я обо всём рассказала госпоже Айлин.
-Ах, сучка… — пробормотала Рыжая. – Я ж её…
-А не нужно, госпожа, — осмелилась возразить я. – Теперь Лесли наша со всеми потрохами и сделает всё, что я ей прикажу. У вас послезавтра переговоры? Вот пускай и поработает на благо фирмы. – Я хихикнула. – Нужно воспитывать свои кадры, а не нанимать со стороны. Завтра она сама попроситься!
-И как ты это сделаешь? – заинтересовалась госпожа.
-Увидите!
Чтобы госпожа Айлин больше не расспрашивала, я стала ласкать её грудь. У неё сразу вылетели из головы все секретарши.
Утром я задержалась в приёмной и шепнула Лесли:
-Есть возможность отличиться. Попросись помочь в завтрашних переговорах, думаю, она не откажет. Да не мчись, дура! – остановила я её. – Дождись, когда госпожа сама тебя вызовет.
Помариновав секретаршу почти час, госпожа Айлин, наконец, вызвала её:
-Лесли, почта есть? Так чего ты ждёшь?! Неси!
Подав почту, Лесли спросила:
-Мадам, завтра переговоры… я не могу помочь вам?
-Ты? – удивлённо посмотрела на неё Рыжая. – Хм, пожалуй, что можешь… Договорись с Мадлен, куда и когда приходить. – Потом дала задание написать, позвонить и прочее в том духе.
Я поманила девушку у дверей комнаты отдыха. Видимо, Лесли уже смирилась с тем, что приходиться ублажать меня и, опустившись передо мной на колени, задрала юбку и отодвинула полоску трусиков.
-Хм, а ты, я вижу, понятливая, — погладила я её по голове.
Когда она меня довела до оргазма, я разрешила ей уйти, приказав зайти в обед. С тех пор так у нас и пошло: Лесли приходила ко мне утром, в обед и после работы. Утром и в обед она меня вылизывала, а после работы я её трахала страпоном.
На следующий день Лесли пришла в указанный отель. Как я и ожидала, она явилась в деловом костюме.
-Ты бы ещё смокинг напялила! – возмутилась я. – Пошли!
В соседнем номере уже были разложены вещи.
-Переодевайся! – приказала я.
-Но это же… — испугалась Лесли.
-Поменьше разговаривай! – я схватила её за волосы и толкнула к вещам.
Жалобно взглянув на меня, девушка покорно сняла свою одежду и надела разложенную: белые чулки-сетки, пояс, стринги, красное ультракороткое платье и красные сапоги выше колен на пятидюймовых каблуках. Усадив её посреди комнаты на стул, я заново расчесала и нанесла макияж.
-Можешь посмотреть на себя теперь, — сказала я.
Девушка взглянула на себя в зеркало и ахнула: там она увидела обалденно красивую шлюху. В таком наряде и с таким макияжем Лесли иначе назвать было невозможно. Побледнев, Лесли посмотрела на меня:
-Но ведь надо было помочь на переговорах!
-Правильно, — кивнула я, — только не секретарём, детка! Кстати, одежда – это тебе подарок от фирмы. Вот, соблазнишь этого жирдяя, — я показала ей фотографию мужчины и плеснула чуток водки: — Выпей и пошли!
-Я не могу, госпожа Мадлен… — замотала головой Лесли.
-Сучка! – ухватив её за ухо, я наклонила её к себе. – Предавать можешь, а трахаться нет? Или хочешь, чтобы госпожа Айлин узнала о твоих фокусах? Пошла! – я толкнула её к дверям. — И улыбайся повеселей, шлюшка!
Лесли справилась со своей задачей на пять с плюсом. Видать, наказание от госпожи Айлин было страшнее, чем ублажать какого-то жирного мужика. Утром я вручила девушке два конверта:
-Это премия, а это подарок на память.
Размер премии приятно удивил Лесли почти месячная зарплата. Так что набор фотографий с этого вечера не очень огорчил её. Она рассеянно перебрала снимки, где она сосала член толстяка, где всё лицо было в сперме, где толстяк и его помощник трахали её сразу в оба отверстия, а Лесли в это время вылизывала анус какой-то голой красотке… Просмотрев, она сложила фотографии обратно в конверт и бросила в стол, а потом взглянула на меня и улыбнулась:
-Госпожа Мадлен! Я готова так работать на фирму хоть круглосуточно!
-Ну вот, а ты боялась, — я с улыбкой похлопала Лесли по щечке. – Ну, продолжай пока свою работу секретарём, моя прелесть. Если что, я тебе сообщу.