Посидели с подругой в гостях. Хорошо так посидели, выпили предостаточно. Пришла пора прощаться.
Идем с подружкой по улице. Вечер поздний, весна ранняя. И снег еще не весь растаял, но уже достаточно тепло. У моей любимой пальто нараспашку. Держит меня под руку, к плечу прижалась. А у самой ручонки шаловливые, так и лезут куда не надо. Точнее это мне вроде как не надо, а ей как раз туда и нужно. И я в долгу не остался. Тоже начал шариться там где мне надо. И так возбудились, что подружка, наклонившись поближе к моему уху прошептала, что она меня хочет.И если вот прямо сейчас я не дам ей то, чего она желает,то до дому она просто не дойдет.
Идти-то пару кварталов, а вот взбрело бабе в голову — хрен дубиной вышибешь. Времена были советские, все люди были братьями и никто не ставил на подъезды двери с кодовыми замками. Вот и зашли в один такой подъезд. На площадке меж этажами целовались, что те пионеры, которым родители не дают дома целоваться-миловаться. Излапали один другого, возбудились до крайности. Начал подругу к себе попкой поворачивать, желая поставить ее к подоконнику раком.
А она не хочет, говорит, что хочет видеть мое лицо во время процесса ебли. Посадил на подоконник. А дальше все, полный капец. Колготки, сапоги. И если все это в подъезде снимать,то не совсем вроде и камильфо. А она ножки раздвинула и говорит, что ты, мол, мужчина, вот и придумай, как женщину в таком положении удовлетворить. А чего тут долго раздумывать? Уцепился за мотню козаразителен. Дома в первую очередь скинула прямо на пол пальто, теряя на ходу сапоги, рванула в ванну. Вышла голенькая, чистенькая. Я к тому времени тоже разделся. Голышом, не заморачиваясь поисками хоть какой одежды, села за стол, потребовала горячего чая. И чаепитие прерывалось приступами гомерического смеха. Еле доползли до кровати и упали без сил.
— Давай просто поспим.
— Давай, милая.
Мне тоже что-то не совсем комфортно. Низ живота болит, вроде как пресс качал в спортзале. Досмеялись.