Это началось в пятницу вечером в городской больнице Св. Петра. Старшая медсестра Фиона Джоунс собрала всех своих медсестричек в кабинете врача Рэдмана, ведущего нейрохирурга больницы, который заявил, что хочет попросить их о деликатном одолжении.
— В следующий понедельник, — начал он, — утром и после обеда нам предстоит новая операция по трансплантации, к сожалению, длительная по времени, но для которой у меня и даже у вас тем не менее достаточно опыта. Она, эта операция, займёт несколько часов подряд, что на порядок дольше, чем обычно…. Мы вторгаемся в область неизведанного, но я хотел бы считать, что всё у нас получится… Одно из предупреждений, которое я хотел бы выставить, это чтобы вам, не говоря уже мне, не пришлось отлучаться в туалеты во время операции по причине переполненного мочевого пузыря. Я настаиваю, чтобы никакая из вас не покидала операционную комнату, пока мы не покончим с этой операцией. Так… То есть, чтобы никому из нас не захотелось отлучаться по такой глупости, как туалет, во время её проведения. Я полагаю, что все мы взрослые и у каждой из вас достаточно вместительный мочевой пузырь, чтобы вам не пришлось бегать туда-сюда будто ученицы на уроках в младших классах. Сейчас лето, некоторые в отпуске, вас некому подменить за операционным столом, не говоря уже про то, что жара сильно изматывает. Подготовьтесь заранее, и постарайтесь чтоб потерпеть.
Фиона немного с удивлением восприняла это упоминание, но первая же опомнилась:
— Никогда у нас ещё не было проблем с тем, что кому-то надобилось бегать в туалет во время проведения операции!!! Действительно, многим иногда хочется в туалет и ещё больше курить, ну и что из этого? Ну мы держимся. Или что, в понедельник нам разве предстоит что-то особо сверхдлительное и трудное?
Закончив речь, она замолчала. Остальные тоже были с ней согласны, и не нашли чего добавить к сказанному.
— Да, — ответил врач. — Но сейчас стоят жаркие дни, и мы вынуждены пить больше воды и потом хотеть в туалет во время операции. Я, по крайней мере. Я уже убедился на себе. Поэтому я хочу заодно предупредить каждую из вас, что если в понедельник будет ожидаться жаркий день, если вы вдруг наберётесь воды, чтобы ни одна из вас не смела всё же отлучаться в туалет прямо во время операции.
Фиона на этот раз уже не нашла что добавить, и на том все согласились. Немного посмеиваясь над «такими» указаниями хирурга. Далее врач сказал, что для проведения операции требуется он сам, сестра-анестезиолог, две старших медсестры и три младших.
Фиона тут же определила, кто же будет назначен в ассистентки, и когда врач закончил предписания и вышел, продолжила со всей серьёзностью эстафету инструктажа, опять сделав главный акцент на мочевых пузырях:
— Будет плохо, если вы не сдержите контроль над своими мочевыми пузырями! Пусть в понедельник будет для вас прекрасный повод на будущие месяцы проверить себя на вместительность мочевых пузырей и на выносливость в этом плане. При этом заранее призываю всех выпить всё же как можно больше воды в расчёте на жару. А то от перегрева тепловой удар может случится. Предстоит не такая уж серьёзная операция, хотя длительная, во время которой вам нельзя будет никуда бегать.
Говоря эти слова, она была уверена что её собственный мочевой пузырь уж никак не подведёт её, так как он на многое способен, думала она. В отличие от мочевых пузырей стайки молодых медсестёр. Старательная по роду работы, если обычно она была зациклена на стерильности и достаточной подготовке инструментов, она сегодня с большим интересом зациклилась на мочевых пузырях своих младшеньких.
— Медсестра должна быть ко всему умелой и выносливой, — продолжала старшая. — Я здесь работаю уже много лет, и сразу скажу прямо, что кому только не завидуешь и каких только соблазнов не возникает, когда работаешь здесь целый день как прикованная.
Когда я уйду на пенсию, а ещё раньше на другую работу, какая-нибудь из вас придёт на моё место… Жаль конечно, что по причине женского пола вы не можете занять место врача-хирурга, и у вас должно быть достаточно опыта и навыков во всём.
Фиона предалась воспоминаниям, дальше нам уже неинтересно, разве что упомянуть, что она заявила, что у кого, она думает, будет меньше всего проблем с сохранением мочевого пузыря так это у новенькой Элен, поскольку та, ещё как начала работать, реже остальных бегала в туалет при любых обстоятельствах на новом месте. Можно сказать, вообще там не появлялась.
Хуже всего в ком была уверена Фиона, так это в Мэри, так как вспомнила, что когда совместно с прошлые годы они напивались пивом и потом искали место, где сходить в туалет под кустики. Но при этом она почему-то гордо мнила о самой себе, что лазила в кусты в студенческие годы только за компанию, но преспокойно сможет пройти мимо туалета, когда ей сильно надо.
.
На самом же деле, поскольку Мэри была любительницей выпить пива, та была вынуждена приучить свой мочевой пузырь ко всевозможным обстоятельствам, поэтому всё сказанное сегодня казалось ей развлечением, розыгрышем с непонятным намёком.
Часто они с Фионой сидели где-нибудь вечерами на скамейке потягивая пиво, пока обеим под конец не приходилось вставать и идти искать туалет, когда ещё найти надо было куда сходить, если на новом месте. Поэтому обе за разговорами обе давно уже терпели до последней возможности.
В среднем четыре раза из пяти Мэри первой проявляла такую инициативу, и лишь один раз из пяти Фиона. Зато когда они добирались до кабинки или укромного месте где-нибудь в парке, Мэри первой входила туда и обычно долго освобождала свой сильно переполненный от выпитого пива мочевой пузырь, оставляя Фиону нетерпеливо дожидаться следом за ней.
Каждая из них двух не говорила специально об этом, но могла бы похвастаться тем, что редко когда посреди ночи вставала в туалет, а проснувшись могла заснуть и дождаться утра, чтобы не будить мужчину поднимаясь с кровати. И поэтому если вечером он и она за вечерним столиком потягивали за чаепитием, утром его ожидало то, что в туалете из неё вырывался наконец более интенсивный водопад.
Шум которого вызывал в нём внезапную эрекцию и дополнительный секс по утрам.
Ладно, мы отвлеклись.
Итак, выходные дни проскочили быстро как всегда, и в понедельник утром в восемь утра вся хирургическая команда из врача, а потом только женщин и девушек собралась перед предстоящей операцией.
Да, надо в конце концов сказать вам, что Фиона была 38-летняя медсестра, высокая и со стройной фигурой, как и в молодые годы, и волосы её были накрашены в медный красный цвет. Мэри же было 218 лет, среднего веса, с чёрными волосами.
Затем в «команде» была Элен, третья медсестра, в возрасте 24 лет, и её ровесница Джейн. Саманта, стройная черняшка. И затем Руфь, которая делала анестезии, работала здесь давно и тоже была «душой» компании.
Понедельник.
В первых минутах девятого забежал молодой практикант, но старший врач сказал, что операция будет разве что утомительная по длительности, но довольно лёгкая, поэтому присутствие этого молодого специалиста сегодня не требуется.
Джейн уже по своему горькому опыту констатировала, что долгие операции, на которых до этого она чаще всего была лишь наблюдательницей, действительно в зависимости от обстоятельств и большого количества выпитой воды перед этим часто оборачиваются потом тестом на выносливость её мочевого пузыря. Поэтому постаралась поменьше выпить накануне вечером, но из-за жары и для интереса выполнения установок выпила вдруг как можно больше стаканов сегодня утром.
Она услышала, как Фиона объявила старшим: — Напоминаю вам всем, что сейчас вы в последний раз можете сходит в туалет….
Никто при этом не пошёл. (Мочевой пузырь ассистентки или практикантки должен быть привычным к проведению длительной операции. Поскольку день обещает быть жарким, выпить надо всё же как можно больше.) Вы можете сходит в туалет сейчас, но потом должны будете присутствовать всё время здесь, так что приготовьтесь, что не сможете отлучаться в него за день ни разу. Медработницы улыбнулись и кивнули головой.
Джейн подумала про себя: «Что касается меня, я действительно кажется слишком выпила, бы не зареклась сейчас на большее, чем на три часа вперёд».
При этом всем конечно же было также интересно присутствовать, помогать и видеть, что происходит при трансплантации.
Оперируемого приволокли, то есть привезли, и пока время шло, доктор приступил к операции. Джейн стояла ближе всего к нему, ближе к опытному плечу, хотя сама меньше всего была готова помочь при в весь нервозен, и неровным голосом просил ему подать то одно, то другое. Казалось, на операционном столе всё шло чётко и верно, и казалось странным, зачем понадобилось собирать такой штат, кроме как для самообразования и наблюдения со стороны. И не одна Джейн, все другие тоже решили выпить сегодня много и чувствовали в стеной степени нетерпеливые позывы из своих мочевых пузырей.
Наступило …Время 13:30. Джейн уже, казалось, не знала как бороться с тем, что хотела сходить в туалет. Внутри неё казалось всё готово было лопнуть или порваться о набравшегося объёма всего ранее выпитого. Она уже жалела, что ввергла себя в такую неожиданную авантюру. Каждая из девушек могла угадать в другой явные признаки того, что каждая из них примерно одинаково хочет в туалет. Каждая их них старалась скрыть собственное ёрзание и подёргивание, стискивая зубы и прижимая пересохшие от напряжения губы, и чувствуя поступающую по нервам тревожную боль из наполненного за день мочевого пузыря, который наполнялся исправными почками всё больше и больше.
Мэри тоже заметила, что она и Фиона стояли вроде крепче всех скрестив свои ноги, и думала про себя: «Наверное это эффект того, что вместо завтрака мы выпили так много чашек кофе перед операцией».
Доктор затянул с операцией и закончил её только к 16:40.
Наконец он сказал:
— Всё. Операция завершена. Увезите больного.
Все свободны.
…Ближайший женский туалет был этажом ниже, в конце коридора. Всё было уложено кафельной плиткой. И некоторые (если не сказать, что все) сразу же поспешили в него. Джейн немного задержалась для приличия, но отметила, что ей удалось нагнать на бегу Элен, которая ускакала раньше неё, и на их пути к туалету к дверям его они приблизились вплотную уже можно сказать одновременно.
Для Руфь, самой невыносливой, трудно было терпеть, и поэтому она приближалась неширокими шагами уже самой последней.
В общем туалете (для больных и персонала) в итоге было шесть кабинок для женщин. Джейн первая заскочила в кабинку, расправилась с халатом, молниеносно стянула вниз свои белые трусики, быстро присела, и незамедлительно расслабила кольцо своей мышцы сфинктера, запирающей мышцы.
Та уже была онемевшей от предыдущего многочасового напряжения.
Тонко направленный поток мочи, видимо от перенапряжения, сразу вышипел и устремился карандашом вниз из неё, ударяя о стенки внутри унитазной чаши, разбрызгиваясь об них и падая вниз с большим как никогда шумом. Спустя всего полторы-две секунды, когда её собственный поток начался среди затишья, она услышала другой не менее шумящий звук за соседней стенкой, затем за соседними ещё и ещё. Но ближайший (производимый её подругой) был всё-таки сильнее.
Джейн покраснела от стыда, осознавая, что она и её подруга, оставив далеко позади остальных, позорят себя такими шумными звуками. Все они несколько часов чувствовали себя в невыносимой боли, и шумы от её и подругиного потока выражали своей громкостью лишь накопившуюся внутри них за несколько часов энергию.
Пытаясь выссаться и одновременно вслушаться в достижения других, она осознала, что шум от ней вдруг стал более сильным, чем там за стенкой. Казалось подруга высвободила больше шума в первые секунды, в то время как Джейн только начинала раскручиваться в силе выплёскивания своей струи. Она посылала сдавленный мощный поток вертикально вниз, в самую гущу унитазной воды. Наверное потому, что поток от её сильных мышц молодого организма ударял более упорно по воронковым стенкам белого фаянса.
Джейн продолжала освобождать себя от выработанной за день мочи, и теперь, соревнуясь с подругой, даже старалась создать шум ещё сильнее, направляя струю в центр водного кружка стока. Так продолжалось с полминуты после того, как они обе с разницей в полторы секунды стартовали. Под конец поток из Джейн неожиданно иссяк, и она даже огорчилась, как же всё-таки относительно мало удалось скопить в своём теле, закончив таким тонюсеньким потоком. Теперь она старалась выпускать как можно медленнее, чтобы не опередить свою конкурентку.
Если кто перед этим проходил по коридору, то мог слышать несколько одновременно бьющих стержней мочи.
Джейн закончила. Полминуты она сидела пустая, молча задумавшись. Потом вытерла письку туалетной бумагой, смыла воду в унитазе, проверила, чтоб заменилось жёлтое на белое, дёрнула ещё и вышла из кабинки. Вымыла руки, в целом повторила обычную процедуру, которую она делала несколько раз в день, но сегодня во второй.
Затем открылась соседняя дверь, и оттуда так же вышагнула Элен на своих ногах.
— Ох, как же было трудно это терпеть, — сказала она. — Порою я думала, или мне казалось, что мой мочевой пузырь надулся до размеров футбольного мяча и сейчас может лопнуть.
Подруга помыла и вытерла руки быстрее, чем она, затем спросила у Джейн: — Ну что будем ждать остальных, и узнаем, у кого как было?
— Нет, я не хочу ждать остальных. Почему они там так застряли. Они что, ссут дольше меня?
Джейн и Элен уже казалось, что они уникальные со своей реактивностью двигателя самолёта. На самом же деле те три остальных начали выпускать из себя все пять практически одновременно, каждая производила по-своему направленный поток, который был в унитазы.
Под конец каждая из них выпустила накопленные объёмы (в сумме наверное каждая по литру), но каждая о чём-то задумалась, наверное предполагая, что выпустила не всё, и хотела выпустить остатки, и потом поочерёдно все они вышли к умывальникам. Мэри тоже вымыла руки, высушила, и поглаживала себя по животу сухими руками.
Джейн уже хихикала от происходящего, и теперь хотела бы знать, в какой же из них вместилось всё-таки больше? Но при этом шум из Элен для неё заглушил все остальные, может быть действительно Элен выпускала его натренированными мышцами с такой силой?
Наверное, проходящий по коридору мог бы подумать, что произошла какая-то авария с водой или с насосом. Затем засмеялись все пять вместе.
Тут вбежала Руфь, как я уже сказала, она медленно шла по коридору, и проделала в одиночестве то же, что перед этим проделали все пять вместе.
Когда Руфь сушила руки, а две других закурили, Руфь повернулась к Джейн и сказала: «Я теперь могу сказать, что у меня оказывается сверхспособный мочевой пузырь. Я вытерпела даже дольше, чем каждая из вас (недовольно направленные взгляды). Я думала, я не сделаю этого. И это при том, что во время серьёзной операции. Вот уж действительно н знаешь, на что можешь быть способна…
— До того как ты зашла сюда, ты бы знала какое здесь происходило опустошение наших измождённых мочевых пузырей. Просто Ниагарский водопад стоял. У тебя же было как-то уже слабо, может ты меньше выпила… Зато мы теперь знаем, что каждая из нас способна справиться с любой операцией, и даже в летнюю жару, — подвела итог старшая медсестра Фиона.
Несколько минут спустя Джейн пересекала двор по пути к стоянке автомашин сотрудников, шагая рядом с доктором Рэдманом, и рассказывала ему о происшедшем в туалете, и о мощных выплесках из мочевых пузырей у каждой из пяти других медсестёр.
— Мне далеко до них, если судит по объёму, — признавалась она. — У каждой своя индивидуальная вместимость. Я сама смогла продержаться наверно лишь потому, что не так много литров выпила за последние 24 часа.
— Я открою тебе маленький секрет, — сказал ей доктор Рэдман. — Я прописал себе мочегонное средство, и принял его вчера. И благодаря этому вывел многое из своего организма заранее. И поэтому сегодня мне было так легко справиться с операцией. Но накануне вечером я то и дело ходил в туалет. Удивляюсь, как это у вас получилось сегодня.