Малышка

     Привычный гул в аудитории, до жути надоевшие лица вокруг. Мрачная и занудливая погода (видимо ее мужчина тоже очень занят) преподнесла нам серый денек. Преподаватель с вечно натуженным взглядом (она утверждает, что она жертва любви) и таким же поблекшим голосом вызывает к доске студентку. Все равнодушно провожают ее, следующую к доске, взглядом ничего не выражающим.
     Я силюсь собраться с мыслями и почерпнуть с ее доклада как можно больше полезного. В течение 15 минут я ухитряюсь слушать ее. Неожиданно все вокруг из черно-белого, превращается в цветную картинку, я вижу, как передо мной распускается лепестки алой розы. Мои руки судорожно пытаются осязать ручку на столе, но местонахождение ее неизвестно. Я же боюсь оторвать от нее взгляд, а вдруг все исчезнет в тот же миг. Скорей, скорей! Я молю бога, если он есть, чтобы она продолжала…
     Говорят, что женщине не понять мужчину, не проникнуть в его желание и фантазии. Но что тогда испытала я, вглядываясь в изящные черты этого милого существа.
     Малышка…
     Я переношусь в совсем иной мир, отличный от реальности… Малышка идет мягкой поступью пантеры по зыбкому песку, купаясь в пронизывающих лучах восходящего солнца.
     Она не отзывается на мои оклики, и все идет и идет, удаляюсь от меня, не жилая не видеть, не слышать происходящего вокруг.
     Оставшись наедине с самой собой, убедившись в одиночестве на пустынном берегу, она скидывает с себя одежду и окунается в лазурь набегающих волн. Синева ревностно окутывает ее нагое тело. Я заворожено жду ее возращения.
     Стряхнув с себя объятия волн, она обратила взор к солнцу и отдала себя в его власть, растянувшись на прибрежном песке, подобно кошке.
     Сравнительно не большой рост делает Малышку беззащитной и слабой в глазах сильной половины человечества. Кажется, что ей просто необходима защита, но это далеко не так.
     Ее ледяное самообладание, грациозность и элегантность и, кроме того, приятная стервозность, обдают холодным отрезвляющим душем находящихся вокруг. Она всегда где-то внутри своего ледяного изваяния и навряд ли кто-нибудь способен вызвать ее на откровенность. Все слова, которые я подбираю, пытаясь описать это чудо просто блекнут рядом с ней и опускаются на землю пожм, как у младенца, вызывает неподдельное восхищение и искреннюю улыбку. Под нижней же таится впадинка, как будто кто-то вложил истину жизни в ее уста и приложил к ним палец.
     Я перебираю ее золотистые пшеничные волосы, прядь за прядью, они спадают каскадами ливня и разбиваются о ее нежные детские плечи. Челка, заправленная за ушко, открывает мочку и девственную шею. Золотая цепочка, струясь, огибает ее и с грохотом срывается в русло на груди.
     Капельки воды — остатки любви сверкают в пупке на солнце как роса в листочке тюльпана. Мелкими поцелуями я осыпаю ее тело, как дождь в знойное лето-землю. Ничто не ускользает от меня: стройная шея, впадинка ключицы, шишечки сосков, упругий животик. Я провожу тыльной стороной ладони по изгибу спины и чувствую импульсы тока, напряжение. Поцелуем касаюсь ее миниатюрных пальчиков, увенчанных белоснежными тиарами ноготков. Поддаваясь желанию, рука соскальзывает в ущелье, мое сердце медленно и глухо стучит. Проведя губами по розовым пяточкам, я касаюсь языком ее пальчиков. Она, улыбнувшись, взяла мое лицо в своим ладошки, и я чувствую ее дыхание в своих волосах.
     Но стоит очнуться, Малышка ничего не подозревая, отвечает у доски, рассуждая также страстно о трудах Платона, как и секунду назад смотрела на меня.
     Она не знает о магнетизме своей души и тела, лучше пусть и не знает.
     Все в ней сокровище, она — жемчужина росы в листочке тюльпана.