Кто мне расскажет, почему нельзя ебать близких родственников? Нет, я понимаю, что есть страх нежелательной беременности и опаска родить какого-нибудь неполноценного ребенка. А вот почему нельзя ебать? Чем пизда, скажем, сестры, матери или тети отличается от такого же органа другой женщины? Совершенно все такое же. И тем не менее это считается предосудительным. Но ведь другие мужики ебут и маму, и сестру, и тетю. А вот почему нельзя мне?
Примерно такие размышления посещали меня, когда я, отслуживший срочную службу молодой парень, гостил у замужней сестры. Небольшой городок, где, как в деревне все и у всех на виду, где нет возможности познакомится с девушкой простодля совместного время препровождения. Эк я загнул! Сказал бы просто, для ебли. Прожив у сестры уже больше недели, измучался в край. Вечерами с зятем принимали горячительное, потом шли спать. И каково мне было слушать скрип их кровати, стоны и выкрики, слышать, как они босыми ногами шлепали в ванну после ебли подмываться. У меня уж не то, что просто яйца ломило, ходить не мог. Да еще сестрица, все считая меня младшеньким, носила дома то коротенький халатик, то зятеву рубашку. И когда наклонялась по какой-то надобности, ее задница, выпирающий пирожок с врезавшимися в него трусами, наводили такую тоску…Впору собираться домой. Сидел ведь всеми днями дома, на пару с сетрой, практически никуда не выходя.
Сестра затеяла приборку. Помогал ей в меру возможностей. она полезла вытирать пыль на антресолях. Высоковато, конечно, так она поставила на стол табурет и совершила восхождение на этот Эверест. Помог ей забраться, поддержав снизу. Удачно так поддержал, за задницу. Вытерла пылюгу и стала спускаться. И опять я принимал ее, чтобы не загремела всеми своими телесами об пол. А когда она соскочила на пол, принял ее в свои объятия. Ее грудь под тоненькой маечкой уперлась в мою так плотно, что почувствовал соски. Сам был в одном трико, с голым торсом. На автомате прижвл ее к себе и просто впился в ее губы поцелуем. Она не оттолкнула, не вырвалась. Просто ответила на такой не совсем братский поцелуй. А я задыхался от охватившего меня возбуждения. не отрываясь от ее губ и не выпуская из объятий, потащил ее к дивану. Автоматически переставляя ноги, сестрица дошагала до дивана, села, подчиняясь моим рукам, а потом и легла на спину. А я уже маечкузадрал, титечки целую, задыхаюсь. Она как-то лениво отталкивает меня
— Что ты делаешь? Нельзя! Отпусти меня!
А сама уже возбуждена, сама уже мужика хочет. Она на это дело легко возбудимая, об этом знал давно, еще в детстве услышав ее разговоры с подругами. Залез в трусики. А там все мокро. Даже волосы на лобке мокрые, а когда пальцем краешки пизды раздвинул и внутрь залез, так вообще мама не горюй!Целую титьки, шею, губы и снова титьки, сам трусы стягиваю. Она ноги сжала, не дает их снять. Да мне и не особо-то нужно. Кое-как, одной рукой стянул с себя трико и трусы, навалился на сестру, начал вклиниваться меж ног. Дергается. И хочется, и колется. Все не надо, бормочет, все отталкивает, ноги сжимает. Да куда уж там, если глаза кровью затекли и ничего уже не соображаю. Протиснулся, прижал ее к дивану, оттянул в сторону полосочку трусиков и начал дырку нащупывать. Тороплюсь, не попадаю, ничего не получается. А сестрица еще и за хуй хватается, в сторону его отводит.
Отводила-отводила да не отвела. Попал! Может быть даже и с ее помощью. И всадил. Да с голодухи, с паревозбуждения кончил, едва успев начать. Она разочаровано вздохнула, когда я задергался, заливая ее пизду спермой. Да только зря вздыхала. Хуй и не думал падать, был все таким же твердым, упругим и готовым к продолжению битвы полов. И теперь уж равномеренно закачался на сестре. И она ножки мне почти на плечи закинула, подмахивает, спешит свою порцию удовольствия получить. Пизда мокрая, течет, да еще и спермы полно. Так что с очередным семяизвержением я подзадержался. Да так, что сестрица успела пару раз получить удовольствие. А когда я во второй раз отстрелялся, обмяк, она оттолкнула меня, высвободилась и рванула в ванну.
Сидел на диване, натянув трико с трусами и ожидал приговора. Как бы там не было, выебать сестру, да еще практически насильно, это чревато. По крайней мере спустил, и то хорошо. Да и она, если бы не хотела, навряд ли получила бы удовольствие. Сестра пришла из ванны
— Что, доволен? И как теперь дальше будем жить?
— Да никак. Завтра самолет есть, домой полечу.
— Еще чего!
— Ничего. Обидел тебя. Вот и полечу.
— Дурак! Вон какой вымахал, а дурак! Если бы я не захотела, так и не получилось бы у тебя ничего.
— Как это ты захотела? А я, выходит…
— Да все думала, сколько же он может терпеть? Вот и не стерпел.
— Так ты сама?…
— Нет, тетя Мотя! Сама, конечно. Все, иди мойся. терпеть не могу мужиков вонючих. Там в шкафу в ванне трусы чистые. Переодень.
Жизнь повернулась ко мне светлой стороной.
Докончили уборку. Сестра пошла смывать пот и грязь. Позвала меня
— Спину мне помой.
— Давай, помою. Только вдруг…
— Не надо вдруг. Потерпишь.
Потер ей спинку. Она, явно издеваясь, стояла под душем, поворачивалась то передом, то задом, выгибалась кошкой, подставляя тело под струи воды.
— Все, залазь. Водичку похолоднее включи и остынешь.
Стесняясь, отвернулся, стягивая с себя одежду.
— Чего ты там прячешь? Покажи-покажи…Вот чем ты меня тыкал! У-у, какой большой! Дай я тебя помою.
Сестра принялась тереть мне спину, заставила встать и помыла живот, а когда дошла до места пониже живота, осторожно намылила, смыла пену и принялась играть.
— Я так кончу!
— Давай, кончай!
Стоял в ванне в полный рост, придерживаясь за стену, а сестра дрочила, дожидаясь выброса спермы. Стоял к ней немного боком и она потянула меня, поворачивая к себе лицом. Голая, титьки немного висят, на лобке волосы черные кучерявятся.
— Я тебя хочу!
— Потерпишь! Ты покомандовал, хватит. Теперь я командир. Давно мечтала в волю поиздеваться над мужиком.
— Сучка!
— Кобель!
И замолчала. Потому что рот ее был занят. Она обняла губами головку, облизывала ее, вновь брала в рот и легонько сосала. Держался из последних сил. Но все одно умелые действия сестры победили. И я, прижав ее голову к себе, выплескивал ей в рот струю за струей. А когда она оторвалась от меня, высосав все до самого донышка и проглотив до последней капельки, устало опустился на край ванны.
— Все! Теперь долго не захочешь!
Вот тут-то она не угадала. Примерно часа через два сестра стонала, задрав ноги к потолку и принимая меня в гостях. Диван скрипел, качая нас на стареньких пружинах. Мы не спешили. Голод был утолен и теперь мы наслаждались лакомством. Не спеша, с чувством. Несколько раз поменяли позы. Сестра быстро вспыхивает и так же быстро кончает. Кончив в очередной раз в позе наездницы, сползла с меня, села у стеночки, подогнув ноги.
— И долго он будет так торчать? — Она слегка коснулась головки.
— Не знаю. Почему-то на тебя стоит и падать не хочет.
— надо ему помочь!
Сестра склонилась, поцеловала головку и взяла ее в рот. Ее попка немного приподнялась, повернулась ко мне. Погладил, потянул на себя. Сестра оторвалась
— Что ты хочешь?
— Сядь мне на грудь.
— Зачем?
— Прошу, сядь!
Сестра села и вновь склонилась, продолжая прерваное занятие. А я потянул ее попу вверх и на себя. Она охотно приподнялась, подалась навстречу. Слегка раздвинул губки мокрой сестренкиной пизды и рассмотрел налитые кровью нребешки малых губ, клитор. Поцеловал все это, присосавшись так, будто целовал ее рот. Она выгнулась, протяжно охнула и опустила мне на лицо всю попу. нет, так не пойдет. Приподнял, как мне было удобнее и принялся вылизывать сестру. А она с такой скорость и яростью сосала, что казалось, хочет съесть это торчащее наслаждение.
Таких воплей от сестры я не слышал давно. То есть в детстве, когда по неосторожности как-то испортил ей домашнюю работу по черчению, над которой она корпела пару дней, слышал что-то подобное. А сейчас она выла волчицей, извивалась на мне, вдавливая мне в рот пизду, накрыв задом лицо и с силой сдавив мои бока бедрами. А потом просто рухнула на меня, выставив зад и содрогаясь всем телом.
— Ты так и не кончил!
Сестра, лежа рядышком и положив голову на грудь, играла с торчащим хуем. Оттягивала его и отпускала, а он звучно шлепал по животу.
— Кончу еще.
— Скоро Вовка придет.
— Завтра уйдет.
— А завтра я тебе возьму и не дам!
— А я возьму и тебя изнасилую!
— Насильник какой! Не справишься.
— Это я не справлюсь?
Мы начали барахтаться. Сестра отбивалась, причем вполне серьезно, я пытался завалить ее. Захватив руки, развернул ее на живот и вклинился меж ног. А дальше уж дело техники. И на удивление быстро кончил.
— А я ведь по-настоящему сопротивлялась.
— Я понял. Только я же сказал, что изнасилую.
— Мне понравилось. Так бы меня по три раза в день насиловали!
— Можно и по три.
— Сил хватит?
— Ты так умело поднимаешь, что, я думаю, хватит.
— Я подними и меня же насиловать?
— А как ты хотела? Только так.
Едва дождавшись, пока зять уйдет на работу, мы окунались в мир наслаждений. Сестра была права. Со временем сил действительно стало не хватать. Так продолжалось некоторое время. А тут уж и пора пришла мне уезжать. Сестра провожала меня в аэропорту. Багаж уехал на погрузку, нас разделила зона посадки. Перед самым отъездом в аэропорт, на прощание подарил сестре отличный куни.
Мать встретила дома. Пока пришла с работы, я уж и багаж распаковал, подарки разложил. И поесть приготовил. Целый вечер сидели за столом, немного выпили. Мать все расспрашивала о сестре, о зяте. Уже за полночь пошли спать. Маменька слегка захмелела. Мне не спалось. Пару раз выходил во двор. Пришел в очередной раз и заглянул в материну комнату. Она спала, раскинувшись на спине. Сорочка задралась до самых титек. Треугольник волос темнел на белом Так что особых проблем с задержкой не было. И я добися того, что она затрепетала, застонал и кончила. А потом, не выпуская ее из-под себя, продолжил, все так же не торопясь. И в другой раз мама кончила. Тут и мне пришла пора разрядиться.
Мать пришла, подмытая и сердитая
— Уходи!
— Не хочу. Я с тобой спать буду.
— Тогда я уйду.
— А я приду.
— Сволочь! Зачем ты это сделал? Ты хотьпонимаешь, что ты сделал?
— Понимаю. И теперь всегда буду это делать.
— Что-о!?
— Мам, а кто, кроме меня, доставит тебе радость? Ты себя вон в бабки записала, а ведь ты еще не старая.
— Не тебе судить!
— Я и не сужу. Просто я тебя люблю. Люблю как мать, как женщину.
— Нельзя с матерью так!
— Почему?
— Просто нельзя!
— Ну почему? Кому-то можно, а сыну нельзя?
— Не принято так1
— Кем?
— Людьми.
— Ой, мам, не смеши! Нужны мы людям. Кто на нас обращает внимание, кто нам помогает? Ни родня, ни чужие. Всем мы до фонаря.
Мать уже легла, отодвинулась от меня, укуталась в одеяло.
— Не хочешь уходить, мерзни!
— И не жалко сына?
— Такого не жалко!
Это она в гневе. Потому что проснулся я под одеялом, прижимаясь к теплой маминой спине. Ее попа упиралась мне в живот. Меж ног было влажно. Когда я коснулся промежности рукой, попа сердить дернулась, а потом расслабилась, пропуская руку. Поглаживая губки, раздвинул их и ощутил влагу и жар.Начал пристраивать страдающий утренним стояком хуй. Мама приподняла ногу, помогая мне и едва головка коснулась входа, подалась навстречу. Шлепки, стоны, скрип кровати. А вот и финал.
— А если я забеременею? Я же еще могу.
— Мам, ты прям как маленькая. Схожу я в аптеку, куплю чего.
— Резинки, что ли? Так не люблю я их.
— Ну а что тогда?
— Придумаю
— Ма, тебе понравилось? Только честно!
— Да застоялось все у меня, впору на мужиков кидаться. Ночами снилось, что ебут.
— А тут наяву?
Мать чувствительно шлепнула по голой заднице
— Еще скалиться будет!
— Ма, все-таки кончила?
— Да кончила, кончила. Успокойся ты!
Как же успокоиться, если мамина нога лежит на тебе и своим теплом разбудила голодную зверушку? Потянул маму, положил ее на себя, сам протиснулся под нее. Она приподнялась, уперлась в грудь и ждала, пока я вставлю гловку того зверька в норку. Потом медленно села и начала покачиваться, приподнимаясь и опускаясь.
Спать ложились с матерью пораньше, чтобы успеть насладиться по полной. И днем прихватывали еще мгновения единения. Мама, как и сестра, оказалась быстро возбудимой. Иной раз достаточно было взяться рукой за пизду и слегка прижать ее, как мать раздвигала ноги. Вечером, придя с работы, в выходной и по целым дням, она перестала надевать трусы. Даже пожаловалась как-то, что попала в сексуальную зависимость от меня. А меня и правда желание охватывало не всегда в подходящих местах: то в сарае со скотиной, то в гостях, то когда у нас гости, то в огороде. И если была хоть малейшая возможность, мама раздвигала ноги, становилась раком или садилась на меня. А впервые попробовав куни, пришла в восторг от такого способа и за него была готова на все. Даже согласилась на бритье по несколько раз в неделю. И я, уложив ее на диван, тщательно выбривал лобок, губки, а потом ставил на коленки и выбривал все волосы, и так редкие, на заднице. Надо ли говорить, что каждый поход в цирюльню заканчивался тем, что из раскрытой и намыленной маминой пизды вытекала сперма сына. Ведь все одно подмываться, так почему моментом не воспользоваться. Мать расцвела и даже помолодела. Все же сперма для женщин полезна. Иногда мама, пососав у сына после куни, оставляла сперму некоторое время на лице, размазывая ее в виде крема. Она не глотала ее ни разу, в отличии от сестры, а вот таким образом пользовалась.
В гости приехала сестра. Вечером легли спать по разным комнатам. Не знаю, как спала мама, я не очень хорошо. Утром мать ушла на работу, а я быстренько в кровать к сестре. Ох и наеблись же мы! Днем ебал сестру, поставив раком у обеденного стола. Кто же мог предположить, что мать отпросится с работы в связи с приездом сестры. Короче, картина маслом, как говорил один из героев фильма.
— И давно вы так?
Брови матери нахмурены.
— Ой, мам, только не надо морали! Мы уже взрослые.
— У тебя муж есть!
— И что? Это же не любовник. Это просто братик.
Она прижалась к моему плечу.
— Мам, ты бы попробовала. Какой он хороший! Ласковый, нежный! А любовник какой! Завидую его жене! Нет, мам, ты только попробуй!
Сестра на полном серьезе предлагала матери переспать с сыном, причем делала это так, вроде предлагая новый сорт мороженого.
Мать усмехнулась
— Уж не сватаешь ли ты меня?
— Братик, ну скажи хоть слово! Что, как в рот воды набрал?
— А то и набрал, кобелина, что не знает что сказать.
Сестра открыла рот, до нее стало доходть
— Вы…Уже….Ая…дура…
И ее скрутило от смеха. Она согнулась, прижала руки к животу и просто захлебывалась. Глядя на нее, хихикнула мать, потом я. Правду говорят, что смех заразителен. Через некоторое время мы все трое ржали, катаясь и корчась от смеха. Только и было слышно
— Ох!…А я!…А они!…А мы!…
Отсмеялись. Серьезно обсудили возникшую проблему. Выход нашелся быстро. Днем мной владела сестра, ночью мать. Все просто и ясно. Причем моего особого согласия никто и не спрашивал. Вот что значит быть младшим в семье. И тут дедовщина.
Едва я залез на маму, на пороге возникла сестра. мать ее не видела, потому что вход в спальню был со стороны головы. Приложила к губам палец и встала почти у изголовья кровати.
Мать прикусила ладошку, когда ей особо захорошело
— Что я ору?! Людку разбудим! Кончай скорей!
— А может Людке оставить?
— Ну так и иди к ней.
— А не обидишься?
— А чего обижаться?
— А может ее сюда позвать?
— Так она и прибежала. Жди!
— А попробую! Людк! Подь сюда!
И Людка явилась сей момент
— Чего?
А сама от смеха давится. мать подозрительно посмотрела на нас.
— Людк, ложичсь. Рядом с мамой.
— Зачем?
— Видишь, стоит. Мать велела тебе оставить. Ложись, ебать буду.
Сестра легал. мать удивленно отодвинулась, а я пристроился меж раздвинутых ног сестры, всунул и немного поебал. Потом отвалился и лег на спину.
— На меня ложись.
Сестра легла правильно. Мать удивленно смотрела, как мы в позе шестьдеся девять старательно, чуть ли не с урчанием, высасывали друг друга. Она даже села на кровати для удобства. И когдасестра закричала, забилась, кончая, выпустиля хуй изо рта, ее эстафету приняла мать. Как-то незаметно вытолкала дочь и заняла ее место. Материн зад несравненно шире сестренкиного, да и в такой позе ей куни я ни разу не делал. А тут лицезрение чужого секса, потом новая поза, так что маменька приплыла очень быстро, хотя перед этим только что разрядилась. Свалившись с меня и подогнув ноги, согнулась в позу эмбриона и всхлипывала. Лежала на боку, очень удобно и я вновь прикоснулся губами к ее промежности. Мать дернулась, взвизгнула.
— Не надо!
Сестренка, поняв мои проблемы, легла на бок, приподняла ногу.
Днем с сетрой немного побаловались. Пока топили баню, развлеклись. В холодном предбаннике драл ее так, что пар валил. Вечером, дождавшись мать, пошли париться. Это дело мы любим. Немного пошалили. Не в смысле кому-то пихнуть, а в смысле полапать друг друга. После бани посидели за столом и немного выпили. Спать пошли на материну кроватьвсе в троем. Вот тут мы с сестрой оторвались, решив еще днем ублажить маму так, чтобы запомнилось.
В четыре руки, в два рта и один хуй довели маму до полуобморочного состояния. И когда она могла уже только лишь хрипеть, оставили ее в покое. А чтобы не мешать ее отдыху, стянули на полодеяло и развлекались на полу. Через какое-то время мать свесила с кровати голову.
— Иди к нам!
— Нет, вы уж сами. Я посмотрю, как у молодых получается.
А у молодых получалось очень уж хорошо. Сестра призналась, что наблюдатель в лице матери ее очень возбуждает. Да и мне, честно говоря, нравилось ебать сестру под строгим материнским приглядом.
Проводили сестру домой. Как-то опустело в доме. Вроде как чего не хватает. И ебля стала скучноватой. Привыкнув к оргиям втроем, двоим нам было уже не так интересно. Преснятина какая-то и обыденность. И эта преснятина длилась до той поры, пока материна младшая сестра не попросилась на квартиру, разведясь с мужем. Одинокая, без ребенка, жить негде. Да и просто родная сестра матери и тетя мне. Она просто не могла найти слов, первый раз послушав наши ночные концерты. Не знаю, о чем уж они толковали с матерью, но когда я, примерно через неделю после ее приезда, завалил тетю на кровати, без излишних разговоров раздвинула ноги и сама напрвила хуй в положенное место. И вечером мы легли спать втроем.