В том году осень выдалась ранней и холодной. Волею случая в один из промозглых октябрьских дней мы с моей юной женой Оксаной оказались в Рязанской области, заплутали в лесистом мрачном захолустье на наших убитых в хлам «Жигулях».
Дождь клубился над землей туманом,на траве лежала крупная, зернистая роса и нереальная тишина стояла в том мрачном краю. В полной мере мы ощутили ее, когда кончился бензин и наша «старушка», смачно чихнув последним выхлопом, заглохла.
Забрав из машины самое ценное, мы двинулись искать поселение пешим порядком.
Грунтовая, совершенно раскисшая дорога указывала на то, что где-то поблизости есть населенный пункт, то же подтверждал и лай собак, доносящийся откуда-то из-за леса.
Вскоре сосны расступились и мы увидели холм, а на нем- одинокий мрачный особняк, скорее замок с башнями и каменным забором. У холма нам втретилась старуха в тряпье с суковатой клюкою.
— Кто тут живет, бабушка?
Пожилая незнакомка, склонив голову, окинула нас птичьим одноглазым взглядом и, зло сплюнув, поспешила дальше, увалисто налегая на свою клюку. Потом остановилась:
— Карла проклятая там поселилася. Не ходите вы туда!-
Как-то по девичьи звонко крикнула нам она.
И мы «ударили в ворота». Лай собак усилился, двери автоматически разошлись. Мы с опаской заглянули вот двор. Весь он был покрыт изумрудной посевной травой, аккуратно подстриженной, изумрудно-зеленой даже в том позднем октябре.
На крыльце особняка стояла высокая женщина, лет пятидесяти, в сером, дымчатом свитере, джинсах и черных ботфртах.
Издалека и как-то свысока она пориветствовала нас неспешным кивком головы и удалилась в дом, оставив открытой дверь.
… Во дворце мы получили все, что нам было нужно: горячую ванну, махровые полотенца, бархатные халаты и вкуснейший ужин. Его мы свершали в гостиной в компании с хозяйкой.
Как-то совершенно нескромно разглядывая нас, она подняла тяжелый бокал с рубиновым вином. Пылал камин. Пылал бокал:
— Ну, за любовь!-качнула она бокалом, -вы ведь любите друг друга.
Я был страшно рад тому уюту и невероятно странному гостепрееимству. Перед Оксаной, моей 18 летней крошкой, с которой на тот момент, я 21 летний дурак состоял в браке уже 4 месяца, мне было стыдно. Неловко за неудавшееся путешествие, за дождь, за холод,за дорогу. И теперь вот все так благополучно разрешалось.
— Вы хозяйка?- перевел я разговор.
Женщина сделала один большой глоток,поставила бокал:
— Ламброзо.
-А кто это?
-Он афроамериканец. Невероятно богатый человек. Вот, на склоне лет пришла ему голову такая фантазия, поселиться в Росии. Я управляющая при нем. Меня зовут Сара.
Мы почему-то согластно кивнули своими белобрысыми голвами.
— А вы брат и сестра?-в свою очередь спросила Сара. Многие из-за нашей с женой схожести принимали нас чуть ли не за близнецов. Пришлось объяснять.
— Оксаночка, ты кушай, попробуй вон то жаркое, это настоящее африканское блюдо. Еда тех этнических племен, что все еще танцуют нагишом и бъют в свои тысячелетние бубны.
Жена почему-то потупила взор.
— Ой, скромная какая,- как-то хамовато облизнулась Сара,- худенькая, бледненькая, не ешь ничего, не по веку это, детка. Небось и Тургенева читаешь?
Мы замолчали. Я почему-то плохо подумал о Тургеневе.
— Ладно, ребятки, сейчас мы еще выпьем вина, я покажу вам фотографии, и вы развеселитесь. Вот увидите!
Сара вытерла салфеткой свои пышные губы и вышла. Но вскоре вернулась, неся перед собой огромный альбом, как серебряный поднос.
Оказалось, что это альбом хозяина. Его страна, его родственники, его дворцы.
— А сейчас будет сбрприз для тебя, Оксаночка,-лукаво покачала головой управляющая и поддела ноготком страницу,- вот и сам хозяин. Ап!-она перевернула лист.
А под ним-другой. Он весь был занят единственным крупным цветным снимком: карликообразный негр с высокомерным, я бы даже сказал избалованным выражением глупого лица. Из одежды на этом смешном персонаже были лишь бусы. Но поражало не это. Его член! Он свисал из маленького тела огромным шлангом по траектории струи, обрезанный, с огромной фиолетовой залупой, которая, как казалось, лениво покачивалась на самом переднем плане фотографии.
Жена взвизгнула и залепила ладошками пылающее лицо.
— Не бойся, девонька,- ласково дула ей в самое ушко мудрая Сара,- от него еше никто не умирал. А вот блаженство испытали многие!
— Ну, ладно,- закрыла жнщина фолиант, сообразив, что для нас это слишком,- вам постелили уже.
И чуден был тот дом со множеством коридоров о комнат. Безлюден. Но в то же время отовсюду был слышен визг и писк, как будто он весь был населен невидимыми нам детьми. Под одеялом Оксана дрожала. Ее бедра покрывались гусиной кожей:
— Давай убежим отсюда?- горячо шптала она мне в грудь,-ты что, не понял, куда мы попали?
Я молчал. Как можно было убежать из крепости, котоую охраняли могучие псы, которых на ночь наверняка спускали с привязи..
Спал я рвано и бредово. Очнулся от того, что кто-то легонько тронул меня за плечо. Разлепил глаза. Наша спальня была залита мягким «тихим» светом. У постели в гренадерской стойке вытянулась бедрастая Сара в белых чулках, поясе с подвязками и черных ботфортах. Несмотря на поздний час и хмель, ее прическа была аккуратнейшим образом убоана в балеринский «бублик».
Пальцем она мне делала знак, тс-сы! Кивком головы увлекла за собой.
Накинув халат, путаясь в нем я поспешил за искусительницей. Она привела меня на кухню, по ходу тоже где-то добыв халат. Накинула, но не запахнула. Невероятной силы сексуальность просмаиривала сквозь ветхий протрет этой обреченно развратной женщины. Безтормозово развратной. Это когда тело в своей похоти, очертя голову, летит в ад. А разум едва поспевает за ним на крутых виражах.
Она включила чайник. Выловила в холодильнике пузатую бутылку, подняла ее:
— А?!
Я отрицательно покачал головой.
— А зря!-она набухала стакан. Выдушила его. Села за стол. Размашисто подперла голову рукой.
Она рассказала мне о том, что Ламброзо, этот черномазый карли к и старик все время пытается улучшить свою породу и для этого использует русских девок( так и бросила брезгливо «девок»).
— Их ему грузовиками возят. Думаешь, чего он, миллионер, особняк выстроил, а дорогу к нему не проложил? Да потому что не хочет, чтоб сюда добрался чужой глаз.
Оказалось, что он мечтает о полноценном наследнике, но от него все время рождаются карлики. Прослышав о невероятной красоте россиянок, он свил гнездо в России и использует наших светок, дашек и юлек, как племеной материал. Но пока из-за краткости срока, невозможно понять, карликов они рожают или нормальных детей.
В общем Сара предложила мне, чтобы и моя Оксана от него родила.Мол, ту , которая принесет ему здоровое потомство, он озолотит. Надо дать Оксане шанс.
— Пусть засадит ей! Как следует выбалует ее под хвост. И девке приятно. Ты, как я понимаю, не можешь дать ей нормального секса. Член, наверняка, со стручек. Ну, если я не права, покажи свою снасть. Докажи, так сказать, на деле. То-то же…
Сара стремительно хмелела и несла такую чушь, что мне было даже весело. Чтобы моя Оксана, с которой я пылинки сдуваю, которая учится в хореографическом училище и которая уже почти балерина переспала с эти прыщавой черной жабой! Да с какой, извините, стати?!
— Вы что же, предлагаете, чтобы он ее изнасиловал?
— Зачем?-хитро ухмыльнулась собеседница,-она сама согласиться. Его член она уже «сфотографировала» и наверняка видит о нем сны. Поверь, мой мальчик, девочки не проходят мимо таких членов. Она с него уже не соскочит!Ты ей только помоги. Пойми, пости. Если любишь, то должен понимать любимого человека.
— Ну допустим. А почему вы думаете, что она ему понравиться?
— А она ему уже понравилась!
p>— Скажите,скажите!- захлопала в ладошки жена и кинула взгляд на меня, ожидая поддержки.— Он требует, чтобы гости были голыми.
Жена растерянно переглянулась со мной:
— И все?!
— Нет не все…
— А что еще?
— Чтобы они, особенно девочки были до ноля выбриты во всех местах, ну исключая головы, конечно… Хотя, однажды у нас была гостья, которая в порыве страсти, сгорая от нетерпения перед встречей с ним, согласилась чтобы ей обрили и ее рыжую голову.
Повисла неловкая пауза.
— И потом, Оксана, в этом доме существуют некоторые правила, которые гостям необходимо соблюдать. Если они их не соблюдают, вон, пожалуйста, калитка. позавтракали и в путь.
— Ну все таки, какие?-дрожа прошептала жена.
— Ненормативная лексика. Ты не должна ее боятся. Если избегаешь, до свидания! Не избегаешь, переходим второй уровень.
— Не избегаю,- едва слышно прошептала Оксана.
— И будешь выражаться ею же?
— Да.
— При встрече с хозяином ты не должна стыдливо прикрывать ладошками свою пизду. Напротив, должна демонстрировать ее. Приседать и подмахивать, сама ловя при этом кайф. Если это не подходит, никакого хозяина вы не увидите. И, пожалуйста, отправляйтесь во свояси.
— Ну, Сарочка, ну а что еще?
Да и все в общем-то. Если условия вас устраивают, хозяин приглашает вас в 8 вечера к себе в спальню.
— В спальню?!
— А что тут такого? Он любит принимать своих гостей в спальне.
Весь тот день мы провли как во сне. Помню шныряющих повсюду черномазых детей, распатлаченных теток в халатах, которые, похоже, еще вчера были гламурными девочками. Какие-то пучки травы, развешанные по стенам,голубой огонек газа, целый зал-музей с бубнами, копьями, зубами и черепами в африканском стиле, жесткое порно на плазме в одной из гостиных.
Помню юную девочку, которая до самозабвения дрочила, подсматривая в щель какой-то из дверей с вызолоченной ручкой.
А еще почтальона, который, якобы, доставил телеграму из Африки и назойливо пищал в холле, как комар, возмущаясь, что его никто не выходит встречать.
Помню нас, меня и жену Оксану, играющих в биллиард, сроду на нем не игравших.
А потом был вечер. По указанию Сары и под ее присмотром я гладко выбрил жену. Потом мы, опять таки с подачи управительницы, вместе с Оксаной приняли клизьмы, и она, Сара, вставила мне в анус какой-то холодный шарик и заговорьщицки подмигнула.
— А против укольчика, ребятки, не возражаете? Совершенно безобидный, но очень приятный укольчик. Это я вам говорю, как медик,- вздохнула Сара и сломала ампулу.Запахло какими-то запредельными пряностями.
Нам вкатили по уколу. Действительно странное действие было у него. Какая-то нежность разлилась в моей груди, а и без того маленький член сьежился и спрятался. Но при этом мой анус стал необычайно чувтсвительным и зудящим.
Щеки жены стыдливо заалели, ее щелка приоткрылась.
Голых и беспомощных нас впихнули в спальню хозяина. Впрочем, то что мы увидели, назвать спальней было сложно. Большая комната, устланная коврами, с креслами и специальной медицинской кушеткой.
Странно, но там присутствовал даже врач. Во всяком случае человек в белом халате с тахомером на груди. Так же клубилось множество голых девушек, как я понял, беременных. У одних животы выпирали уже вопиюще и зияли открытые вагины, у других животик едва-едва наметился.
Невольно,держась за руки мы осмотрелись. Я с интересом, жена с интересом и явным испугом. В глубине зала стояло кресло, в нем сидело полувидимое нам из-за хитрого света черное существо. Луч скользнул и светлый круг переполз на черный спокойный член, свисающий через ляжку и поникнувший ядреной залупой.
И тут, неожиданно, хлипкий врач предложил руку Оксане, та стыдливо приняла ее, и человек в белом подвел жену к креслу с этим черным, и другой лучь упал на девушку, покрыв, словно невесту фатой.
Черный член встал в три толчка и залупой загнулся под пупок хозяина.
Врач, словно извиняясь, увлек жену на кушетку с механизмами и подушками и там, при помощи рожениц, жестко зафиксировал ее в таком положении, что руки и ноги ее были разведены и закреплены, а разверзстая от укола пизда при этом призывающе подниамлась, выпирала и была совершенно не защищена .
Кушетка имела колесики, и крутнув ее, похохптывающий доктор выпихнул под луч света прямо в центе зала.
Ноги мои дрожали. На губы вышла пена.
— Иди подготовь его к спариванию,- горячо шепнула Сара мне на ухо, и больно прикусила его мочку,- он любит, когда мальчики у него сосут.
Не знаю, что это было, но я опустился на колени, поймал рукою член, облизал головку и начал сосать. Он был просто деревянным. Шарик, вставленный мне в анус Сарой сделал свое дело, мой анус раскрылся, и я со сладким ужасом понимал, что хочу скса не членом, а анусом. Непроизвольно я вскочил, раскрыл руками ягодицы и подмахнул перед хлзяином. Сара понимающе кивнула.
В это время роженицы готовили к спариванию распластанную жену. Они лизали ее везде, от удовольствия она совершенно сбрендила и закричала наконец:
— Я хочу, чтобы он мне засадил!
Сара подсеменила к ней, подняла головку на ладонях, заглянула в глазки:
— Девочка, ну потерпи, засадит.
— Не могу терпеть!
-Тогда попроси. Но так, как мы договаривались, не бойся горячих слов. Проси!
Девушки лизали.
— Сволочь черномазая, ублюдок ебаный, ты думаешь, чего я сюда приперлась, сволочь ты, урод, скотина, засади мне…
-Засади мне под хвост,-корректировала Сара.
-Засади мне под хвост! Не видишь, я изныла вся, давай, ну…
— А он тебя оплдодотворит, хочешь?
-Хочу, да!!!
Амброзо вывалился из кресла и забавно петляя ножками, словно его член перевешивал тело, подсеменил к кушетке.
И тут он именно засадил. Другого слова не подберу. Он вошел в эту хрупкую девочку сразу и по самые яйца. Его могучие черные яйца легли на ее девственный алый анус. Как она приняла в себя эту дубину, не могу понять до сих пор. Она словно опеленала его.
-Не смотри!!!- отчаянно крикнула она мне,обвив его спину ногами и потонула в этом черном карлике.
А я самозабвенно дрочил.
Беременные девушки с пунцовыми сосками, раскрытыми вагинами, с рельефными венами, оплетающими их набухшие груди и животы, словно в ритуальном африканском танце топтались вокруг ложа спаривающихся и пели:
«Ой ля, ой ля, ля, родит Оксана короля».
Кончали они вместе в судорогах и каких-то половых выделениях. Когда карлик отвалился, сперма толчками еще долго выходила из моей жены. Потом она лежала убитая, и Сара и доктор смачивали ей губы. И шептали, что все будет хорошо…
Уезжали мы утром. Оксана, плутая в траве, еще долго и , как мне казалось. с надеждой оборачивалась на бездушный особняк. Я брел, не разбирая дороги.
Месячных у жены не было. Карлик оплодотворил ее
Если интересно продолжение, пишите мне, ваша Окса!