Это было в начале восьмидесятых годов. Когда я учился в восьмом классе, нас на весь сентябрь послали в колхоз помогать в уборке урожая. На этот раз мы убирали сахарную свеклу. На этом же поле работала женская бригада с какого-то завода из Курской области. Их было 11 человек, а двенадцатая, как потом выяснилось, была у них поварихой, готовила на всю бригаду. Нас раскидали по избам, а Курскую бригаду разместили в клубе. В основном это были женщины двадцати пяти – тридцати лет, только двоим из них не было и двадцати. Они были очень веселые, с их стороны постоянно слышался задорный смех, мужиков они притягивали как магнитом. В перерывах они усаживались все вместе и пели. У них это очень хорошо получалось.
Как-то во время такого перерыва, когда они пели, а мужиков около них не было, я подошел и стал слушать.
— Нравится? – спросила меня их бригадир Оля, крупная темноволосая женщина лет тридцати, — садись, подпевай.
Она подвинулась, освобождая мне край мешка, на котором сидела. Я стал им подпевать.
— Да у тебя есть голос, — заметила Оля, — ты приходи к нам вечером. Чайку попьем, попоем. Тебя как зовут?
— Саша, — ответил я.
— Правда, приходи, Сашок, — поддержала Олю самая молодая из них, — меня Надя зовут. Вечером со всеми познакомишься, а если будет желание, то и сблизишься.
— Ну, чего ты парня пугаешь? – заступилась за меня Оля, — У вас какой класс-то?
— Восьмой.
— Ну вот, ему еще пятнадцати нет, а ты, Надька, с ним как с мужиком разговариваешь. Вот сейчас поедешь с Федором на машине, там и развлекайся.
— Да я сегодня уже два раза поразвлеклась. Пусть теперь Райка поедет, — кивнула она в сторону другой молодой девицы.
— Рай, ты как? – спросила Оля.
— С толстым удовольствием, — ответила Раиса, — всегда готова.
— Я с вами до правления доеду, — предупредила Оля.
— С агрономом перепихнуться решила? — поинтересовалась Надька.
— Надь, не язык у тебя, а помело. Я же не похоти ради это делаю, а чтобы нам нормально наряды закрыли, кормили чтобы нас получше, отпускали, когда надо. Я из-за вас под мужиков-то ложусь, а ты языком треплешь, — выговорила ей Оля.
— Оленька, да ты чего? – всполошилась Надежда, — да мы все понимаем. Мы за тебя кому угодно глотку перегрызем. Прости меня дуру, если обидела. Кстати, если кому надо для дела подмахнуть, ты обращайся, никто из нас не откажется.
— Ладно, проехали, — сказала Оля. – Приходи. Сашок, не обидим.
Вечером я пошел в клуб. Это была большая изба. Внутри слева от входа располагался дощатый помост, отделенный от зала занавесом. Вообще-то это была сцена, а пока его покрыли сеном, сверху брезентом, и вся женская бригада размещалась здесь на ночь. Остальную часть занимал большой стол со скамьями вдоль него, газовая плита и два кухонных стола.
Вся бригада сидела за столом, они ужинали. Тут же сидели два мужика. Один Федор, шофер самосвала, который возил свеклу с поля, а другого я не знал.
— Сашенька, заходи, — помахала мне рукой Оля, — садись вот рядом со мной. Аня, покорми молодого человека, — обратилась она к красивой черноволосой женщине лет за сорок.
Это была их повариха Анна Степановна. Она принесла мне полную тарелку жареной картошки с мясом, огурцы с помидорами были рассыпаны на столе, и как я не отказывался, меня стали усиленно кормить. Федя с Раей пошушукались и ушли за занавес. Остальные выпили не знаю какую по счету рюмку и запели. Я подпевал, меня хвалили.
— Оль, может его чему-нибудь обучить надо? – предлагали свои услуги подруги, но Оля отвергала их предложения.
— Анечка, — обратилась она к поварихе, которая сидела рядом с ней, — мне надо с Виктором пообщаться, — ты проследи за Сашенькой, чтобы его никто не обидел. А то Надька с Райкой напугают пацана, еще импотентом станет.
— Ладно, иди, — ответила Анна Степановна.
Оля с Виктором ушли за занавес, а Анна Степановна пододвинулась ко мне. Мы еще попели, девчонки еще выпили, закусили.
— Саш, я на двор захотела, — сказала Анна Степановна мне на ухо, — пойдем, посторожишь, а то там собаки бегают.
Мы вышли на улицу и прошли немного вдоль забора. Анна Степановна была в телогрейке поверх халата и в чулках. Трусов на ней, как выяснилось, не было. Она присела, закинув халат на спину, оголила широкую белую жопу, и я услышал шум мощной вытекающей из нее струи. Потом она поднялась и, расставив ноги, вытерла промежность полой халата.
— Ну, а ты чего? Ссы, не стесняйся, — сказала она.
Я расстегнул ширинку и достал ствол, но пописать не смог, потому что хуй был жестким как деревяшка.
— Вот в чем дело, — сказала Анна Степановна, взявшись рукой за мой ствол, — Твердый-то какой. Ты что, весь вечер с таким стояком просидел? Куда Олька-то смотрит? У тебя же яйца опухнут. А ты Ольке уже засунул?
— Нет, — ответил я.
— А ты вообще ебался когда-нибудь?
— Нет.
— Ну, сейчас мы это исправим.
Она, не выпуская из руки мой хуй, повела меня за угол клуба. Там она опять закинула халат на спину и уперлась руками в стену.
— Давай, вставляй, — скомандовала она.
Я с ее помощью вставил в нее хуй и стал двигать задом.
— Тебе давно пора уже с девочками тереться, — проговорила Анна Степановна, двигая задом мне навстречу, — вон уже хуила какой, до матки достает.
Тут из клуба кто-то вышел, и раздались знакомые голоса.
— Феденька, хорошо поебались, — ворковала Надя, — ты сегодня кроме меня и Райки кого еще оприходовал?
— Да что я, слон что ли? – ответил Федя. – Сегодня только вас. С тобой дважды трахались. Вчера я Соньку и Наташку ебал.
— Вот тихони. Ну что ж, им тоже надо. Пока, до завтра.
— Пока.
Федя ушел, а Надежда забежала за угол, присела поссать и тут заметила нас с Анной Степановной.
— Ой, ребятки, как хорошо вы смотритесь, — запела она, выпуская струю мочи, – Анна Степановна, а чего на улице? Пошли бы за занавес, а то радикулит схватит.
— Наденька, помолчи, у меня подходит, — попросила Анна Степановна.
— Молчу, молчу. Сашенька, а ты молодец. Я на очереди, в любой момент тебе свое корытце подставлю. Ань, а приятно с мальчиком-то?
— Уйди, — прохрипела Анна Степановна и громко застонала.
— Ухожу, ухожу, ухожу, — пропела Надежда и убежала.
Я долго спускал. Потом моя напарница выпрямилась, достала из кармана какую-то тряпицу, вытерла ей мой стержень и свою промежность.
— Сашенька, я не ожидала. Я думала, что первый раз ты сразу спустишь, а ты чуть не полчаса гонял. Я так хорошо спустила. А какой у тебя оргазм продолжительный. И струя спермы такая мощная и горячая. Необыкновенно приятно. Ты с лошадьми обращаться умеешь?
— Умею.
— Завтра попрошу, чтобы тебя с лошадью ко мне прикомандировали. Поедем в соседнее отделение за продуктами.
— Я с удовольствием.
— Удовольствие я тебе обеспечу. Как при коммунизме, получишь по потребностям. Пойдем в клуб, холодно все-таки.
Мы вошли в клуб. Там вяло продолжалось веселье. Пришли еще какие-то два мужика с водкой. Все опять выпили, закусили, потом эти мужики пошептались с соседками, и пошли с ними за занавес.
— Надька говорит, ты Аню ебал, — прошептала мне Оля, — понравилось?
— Конечно, ведь я первый раз. А что, Виктор ушел?
— Да нет, он с Тоней там, — кивнула она на занавес. – Он уже половину наших перепробовал. Как он перед женой отмываться будет. Она у него молодая, только давай, а он уже как выжатый лимон. Может она тоже на сторону подмахивает. Она зоотехник. У нее в штате мужиков много. Ты сколько раз спустил?
— Один.
— Это хорошо. Сейчас немного посидим, потом пойдем с тобой туда, — махнула она в сторону занавеса, — я тоже хочу молоденького хуя попробовать.
Мы посидели, пока мужики с девчонками вышли в зал и за занавесом никого не осталось. Оля взяла меня за руку и повела на сцену. Там она разделась догола и нырнула под одеяло.
— Давай голеньким ко мне, — скомандовала она.
Я разделся и уже со стоячим нырнул к ней под бочок.
— Не спеши, погладь меня вот здесь. Дай-ка я тебе покажу, — она откинула одеяло, согнула ноги в коленях и широко развела их в стороны. Раздвигая пальцами половые губы, стала пояснять:
— Вот здесь находится клитор. Давай руку. Чувствуешь такой бугорок. Это самое чувствительное место, его нужно очень нежно поглаживать. Пальчики во влагалище засунь. Вот так. Как почувствуешь, что женщина потекла, значит, она тебя захотела и готова принять тебя внутрь. Вот я уже готова. Ложись на меня, погладь сисечки, а я вставлю твоего дурачка. Двигай, сначала осторожненько, а как вдуешь по самые яйца, то дальше что тебе твоя фантазия подскажет. По сторонам поширяй. Вот, вот так, молодец – и она стала мне подмахивать.
Мы ебались долго и кончили почти одновременно.
— Сашенька, на сегодня с тебя хватит. Ты очень хороший мальчик и мы с Анечкой позаботимся, чтобы наши встречи были тебе на пользу. У нас почти все женщины замужние, чистенькие, захочешь, с каждой попробуешь. Тебе опыта набираться надо. Вот только с Надей и Раей не рекомендую. У них в день по нескольку незнакомых мужиков бывает, можно нарваться на неприятности. Представляешь, что будет, если ты заразишься какой-нибудь нехорошей болезнью. От родителей это уже не скроешь. Будет очень много неприятностей. Овчинка выделки не стоит. Вон сколько чистеньких женщин, которым никак нельзя заболеть, потому от этого зависит их семейное благополучие.
Утром я вышел вместе со всеми убирать свеклу, но приехал колхозный бригадир и дал мне другое задание.
— Говорят, ты с лошадьми управляться умеешь, — обратился он ко мне в присутствии нашего школьного начальства. – После обеда иди в конюшню, там получишь лошадь с подводой и поедешь вместе с Анной Степановной в соседнее отделение за продуктами для женской бригады, заодно она и на вас все получит. Пока до особого распоряжения будешь обеспечивать доставку продуктов и других грузов гужевым транспортом.
После обеда я на телеге, в которую была впряжена буланая лошадка, прибыл в распоряжение Анны Степановны.
— Сашенька, ты пообедал? Я тебя сейчас еще покормлю, у меня тут кое-что вкусненькое есть. Не отказывайся.
Она меня покормила какой-то действительно очень вкусной штуковиной.
— Саш, я прямо как девочка ждала сегодня нашей встречи. Даже вон разрумянилась, — сказала она, заглядывая в висящее на стене зеркало, — наверно, я влюбилась в тебя. Давай на дорожку поласкаемся.
Мы пошли за занавес, разделись догола и легли. Я стал ее гладить, готовить к соитию, чем заслужил ее похвалу. Она отметила, что я хороший ученик и уже многому научился. С ней было очень приятно Темноволосая, плотная, красивая женщина, она с удовольствием подмахивала мне. Мы кончили почти одновременно и стали собираться в дорогу. Отделение колхоза, в которое мы направлялись, располагалось в четырех километрах, так что нам предстояла довольно продолжительная дорога.
— Аня, а ты кроме мужа с кем-нибудь еще встречаешься? – поинтересовался я.
— Ну, во-первых, мне и мужа хватает. Он у меня еще тот петушок. Вечером перед сном и утром до работы каждый день пилит. А по выходным, где поймает, там и оприходует. То на кухне подол мне задерет, то в ванной. Он у меня молодец. А тут еще свекор. Ему шестьдесят два года, а он тот еще мужичок. Жена у него скончалась, так он задумал жениться. Нам это ни к чему. У него квартира трехкомнатная, то нашему сыну досталась бы, а может чужой бабе отойти. Мы с мужем пригласили его пожить у нас. У нас тоже трехкомнатная квартира. В одной мы с мужем, в другой сын, а в третьей его поселили. Откровенно поговорили. Он говорит, что женитьба для него не самоцель, ему нужно по мужской части устроиться, женщина ему нужна. Ну, муж сказал, что не будет возражать, если я по-родственному буду его обслуживать. Ну, думали, раз в недельку он мне спустит и успокоится. А он оказался почти такой же ебучий, как муж. Пилит меня минимум дважды в день. Да еще изощряется. То садиться на него сверху заставляет, разные позы выдумывает, минет просит делать, это когда хуй сосут. Прямо в рот спускает. Я с мужем этого никогда не делала. Так что мне этого в своей семье хватает. А тут еще сын.
— Что, ты и с сыном трахаешься?
— Ты подожди осуждать, тут не простая история. Моему сыну сейчас девятнадцать лет. Внешне это могучий мужик, кровь с молоком. Но у него была родовая травма. У нег плохое зрение, почти ничего не видит. И с головой не все в порядке, у него слабая степень олигофрении. В армию он не годен, да и для работы не очень пригоден. Мы ему нашли место в обществе для слепых, но он там пока не работает. Ко всем его болячкам у него еще избыточную сексуальность. Уже с восемнадцати лет он стал онанировать, и если у него вставал, то для него ничего больше не существовало. Он начинал дрочить, не обращая внимания на окружающих. Дома, на улице, в автобусе, где угодно. Пока не спустит, не успокоится. В пятнадцать лет у него уже был член очень впечатляющих размеров. Представь себе дубинку на два-три сантиметра длиннее, чем у тебя и в полтора раза толще. Вот то-то же. И вот по такому стволу он гоняет шкурку при гостях, в любых условиях. Ему все равно, пока не спустит, он ничего вокруг не замечает. Свекор тогда еще с нами не жил. Мы посоветовались с мужем и решили, что его как-то надо отучить от онанизма. Ему уже было шестнадцать лет, рост метр девяносто, вес под сто килограммов. По договоренности с мужем я как-то вечером пришла к Николаю, это сына так зовут, в его комнату. Он уже лежал в кровати. Я сказала, что замерзла и попросила погреть меня. Легла к нему в постель и прижалась к нему жопой. Я была в коротенькой комбинашке, поэтому жопа была голая. Он уперся в меня своей дубинкой. Я просунула руку между ног и направила его инструмент в себя. Он быстро понял, что надо делать и стал насаживать меня на свой стержень. Сначала было больно, зато потом так приятно, что я спускала непрерывно. Он быстро спустил. Я попросила его не вынимать член. Минут через десять он у него снова встал, и сын опять стал меня накачивать. Теперь он меня пилил гораздо дольше, и я не знаю, сколько раз спустила. Когда он тоже спустил, я собралась уходить, но он меня не отпустил. Я только вытерла полотенцем промежность, потому что там было болото. Минут через двадцать он уже лежал на мне и двигал своим поршнем на всю длину. Я извивалась и спускала. не знаю сколько раз. Когда он тоже спустил, я стала говорить, что нас может застать отец, если проснется, еще что-то говорила, в обще играть на пианино, на гитаре и еще на чем-то. Я с ней поделилась своим горем. Она посоветовала привести к ней Николая, как бы для медицинской консультации по поводу фимоза. Ну, это когда шкурка на хую не оголяет головку. Бывает такое заболевание. Мы с Колей пришли к ней. Я при сыне повторила легенду, и Софья Леопольдовна предложила осмотреть предмет разговора. Когда Коля вывалил стоящий дрын, у нее чуть глаза на лоб не вылезли. Она гладила его, двигала кожу, потом сказала, что вроде бы все нормально, но в этом желательно убедиться на практике. Она попросила Колю снять брюки, а сама сняла халат и легла на диван. Коля лег на нее и стал накачивать. Как она стонала, ты бы слышал. Потом она сказала, что все в порядке, но ей надо еще кое-что исследовать и договориться с Колей о дальнейшем лечении. Меня она попросила уйти. Я спросила, сколько будет стоить лечение, но она возмутилась, сказала, что с таких прекрасных соседей она денег не возьмет. С тех пор Коля в основном живет у нее. Она и кормит его. Пока в одной комнате ученики разучивают гаммы, в другой ее Коля натягивает. Он даже похудел немного и, по-моему, стал лучше соображать.
— Ань, у меня от твоих рассказов встал, я тебе вставить хочу.
— Да нет ничего проще. Останови-ка лошадь.
Мы расстелили в телеге мешки, которые взяли с собой под провизию. Аня оголилась снизу и легла в телегу, раздвинув ноги. Я разделся, лег на нее сверху и тронул лошадь. Мы потихоньку ехали, ебались и не заметили, как нас догнал самосвал. Он поравнялась с нами и стала сигналить. Боковое стекло было опущено и были видны довольные физиономии Надьки и Федора.
— Анна Степановна, бог в помощь.
— Сами справимся, — ответила Анна Степановна.
— Как вы хорошо устроились. Я тоже хочу на ходу поебаться, а Федька не хочет, только на остановках ебет. Сащ, ты уже который раз спускаешь?
— Изыди, Надька, ну что ты людям жизнь портишь? – взмолилась Анна Степановна, пока я продолжал ее накачивать.
— Да, пожалуйста. Я думала вам скучно одним. Сашенька, ты не спеши, Анечка тоже хочет спустить, — посоветовала Надежда.
— Сгинь, нечистая сила, — выругалась Анна Степановна.
— Так хотелось посмотреть, как вы кончать будете, но раз это великая тайна, прощайте, — крикнула Надька, и машина рванула вперед.
В отделении Анна Степановна пошла оформлять накладные, а Надька подсела ко мне.
— Все нормально, Сашенька? Спустил Анечке? А если она ребеночка родит? Ты чего побледнел? Не боись, у нее муж есть, он воспитает, так что клепай детей, сколько сможешь. Она еще с полчаса будет оформляться. Если хочешь, пойдем вон за тот сарай, я тебе отпущу. У меня пизда молоденькая, не то, что у твоей старухи. Чего молчищь? Не хочешь? Ну и не надо. Пока Федька грузится, пойду с кем-нибудь перепихнусь, — высказалась она и ушла.
Упаковали продукты, погрузились и поехали в обратный путь.
— Сашенька, теперь ты мне о своей семье расскажи. Любишь подглядывать за родителями? – поинтересовалась Анна Степановна.
— Я долго в одной комнате с ними спал, поэтому все видел. Их кровать рядом с моей была.
— И часто они это делали?
— Каждый вечер, иногда утром, а по выходным и днем. Я сижу, уроки делаю, а папа ляжет отдохнуть, мама к нему задом. Папа задерет ей сзади халатик, вставит и потихоньку двигает. А когда его разберет, он уже не стесняется. Обхватит маму и со стоном вгоняет в нее.
— Они в каких позах любятся?
— Да всегда мама лежит на спине, а папа сверху. Иногда мама закинет ему ноги на спину икрами, мне тогда все видно, как хуй ходит, как яйца по маминой жопе шлепают.
— Видимо, твоей маме эта поза нравится.
— Когда в командировку приезжал мамин одноклассник, дядя Лева, она с ним в разных позах ебалась.
— Ну-ка, интересно.
— Ну, у мамы с Левкой еще в школе любовь была, он ей целку сломал. А тут в нашем городе образовался филиал предприятия, на котором он работает. Он приехал в командировку и пришел к нам в гости. Посидели за столом, выпили хорошо. Отец пошел спать, мама сказала, что уложит его и вернется. Они поскрипели кроватью, и мама пошла подмываться в ванну. Потом меня отправили спать, а дядя Лева вызвался помочь маме на кухне. Минут через сорок я пошел в туалет, а на кухне мама сидела на столе, упираясь спиной в стенку, ноги ее были на плечах у дяди Левы, а он без штанов засаживал ей. Меня они не заметили. Потом дядя Лева пришел ко мне в комнату, разделся и лег на диван. Мама ему там постелила. Ночью мама пришла к нему, они сначала лежали, шептали и целовались, потом мама села на него сверху и стала подниматься и опускаться на нем. На другой день она после обеда ушла к нему в гостиницу. А еще через день дядя Лева пришел к нам с чемоданом и сказал, что через три часа у него поезд. Мама попросила меня не заходить в их комнату, и они долго скрипели кроватью. Потом она проводила его и пошла подмываться. У него часто бывают командировки в наш город, и каждый раз он бывает у нас в гостях. Иногда остается ночевать. Тогда мама при мне с ним ебется.
— А тебе не хотелось вставить своей маме? Это нормально, сын созревает, природа требует свое, а ближайшая женщина – мама.
— Не знаю, нет, наверное. Ань, у меня от таких разговоров опять встал. Давай займемся делом?
— Сейчас на ходу посложней будет. Ну-ка останови лошадь.
Мы уложили провизию поближе к передку телеги, освободив сзади свободное пространство. Я сел без штанов, откинувшись на мешки, а Анна Степановна опустилась на мой член лицом ко мне и стала подниматься и опускаться на нем.
— Как твоя мама с дядей Левой, — прокомментировала она.
Мы опять увлеклись и не заметили, как нас догнала та же машина. Надька с Федором какое-то время ехали за нами, любуясь, как Анна Степановна насаживается на мой стержень, потом стали сигналить.
— Останови лошадь, пусть они проедут, — скомандовала она.
Я остановил лошадь. Машина чуть не врезалась в нас. Федя обложил нас трехэтажным матом, и они уехали. Вечером я был в клубе.
— Пойдем поебемся, или ты кого-нибудь еще хочешь попробовать? – спросила Оля.
— Олечка, мне с тобой очень хорошо, но мне очень хочется попробовать с Тоней, — ответил я.
Тоня была самой красивой из всей бригады. Жгучая брюнетка, с тонким чертами лица и идеальной фигурой. Ей было двадцать шесть лет, она была замужем и у нее была дочь.
— А ты входишь во вкус, — сказала Оля, — сиди, я сейчас с ней поговорю.
Она пошла к Тоне, села рядом с ней на скамейку и они о чем-то стали шептаться. Потом Оля махнула мне рукой, показывая на занавес. Я прошел туда, и тут же появилась Тоня.
— Оля сказала, что я тебе понравилась. У меня еще никогда не было такого молоденького мальчика. Раздевайся совсем, я хочу тебя голенького.
Мы с ней разделись и легли.
— Хочешь полюбоваться? – спросила она, широко разводя ноги. – Пососи мне сосочки, вот сюда в шейку поцелуй. Опустись ниже, поцелуй животик. Еще ниже, — она широко развела согнутые в коленях ноги и прижала мою голову к своей щели. – Полижи клитор. Ах, как хорошо, еще. Оль, ты чего? Посмотреть хотела? Хороший, послушный мальчик. Ну, давай вставим твоего дружка, а то он сейчас лопнет от напряжения.
Она помогла мне войти в себя и стала очень умело мне подмахивать. Я быстро кончил.
— А ты не кончила? – спросил я.
— Не расстраивайся. С женщинами это часто бывает. Чтобы не расстраивать мужчину, они часто имитируют оргазм. Хорошо, что с тобой не надо притворяться. Если я захочу с тобой кончить, мы ведь всегда сможем повторить, правда?
— Тоня, ты такая красивая, у тебя много любовников?
— Хватает. Когда я училась в институте, то у меня по всем предметам были пятерки, потому что я знала, с кем надо переспать. Сейчас на работе у меня прекрасные взаимоотношения с начальством, потому что я даю только высшему руководству, и меня побаиваются. Мой муж хорошо продвигается по служебной и научной лестнице во многом благодаря мне. Я отсосала пару раз у его старенького научного руководителя, теперь, если надо, он за мной машину присылает, в загранкомандировку зовет. Женская красота – это серьезный капитал, если им правильно распорядиться. Не как Надька с Райкой, которые под каждый хуй ложатся. С другой стороны все зависит от целей в жизни. А то молодость быстро проходит, и через несколько лет на них уже никто не посмотрит.
Мы оделись и вышли.
— Ну, как, понравилось? – спросила меня Оля.
— Очень.
— Надька треплет, что ты Анечку всю дорогу натирал. Сколько раз ты спустил-то сегодня?
— Четыре или пять.
— Хватит с тебя. Я хотела с тобой поласкаться, но это для тебя будет уже через край.
— Ничего не через край.
— Не спорь со старшими. Завтра ты меня на своей телеге повезешь в то отделение, а потом еще дальше, на почту. Захвати в телегу сена и одеяло, я буду спать, пока ты меня пилить будешь.
— Ты не уснешь, ты так хорошо подмахиваешь.
— Нравится? А Анечка хорошо подмахивает? Ну, чего ты? Не буду, это ваша тайна. А вот как Тоня тебе подмахивала, я видела. Очень красиво у вас это получалось. Тонька шикарная женщина. Чего она в колхоз поперлась? Не захотела бы, ее бы никто не послал.
На следующий день я на телеге подъехал к клубу. Меня уже ждали Оля и Нина, ничем не примечательная блондинка лет тридцати из их бригады.
— Привет, Сашок. Нина поедет с нами до отделения, она по своим делам, на обратном пути мы ее захватим. Сена набрал? Молодец. Садись, Нинок.
Мы уселись и тронулись в путь. Я впереди, Оля за мной, а Нина сзади. Мы все были в брюках, сапогах и телогрейках.
— Саш, дай-ка руку, — попросила Оля.
Я протянул ей руку, и она сунула ее себе в ширинку. Я нащупал волосатый лобок, половые губы, полез пальцами в щель.
— Ты тоже расстегни, я хочу поиграть на твоем инструменте.
Я расстегнул ширинку и Оля, запустив туда свою руку, стала перебирать мои яички, двигать по стволу.
— Ну, ты уже готов, я тоже намокла. Нинуль, порули лошадью, мы с Сашенькой делом займемся.
Мы остановились, Нина села впереди, Оля сняла брюки и легла в телегу, а я без штанов устроился на ней. Телега тронулась, а я задвинул Оленьке по самые яйца и стал ее накачивать.
— Как хорошо, и подмахивать не надо, телега сама прыгает, — философствовала Оля.
Мы поочередно спустили. Проехали какое-то время, потом Оля предложила:
— Нинок, давай я порулю, а ты сними штаны и ляг к Сашеньке пиздой, пусть он изучает женскую анатомию.
Нина сняла сапоги и брюки и легла в телегу, широко расставив согнутые в коленях ноги. Пизда ее широко раскрылась, зиял вход в уходящее вглубь влагалище. Я устроился у нее между ног и любовался открывшейся картиной, раздвигая пальцами ее пухлые половые губы. Постепенно член мой ожил и я стал пристраиваться на Нине.
— А я уже задремала, — поделилась она. – Давай я сама вставлю. Суй ловчей, жить будем богачей.
Она стала мне тихонечко подмахивать.
— Нин, как с мальчиком-то, лучше, чем с мужиками? – спросила Оля.
— Мне это не в диковинку. Я же детдомовская, да еще учреждение для умственно отсталых детей. Нам в пятом классе целки ломали. А если девочка крупная, то и раньше. После этого трусы носить было нельзя, старшеклассники обнаружат – изобьют. Каждый день по нескольку пацанов разного возраста, где поймают, там и отымеют. После отбоя на каждой койке ебля. С седьмого класса ебут все, кому не лень. Преподаватели, обслуга, милиция, любая комиссия. Иногда приедет какая-то машина, и директор нескольким девочкам велит ехать. Там раздевают, заставляют голыми танцевать, хуи сосать, потом ебут и отвозят обратно. В ПТУ уже лучше, там тоже пристают, но от какого-нибудь урода можно было защититься. А потом жизнь какая? Денег вечно не хватает, приходилось пиздой подрабатывать. Она моя кормилица и поилица. Ох, ой, поглубже, не так часто, вот так, сейчас спущу.
Нина застонала и затихла. Я тоже кончил и стал надевать штаны.
В отделении Нина ушла по своим делам в фельдшерский пункт, Оля оформила накладные, получила немного продуктов, какие-то тряпки и мы поехали на почту, которая находилась в километре от конторы. На обратном пути захватили Нину и по пути я их обеих еще раз поебал.
Курская бригада приехала на две недели и через пару дней они уезжали. Оля пригласила меня, как она сказала, на выпускной бал. Вечером перед отъездом накрыли стол, притащили откуда-то магнитофон, были пьянка, песни, танцы. Пришло человек шесть мужиков, все с водкой. Парочки то и дело уходили за занавес и там занимались любовью, не стесняясь друг друга. Федя прямо во время танца задрал Надьке подол, вставил ей, и в таком виде они продолжали танцевать, прижавшись друг к другу. Я сходил за занавес с Анной Степановной и Аллой. Это была строгая шатенка высокого роста с надменным выражением лица лет тридцати с небольшим. Она сама подошла ко мне и молча повела за занавес. Там две пары в открытую занимались любовью, в том числе Оля с Виктором. Мы с Аллой разделись догола, я потискал ее груди и мы стали целоваться. Потом она уложила меня на себя и помогла вставить хуй. Она оказалась очень темпераментной женщиной, подмахивала, стонала, даже покусывала меня.
— Сашенька, мне с тобой очень понравилось, — сказала она, когда мы оба кончили. — Надо будет завести себе парочку молоденьких мальчиков. Говорят, это для здоровья полезно.
Потом я долго танцевал с Олей, залез ей под платье и гладил жопу. Она запустила руку мне в ширинку и играла с моими причиндалами.
— Пойдем, а то ты сейчас брызгать начнешь, — сказала она.
Мы пошли за занавес, поебались и уснули. Только под утро я вернулся в свою избу. Больше никого из них я никогда не встречал, но сохранил об этих женщинах самые теплые воспоминания.