Взяла на поводок
— Лёша ведь, да? – вежливо поинтересовалась высокая, стройная и ухоженная девушка с параллельного потока.
— Да. А мы знакомы?
— Пока нет. Но я, прямо сказать, наслышана о твоих способностях кунилингвистического характера. Меня Ксюша зовут. Я тут в эти выходные решила забить на тусовки и позаниматься дома. А то оценки хреновенькие, мать грозится заблокировать карточку, если я за ум не возьмусь. Составишь мне компанию?
— Да без проблем, — сходу согласился Лёша, потому что если бы отказался, то не известно, чью пизду ему бы пришлось нализывать в этот уикенд. А эта девочка вроде приличная, ухоженная.
Сели они в Опель, подаренный Ксюше заботливым папашкой, и поехали сначала за продуктами, а потом за город в коттеджный посёлок, где она жила с мамой в трёхэтажном доме.
Не долго думая, Ксюха завела парня в комнату, достала учебники, выложила конспекты, включила ноут, и разложила всё это на огромной двуспальной кровати.
— Я девушка стеснительная, и парня у меня ни разу не было, поэтому я хочу через твои «умения» привыкнуть к мужскому присутствию у себя между ног. Ты пока переоденься в домашнее, а я в душ схожу, и приду в кроватку.
Лёша стал надевать девчачью футболку из Ксюшиного шкафа и домашние трикошки. И главное ведь, что всё по размеру подошло. Через 15 минут появилась Ксенька в халатике, а Лёша уже изучал её писанину, тройки за коллоквиумы, и составлял примерную программу: как вбить в голову этой нагламуренной и манерной дурыньде то, что итак понятно.
— Ну, как я тебе? – Поинтересовалась она, распахнув халатик.
Лёшиному взору предстала грудь третьего размера, плоский животик, стройные бёдра и пухлые половые губки, через которые проступала очень крупная и упругая виноградинка клитора. Она прыгнула на кровать, скинув халатик, и не обращая внимания на разложенные конспекты, оседлала Лёшу.
— Всегда хотела это сделать, но не хватало смелости, — прошептала девушка, сидя на его груди.
Она развела двумя пальцами половые губки, и Лёша увидел то, что раньше никогда не видел: это была целка. Ещё с юного возраста его язычок работал в девчачьих щелях, которые были не только не девственны, но и хорошо разработаны, а тут вдруг такой подарок.
Она подалась вперёд, и её промежность накрыла Лёшино лицо полностью. Покатавшись так несколько минут, Ксенька потекла, и ей стало интересно, как он там под ней. Она снова пересела на грудь и сказала:
— А сейчас будем заниматься, а то у тебя уже всё личико красное и липкое.
Лёша как ни в чём не бывало принялся ей объяснять материал, а она встала и выдвинула из-под кровати целый ящик с «игрушками». Порывшись там, она нашла ошейник с поводком и задвинула ящик обратно.
— Ты меня совсем не слушаешь! Я кому объясняю? – негодовал Лёша.
— Да забей ты. Срать я хотела на все эти безлично-предикативные конструкции и прочую непонятную хрень. Мне надо, чтобы мама видела, что я стараюсь, что занимаюсь, чтобы денег не лишила. А оценки я куплю. А теперь встань на четвереньки, будь умничкой.
Лёша встал. Она надела ему ошейник.
— Ну вот. Теперь ты у меня на поводке. Ну-ка, давай на пол, и не смей вставать на ноги без команды. Будешь пока сидеть на полу.
Лёша стал спускаться с кровати, потом сел и посмотрел вверх. Возле его лица красовалась гладко выбритая Ксюшина киска.
— Давай, приступай уже, видишь, уже ниточки смазки свисают, почти до пола достают.
Лёша прильнул к пизде и начал лизать влагалище, а носом буравить крупный клитор. Девушка с надменной улыбочкой смотрела ему в глаза и приговаривала:
— Теперь я – твоя госпожа, а ты – мой пёсик для клиторально-вагинальных утех.
Она потрепала его за уши, и вдруг с первого этажа послышалось: «Я дома!»
— Блин, мама с работы вернулась! – прошипела Ксюша. — Быстро на кровать! И объясняй мне что-нибудь.
Она отстегнула ошейник, закинула его под кровать, надела халатик, уселась рядом, взяла конспект, и начала делать вид, что вникает. Лёша вытер влажное личико об плед, и тут вошла Надежда Альбертовна. Женщина чуть за 40, стройная, и с холодным пронзительным взглядом.
— Ах вот она где!.. Ой, да мы тут не одни! С кавалером, да Ксюшенька?
— Мама, это Лёша, он мне объясняет… что я не понимаю, — заикаясь залепетала девчонка.
— Здравствуйте, Надежда Альбертовна.
— Ну, здравствуй, Алексей. Ты уж поднатаскай эту троечницу-тусовщицу. А то стыдно за неё. Не буду вам мешать.
Злая мегера удалилась, и халатик тут же слетел с Ксюшиного тельца. Ошейник снова оказался на Лёшиной шее, и девушка прошептала:
— Ну, на чём мы остановились? Давай, становись в позу и объясняй материал прямо мне в пизду. Я так лучше усваиваю.
Лёша уткнулся в промежность и стал бубнить, а троечница
— А я вижу! – Многозначительно отметила маман.
— Мамочка, а Можно Лёша у нас ночевать останется, а то мы допоздна заниматься будем?
— Да без проблем.
Студентики отужинали и отправились наверх догрызать гранит науки. Лёша предложил вести себя прилично, застёгивая поводок на шее.
— Хорошо, я буду делать задания, но мне придётся писать сидя за столом…
— Ладно, тогда я под столом буду делать тебе куни, чтобы ты не капризничала.
В комнате воцарилась идиллия. Каждый был на своём месте: Ксюха делала задание в наушниках с любимой музыкой, а Лёша утопал в ароматах её сочной промежности. Кончать она больше не могла, поэтому просто нежно обнимала ляжками его голову и наслаждалась лёгкими посасываниями клитора. И не мудрено, что когда в комнату вошла мама с подносом фруктовой нарезки, её проигнорили, потому что не слышали.
— Ксенька, ты охренела?! – рявкнула мать, когда увидела Лёшу, работающего у неё между ног языком, да ещё и на поводке.
Она сорвала с дочери наушники, перепуганная до усрачки дочурка вскочила из-за стола и уставилась на мать.
— Блядь, так вот чем ты тут занимаешься, целка охреневшая! Парня на поводок взяла! Да лучше бы он тебя оттрахал, глядишь, и дурь бы вся вышла! Смотри, у тебя из пизды течёт, иди подмойся! А Лёшу я у тебя забираю. Потом придём проверим, как ты задания сделала, неуч недотраханная.
Мать взяла поводок и увела Лёшу.
— Сейчас мы умоемся. Всё лицо липкое. Сколько же натекло с неё… вся в маму…
Умыв пацанёнка, Надежда повела его в гостиную на первый этаж. Достала из шкафчика пятитысячную купюру и сунула ему в карман.
— Смотри, не забудь, когда будешь переодеваться. Это тебе за неудобства. А я с мужем развелась, а любовники – те ещё козлы, так что если хочешь ещё заработать, принеси мне свой поводок в зубах.
Лёша покраснел, а когда в его кармане оказалась ещё одна такая же купюра, то встал на четвереньки и выполнил приказ.
— Ну вот и умница. Мне в душ сходить?
— Не надо. Я хочу полакомиться вашими межгубными сливками.
Женщина задрала халатик, плюхнулась на кожаный диван и развела ноги в стороны.
— Я тебя долго мучить не буду, просто пососи мне клитор, и я быстро кончу.
Лёша обхватил губами стоящий чуть ли не торчком клитор и легонько всосал его. Женщина издала стон и закинула ему ноги на плечи, сплетя лодыжки на спине. Бешено работающий язычок и лёгкий вакуум делали своё дело: женщина потекла. Но её вагина была закрыта подбородком парнишки, поэтому все её выделения копились внутри. Постепенно Надежда стала пошлёпывать его голову бёдрами и поднатрахивать лицо. А когда её накрыл первый оргазм, Лёша ощутил на себе весь натиск изголодавшейся милфочки: её бёдра сжались, и бедняжке оставалось только терпеть и ждать, когда эта волна экстаза её отпустит.
Но кончив, она не спешила выпускать мальчишку из своего мягкого, но упругого плена:
— Сейчас нырни поглубже и открой рот. Понял?
Лёша угукнул и тут же пристроил рот ко входу во влагалище. Бедняжке пришлось опять всё глотать, потому что рот заполнялся быстро, а отпрянуть, находясь в женских объятьях, он не мог. Вагинальные выделения шли рекой и не кончались. Лёша всё жадно сглатывал, а когда поток иссяк, стал всё там подлизывать.
Надежда развела ноги в стороны и принялась изучать заюзанное личико парнишки.
— А ты способный. Если хочешь вырвать – иди в туалет.
— Да нет, я уже привык кушать между ножек.
— Ну надо же. А то все мои любовничи отлынивали от куника, потому что после того, как я их своей кончей напою, они непременно срыгивали.
— Мама, ты что делаешь! – Завопила спускающаяся по лестнице Ксюшка, увидев своего Лёшеньку между маминых ног, и уже всего использованного.
— А чего ты удивляешься? Теперь это мой пиздолиз. Получишь обратно, когда возьмешься за ум.