Как Никандрыч меня выебал

     Ой, что было. Охуеть. Как говорят, пиздец нечаянно нагрянет. Не со мной было бы — не поверил. Я работаю связистом уже четыре года после института. Контора у нас в городе, а линия — 25 км в одну сторону, 25 в другую. Вот я по ней и езжу, обслуживаю точки. Ну, там подкрутка, подтяжка, равномерное размазывание пыли. Когда на машине отвезут, когда сам на автобусе, а чаще на электричке. На этих точках, кроме шкафов на улице, стоят будки ДТ КТП. Вечно забываю, как расшифровывается. Короче, домики из шлакоблоков: маленькая комнатка и предбанник с лопатами, кабелями и прочим хламом. В будке положено дежурить монтеру. Работа у них рутинная, тоскливая — целый день один. Квасят все.
     Приехал я на *** разъезд, отковырял положенное в своих двух шкафах и в будку пошел греться. Зима, холодно, а электричка только в 14.46. Захожу. В клубах сизого дыма сидит Алексей Никандрович, монтер тамошний. Среднего роста, худощавый, жилистый, с задубелой обветренной кожей на лице, седые растрепанные волосы. На столе пузырь, мутный граненый стакан, чайник, банка из-под кофе в качестве пепельницы. На газете — хлеб, сушеная рыба, соленые огурцы. Уже датый. Вообще-то, Никандрыч мужик хороший, мне нравится. Молчаливый, серьезный, рукастый (в смысле трудолюбивый), всегда о чем-то своем думает. 60 лет ему, на пенсии, но работает. Сильный, кулак у него как два моих.
     -Здорово.
     -Здорово.
     Никандрыч, говорю, у тебя тут сдохнуть можно. Дым аж глаза щиплет. Молчит, смолит папиросу. Ну, я достаю свой хавчик, пока разогрел на плитке, пока поел. Никандрыч ритуально предложил накатить, хотя знает, что я все ровно откажусь. Разговор потихоньку капает. То да се.
     -Ты, Славка, че не женишься?
     Привычно отвечаю: не встретил еще.
     -Девок, поди, таскаешь?
     Смеюсь, глаза в стол. Не люблю я эти разговоры.
     -А, я уж забыл, когда последний раз бабу ебал.
     Помолчали.
     И вдруг:
     -Ты, Слав — голубой?
     И смотрит на меня, щурясь от папиросного дыма. У меня кровь от лица отхлынула. Заикаюсь:
     -Да с чего Вы взяли?
     Пепел с папиросы упал на стол. Никандрыч, не спеша, своей ручищей смел его на пол.
     -Чай, не дурак.
     Опять помолчали. Я лихорадочно соображаю, что делать дальше.
     И вот тут Никандрыч выдал номер:
     -Слав, давай я тебя в попу выебу.
     У меня дар речи пропал. Никандрыч рассудил молчание по-своему:
     -Ты не ссы, никто не узнает.
     Что за человек — что не фраза то перл. А дальше… А дальше мои мозги отключились. Напрочь. Остались только инстинкты и рефлексы. Ну черт меня дернул?
     Я встал со стула, трясущимися руками расстегнул штаны, снял плавки. Стояк у меня уже был на все сто. Немного замялся и снял все остальное: свитер, рубашко же!
     Никандрыч, ухватив своими лапами за мои ляжки, навалился и, тяжело сопя, со сжатыми губами, начал таранить. Сурово мне пришлось по началу: туго, почти без смазки.
     На стенде с приборами — электронные часы с красными цифрами. Так вот. 23 минуты кочегарил меня дед! Мне уже было: 1) классно; 2) кайфово; и 3) просто охуеть как кайфово, когда Никандрыч глухо, утробно зарычал, напрягся и в кишечнике стало горячо. Тяжело дыша, облизывая пересохшие губы, он больно сжимал мои ноги.
     И что вы думайте. У него даже не упал! Постояв некоторое время, он снова начал меня юзать.
     Бурные аплодисменты!
     12 минут по таймеру, когда он, наконец, впихнул в меня чуть не с яйцами.
     Отдышались.
     Я удивлен, вы удивлены, мы все удивлены, но Никандрыч пошел на третий круг, не вынимая!
     Ну них…чего себе!
     Не, думаю, с меня хватит. Надо отползать. Дыра разболтана, нервы обожжены, удовольствие — так себе, прямо скажем. Ну, жду когда кончит. Через 10 минут:
     -Никандрыч, я больше не могу, хватит, больно!
     Он:
     -Щас-щас.
     Аха, эти самые щас-щас растянулись на 23 минуты! У меня уже сил нет, все саднит.
     Кончил, слава тебе Господи!
     Пытаюсь разогнуть затекшие ноги. Из отверстия потекла сперма. Черт, где же носовой платок.
     Оделись, сели, помолчали. Заговорили не о чем. Оба делаем вид, что ничего не произошло. Никандрыч опять смолит папиросу. Через час я потопал на электричку.
     Дома лежу в горячей ванне, отмачиваю задницу и казню себя — какой придурок! Правильно люди говорят: не еби, где живешь и работаешь.
     Через месяц я снова был на этом разъезде. Никандрыча не было. Дежурил Сашка, светловолосый крепыш. А в следующий ревизионный объезд, очищая шкафы, я видел у домика пазящего Никандрыча.
     В будку я не пошел. На улице ждал электричку. Тепло. Весна ведь.
     
     The end.