Всё же Жора голова! Опер от Бога и весьма предприимчив! Потащив меня в универмаг, где мы приобрели отличную, но дорогую портативную пишущую машинку «Ерика», мы после зашли на почту. купив тридцать конвертов, потом пачку бумаги и копирку. А дома, вставив три листа в машинку, Георгий командирским тоном отдал распоряжение:
— Пиши «Мир не прост», точнее печатай, потом новые листы и «Миллион алых роз» и все остальные хиты. Не понял? Мы их пошлём в «Работницу», в «Юность» и куда только можно. А они заплатят за хорошие стихи 50-60 рублей, понял.
Мы так и сделали. Через три месяца с шести мест к нам тонким. но крепким ручейком пошли гонорары, да как-то заехал сам Павел Слободкин. После крутого торга с Жорой, мы стали получать за каждый хит по 300-400 рублей, так что вскоре весь универ знал, какие мы предприимчивые и весьма «упакованные». Нам стали вовсю строить глазки многие девушки, но мы с Жорой были верны своим подругам, которые в постели были просто великолепны. Вот только меняться партнёрами они отказывались категорически, так что мечта Георгия — поиметь Свету в этой реальности не вышла.
Видимо это и подвигло Жору на ещё одно приключение — фотосессию. В одном старом фотоателье на окраине можно было получить фото в костюме любой эпохи, Жора предложил нам сняться в костюам воинственных буров. Да очень интересная форма! Высокие сапоги по ноге на толстой подошве, кожаная кобура, огромная шляпа — в общем полный аутентик! Вскоре перед старинной же камерой стояли два молодых бура времён Оранжевой республики, только без бород. В кобуру и в карманы мы положили своё оружие, пояснив хозяину фотоателье Натану Иосифовичу, что это не «Вис-Радом», а копия, стреляет пластмассовыми шариками. Он посмеялся и выдал:
— Очень смешно. молодые люди! Старый Натан верит вам. Тогда вот за этой самой дверью — портал в Кейптаун. Проверьте, ха-ха-ха…
Мы посмеялись и решили следовать его шутке. Открыв дверь, мы чуть не ослепли от яркого солнца, а шагнув, услышали тихий свист ветра и отдалённую стрельбу. «На полигон вышли, подумал я и тут обалдел. Сзади нас дверей никаких уже не было — сплошная каменистая прерия сзади, а на горизонте — высокие горы. Обернулся по сторонам, но ничего, кроме такой же травы и чахлого кустарника, не увидел. В безоблачном небе кругами летали большие птицы, удивительно напоминающие стервятников, а солнце жарило так, что я мгновенно взмок в своем архаичном френче. Жора стоял рядом и громко выматерившись выдал — Шеф, мы или в полной жопе или в самой настоящей Оранжевой республике…
Однозначно мы попали и однозначно — в Африку. И опять стреляют и мы пошли к вершине холма впереди. Когда до вершины оставалось всего десяток метров, по ушам неожиданно стеганул винтовочный выстрел. И стреляли совсем недалеко – откуда-то с обратной стороны холма. И почти сразу же бабахнуло еще несколько раз, причем винтовочные выстрелы перемежались револьверными. Или пистолетными
Метрах в тридцати от меня стоял накренившийся набок здоровенный тентованный фургон, украшенный грубо намалеванным на брезенте красным крестом. В фургон была впряжена шестерка быков… или волов – я в подобной животине особо не разбираюсь. Но это не самое удивительное…За ним, в тени огромного дерева — длинная телега с каким-то скарбом. Двое солдатиков в мундирах цвета хаки и пробковых шлемах грубо выбрасывали из фургона людей, перевязанных окровавленными бинтами; выбрасывали – и тут же на месте кололи их кавалерийскими пиками. Еще пара солдат удерживала яростно вырывающуюся женщину, одетую в белый балахон медицинской сестры. Пятый – офицер, его я опознал по султанчику на пробковом шлеме – гарцевал на караковом жеребце и заливисто смеялся.
Офицер вскоре спешился, собственноручно добил из архаического маузера последнего раненого и, подойдя к женщине, фамильярно потрепал ее по щеке. А затем, видимо услышав в ответ что-то крайне обидное, наотмашь дал ей пощечину и что-то приказал солдатам. Те глумливо заржали и, перегнув женщину через слегу, стали привязывать к борту телеги. Мы с Жорой, быстро и совсем не сговариваясь, достали оружие — глухо забухал «Вис» и негромко мой «Вальтер». Буквально через минуту 11 английских каваллеристов отправились к архангелу Михаилу — уж что, а стрелять мы с моим другом умели весьма неплохо.
И тут Жорке в затылок прилетел голыш — ещё один лимонник видимо отошёл по нуже, а сейчас кинул в Жору камнем. Идиот! Я с разворота выстретил- двенадцатый! Оттащив Жору в фургон и передав на почение второй перепуганной медсестре, которая впрочем сразу успокилась и стала обрабатывать его рану. А я вернулся обратно.
– Не могли бы вы мне помочь, сударь? – позади меня прозвучал женский голос.
Говорили на чистейшем русском языке. Впрочем, фразу сразу перевели на немецкий, а затем на французский языки. Такой музыкальный, грудной голосок – скорее девичий, чем женский. Правда, с явными истерическими нотками.
Я обернулся и уставился на весьма аппетитную женскую попку, открытую шелковыми приспущенными длинными кружевными панталонами.
Девушка, почувствовав взгляд, истошно взвизгнула:
– Не смотрите сюда!!!
– Извините, девушка, а как я вам помогу, если вы запрещаете на вас смотреть? На ощупь? – резонно поинтересовался я и на всякий случай совсем отвернулся.
Это же 19 век, наши подруги из универа даже бы не покраснели. А эта сразу визжит — и не смотрите и помогите. Ну обычное женское «Стой там — иди сюда!» А она ещё:
— Сударь, вы просто негодяй. нахально смотрите на меня и на мою…- она запнулась. освободите меня, иначе вы просто подлец полный…
— Ну знаете, мадмуазель! — тут уже не выдержал я. Вы сейчас должны были подвергнуться групповому изнасилованию, а потом Вас пристрелили. Я вас спас, а вы меня оскорбляете! Или Вы жалеете, что не получили удовольствие сразу от двенадцати изголодавшихся английских кавалеристов? — она молчала, слегка пм она пообещала, что не будет в меня стрелять, а мой «старый друг» резко надулся и я вновь поимел эту прелесть, но кончив ей в попку, хотя уже поздно предохраняться. Разрезав страхолюдным ножом офицера верёвки, я стал осматриваться вокруг, а девушка привела себя в порядок. Ну а я заодно украдкой стал рассматривать её.
Русые длинные волосы заплетены в толстую косу и уложены хитрым бубликом на голове, личико красивое, можно сказать даже – изящное, весьма породистое, но, кажется, немного своенравное или капризное… не великий я физиономист, чтобы в таких нюансах разбираться. И фигурка ничего: крепенькая, но стройная и ладная – я успел ее рассмотреть еще тогда, когда девушка «красовалась» в одних панталонах и разорванном бюстье.
Незнакомка надела балахон, стянула его трофейным ремнем, пригладила растрепавшиеся волосы и… неожиданно взвизгнув, стала яростно пинать солдатские трупы. А потом, изящно скорректировав свое положение в пространстве, хлопнулась в обморок, умудрившись шлепнуться прямо мне в руки. Ничего себе артистизьм…
А на вопрос. какой сегодня день, она удивилась. но ответила:
— Шестнадцатое февраля одна тысяча девятисотого года. Да, пи…приехали!
Лиза, её подруга, которая сейчас в фургоне лечит Жору, сбежала в Трансвааль вопреки воле своих родителей – довольно богатых дворян и промышленников. Впрочем, помешать ей они никак не смогли бы: девушка к началу заварухи обучалась медицине во Франции, чем беззастенчиво и воспользовалась. Ох уж эта прогрессивная молодежь…
Кстати, ангичане сопровождали большой фургон с золотом и алмазами — в Претории нашли большое месторождение. А у нас теперь и куча винтовок «Бур», пяток «Маузеров К96 иморе боеприпасов. Живём. Вскоре пришёл в себя Жора — огромная шика на затылке совсем не мешала ему думать. И он придумал!
Мы проехали вперёд и за поворотом устроили засаду — за этим фургоном точно пошлют других солдат армии её величества. А их ждёт сюрприз — десяток толовых шашек, обмотанных портянками, в которые вложены болты и гайки. А к взрывателям короткие куски шнура Бикфорда, по полметра. И засада удалась! Мы набросали на дороге пару срубленных деревьев и засели за валунами. К вечеру нас догнал целый взвод каваллерии, а мы с Жорой зажигалками шнуры. Весь взвод остановился перед завалом и тут рванули наши мины — через несколько секунд взвод перестал существовать. Мы вскоре поехали дальше. Но вот документы офицера вместе с его сумкой Жора предусмотрительно захватил.
О богатстве во втором фургоне он посоветовал мне никому не говорить, мол, если что, то мы сами нашли-накопали всё это. Ох и хитёр наш опер! А у реки мы остановились и решили искупаться. Я нахально раздел и помыл Анастасию мылом из несессера первого офицера, потом вытер и улоил её спать. В скором времени поспела еда, и Жора покормил Лизу с ложечки, влил в нее полстакана рому и уложил спать, укутав в пару одеял – к ночи очень сильно похолодало. А потом, убедившись, что она заснула, поели и мы сами и принялись опять за дело.
Трофеи оказались достаточно богатые. Не знаю, сколько здесь стоит самородное золото, но его у нас с Жорой набралось примерно около пятнадцати килограмм. Может, чуть меньше. Где его взяли уланы, так и осталось неизвестным, а само золото оказалось разделенным на равные доли и находилось в ранцах. Может, грабанули какого-нибудь старателя? Но мне, если честно, абсолютно все равно. К самородкам добавился полный ранец золотых соверенов с вычеканенным на них гордым профилем сатрапши Вики, то есть королевы Виктории. И еще пятнадцать тысяч фунтов банкнотами. А это – вроде шиллинги?.. В общей сложности, кажется, немало. Доберёмся до людей – проверим.
Ну раз и Лиза и анастасия настаивали, что они современные девушки и даже феминистки, то мы с Жорой решили это проверить воочию. Анастасия быстро раздвинула свои классные ножки, как только я ловко стянул её кружевные рейтузики, а Жоре пришлось повозиться с опьяневшей Лизой. Но получили удовольствие они обе.
А вот утром, после завтрака, к нам присоединились казаки-волонтёры, они удрали из плена. Так что по дороге они раздели убитых англичан и сейчас принарядились. Оружие я вручил им лично — по законам казаков тот, кто вручает оружие, становится их старшим!
С первыми лучами солнца мы направились к Блумфонтейну. Как всё будет там — мы не знали, но Георгий вёл себя очень уверенно, настаивая что всё будет отлично! А потом хитрый опер придумал ещё. На остановке мы с ним в присутствии казаков обратились к нашим милым дамам:
— Дорогая Елизавета Ивановна! Дорогая Анастасия Павловна! Как совершенно порядочные мужчины после всего того, что было между нами, мы просто обязаны жениться на вас, милые красивые девушки. Примите наши руки и сердца!
А один из казаков добавил:
— Вот теперь никто-никто не посмеет обидеть вас, красавицы. Вы теперь не просто медсёстры. а невесты этих корнетов.(Ну и звание он нам присвоил!). И тот, кто вдруг посмеет, будет иметь дело со всеми нами! А теперь поцелуйте своих невест!
Вот так мы стали женихами. Но что будет завтра!