ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Было тихое летнее утро…
Солнце уже довольно высоко стояло на чистом небе, но поля еще блестели росой. Из недавно проснувшихся долин веяло душистой свежестью, и в лесу весело распевали ранние птички. На вершине пологого холма, сверху донизу покрытого только что зацветшею рожью, виднелась большая деревня. К этой деревне по узкой проселочной дорожке, шла молодая красивая женщина лет тридцати в белом кисейном платье, круглой соломенной шляпке и с зонтиком в руке. Рядом с ней следовал молодой человек высокого роста, в легоньком сюртучке нараспашку, ярком галстуке и серой шляпе, с тросточкой в руке. В чертах лица его было нечто азиатское. Длинный нос с горбинкой, большие неподвижные глаза, крупные красные губы, покатый лоб, черные, как смоль, волосы – все в нем изобличало восточное происхождение.
Молодая женщина шла, не торопясь, и как бы наслаждалась прогулкой. Кругом, по высокой зыбкой ржи, переливаясь, то серебристо-зеленой, то красноватой рябью, с мягким шелестом бежали длинные волны; в вышине звенели жаворонки…
Женщину звали Елизаветой Павловной Зеленсович. Она была довольно богата, жила вместе со своим мужем, отставным майором Евгением Николаевичем Зеленсовичем, который распоряжался ее имением.
Молодому человеку, чья фамилия была Каверин, доставляло, по-видимому, большое удовольствие идти рядом с хорошенькой женщиной. О Елизавете Павловне все говорили, что она прелесть, и они не ошибались. Один ее прямой, чуть-чуть вздернутый носик мог свести с ума любого мужчину, не говоря уже об ее небесно-голубых глазах, темных вьющихся волосах, ямочках на круглых щечках и других красотах, а именно соблазнительных изгибах ее стройного тела. Именно на них и задерживал подолгу свой взгляд молодой человек, улыбался, а восточные глаза его блестели похотью. Желание обладать этой чудесной женщиной было столь сильным, что, склонившись к уху нашей героини, Каверин страстно, нежно прошептал:
— Елизавета Павловна, милая, вы позволите мне быть с Вами откровенным?..
Женщина обратила на молодого человека свой чувственный взгляд.
— Конечно, Константин Дмитриевич, я готова Вас слушать.
Каверин остановился.
— Елизавета Павловна, дорогая, — тихо произнес он, обнимая женщину за тонкую талию и пытаясь ее поцеловать, — вы настолько пленительны, что я непременно желаю и убедительно Вас прошу пожаловать сегодня вечером ко мне в имение. А, кроме того, я жду к себе гостя, который очень хотел бы с Вами познакомиться.
— Кто это? – спросила Елизавета Павловна, мягко отстраняясь от молодого человека.
— Некто Керн, барон, камер-юнкер из Петербурга. Любезный и образованный юноша. Господин барон занимается литературой, пишет стихи, печатается в журнале. Но в узких кругах его знают как сочинителя заветных сказок и срамных стишков, которые пользуются большой популярностью среди молодых столичных повес.
— Например? – с любопытством спросила женщина.
— Душа моя, вы и в самом деле хотите это услышать?
— Почему бы и нет?..
Каверин пожал плечами.
— Боюсь, что некоторые слова, которые я могу сейчас произнести, оскорбят Вас, любезная Елизавета Павловна. Женщины Вашего круга не позволяют себе подобных крепких выражений и, уж тем более, не переносят их на слух.
— Вы так думаете? – Елизавета Павловна чуть усмехнулась. — И все же?
— Вы настаиваете?
— Да, мне очень любопытно.
— Извольте, но учтите, Вы сами попросили меня об этом… Вот, например, одно из последних творений барона:
Она мой толстый хуй взяла
В свой блядский ротик, пососала…
Ее горячая пизда
Хуев немало принимала…
И я хочу ее ебать
Как подзаборную давалку!..
И ей, блядине, накидать
Одну, другую третью палку!..
Щеки Елизаветы Павловны покрылись густым румянцем.
— Никогда не слышала подобных стихов, — сказала она, смущенно отводя взгляд в сторону. – Я, конечно, всегда была высокого мнения о великом и могучем русском языке, но чтобы сочинить такое…
Каверин вновь попытался приобнять женщину.
— А какого Вы мнения обо мне, дражайшая Елизавета Павловна?
Елизавета Павловна одарила молодого человека очаровательной улыбкой.
— Самого высокого, Константин Дмитриевич!.. Когда приедет Ваш приятель?..
— На днях, Елизавета Павловна, — ответил Каверин, опуская свою правую руку чуть пониже спины женщины.
— А не педант этот барон? – спросила наша героиня, словно не замечая того, что молодой человек позволяет себе в отношении нее слишком большие вольности.
— Никак нет-с, Елизавета Павловна, — произнес с придыханием Каверин, откровенно кладя руку на круглую женскую попку. – Барон, напротив, светский человек. О Бетховене говорит с таким красноречием!.. Позвольте Вам предложить этот прекрасный полевой цветок, дорогая моя! – добавил он, срывая первый попавшийся цветок и протягивая его женщине.
Елизавета Павловна взяла цветок, но тут же уронила его, почувствовав, как мужская рука скользнув по ее бедру, оказалась у нее под платьем. А Каверин, более не сдерживаясь и не стесняясь, сунул руку женщине между ног, ощупывая пальцами шелковистые волосики и мягкие кожаные складки – все то, что называется тайной женской прелестью.
— Так как же-с, милая Елизавета Павловна, — страстно прошептал молодой человек, медленно вводя указатемногими мужчинами…
— Вы хотите сказать, что Вашу пизду долбили своими хуями многие мужчины?..
— Да-а…
— А в рот?.. Вас ебали в рот, Елизавета Павловна?..
— Да-а…
— Вы часто берете в рот, Елизавета Павловна?.. Вы любите сосать хуй?..
— Да-а…
— Вы возьмете сейчас в рот мой хуй?.. Вы пососете у меня?..
— Да-а!.. – почти выкрикнула Елизавета Павловна, уже не владея собой совершенно.
Когда Каверин, чуть отодвинувшись от женщины, расстегнул свои брюки и взору Елизаветы Павловны предстал во всей его красе мужской член, наша героиня сама опустилась на колени и жадно, словно давно этого не делала, засосала хуй чуть ли не по всей его длине.
Молодой человек громко застонал и, схватив Елизавету Павловну за голову, стал с остервенением толкать свой большой хуй в милый женский ротик. Елизавета Павловна давилась, но здоровый елдак изо рта не выпускала, позволяя мужчине откровенно ебать ее в рот, как последнюю шлюху.
Так продолжалось около минуты, после чего Елизавета Павловна, выпустив хуй его рта, стала облизывать его своим горячим язычком, дрочить член рукой и лизать твердые, как шары, мужские яйца. Каверин стонал от огромного наслаждения, желая только одного – чтобы эти чудесные мгновения не закончились никогда. Он не первый раз давал женщине в рот, но на сей раз ему встретилась настоящая богиня минета, а попросту говоря – знатная соска…
— О-о, Елизавета Павловна… — стонал молодой человек. – Как же Вы замечательно сосете!.. Вы — превосходная хуесоска!.. Вы — настоящая защеканка!.. О, господи, как же мне хорошо!..
Еще около пяти минут Елизавета Павловна дарила Каверину самые изысканные ласки, после чего он рывком поднял ее с колен, развернул к себе спиной, задрал подол ее платья и безо всяких церемоний всадил свой гудящий от желания член в мокрую женскую пизду. Охнув, Елизавета Павловна ухватилась руками за ближнюю к ней березу, и всецело отдалась охватившей ее похоти…
Держа партнершу за бедра, Каверин с силой вгонял свой длинный толстый хуй в пышущую жаром пизду Елизаветы Павловны… С самой первой минуты их знакомства, он страстно возжелал эту чудесную женщину, но никак не ожидал, что Елизавета Павловна так быстро даст ему себя выебать… И теперь он в полной мере наслаждался телом красавицы, трахая ее, как дешевую проститутку…
Ебля в лесу продолжалась недолго… Слишком возбужден был Каверин, чтобы долго сдерживать момент экстаза. Не прошло и трех минут, как вулкан взорвался, выбрасывая горячее мужское семя в женское лоно. Громко застонав, молодой человек до упора вогнал свой хуй в пизду Елизаветы Павловны, изливая в нее сперму до последней капли…
Отдышавшись и приведя себе в порядок, Елизавета Павловна и Каверин, как ни в чем не бывало продолжили свой путь, ведя непринужденную беседу… Вскоре показалось имение Зеленсовичей.
— Ну, вот мы и пришли, — сказал Каверин, указывая рукой на видневшиеся впереди крестьянские домики. – Позвольте мне раскланяться, дорогая Елизавета Павловна!..
— А разве Вы не зайдете к нам, Константин Дмитриевич? – спросила женщина томным голосом, бросая на молодого человека призывный взгляд.
— Душевно бы желал, но боюсь опоздать. Сестре моей, Катерине Дмитриевне, угодно меня к обеду видеть, так надо успеть. Притом, я признаться, сомневаюсь, чтобы Ваш муж имел бы желание видеть меня.
— Напрасно сомневаетесь, — возразила Елизавета Павловна. – Мой муж не ретроград, и он всегда рад знакомству с теми, кто смог доставить удовольствие его супруге.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что мой муж никогда не был ханжой и ревнивцем. Он любит меня всей душой, а когда любишь человека, то хочешь, чтобы ему было хорошо, верно?.. И если я отдаюсь другому мужчине, то это доставляет моему мужу такую же радость, как и мне. Вот такие у нас высокие отношения, друг мой, — добавила Елизавета Павловна, лукаво улыбнувшись. – До скорой встречи, Константин Дмитриевич!..
— До свидания, Елизавета Павловна!.. – ответил Каверин, учтиво поклонился и отступил на шаг назад.
Отвернувшись от своего кавалера, Елизавета Павловна, не торопясь, направилась по проселочной дороге к имению. Глядя ей вслед, Каверин даже не верил, что какие-то полчаса назад эта прекрасная женщина бесстыдно стояла с задранным платьем в непристойной позе, отдаваясь ему, словно подзаборная шлюха. И от подобных мыслей молодого человека вновь бросило в жар и охватило жгучее желание…