Джек-сиделка

     «Джек!», Сью крикнула из ванной. «Не мог бы ты подойти на минутку?»
     Джек встал со стула и прошествовал к двери ванной комнаты, пытаясь при этом смотреть телевизор, и, как результат, больно ударился плечом в стену. Проклиная эту стену и того, кто додумался ее здесь поставить, он приоткрыл дверь и спросил:
     «Что случилось, мама?»
     «Мне нужна твоя помощь», как-то обреченно ответила она.
     Вчера, пока она ехала домой, в ее машину с размаху врезался джип. Потеряв контроль над машиной, которую сильно закрутило, его мать сломала правую руку. То, что она была пристегнута, позволило ей отделаться только сломанной рукой и парой синяков. После ночи, проведенной в госпитале, Сью позволили вернуться домой с объемистой повязкой на руке.
     Джек, недавно отпраздновавший свое совершеннолетие, был объят ужасом, когда позвонил полицейский и сказал об аварии. Он моментально собрался и отправился в госпиталь. Его отец сейчас был в другом штате по делам фирмы и должен был вернуться не раньше чем через четыре месяца. Уезжая, он оставил Джека за хозяна в доме. Сын просидел возле матери большую часть ночи, прежде чем отвезти ее домой утром.
     Он вошел в ванную, скромно потупив глаза и глядя преимущественно на пол. Сью сидела в теплой ванне, пристроив сломанную руку на краю, чтобы сохранить сухой. Слеза скатилась по ее щеке из-за неудачных попыток сделать все одной рукой. Леваю рука Сью была сильно ушиблена, так что та не могла подняться из ванны без посторонней помощи.
     Взяв свежее полотенце с вешалки, Джек мягко покрыл им плечи матери. Он выскользнул из шлепанцев и встал позади матери в ванну, чтобы помочь ей, взял под руки и мягко поднял.
     Она застонала как только ее тело, покрытое синяками и ссадинами, напряглось, но все же встала, почти безуспешно пытаясь прикрыться полотенцем. Она медленно подняла и перекинула через кран ванны одну ногу, балансируя. Джек мягко поддерживал ее, передвинув руки немного вперед и касаясь ладонями грудей своей матери. Как только она, съедаемая болью, встала на полу, то смогла почувствовать безошибочную твердость эрекции сына на своей спине.
     Джека очень смутила его непроизвольная эрекция. Он никогда не думал о матери как о женщине. Она была… ведь она была его МАТЕРЬЮ. Он также впервые осознал, что его мама — весьма привлекательная женщина, несмотря на почти сорок лет. Ее тело было стройным и подтянутым, а грудь полной и упругой. Черт! Она была ОЧЕНЬ привлекательной женщиной.
     Она также была мокрой с головы до ног и, в ее тепершнем состоянии, не было ни малейшей возможности вытереться самостоятельно. Джек попытался сохранить остатки ее целомудрия, сняв еще одно полотенце, чтобы она вытерлась снизу. Ни одного слова не было сказано. Ее стыд и его ощущение, что он делает что-то неправильное и постыдное, сделали общение крайне затрудненным. Ведь он никогда не видел свою маму обнаженной до этого момента.
     «Не беспокойся, ма», наконец произнес он. «Я моментом тебя вытру».
     Она смущенно улыбнулась, глядя на сына. Он действительно ей помогал и теперь нужно было отдать контроль над ситуацией в его руки. Джек начал со спины, постепенно спускаясь от шеи к пояснице, упругой соблазнительной попке и стройным ногам. Перейдя к передней стороне ног он вытер их, полностью пропустил ее киску и осторожно вытер животик. Долгое время вытирал, массируя ее плоский животик, пребывая в полном замешательстве относительно дальнейших действий.
     Стиснув зубы, он поднял полотенце выше, мягко массируя низ восхитительных грудей своей матери. Ее глаза были плотно закрыты, а голова откинута назад. Мокрые волосы рассыпались по спине. Она не могла поверить реакции своего тела, пронзавшей ее словно электрическими разрядами до кончиков волос. Сломанная рука и ссадины исчезли из ее сознания и лишь твердые нежные руки, массирующие ее грудь, остались там. Ее соски предали ее, твердея с каждым движением мохнатого полотенца.
     Прошла вечность. И все еще царила абсолютная тишина. Дыхание сына стало тяжелым, и легко заметный холм на шортах выдавал его чудовищную эрекцию. Его глаз следовали за руками, трепетно обходившими каждый синяк на теле матери, от чего та только мелко вздрагивала.
     Первое полотенце медленно соскользнуло с ее плеч, упав на пол. Джек инстинктивно двинулся вверх от ее груди и вытирал лицо, затопленное слезами. Но ни звука не было произнесено. Ее смущение лишь усиливало те чувства, что она безуспешно пыталась понять. Те что заполнили ее сознание и наполнили тело.
     Она не чувствовала боли, только удовольствие сродни экстазу охватывало ее полностью с каждым прикосновением нежных рук. Ее реакция из непроизволной и незаметной переосла в очевидную. Соски были тверды как мрамор, а сок стекал по веутренней стороне бедер.
     Джек вытер ее слезы и мяко сказал:
     «Все хорошо, мама. Боль сильна сейчас, но уже скоро станет намного лучше.»
     «Джек, мой дорогой. Если бы это была лишь боль от автомобильной аварии…..»
     Она взяла полтенце и быстро вытерла область, пропущенную сыном. Она знала, что Джеку придется одеть ее, потому что прошла вечность, пока разделась перед ванной, и боль никак не хотела отпускать. Джек предвидел необходимость этого и накинул ей на плечи халат, как только забрал мокрое полотенце.
     Он вывел ее из ванной и проводил до спальни. Вещи, одетые ей в госпитале, все еще лежали на полу.
     «Подожди минуту», сказал он. «Какая одежда тебе необходима?»
     Она остановилась возле кровати и подсказала, где он сможет найти нижнее белье, зимнюю блузку и старую, но удобную, юбку-тартан, обосновав выбор удобством одевания. Джек спокойно достал все что было нужно, аккуратно сложив на краешке кровати.
     Она тихо стояла все там же, где он оставил ее.
     «О, мама, ты замерзла.»
     «Нет, не очень, Джек. Я больше смущена, чем замерзла. Я хотела бы, что бы ты не видел меня такой. Мне очень стыдно просить тебя о таких вещах.»
     Джек крепко, по-медвежьи, обнял дрожащую мать и нежно поцеловал в щеку, ощущая на губах соль ее слез.
     «Не говори глупости,» заметил он. «Ты не просила придурка столкнуть тебя с дороги, и у тебя не было возможности не сломать руку. А теперь перестань волноваться. Через несколько дней ссадины пройдут и ты сможешь сама позаботиться о себе. Но до этого я помогу тебе заботиться о твоих многочисленных синяках. И перестнаь стесняться, ты знаешь, что у тебя нет ничего такого, что я не видел у моих подруг.»
     До этого времени она лишь догадывалась о сексуальной жизни Джека, но никогда с ним не говорила на эту тему. Иллюзия ее малыша медленно развеялась в прах, как только она представила себе его с последней подругой.
     Джек перешел к делу, чувствуя полный контроль над ситуацией. Сексуальное влечение отступило перед простой задачей одеть его мать.
     Выбрав ее розовые трусики, он встал перед матерью, позволяя ей сохранить целомудрие в виде халата. Она оперлась целой рукой на его плечо для равновесия, подняла одну ногу, а затем вторую, позволяя Джеку поднимать трусики вверх, раздвигая полы халата по мере движения.
     Как только ее холм Венеры предстал перед его глазами, стало очевидно, что ее влагалище очень сырое. Сперва Джек подумал, что она просто плохо вытерлась, поэтому быстро сбегал за полотенцем в ванную.
     Она не сделала ни одного движения. Халат был широко распахнут, киска в полной видимости, а трусики чуть выше колена. Пока он вытирал ее, стало абсолютно понятно, что ее влага не имела ничего общего с водой из ванны.
     «Ой, мама! Я думаю, тут небольшая проблема. Ты думаешь о чем-то очень бесстыдном?» усмехнулся он.
     Сью обхватила голову, пристыженная его открытием. Как она могла сказать, что его забота о ней и процедура вытирания сработали как большой выключатель? Ее грудь, все еще твердая и возбужденная, хотела продолжения. Ее мечтательность была разбита практичностью сына. Оставив за бортом всю стыдливость, он просто раздвинул ей ноги одной рукой, а второй вытер внутреннюю сторону ее бедер пушистым полотенцем, уделив особенное внимание ее мокрой киске. Он осушал ее нежные губки до тех пор, пока не убедился, что они сухие.
     Она извивалась под его рукой, потрясаемая нежными разрядами. Когда Джек убрал руку, она застонала очень тихо, закусив нижнюю губу так сильно, что почувствовала вкус крови. Сохранить тело неподвижным, когда она была настолько возбуждена, просто не представлялось возможным. Ее бедра повторяли движения сына, но он словно не заметил этого, подняв трусики до конца и так резко отпустив резинку, что Сью взвизгнула от неожиданности.
     Он улыбнулся над ней, пытаясь найти ее бюстгальтер.
     «Это будет сложно, но я постараюсь не беспокоить твою руку.»
     Осторожно сняв с нее халат Джек осторожно взял в руку ее повязку, расстегнул крепление и продел ее поврежденную руку через шлейку бюстгальтер. Закончив, он вернул крепление повязки обратно и проделал то же с другой рукой.
     Она была потрясена его нежностью. Ее бюстгальтер теперь держался на плечах, и Джек приготовился положить ее левую грудь в чашечку. Ужасное сознание пронзило Сью. Ее сын сейчас возьмет грудь в руку и поймет, что соски до сих пор словно из мрамора! Снова закусив губу она медленно перевела взгляд вниз.
     Джек, немного замешкавшись, взял ее грудь и подведя под нее бюсгальтер, повторил то же с другой грудью. Затем он переместился за спи рассказами и анекдотами о студенческой жизни, поездках по стране с его футбольной командой и прочих мелочах.
     Сью испытала сильную боль только раз за день, когда попыталась воспользоваться туалетной бумагой. Боль в поврежденной руке была просто невыносимой, но Сью решила не прибегать к помощи сына в столь интимном деле.
     После дня, столь насыщенного событиями, она находилась в полусне.
     Джек увидел мать в совершенно новом свете. Впервые в жизни он увидел ее как сексуальный объект. Он любовался ее стройными ножками, прикрытыми юбкой и заворивающей грудью, вздымавшейся от дыхания. Она была очень красивой женщиной. Он удивился, как он не заметил этого раньше. Ее глаза открылись, пытаясь в полусне сфокусироваться и нашли сына, наблюдающего за ней. Оба улыбнулись при встресе взглядов.
     «Я думаю, что мне пора сспать, Джек.»
     «Я согласен, мам.»
     Подойдя к ее стулу и взяв ее за руку он помог ей встать на ноги. Она попыталась подняться, но все тело заполнила боль. Она смущенно смотрела на сына.
     «Извини, Джек…» начал она.
     Не желая ничего слушать, он прикоснуля пальцем к ее губам, заставляя замолкнуть. Затем осторожно взял на руки, крепко обняв. Она заплакала, но сын успокаивал ее словно ребенка.
     Оказавшись в спальне оба поняли, что Джеку предстоит помочь ей еще раз переодеться. Сбросив покрывало с кровати он усадил ее на край. Затем нежно и спокойно снял с нее блузку и юбку.
     «Моя ночная сорочка под подушкой…» Сью прошептала.
     Джек расстегнул бюстгальтер и, снимая его, осознал, что нет возможности надеть ночную сорочку пока повязка на руке.
     «Ничего, я посплю в одних трусиках, Джек…» улыбнулась она.
     Она помотрела на него с нежностью. Он был очарован ее грудью, наблюдая ее в движении. Большой фиолетовый синяк остался на одной груди, там где был ремень безопасности, предохранивший ее от дальнейших переломов. Он мягко, кончиками пальцев, прикоснулся к этому ужасному синяку, разрушавшему прелсть ее груди.
     Сью вздрогнула при прикосновении, но как только Джек отдернул руку в страхе причинить боль, скзала:
     «Ничего, Джек. Это не больно. Я просто немного удивлена.»
     Она взяла его руку и вернула назад, на свою нежную грудь, наблюдая как его пальцы мягко касаются краев синяка. Она почувствовала, как все тело пронзает сладкая дрожь, когда его пальцы переместились к соску, описывая круги вокруг него. Все, что она испытывала утром, вернулось с удвоенной силой. Она не чувствовала никакой боли, только желание, чтобы его пальцы достигли пылающего соска, твердого, словно из мрамора.
     Джек неожиданно остановился и, поддержимая мать, опустил ее на кровать. Он начал накрывать ее одеялом, когда она взяла его за руку снова.
     «Не уходи.»
     «Мама, мы не знаем, куда все это зайдет. Тебе нужно отдохнуть. Я ухожу.»
     «Пожалуйста, сынок. Побудь со мной еще чуть-чуть.»
     Ее пальцы напряглись, пытаясь удержать его руку, и он сдался.
     «Ну ладно, только совсем немного.»
     Сью взохнула с облегчением. На миг ей показалось, что она потеряла его. Она боялась, что этот момент никогда не повторится и медленно, очень спокойно, положила его руку на ушибленную грудь. Кончики его пальцев возобновили свое вежливое путешествие по мягкой, но в то же время упругой, нежной плоти, медленно продвигаясь к торчащему соску. Она вздрогнула, когда цель была достигнута и испугалась, что Джек снова остановится.
     Джек наблюдал за ее реакцией, не зная, когда ее вздрагиванеи будет сигналом остановиться. Он медленно ласкал двумя пальцами ее сосок, чувствуя, как он медленно твердеет. Он покрутил его, затем, увеличив давление, почувтвовал как тот оказался зажатым в тисках его казателного и большого бальцев. Сью что-то невнятно пробормотала, когда он коснулся ее второй груди.
     Сью повернулась к нему, давая сыну более удобный доступ. Он наклонился к ней и нежно поцеловал ближайший сосок, держа его между пальцами. Она застонала от удовольствия. Ее глаза закрылись, а голова погрузилась глубже в подушку. Джек позволил своему взгляду переместиться на ее лицо. Ее влажные губы были приоткрыты, а сама она выглядела как юная девушка. Он наклонился к ней и поцеловал сначала очень мягко, затем все сильнее, когда она разомкнула губы для него и позволил ее языку проникнуть в свой рот.
     Она почувтсвовала его губы снова на груди, ласкающие их, он сосал верхушки ее грудей как маленький ребенок, но в то же время как опытный любовник, дразня ее соски и ласая их руками, когда он отпускал их губами. Волны наслаждения, расходящиеся от сосков, пронизывали все ее естество. Она чувствовала свои мокрые трусики, прилипшие к пылающим губкам, так что ее соки безпрепятсвенно текли через них, и нестерпимое жедание почувствовать его внутри себя.
     Джек знал, что нет пути назад. Он потерял контроль над ситуацией уже давно, и он это понимал очень хорошо. Очаровательная женщина, отвечающая на его ласки больше не была его матерью, она была объектом его любви и желания. Его руки скользнули вдоль ее израненного тела и медленно стянули трусики вниз.
     Медленно, очень нежно он позволил своим рукам подняться по внутренней стороне ног его матери, ощущая гладкость и бархатистость ее кожи, медленно их раздвигая. Его рука подошла к ее киске, ощущая ее пушок, но остановилась и проделала весь путь обратно.
     Сью стонала в исступлении. Одна рука Джека вернулась к соскам, лаская то один, то другой. Вторая же медленно раздигала ее ноги так, что ее блестящая от влаги киска приоткрылась. Она была настолько мокрой, что ее соки стали стекать на одеяло, оставляя на нем следы. Она что-то непреывна мычала и постанывала, поднимая бедра чтобы встретить его руку, но ни разу не коснулась ее. Он все еще был полностью одет, его старые шорты готовы были порваться под напором.
     Сквозь туман наслаждения Сью почувствовала, что Джек не уверен в следующем шаге. Она была близка к отчаянию. Превозмогая боль, она здоровой рукой потянулась к нему и попыталась снять с сына майку. Это стало подтверждением, которое ему было необходимо. Меньше чем через секунду его одежда летела через всю комнату в угол, и он наклонился поцеловать мать снова.
     «М-м-м, мам», прошептал он, прижимая свои губы к ее. «Я так тебя люблю.»
     Она слегка подвинулась к нему в желании прикоснуться, но столкнулась с невозможностью этого действия. Вместо этого, она стала страстно целовать его, прижимаясь всем телом к нему. Она чувствовала твердость его члена напротив своих ног, раздвинутых шире, чем когда-либо до этого. Прерывая поцелуй она подвинулась так, что его член мог легко войти в нее.
     «Мама, ты уверена? Еще не слишком поздно…»
     Но оба они знали, что это ложь. Его тело уже двигалось, когда он говорил, и они почувствали как головка его члена раздвигает ее влажные нежные губки, чтобы войти в нее. Он пытался войти медленно и нежно, но Сью больше не могла ждать. С победным вскриком она подбросила свои бедра навстречу чтобы встретить все его мощь, погрузить его ствол глубоко внутрь. Туда, где он зародился…
     Она вскрикнула от прнизывающей боли в руке. Резкое движение сдвинуло повязку. Джек слышал ее стон, но не было пути назад, и он погружал свой член в ее глубины одновременно нежно и мягко, безжалостно и дико. Она всхлипывала с каждым толчком, двигая свои бедра навстречу ему, заглушая боль.
     Эта дикая скачка, толчок за толчком, приближала их к быстрому концу. Возбуждение, росшее весь день грозило вылиться в пожар…
     «Я кончаю, мама», простонал он.
     «Дай мне это, малыш», прокричала она. «Дай мне это сечас. Дай мне это СЕЙЧАС.»
     Больше не было боли, только близость, наполнявшая их. Оба любовника получали от другого и давали ему одинаково много в судорогах оргазма. Сперма вскипала, извергаясь в ее глубины. Она чувствовала сперму, диким потоком вливавшуюся в нее, счастливая от сознания того, что это ее сын.
     Джек опустился со стороны ее здоровой руки, нежно обняв при поцелуе.
     «Мммм,» пршептала она. «Это то лекарство, в котором я нуждалась. Я не думаю, что моя рука меня еще побеспокоит.»
     Он прижплся к ней всем телом и крепко обнял свою мать, удивляясь как он жил с этой женщиной всю свою жизнь, не осознавая до настоящего момента как глубока может быть их любовь.
     И оба погрузились в сон, полный нежности сон влюбленных.