Чучело

     — Ну, не скучайте, мы скоро придем.
     С этими словами дверь за родителями захлопнулась. Лена задумчиво посмотрела на полутемную прихожую и вздохнула. Перспектива провести вечер со своим восьмилетним братом ее не особенно радовала, но выхода она не видела. Звонки подружкам оказались безрезультатными: никто придти не мог, новых DVD-шек не было, играть в компьютер не хотелось, на улице дождь… «Книжку что ли почитать», — вяло подумала она. В свои одиннадцать она была довольно начитанным ребенком, к тому же она недавно обнаружила на полках макулатурное собрание Мопассана. То, что она там читала наполняло ее странным чувством — пугающим и приятным одновременно. Это было стыдно, но страшно интересно, это можно было шепотом обсуждать с подружками, краснея и ужасаясь. Да, пожалуй почитать.
     — Ленка, Никита галопом влетел в прихожую, я есть хочу.
     — Проглот! Тебя ж только что кормили.
     — А я — молодой растущий организм, важно заложив ручки за спину заявил Никита, так папа говорит. Давай чай пить.
     Закатив глаза, копируя мимику матери, Лена пошла на кухню.
     — Доставай хлеб, чучело, потребовала она, ставя чайник на плиту. Кит вприпрыжку носился по кухне, похожий на белобрысый метеор. Девочка с неудовольствием следила за его метаниями.
     — Сядь, а то по башке… КИТ!!!
     Поздно. Размахивающий руками Кит смахнул почти закипевший чайник с плиты и окатил себя горячей водой, как показалось замершей от страха Лене, с ног до головы. Мальчик еще только открывал рот для крика, как Лена, с удивлением услышала чей-то холодный четкий голос:
     — Одежду снимай, быстро.
     Кит закричал. Лена, загоняя в глубину души разрастающийся панический ужас, внезапно поняла, что голос принадлежит ей самой. Более того, она обнаружила, что не стоит на месте, а находится рядом с братиком, и, срывая с него рубашку и штанишки, глядит прямо в его огромные, налитые ужасом и болью глаза, и говорит: «Не плачь, маленький, давай в ванну. Ну!» В голове у девочки проносились фразы, случайно вычитанные из маминого медицинского справочика, взятого ею с работы: «Влажные ожоги… Удалить одежду… холодная вода… Анальгетики… Жировая смазка…» Поверхностный осмотр в ванне выявил, что все не так ужастно. Кожа на груди, животе и бедрах была красная и болезненная, кое-где вспухали мелкие пузыри, но «отслоения эпителия» заметно не было. Лена не знала, что такое «эпителий», но она не видела отслоения чего-бы то ни было.
     — Все снимай, дурик! — прикрикнула она на братишку, заметив, что он оставил трусики. Кит продолжал плакать, но тот леденящий крик, тот парализующий волю и питающий панику вопль сменился обычным плачем.
     Поливая Кита холодным душем, Лена еще раз внимательно его осмотрела. Нет, все более-менее…
     — Леночка, мне холодно… — Кит дрожал крупной дрожю и хныкал. И ножка болит и писька…
     — Покажи где болит, потребовала Лена, направляя душ на ноги и низ живота мальчика.
     — Ту-у-т… Кит опять разревелся.
     Лена наклонилась поближе, осторожно раздвинула Киту ноги и приподняла их наверх. Кожа внутренней поверхности бедер была красная, а на яичках вздувался пузырек размером с горошину.
     Кит попытался закрыться ладошкой: «Не смотри на меня! Я стесняюсь»
     — Стесняюсь… А чайник переворачивать не стесняешься?
     — Я случа-а-айно… Кит опять наладился плакать.
     — Цыц! Лена аккуратными легкими двольно? Давай помажем.
     Лена открыла банку вазелина, которую она прихватила из медицинского шкафчика в ванне.
     — Зде-е-есь…
     — Убери руки. Лена снова осторожно приподняла и раздвинула ноги братика. Набрав на пальцы немного вазелина, она стала медленно смазывать кожу внутренней поверхности бедер. Кит перестал хныкать.
     — Ну что? Лучше?
     — Угу, сквозь слезы сказал мальчик.
     — Ну потерпи еще. Добавив вазелина, Лена осторожно начала смазывать мошонку и член Никиты. Он внезапно хихикнул.
     — Щекотно… Страх постепенно уходил, сменяясь нежностью и… интересом. Лена внезапно подумала, что писька брата длиной приблизительно с ширину ее ладони.
     — А пузо как? Болит?
     — Не. Не очень. Попке немножко больно.
     Лена. Подняла ноги брата повыше.
     — Согни их в коленках и подержи руками.
     Осторожно раздвинув брату попку она осмотрела кожу между ягодицами. Красноватая, но ничего страшного. Набрав еще вазелина, она медленно смазала кожу, мимолетно удивившись, какая у Кита смешная розовая дырочка. Интересно, а у меня такая же? Кит притих. Смазав всю обоженную кожу, она опустила ноги Никиты и вдруг обнаружила, что его писька стала длиннее и немного толще.
     — Чего это ты?? — спросила она у брата, почувствовав странную пустоту в животе, которую она иногда ощущала, разговаривая с подружками «про это».
     Кит смущенно хихикнул.
     — А моя колбаска встает, если я с ней играю. А если я с ней долго играю, мне становится очень хорошо. Я даже стоять не могу
     — сообщил он. А еще когда мне мама попку моет, она тоже встает.
     Лена осторожо потрогала письку брата. Она была теплая и твердая.
     — А ты не знаешь почему? — спросила она
     — Не-а. А ты?
     — Точно не знаю. Девчонки говорили и мама… Лена покраснела и замолчала.
     — Чего говорили? Кит с интересом смотрел на сестру.
     — Ничего! Маленький еще. Лежи, я пойду на кухне приберу.
     Вытерев лужу и прибрав на кухне, Лена вернулась в комнату. Кит лежал, закрыв глаза под простыней и тихо похныкивал.
     — Болит, пожаловался он. Когда мама придет?
     — Через пару часов. А что?
     — Она поцелует и все пройде-е-ет…
     — Чучело… Внезапно, Лена наклонилась и поцеловала розовые яички братика.
     —