В очередной раз,поссорившись со всеми друзьями, совершенно не зная, куда себя деть, в тот вечер я остался один. Как всегда в таких случаях, вечером на меня напала хандра, от которой часто приходилось спасаться, покупая бутылку-другую вина, и выпивать его в одиночестве.
И в этот раз, все было тоже ужасно плохо. По телевизору показывали какую-то муть, причем одновременно по всем каналам. Вот и решил я, несмотря на «финансовый кризис», сходить в магазин и как всегда в таких случаях — купить обычную бутылку вина.
Выходя из магазина, я услышал робкий, стыдливо дрожащий женский голос.
— Простите, мужчина, Вам… Вы, ничего не хотите?
«Дурацкий вопрос. Конечно, хочу! И очень многого, но мало ли, кто и что хочет? Хотеть, конечно, не вредно, даже полезно. Но, увы, наши желания почти всегда не совпадают с реальными возможностями».
Я сразу понял, о чем идет речь. Если бы вопрос был задан вызывающим тоном, я просто бы не ответил на него. Но голос женщины прозвучал застенчиво и очень непрофессионально.
— Сколько Вы возьмете с меня? — Прямо спросил я у женщины. — Имейте в виду, много я Вам дать не могу. Я, сам не богат.
— У меня дома голодные дети, — опустив голову, едва слышно ответила она. Если Вы дадите для них что-нибудь покушать, этого будет достаточно. Они уже второй день очень голодны, а я ничем не могу им помочь. Вот вышла на улицу в первый раз. И решилась обратиться к Вам. У Вас лицо порядочного, внушающего доверия, доброго человека.
— О, господи! Немедленно пойдемте со мной. — Подхватив женщину под руку я быстро повел к себе домой.
Войдя в квартиру, даже не раздевшись, я мгновенно бросился к холодильнику и выгреб из него все, что было.
— Забирайте все, — показал я ей на ворох банок, свертков и пакетов. Где Вы живете? Пойдемте, я Вас провожу. Сейчас по вечерам одиноким женщинам ходить не безопасно.
Со слезами на глазах она растерянно смотрела на ворох вываленных из холодильника продуктов.
— А как же Вы? Вы же отдали мне все? — Растерянно спросила она, глядя на раскрытый пустой холодильник.
— Это уже не Ваше дело! — Боясь, что сейчас разревусь от жалости к ней, — грубовато ответил я. Не маленький, как нибудь, перебьюсь. Пойдемте к Вам. Где Вы живете?
Схватив мою руку, она благодарно припала к ней губами.
— Вы что! Не смейте унижаться!
В глазах женщины была такая безграничная признательность, что от злости я чуть не ахнул по стене кулаком.
— Господи, — подумал я с тоской, — до чего же довели людей сволочи!
— Спасибо Вам! — воскликнула она. И стыдливо опустив глаза вниз, тихо добавила: — «Я не останусь перед Вами в долгу».
— А вот это уже лишнее! Пойдемте же, наконец, пока я не передумал!
Сгрузив все в дорожную сумку, закрыв квартиру, мы пошли к ней домой.
В ее квартире было тепло и уютно. По обстановке, коврам и висящей на вешалке одежде, я понял, что в этом доме еще недавно был прочный достаток. Но, не заметил присутствия мужчины. Ничто не напоминало здесь о мужчине. Не было даже пепельницы. И когда я от волнения закурил, женщина подала мне блюдечко. Но я не стал ни о чем ее спрашивать. Зачем? И так все было ясно.
Когда дети сели за стол и обжигаясь от нетерпения, принялись есть макароны с тушенкой, которые им быстро приготовила мать, из принесенных нами припасов, я засобирался назад. Мне было больно смотреть на это. Она вышла вслед в прихожую и молча начала одеваться.
— А это зачем? — спросил я, — я же сказал, что не нуждаюсь в Вашей благодарности.
Не отвечая мне, она молча оделась и крикнула детям: — «Я провожу дядю и скоро вернусь! А Вы пока кушайте, а затем ложитесь спать». И, вышла вслед за мной. Взяв ее под руку, я пошел домой.
Рука женщины даже сквозь пальто была тонкой и нежной. Я шел рядом с ней, незаметно разглядывая лицо, мелко и часто шагавшей рядом с ним женщины. Оно было красивым, с приятными правильными чертами. Ее чувственные тонкие ноздри вздрагивали во время дыхания, хорошо очерченные брови иногда тревожно сдвигались. Время от времени, испытывающе взглядывая на меня, она как будто хотела задать какой-то мучавший ее вопрос, но сдерживала себя. Я тоже молчал, не зная о чем говорить в этой необычной ситуации. Подобное случилось со мной впервые.
Открыв квартиру, пропуская женщину вперед, я молча посторонился. Она вошла и с любопытством огляделась, сняв шапку, повесила ее на вешалку.. Я помог ей снять шубку, и мы прошли в зал, где в полумраке тускло горящего бра, на столе поблескивала темная бутылка, виновница нашей встречи..
— А у Вас очень уютно, — тихо сказала она, — мне нравится.
Я, пожал плечами.
— У меня ничем не примечательная холостяцкая квартира», — ответил я — быть может, чуточку чище других.
К чистоте и порядку у меня осталась привычка с армии.
Мне совершенно расхотелось пить. Перед глазами стояли не детски серьезные голодные глазенки ее маленьких детей: мальчика и девочки. Лет пяти и шести. Ну, да ладно, хватит переживать, лучше все-таки выпить.
Ополоснув на кухне два бокала для вина, вернувшись в зал и наполнив их, я подал один из них напряженно сидевшей в кресле женщине. У нее был такой несчастный и грустный вид, что у меня в очередной раз за этот вечер больно сжалось сердце. Она благодарно кивнула и, глядя мне в глаза из-за края бокала, сделала небольшой глоток.
— Хорошее вино, — одобрительно заметила она и отпила еще немного.
От выпитого вина ее лицо начало розоветь, ее выразительные темные глаза, заблестели еще ярче, слабый румянец окрасил ее нежные щеки.
«Как она хороша! Просто божественна!» — Подумал я, испытывая нарастающее волнение. Подобного я не чувствовал уже очень давно, — с тех пор, как ушла жена.
Найдя старое печенье, и бог весть с каких времен завалявшиеся конфеты, разложив все это на тарелочке, я стал ухаживать за ней.
Измученная житейскими заботами женщина видимо тоже уже давно отвыкла от мужского внимания. Они напомнили ей что-то свое, бывшее очень давно, но близкое ей. Ее губы дрогнули на мгновение в горькой гримасе, но снова сложились в милую приветливую улыбку..
— Ешьте, пейте, — немного сердитого захмелела от выпитого ею вина.
Она встала и походкой профессиональной манекенщицы она прошлась передо мной, показывая, как прекрасно сидит на ней платье. Обтянутые тонкой тканью округлые ягодицы женщины, упруго и соблазнительно перекатывались при ходьбе.
Охваченный волнением, боясь быть нескромным, я отвернулся. Заметив это, она подошла, и слегка нахмурив тонкие брови, вопросительно посмотрела мне в глаза. Ее глубокие прекрасные глаза ярко блестели.
— Знаете, мы с Вами так и не познакомились. Меня зовут Ирина. В недавнем прошлом инженер — радиоконструктор. А кто же Вы?
— Меня зовут Сергей. Я бывший военный, офицер. Сейчас в запасе.
«Лучше бы ей не приходить. Эта женщина напоминает мне об одиночестве. До этого дня, моя жизнь, меня, в общем-то, устраивала», — думал я хмурясь.
— Что-то не так? Слегка встревожась, спросила она.
От близости этой молодой, красивой женщины, у меня бурно забилось сердце. Мне так и хотелось прижать к себе эту милую женщину.
— Уходите, — хрипло и еле слышно прошептал я, — немедленно уходите, иначе я за себя не ручаюсь. Я не хочу пользоваться Вашим тяжелым положением.. Это гадко! Мне не нужна такая «благодарность».
Она улыбнулась и, подойдя ко мне, сладкими от конфет губами, крепко поцеловала в губы..
— Глупенький, — нежно прошептала она, — разве бы я осталась, если бы Вы мне не понравились?
Задохнувшись от нахлынувших чувств, не сдержавшись, я сгреб женщину в объятия, и легко вскинув на руки, понес в спальню.
Прижавшись к его широкой груди, доверясь этому доброму, бородатому мужчине, нежно обхватив его шею руками, она всем телом прильнула к Сергею. Она верила этому незнакомому ей мужчине и ничего не боялась.
Задыхаясь от волнения, я нес свой драгоценный груз, и в душе моей крепла уверенность, что сегодня мне очень повезло — совершенно случайно я встретил свое долгожданное счастье.
Когда я положил ее на кровать, граци-озным, гибким движением она перевернулась на живот.
— Расстегни замок, — попросила она.
Я осторожно потянул вниз молнию замка, и тонкое платье разъехалось, обнажив ее узкую ослепительно белую спину с нежной кожей. Лихорадочно целуя обнажившийся кусочек белоснежного тела женщины, я жадно припал к ней горящими от страсти губами. С улыбкой, как бы сдаваясь, она подняла тонкие руки вверх, и взяв платье за подол, я снял с нее..
Ее оголенная грудь только слегка, у самых сосков, скрытая бюстгальтером, была изумительна своей безупречностью. Я жадно припал к ее упругой, пахучей коже, спеша насытиться этой неожиданно доставшейся мне красотой.
Мои поцелуи вероятно пробудили в женщине давно забытые ощущения. Они сотрясали ее тело, вызывая страстное желание, от которого в бедрах теплыми волнами ходила сладкая боль. Томление охватило ее.
Раскинувшись перед ним на одеяле, почти голая, она не испытывала стыда перед этим почти незнакомым ей мужчиной.. Напротив, у нее возникло чувство какого-то узнавания, словно, когда-то, очень давно, они расстались, а сегодня встретились опять и, наконец, то, вновь соединились. Совершенно спокойно, не стесняясь его, она выгнула талию, и слегка приподняв свой округлый, тяжеловатый зад попросила: — «сними с меня плавки».
Дрожащими от страсти руками я аккуратно снял с ее пленительных бедер тонкие, кружевные плавки, открыв своему взору ее аккуратный, волосок к волоску, треугольник любви. И, погрузил свое лицо между ее женщины, покрыл их нежными, страстными поцелуями.
На следующий день, я съездил в офис, и, вытянув из шефа двухмесячную ставку, уговорил его подписать неоплачиваемый отпуск на десять дней.
Нагрузив три огромных дорожных сумки продуктами и завалив такси коробками с макаронами, крупами и «ножками Буша», волнуясь, я приехал к ней домой. Боясь, что не застану ее дома, я с замирающим сердцем, нажал кнопку дверного звонка.
Дверь распахнулась и навстречу мне, радостно, засияли ее широко распахнутые глаза. Не стесняясь стоящих за ее спиной детей с любопытством смотрящих на него, она как влюбленная девчонка бросилась ко мне на шею, покрывая мое лицо радостными поцелуями.
Стоящий рядом с ним, и немного знакомый с историей их знакомства шофер такси, потирая рукой подозрительно заблестевшие глаза, неловко переминался с ноги на ногу.
Я подхватил женщину, и нежно прижал ее к груди.
— Подожди ненаглядная, — отсыревшим голосом проговорил я, — я здесь привез кучу всякого добра, надо занести, не оставлять же его на площадке.
Взглянув за мое плечо, она ахнула от изумления.
— Господи! Да ты, наверное, ограбил чей-то склад? — Смеясь и отворачиваясь, чтобы скрыть набежавшие благодарные слезы, проговорила она.
Не дожидаясь их помощи, шофер быстро внес в прихожую продукты, и, повернувшись, молча открыл дверь.
— А деньги? — Спросил я.
— Будьте счастливы ребята, — ответил мужчина, и, махнув рукой, вышел.
Стоя над кучей сумок и коробок с продуктами Ирина не скрываясь, плакала, не вытирая обильных градом катящихся из глаз слез.
Вздохнув, она посмотрела на меня и повернулась к детям.
— Вот и наш папа вернулся, — радостно блестя глазами, тихо сказала она детям, и вновь посмотрела на меня.
Не спеша, сдерживая бьющееся от волнения сердце, я снял куртку, и, выбрав крючок попрочнее, повесил ее.
Я вернулся домой.
4 января 1999 г.