Проснулся, а рядом никого. Люська, сучка, примёрзла ночью видать и свалила под бок к матери. Хотя дома тепло. Это матушка печку затопила перед уходом на работу. Кабы ещё дома была, так на кухне бы возилась. Встал. Да я и забыл, что голый. Нашёл одежду. Да как не найти, когда мама повесила всё на спинку стула. И мою одежду, и Люськину. Это выходит, что Люська сейчас голяком спит. Посмотреть, что ли. А, позже, пока надо срочно отлить. Быстро натянул трусы и в сени. Там ведро стоит. УХ, пока опростал мочевой пузырь, примёрз. заскочил в дом и на кровать к Люське. Обхватил её, прижался. Она взвизгнула, матюгнулась
— Жаба холодная! Сгинь!
— Ни фига. Погрей братика.
— У печки грейся, идиот! Напугал прямо.
— Ладно, не ворчи, не ругайся. Лучше прижмись вон ко мне, поспим ещё малёхо.
— Ага, прижмись. У тебя пузо холодное, как не знаю что.
— Зато у тебя жопа горячая.
Побранились, поворочались и успокоились. Да какой уж тут сон. Люське тоже приспичило сбегать. Умная, тапочки нацепила, халат материн накинула. И всё одно замёрзла. Прибежала, под одеяло влезла, прижалась холодной задницей.
— У-у, жаба!
— Ну и что? Теперь ты грей.
Интересно вот, девка голой жопой к тебе прижимается, а у тебя даже и не стоит. Или от мороза так? А, нет, встаёт. Вон уже и в зад Люськин упирается. Завошкался, стараясь, чтобы головка попала меж ягодиц. Люська спецом задницей крутит, не даёт пристроиться.
— Люсь, ты чего?
— А ничего.
— Ну дай попаду.
— А не хочу.
— Почему?
— Просто.
— Тогда я силком воткну.
— А я маме расскажу.
— Дура ты. Маме расскажет. А мама скажет, чтобы сами разбирались.
— Ладно, дам, только ты пообещай…
Сейчас мог обещать что угодно и потому перебил
— Что?
— А что сделаешь, как вчера.
— Что сделаю?
— Ну когда у тебя ещё не стоял.
— Поцеловать, что ли?
— Да.
— Да хоть щас.
— Правда?
— Подставляй.
Люськина задница покоилась на подушке. Хотя нет, совсем не покоилась. Она двигалась, подскакивала, виляла. Ноги, упёртые пятками в матрас, сходились вместе, зажимая мне голову, расходились, закидывались мне на спину, упирались в кровать, поднимая Люськину жопу. Сама Люська завывала на разные голоса. Кончила интересно: сжалась, оттолкнула меня и резко развернулась на живот, вытянула ноги, потом подогнула их под себя и выставила зад. Несколько раз вздрогнула, со всхлипом втянула в себя воздух, развернулась, легла, вытянув ноги и счастливо засмеялась
— Я всё. Уй, хорошо-то как!
Сладко потянулась.
— Ладно, давай ты. Только в меня нельзя, помнишь?
— Помню. Давай, как вчера.
— Угу. Только ты заранее вытащи. Ладно?
— Ладно. Задницу подними. И помоги заправить. Ага.
И вновь хуй был зажат меж нашими животами, Люськина рука помогала ему избавиться от спермы, которая растекалась по Люськиному телу, пачкая и меня. Люська выдернула руку, понюхала и даже лизнула.
— Девки говорили, что от прыщей помогает. Правда, что ли?
— А я откуда знаю. У мамки спроси.
— И спрошу. Мыться пошли. И жрать хочу, как крокодил. Я первая!
Ни фига. Добежали вместе и мылись друг перед другом, придирчиво рассматривая один другого. И мочились так же естественно, будто всю жизнь это делали на глазах других.
— Совсем офигели. Мог бы отвернуться, когда я писяла.
— А ты?
— Ой, подумаешь! У тебя так интересно текло, прямо шланг какой.
— А у тебя откуда-то непонятно. А правда, Люсь, а вы откуда писяете?
— Ты чего? Столько баб перепробовал и ни разу не видел?
— Нет. Покажи, а.
— Потом. Поедим вот. Давай оденемся. Вдруг кто придёт, а мы голяком.
Поели, посуду прибрали, с домашними делами справились. Взял с Люськи обещание, что как только писять пойдёт, так позовёт меня посмотреть, откуда же у баб моча бежит. Люська в платье, а под платьем голенькая задница. Интересно же потрогать. Мягкая, гладкая. Люська возмущается
— Чё ты мне всё жопу щупаешь? А если я тебе начну щупать?
— Да щупай. Только как? Я же в штанах. Ты, чё ли, штаны с меня всякий раз сымать будешь?
Люська задумалась. И правда ведь, не будешь же всё время с брата штаны снимать, как задницу пощупать захочешь. Или другое что. До задницы-то моей дела нет, а вот потискать хуй — то в радость. Подумала, придумала что-то, даже повеселела
— А давай я тебе платье своё дам. И не раздетый, и жопа голая.
— Ты чё, совсем? Куда мне платье твоё? Вся жопа наголе будет.
— Тогда давай мамкин халат.
— Ага. И звездюлей получим выше крыши.
— За чё? Мы же не баловаться.
Уговорила 212; Устанете. Я вас вперёд защупаю.
Сестрица помнила о моей просьбе и позвала меня посмотреть, как писять будет. Посмотрел. Ниже клитора дырочка есть, так вот из неё она и писяет. Сложная конструкция, эта пизда. И губы большие, и губы малые, и клитор, и вот ещё канал для мочи, да и вход сам в пизду. А Люська, подложив под зад подушку, выгибаясь, стараясь рассмотреть сама себя, раскрыла руками пизду и показывала мне всё, что там есть. Я рассматривал, трогал. Нет, баб я переёб уже много, но ни одна так не показывала и не рассказывала. Чего там, с бабами-то? Сунул, кончил и вытащил. Удивила сама дырочка. Вроде маленькая, а вон какой хуй в неё влезает. Попробовали. Спускать не стал, перетерпел. Поинтересовался у Люськи
— Люсь, а вот вчерась мать кончала, а ты вроде как и нет. Тебе не понравилось?
— Ром, когда ты меня ебёшь, мне просто нравится. Он у тебя такой твёрдый и мягкий сразу. И внутри так ходит приятно. А вот когда ты меня целовал туда, в пизду, то я прямо искончалась, как мама рассказывала. Ром, а ты меня ещё целовать будешь? Ну Ром.
— Да буду, буду.
— Ой, Ром, а я вот думаю: Писька же пахнет, а ты целуешь.
— Чем пахнет? Ты сколько раз в день жопу и пизду моешь? Раз несколько? Так чего она пахнуть будет. Ты сама рукой потри и понюхай. Ну? Пахнет?
— Нет. Ой, Ром, а у тебя пахнет?
— А ты понюхай. Или попробуй.
— А можно?
Сестра сидит на кровати, хуй рукой держит, целует, в рот берёт. Мы с ней в этом деле ещё пеньки, но и такой минет, точнее пародия на него, высший шик.
— Ром, и правда не пахнет. И вкус хороший. Ром, а у мамы чем пахнет?
— Мамой.
— Как это?
— Ну, ты вот пахнешь собой, а мама — мамой.
— Не поняла.
— А ты попробуй поцеловать у неё, сразу и поймёшь.
— Ой, Ром, разве можно так?
— А чем ты от меня разнишься?
— Ромк, да как матери такое сказать?
— А давай мы её обыграем и будем на пару целовать.
— А меня?
— А тебя я и так поцелую. Ну чего ты ноги сжала? Дай пощупаю.
— А я тебя.
Ощупывания до добра не довели. Только теперь спустил не на живот, а на задницу. А как иначе, если Люська раком стояла? Зажал головку между булочек и сбрызнул. Люське так даже больше понравилось. Ближе к вечеру мать ждали. Сегодня отработала, теперь два выходных впереди у неё. Поесть сварили, баню протопили. Не в тазике же мыться. Мама пришла, погнала нас в баню вместе с собой. В бане, раздевшись, притянула к себе Люську
— Ну-ка, пизду покажи. Натёрли, поди до красна. Нет? А чего это вы? Я уж думала заебали друг друга и в стельку лежите. А вы вон какие. Ну ладно.
Помылись, домой вернулись. Мать оценила свой халат на мне. даже подмогу Люське оказала, зажав меня и щупая в четыре руки. Затискали. Да ещё щекотали так, что чуть не уссался. А потом мы с сестрой навалились на мать и начали тискать её. И так уж получилось, что пока я титьки мял, сев на грудь и удерживая руки, матушкина пизда оказалась под неумелыми, но жадными Люськиными губами. Вскоре и я присоединился, отпустив теперь уже не сопротивляющуюся маму. Она задрала ноги и придерживала их руками, пока мы жадно, как щенки вымя суки, вылизывали и обсасывали материну пизду.
Передохнула, повернулась на живот, приподняла зад
— Вставь! И спусти.
Прозвучало строго, не ослушаешься. Люська едва не касаясь носом пизды и гуляющего в ней хуя, смотрела, как ебут её маму. Попыталась потрогать, мать рыкнула
— Не мешай!
Через какое-то время
— Всё, идите отсюда. Я спать хочу, устала. Рома, сынок, продери эту сучку любопытную, если силы будут. И в неё спусти, не понесёт.
Примерно через час или около того появились силы. Драл сестру и раком, и на ней лежал. Она даже кончила под хуем, что со мной у неё ещё не случалось. А вот спустил совсем чуток. Видимо запасы семени не безграничны. Так и заснули, обнявшись. Даже не помылись.