Большинство моих одноклассников занимались спортом, вызывая заметный интерес со стороны девчонок. Для меня же они выглядели серенькими и убогими с их простоватой внешностью и похабными манерами.
Посетители ювелирных магазинов частенько сталкиваются с безвкусицей, пока не приметят истинный шедевр. В нашем классе тоже поблёскивало искусное творение природы – опрятный и внешне симпатичный мальчуган — Алёша. От него веяло дворянским романтизмом. Его мама готовила замечательные сдобные булочки с корицей и ванилином, обильно посыпанные сахарной пудрой. Алёша и сам был очень аппетитный, и я всегда жаждал усладиться его общением.
Мы всюду были вместе, стараясь не упустить случая, побеседовать, обменяться мелкими сувенирами и просто созерцать миловидные черты. Мы ежедневно по очереди, провожали друг друга домой и соседи думали – вот настоящие школьные друзья. Но мои затаённые мысли проникали дальше общепринятых приятельских отношений. Любуясь тонкой грациозной шейкой и игривыми завитушками волос на затылке Алёши, сидящего впереди меня, я пропускал мимо ушей уроки учителя. Однажды, возвращаясь со школы , мы лакомились мороженым. Оно быстро таяло и начало стекать вниз по палочке. И вдруг я не удержался и слизнул сладкий ручеёк с его пальцев.
Алёша сперва сконфузился, а затем мило улыбнулся. С того момента мы ничем не брезговали, делясь одним яблоком или стаканом сока. Не смущаясь прохожих, мы шли по улице в обнимку, а затем, в подъезде долго перешёптывались, перебирая, словно струны, наши пальцы. Постепенно мальчишеские секреты становились более интимными. Однажды мы согласились показать один другому свои писуны. Было решено, уединится на верхней лестничной площадке. Поднявшись на лифте, оба взволнованные, не скрывая любопытства, мы помчались к заветному пяточку. Прижавшись к двери, ведущей на чердак, двое пятиклассников приступили к тайному откровению. Тяжёлый замок не пускал нас на чердак, но в этом я находил обострённое сексуальное чувство..
Наши действия происходили почти на виду у соседей, разговаривающих внизу. Где-то раздавался вой повздоривших котов, в сопровождении собачьего лая. Лифт неустанно ездил вверх-вниз. Казалось – мы в любую минуту могли быть застигнуты врасплох. В потоке всей этой житейской суматохи, я приспустил вельветовые брюки, извлекая из-под трусов свой пенис. Алёша изумлённо и как-то растерянно стал разглядывать его. По моей просьбе он прикоснулся своими музыкальными пальчиками, и этого было достаточно для оживления. Он возрастал, набираясь сил, прямо на глазах изумлённого одноклассника, который конечно не видел ничего подобного.
Затем я присел на корточки и начал нетерпеливо расстёгивать пуговицы на ширинке его штанов. Мои руки дрожали от волнения. Алёша не решался сбросить брюки, и я довольствовался созерцанием его членика сквозь тонкую щёлку материи. Когда его нежный писунчик вылез наружу, я не сдержав эмоций, ухватился за хоботок, растягивая его в длину. Алёша ойкнул, всё же позволяя теребить его пальцами. Воспитанный, домашний мальчик впервые испытывал эти ощущения и похоже, ему нравилось. Пользуясь случаем, я отстегнул злосчастную пуговицу его брюк, скрывавшую от моего взора округлый животик и две заманчивые линии, ведущие к заветному паху, который так волнует воображение многих…
Я зажал в кулаке повисшие между ног увесистые, нежные яички. Нащупал сквозь пористый кожаный мешочек, невидимое скользящее ядрышко. Ловко манипулируя руками, я добился его эрекции. Алёшу это непривычное положение немного смутило. Он поспешил прикрыть свои прелести руками и развернулся ко мне спиной. Наивный мальчик не догадывался, что именно задняя часть тела – его роскошная бархатная попочка привлекала меня больше всего. Ухватившись за края рубахи, я приподнял её, любуясь ягодицами своего приятеля, затем, нацелившись торчащим пенисом, плотно прижался к его горячему заду. Тот не успел, даже опомнится. Мы затеяли игривую возню. Я пытался добиться известной цели, а он вяло сопротивлялся.
Я уже начал ощущать трепетное проникновение в чужое тело, но в этот момент, соседская собачонка, взбежала к нам с отчаянным лаем. Не став дожидаться появления её хозяина, мы поспешно отскочили друг от друга, натягивая штаны.. Назойливая шавка не унималась, и это на какое-то время нас развеселило. Подразнивая её, мы запрыгнули в кабину лифта. На улице царило привычное оживление, но мы, словно изгои, шли молча, потупив взор на асфальт. Алёша готов был от стыда, провалится сквозь землю. Ну а я в свою очередь не терял надежды возобновить наши сексуальные игры…
Однако мы не долго играли в молчанку. Алёша сдался первым. Ведь я затронул в нём тонкие сексуальные струны, и они заиграли с новой силой. Их музыка звучала для нас обоих нарастающими аккордами, и мы блаженно подчинялись их чарующим звукам. Мне казалось, что Алёшенька кокетничал передо мной, нарочито выделывая пикантные позы на уроках физкультуры.
Его стройная фигурка, прикрытая лишь, синей маичкой и зелёненькими спортивными трусиками возбуждала до той степени, что я отказался делать простейшие упражнения, сославшись на травму. На самом же деле, сидя на скамье вдали от ребят с сжатыми коленями, я пребывал в состоянии сильнейшей эрекции. А Алёша тем временем преуспевал не только в учёбе, но и успешно терзал мою душу, не давая, насытится вволю, а лишь подразнивая лукавой сияющей улыбкой. Эта лампадка была ярче огня Прометея и обжигала меня изнутри. Так я был наказан маленьким деспотом с ангельским личиком, за своё невежество. Впрочем, я благодарил ту собачонку на лестничной площадке, которая прервала несостоявшееся соитие.
Я ни в коей мере не желал причинить боль этому милому созданию ради похоти. Моим оправданием в нетерпимости служила очарованость Алёшей. В голове такого беспечного мальчишки, как я , не было места для трезвых мыслей, но лишь жгучая страсть руководила мною. Мой эгоистичный поступок открыл для меня важную истину – удовольствие всегда должно быть разделено на двоих. Однажды на уроке зоологии наш класс писал лабораторную работу. Она проходила в помещении, где размещались чучела лесных птиц.. Я закрыл глаза и проникся волшебными фантазиями. Они перенесли меня и Алёшу на необитаемый остров, где все птицы вдруг ожили, перекликаясь звонкими голосами. Мы обнажились, предоставив на общее обозрение свои юные тела.
Жадными зрителями была окружающая природа – солнце, море и пернатые певуньи. И вот там, под тенью стройной пальмы, произошло то, что было неизбежно в уединении двоих влюблённых мальчиков. Когда я встряхнул эти волшебные грёзы, то ощутил влажность между ног. Произошла естественная для мальчишек моего возраста , поллюция. Догадывался ли Алёша о моей дикой привязанности к нему и желал ли ответить взаимностью? Теперь нужно было проявить терпение.. И вскоре случай представился. На одном из уроков я решился на дерзкий поступок.
Сбросив с правой ноги кроссовку, я дотянулся до роскошной попочки сидящего впереди Алёши. На какое-то время мои манипуляции под столом оставляли его равнодушным. Тогда я направил палец своей ноги в то заветное место, куда однажды хотел проникнуть мой пенис. Алёша встряхнул головой, слегка вздрогнув плечиками и обернувшись, расплылся в улыбке. Это был добрый знак, и я облегчённо вздохнул. Все теоремы, правила, задачки и примеры – отступили на задний план. Мы опять будем вместе! И это было самым важным на тот период в подсознании двоих учеников из 5-г класса..
Алёшина мама не могла нарадоваться нашей дружбе. Как иногда бывают, слепы наши любящие родители. Она суетилась вокруг нас, потчивая какао со сливками и своими знаменитыми булочками с корицей. Мы аппетитно проглатывали их, а затем, улучив момент, пока сердобольная Алёшина мамочка суетилась на кухне — тёрлись носами и бесцеремонно слизывали с друг друга сахарную пудру. Наверное, мы походили на двух мурлыкающих котят с розовыми шершавыми язычками. В тот день Алёша вошёл во вкус и его проделки не знали границ. Он забрался
Именно поэтому я начал раздеваться первым. Оставаясь в синей шёлковой маичке и в белых носочках, я медленно приблизился к сидящему на диване Алёше. Он сумел достойно оценить мою круглую попку, похожую на сдобные булочки, которыми мы лакомились. Из-под майки выглядывал писунчик. Впрочем, это сказано слишком ласкательно, в адрес моего пениса, который соразмерно отличался от Алёшиного, тем более, он не просто выглядывал, а хорошо торчал. Пожалуй, именно это обстоятельство ставило знак неравенства между нами. Но мой устрашающий член мог быть нежным, если его приласкать. Именно это я пытался внушить притихшему на диване мальчику, медленно раздевая его.
Приятные ощущения должны преобладать над робостью – мысленно повторял я, впиваясь в набухший розовый сосок. Теперь я продолжал стягивать с него одежду более уверенно, а не так осторожно как вначале. Раздев Алёшу догола, я осмотрел его, как смотрят на блюдо, перед тем как его съесть. А затем я накинулся на своего приятеля, страстно целуя рот, щеки и всё лицо. Он слабо пытался вырваться и в тоже время хотел продолжения. Сбросив с себя майку, мы прижались разгорячёнными телами. Мои губы продолжали щекотать его шею, затем я стал взасос целовать его белоснежную грудь, лаская языком соски и живот… и вдруг снова впился ему в рот. Он стиснул зубы, не пуская мой язык, думая, что необязательно давать ему хозяйничать у него во рту. Мне пришлось напомнить робкому мальчику о том, как мы грызли сочное яблоко, не ведая брезгливости.
Тогда был момент лишь феерии наших чувств, а теперь мы можем реально усладиться мякотью нежных языков, сравнимых со спелой и сладкой дыней. О да! Алёшенька был сладкоежкой и посему раскрыл свои уста. Мы долго упивались волшебными поцелуями, которые возбудили нас не на шутку…
Раньше мы обходились без друг друга. Каждый из нас дрочил втихомолку перед сном, зарывшись в одеяло. Приятные ощущения переплетались с постыдными мыслями. Эта постоянная ночная процедура держалась под большим секретом. Теперь, то, что совсем недавно было сугубо личным, стало доступным для обсуждения. Нашёлся человек, в общении с которым табу было снято. Мы наперебой делились своими впечатлениями. Дружба с Алёшей укрепила нашу мальчишескую привычку.
Интересы обеих сторон совпадали, и мы частенько занимались онанизмом. Способов было много. Например, мне нравилось медленно оттягивать шкурку, и когда головка выныривала из плоти, я соприкасался с мягкой периной. Теперь я уже ласкал свой пенис без помощи рук. Крик восторга был готов вырваться из мальчишеской груди. Сердцебиение учащалось, а в висках стучали молоточки. В ушах от этого возбуждения звучал малиновый звон. Тогда я переворачивался на живот “насилуя” простыню или подушку… Алёша раскрыл мне свой незамысловатый способ суходрочки. Выставляя ладонь, он обнажал головку и тёр её до посинения. Наверное, именно отсюда и возникло выражение – “Сливать в кулачок”. Все способы хороши, но, пожалуй, ни с чем не сравнимы прикосновения к твоему члену чужой руки. Я щупаю пальцами головку Алёшкиного пениса, и она тыкается своей “мордочкой” в мою ладошку.
Ему хорошо и мне приятно. Алёша делает подобные манипуляции, играя с моим объёмным писуном. Мягкая подушечка его пальчика делает кругообразные движения по моей раскрасневшейся залупке. Эта сладкая пытка выводит меня из равновесия. Я прижимаюсь к Алёше, покусывая его за ухо, с трепетом добираясь до его раскрытого рта. Теперь мы затеяли игру языками. Я научил Алёшу этим правилам, и он оказался способным учеником. Нежная слизистая мякоть, тесно переплетается, вызывая трепетный зуд по всему телу. Мы долго и жадно целовались в захлёб, наслаждаясь, подобно вампирам, нашей плотью..
Наконец, взбесившиеся озорники расцепились, рухнув на спины, блажено потягиваясь в сладостной неге. Душа жаждала музыки, и она вскоре зазвучала, наполняя комнату сладкими звуками. Мелодичные песни “Smokie” располагали к интимному танцу. Два голых мальчика с вьющимися волосами, белокурыми как одуванчик и тёмными, подобно итальянским оливкам — кружились в медленном ритме, прижавшись юными телами. Мой набухший член упирался в Алёшкин живот и слюнявил его своими выделениями. Это происходило от переизбытка чувств. Я постепенно стал сползать по его телу. Мои руки щупали мягкую попочку Алёши. Он взволнованно трепал мою шевелюру на голове, а я водил щекой по его животу. И вот губы коснулись заветного лобка.
Мне удалось разглядеть несколько золотистых волосинок. Словно росточки, тянувшиеся к солнышку – они нежно щекотали мой нос. Я провёл языком по этому нежному бугорку, ещё не успевшему покрыться густыми зарослями. Передо мной стоял нежный мальчик, находящийся в начале пути полового развития, не окрепший, робкий и очень чувствительный. Я уловил специфический запах, исходящий от его половой головки, принюхиваясь, словно к нераспустившемуся цветочному бутону.. Этот аромат дурманил моё сознание. В тот миг, я был готов сделать Алёшке минет. Сперва, я затеял забавную возню с его яичками, грузно свисавшим в кожаном мешочке.
Я теребил их языком и трепал губами. А затем мой язык стал взбираться по упругому стволу Алёшиного пениса, который импульсивно подёргивался в такт эмоциям, заполнившим всё внутри. Алёша начал медленно пятиться назад, а я преследовал его, ползя на коленях. Он буквально брякнулся на диван, продолжая отползать от меня. По-видимому, подобные действия с моей стороны, показались в воображении романтичного мальчика, несносной экзекуцией. Впрочем, отступать уже было некуда. Алёша упёрся спиной в стенку и раздвинув ноги, подчинился своей участи. Мы устроились поудобнее. Я попросил Алёшу лечь так, чтобы его попка была у меня под рукой. Как же всё-таки аппетитны эти булочки!
Как только я прикоснулся кончиком языка к его головке – мой приятель словно очутился в волшебной сказке. Его стоны вторили напевам “Smokie” — восхваляющим любовь. Алёша извивался всем телом и был готов лягнуть меня ногой, но лишь беспомощно дёргался и вопил. Я в свою очередь пощипывал мягкую Алёшину попку и усердно работал языком. Но вскоре я устал и решил передохнуть, взгромаздясь на своего товарища. Тяжело дыша, я поймал себя на мысли, что хотел бы получить частицу удовольствия, которую только что испытал мой друг.
Для этого я привстал на колени и разложив мальчишку на лопатки, приблизил к его рту свой пах. Алёша не желал таких развлечений. Он морщился и вертел головой. Но я оказался сильнее и проворней.. Разведя в стороны его руки и усевшись сверху, я тешился тем, что водил по его губкам своими яйцами. Алёша был готов расплакаться. И я сжалился над ним. Я больше не тревожил его попу, хотя мне ужасно хотелось войти в неё. По дороге домой я размышлял: — Существуют две категории мальчиков. С одними можно проказничать как угодно. А есть и другие. Ими нужно лишь любоваться, как прекрасным цветком и обходиться ласково и нежно. Малейшая оплошность и лепестки опадут. Вероятнее всего — Алёша относился к последним…