Ночной клуб «АНДРОМЕДА»

Телефонный звонок резанул по ушам, как бритва.

— Слушаю! – Луиза схватила трубку.

— Это Ральф, — послышался нервный голос компаньона, — У нас проблема.

— Что случилось? – женщина с неохотой села на кровати, — Не мог подождать до утра, идиот?

— Ты бы не рычала, — голос стал твердым, — А оторвала бы свою роскошную задницу от постели и приехала бы сюда.

— Я спрашиваю, что стряслось? – еле сдерживая раздражение, прошипела Луиза.

— Приезжай, я жду, — в трубке послышались короткие гудки.

— Черт бы тебя побрал! – женщина нащупала ногой домашние туфли, — Эй, подъем! Хватит дрыхнуть! Одеваться, живо!

Заспанная служанка, звеня ножными кандалами, бросилась в гардеробную комнату, но остановилась и в растерянности уставилась на хозяйку. Луиза, оттолкнув рабыню в сторону, сама схватила нужный костюм и вернулась к кровати. Бросив на девушку свирепый взгляд, она скрылась в душевой кабинке.

Пока госпожа нежилась под струёй теплой воды, смывая остатки недавнего сна, служанка, зная пристрастия своей хозяйки, достала из комода новенький комплект легкого кружевного белья и пару капроновых чулок. Подойдя к туалетному столику, она выставила на передний план флакончик арабских духов, имевших легкий сладковатый запах, и устроилась за спинкой кресла, вооружившись массажной щеткой для расчесывания волос.

Луиза заканчивала свой туалет, когда телефон вновь зазвонил.

— Ну, что еще? – зло спросила она.

— Советую поторопиться, — раздался на этот раз невозмутимый голос Ральфа.

— Поучи меня еще, — огрызнулась Луиза, вставая из-за туалетного столика.

Еще раз осмотрев себя в большое зеркало, она довольно хмыкнула и, схватив рабыню за волосы, поволокла её к прихожей, где ловко поставила девушку на колени и приковала к стене коротким поводком в виде тонкой, но крепкой цепочки. Обувшись и накинув на плечи короткое манто, Луиза склонилась к невольнице и приподняла её головку за подбородок.

— Жди здесь, — тихо сказала она, — И не скули. Соседи жалуются. Говорят, что моя собака им спать мешает. Будешь выть – накажу. Поняла?

— Да, госпожа, — робко ответила девушка.

Луиза гнала машину по пустынным улицам, судорожно соображая, что же всё-таки могло произойти за те несколько часов, пока она отсутствовала. Мозг, как мощный компьютер, перебирал в памяти варианты, постепенно отсеивая откровенно глупые или невозможные. Финансовые проблемы, неприятности с полицией или налоговой службой отпали сразу же. Драка среди клиентов – тоже несерьезно. Она сама недавно видела, как её вышибалы аккуратно, но эффективно выставляли дебоширов, при этом вели себя вполне корректно.

— Ладно, на месте разберусь, — наконец, отмахнулась Луиза, — Ральф, как всегда, по любому пустяку поднимает шум. Думаю, ничего серьезного.

Её компаньон Ральф стоял на крыльце клуба и нервно курил. Не смотря на легкий морозец, он был без пальто и заметно дрожал от холода.

— Наконец-то, — сквозь зубы процедил он, отбрасывая недокуренную сигарету в сторону.

— Ну? – Луиза испытующе посмотрела на мужчину.

— Пойдем в кабинет, — дрожащим от холода и волнения голосом, предложил Ральф, — Я тебе всё объясню.

Женщина не стала спорить, своим женским чутьем определив, что причина для волнений есть и не шуточная. Они поднялись по крутой лестнице на второй этаж и вошли в просторный кабинет. Ральф тут же ухватился за бутылку и налил себе приличную порцию виски.

— У нас большая проблема, — сказал он, осушив стакан.

— Какая? – Луиза уселась в кресло.

— Побег, — Ральф налил себе еще.

— Ч-то-что? – женщина подалась вперед всем телом, — Какой побег? Как? Кто?

— Как, я пока не знаю, — пожал плечами мужчина, — А кто, я могу тебе сказать. Луна. Та темнокожая сучка.

— Та-ак, — Луиза опустила голову.

— Что делать будем? – спросил Рольф, усаживаясь в кресло напротив, — Кого надо, я предупредил. Наш бравый инспектор копытом землю роет. Но ты же знаешь, он – пустое место. Энергии много, мозгов мало. На него надежды нет.

Луиза почувствовала, как холодный пот покрывает всё тело. На лбу даже выступила испарина, глаза расширились, в висках словно заработал кузнечный молот. Ральф быстро наполнил высокий стакан водой из сифона и протянул его женщине. Та большими глотками опорожнила стакан и только после этого вновь обрела способность говорить.

— Выясни, как всё произошло, — сдавленным голосом приказала она, — Допроси этих мерзавок. Они наверняка что-то знают. Заставь их говорить.

— Уже, — Ральф кивнул головой и изобразил на своём вытянутом лице гримасу, отдаленно напоминавшую улыбку, — Гельмут «беседует» с ними в подвале.

— Не перестарался бы, — Луиза резко поднялась, — Я пойду, послушаю, а ты займись делом. Пусть обследуют комнату девчонки. Она должна была оставить там следы.

Запахнувшись в манто, она быстро шла по узкому проходу, освещаемому лишь маленькими светильниками, встроенными в стены и закрытыми толстыми решетками. Нижний ярус клуба когда-то использовался, как хранилище для разнообразной утвари и как винный погреб. Но после того, как Луиза выкупила этот заброшенный кабак у прежнего хозяина, подвальные помещения были расширены и частично переоборудованы в соответствии с новыми нуждами. Тщательно отобранные и проинструктированные мастера два месяца долбили стены, штукатурили их и устанавливали новые более прочные перегородки и двери, проводили кабели для камер внутреннего наблюдения. Так что, после ремонта подвал напоминал что-то среднее между отелем высокой категории и современной тюрьмой.

Женщина остановилась перед тяжелой дверью, обитой листовой «нержавейкой», и прислушалась. Она знала, что звукоизоляция этой комнаты выполнена на высшем уровне, но, всё же, её терзали сомнения. А вдруг кто-нибудь сможет услышать. Хотя, никого из посторонних в это крыло не пускали. Даже не каждый из персонала, обслуживавшего клуб, мог пройти сюда.

Стояла тишина. Только слегка зуммерили лампочки в стене от избытка сырого воздуха. Луиза нажала кнопку звонка.

— Кто? – послышался в динамике резкий раздраженный голос одного из охранников.

— Открой, Энди! – потребовала хозяйка.

Электронный замок глухо щелкнул, и дверь почти бесшумно отползла в сторону. Женщина решительно вошла в небольшое помещение, залитое ярким неоновым светом. Когда глаза привыкли к освещению, Луиза заметила толстую цепь, свисавшую с потолка. К ней за заведенные за спину руки была подвешена обнаженная девушка. Голова её безвольно свисала вниз, поэтому, хозяйка сразу не поняла, кого подвергли такой изощренной пытке. Но, приглядевшись, она узнала одну из своих невольниц.

— Я повторяю вопрос, — монотонным голосом произнес высокий широкоплечий парень, сидевший перед допрашиваемой девушкой на высоком табурете, — Что тебе говорила Луна перед побегом?

Гельмут крутнул ручку электрического генератора. Послышался слабый треск, который тут же был заглушен пронзительным криком рабыни. Всё её тело затряслось, как в лихорадке. Луиза заметила, что от генератора тянулись тонкие проводки к телу несчастной. Два из них были закреплены на кольцах, вставленных в соски, а третий небольшим «крокодилом» был укреплен на клиторе.

— Молчит? – спросила Луиза и быстро отвела глаза, представив, какую боль должна испытывать эта девушка.

— Почему же? — хмыкнул парень, — Божится, что ничего не знает.

Он снова взялся за рубильник, явно получая удовольствие от своего занятия.

— Погоди, — женщина положила руку ему на плечо, — Ослабь. Я сама хочу поговорить с ней.

— Как скажете, хозяйка, — Гельмут нехотя отпустил ручку, — Энди, ослабь дыбу. Госпожа желает сама допросить эту маленькую дрянь.

Луиза дождалась, пока девушка успокоится перестанет всхлипывать. Подойдя к ней вплотную, она схватила невольницу за волосы и резко задрала ей голову. На неё смотрели округлившиеся, полные неподдельного ужаса глаза. Миловидное личико исказила маска боли, на щеках были видны следы от побоев и тонкие бороздки от слез. Всё худенькое тельце рабыни сотрясалось от страха.

— Скажи мне, Мона, — спокойно начала Луиза, — Расскажи всё, что ты знаешь, и этот кошмар сразу же прекратится. А потом мы решим, что делать дальше. Я могу тебя забрать отсюда. Будешь служанкой в моём доме. Это, я думаю, лучше, чем ублажать толстобрюхих клиентов. Подумай, девочка. Луна на твоём месте сразу всё выложила бы. Я в этом уверена.

— Что Вы хотите знать, госпожа? – срывающимся от слез голосом спросила девушка.

— Вы ведь с Луной были подругами, — улыбнулась хозяйка, — Что она тебе рассказывала? Вспомни.

— Мы подругами не были, — рабыня облизнула пухлые губки, на которых виднелись следы запекшейся крови, — Луна ни с кем не дружила. Она сама говорила, что скоро всё закончится, и она уедет.

— Сними её и усади на стул, — приказала Луиза.

Энди, негр двухметрового роста, сильно похожий на гориллу, отпустил цепь, и девушка рухнула на пол. Её подняли и усадили на стул, заведя скованные кандалами руки за спинку. Луиза уселась в придвинутое кресло.

— Хочешь попить? – спросила она, погладив девушку по коленке.

— Там, — Мона поёжилась, — Вода соленая.

— А мы попросим, чтобы принесли лимонад, — проворковала женщина.

Энди, что-то бормоча себе под нос, вышел из камеры и через несколько минут вернулся, держа в руках поднос с большим ведром, наполненным льдом, в котором была установлена бутыль с желтоватой жидкостью, и двумя широкими низкими стаканами. Луиза наполнила один из них и поднесла ко рту рабыни. Почуяв приятный лимонный запах, девушка приникла к стакану, как к живительному роднику.

— Спасибо, госпожа, — прошептала она, тяжело дыша.

— Что еще тебе рассказывала Луна? – снова спросила хозяйка.

— Со мной она предпочитала не разговаривать, — немного отдышавшись, сказала Мона, — Но я слышала, как она шепталась с Хани. Но я ничего не поняла. Когда я подошла, они засмеялись и убежали.

— А Хани тебе ничего не говорила?

— Не помню, — девушка виновато опустила голову.

— Постарайся вспомнить, — наседала Луиза, — Ну, напрягись. Хочешь еще попить?

— Спасибо, госпожа, — рабыня тяжело вздохнула, — Я только один раз слышала, как Хани кому-то из танцовщиц рассказывала, что у Луны появился постоянный клиент.

— А имени его она не называла? – женщина по-матерински погладила невольницу по голове.

— Про имя ничего не слышала, но один раз видела, как в комнату к Луне зашел высокий мужчина.

— Так-так, — обрадовалась Луиза, — Описать его сможешь? Гельмут! Быстро сюда фотографии всех клиентов!

Через десять минут перед Моной лежал альбом с фотографиями, и Луиза терпеливо переворачивала страницы. Но девушка не указала ни на одного из посетителей, и это огорчило не только хозяйку, но и её подручных.

— Ну, что ты делаешь? – вздохнула женщина, — Опять тебя придется подвешивать, пытать, бить.

— Но здесь его нет! — со слезами в голосе ответила рабыня.

— Может, ты его плохо разглядела? – спросила Луиза, — Попробуй описать, как он выглядел.

— Как выглядел? – девушка на мгновение задумалась, наморщив лоб, — Высокий, ростом не ниже господина Гельмута, длинные черные волосы, короткая борода, усы, черные очки. Да, на нем был хороший белый костюм и очень красивые туфли на каблуке, похожие на женские. Остроносые такие, с пряжками. И скрипели.

— Ну, наплела, сучка! – взревел Гельмут, вскакивая с места, — Слушайте Вы её больше, госпожа! Она Вам и не такие сказки придумает, лишь бы выгородить подружку и спасти свою тощую задницу!

— Успокойся, идиот! – рыкнула на него Луиза, — Мне кажется, девочка говорит правду. Вот что, Энди. Отведи Мону в тихую комнату и дай ей что-нибудь поесть. Пусть отдохнет. А мы пока поговорим с Хани.

***

Утро было солнечным и ясным. Ночью немного подморозило, выпал обильный снег. И теперь он лежал белым покрывалом, искрясь на солнце. Томас, замотав шею шарфом и вооружившись щеткой, вышел во двор небольшой, доставшейся по наследству от отца, виллы, чтобы отскрести от налипшего снега свой «плимут». Эта работа не доставляла ему особой радости, но выезжать в город на грязном автомобиле молодой человек считал ниже своего достоинства.

Дом стоял на отшибе, и соседи Томаса не беспокоили своим излишним любопытством. Это и была одна из наиболее веских причин, по которой он, оставив свою городскую квартиру, перебрался в этот тихий район, расположенный на северо-западной окраине города.

Было воскресенье. Улицы пустовали. Может быть, поэтому, Томас внезапно услышал тихий голос, доносившийся снаружи. Повернув голову, он увидел привалившуюся к решетчатой ограде фигуру человека. Лица было не разобрать, короткие вьющиеся волосы присыпал снег. Но Томаса поразило то, что этот незнакомец был одет так, словно только что вылез из постели, не потрудившись натянуть даже пижаму.

— Этого еще не хватало, — подумал молодой человек, отложив щетку в сторону, — Уже и пьяницы сюда проникли.

Подойдя к ограде, он удивленно вскинул брови. На бетонном парапете, служившем фундаментом невысокому забору, закутавшись в пеструю, но тонкую материю, сидела смуглокожая девушка и тихо постанывала. Её худое тело колотило, как в лихорадке, губы посинели, на щеках обозначились бурые пятна, красноречиво говорившие о переохлаждении. Большие черные глаза наполнились слезами, и в них читалась мольба о помощи.

— Ты кто? – Томас ткнул незнакомку пальцем в плечо, — От мужа сбежала?

— Помогите, господин, — жалобно простонала девушка, — Мне очень холодно. Я не могу подняться.

Оставлять её на улице означало обречь девушку на верную смерть. Томас поднял её на руки и быстро понес к дому. Незнакомка доверчиво прижалась своей курчавой головкой к его широкой груди и затихла. Только её глаза смотрели на парня, но в них уже не было слез, а заблестели веселые искорки. Пухленькие губки еле заметно растянулись в мягкой улыбке.

— Извините, — только и смогла прошептать она.

В комнате весело потрескивал камин. Томас усадил смуглянку в глубокое кресло и укутал толстым шерстяным пледом. Поколдовав на кухне, он подсел на подлокотник и стал осторожно поить девушку горячим чаем с изрядной порцией виски.

— Что же мне с тобой делать, — как бы размышляя вслух, произнес он, — Ума не приложу. Ладно, грейся, а там посмотрим. А как тебя зовут?

— Луна, — тихо ответила девушка.

— Как? – встрепенулся Томас.

— Меня зовут Луна, — незнакомка снова мягко улыбнулась, — Спасибо, что не оставили меня на улице.

— Думаю, тебе нужно отдохнуть, выспаться, — Томас посмотрел на девушку, — Но потом…

— Да-да, я уйду, — поспешила заверить его девушка.

— Куда ты пойдешь? – усмехнулся молодой человек, — Я хотел сказать, что потом ты мне всё честно расскажешь.

— Конечно, — кивнула головой Луна, — Спасибо Вам.

Девушка проснулась лишь поздним вечером и теперь лежала в постели, жмурясь от ощущения мягкой перины и приятного запаха чистого белья. Хозяин, видимо, куда-то ушел еще утром, и в доме было тихо. Вдруг, встревоженная собственными мыслями, она соскочила на пол и начала искать свою накидку.

— А если он пошел в полицию, — вертелось в голове, — Тогда мне конец. Скоро сюда нагрянет инспектор Крокс со своими волкодавами, меня схватят и отволокут обратно в клуб. А там Гельмут и этот придурок Энди отведут душу, подвергнув меня самым изощренным пыткам. Просто так, ради удовольствия. А хозяйка с её вечно слащавой улыбочкой на располневшей морде будет читать проповеди о том, какая она добрая и заботливая, а я – неблагодарная тварь.

— Уже проснулась, — раздался голос.

Девушка резко обернулась, забыв о том, что на ней ничего нет из одежды. В дверях стоял Томас, держа в руках какие-то вещи, и с любопытством наблюдал за своей новой знакомой.

— Ой, — Луна быстро схватила одеяло и торопливо обернула его вокруг своего тела, — Простите, я не думала, что Вы можете войти.

— Это ты меня извини, — Томас положил одежду на стул, — Мне бы следовало постучать. Это – тебе. Примерь, а потом спускайся вниз. Будем ужинать.

Он развернулся и быстро вышел, прикрыв за собой дверь. Луна села на кровать и несколько минут смотрела на одежду, которую принес хозяин дома. Она не могла понять, какую цель преследует этот высокий, сильный и, скорее всего, неглупый парень. Ходил ли он в полицию?

Вопросы остались без ответа, и Луна, как-то легко смирившись с этим, решила одеться. Нижнее белье оказалось простеньким, но вполне приличным. Девушка даже улыбнулась, застегивая лифчик. Как давно она не надевала эти, казалось бы, простые вещи. Луиза не разрешала использовать всякие «резинки», как она их называла. Следом девушка надела штаны, сшитые из мягкой холстины, и клетчатую рубашку-ковбойку, рукава которой оказались длинноваты, и Луна закатала их до локтя.

Всунув ноги в симпатичные туфельки-балетки, она подошла к зеркалу, встроенному в шкаф и осмотрела себя со всех сторон.

— Мне предстоит ужин, — подумала Луна, — Во время которого хозяин захочет, чтобы я ему всё рассказала. Не хотелось бы его расстраивать. Всё-таки, он спас мне жизнь, не дал замерзнуть. Но всё ли я ему могу рассказывать? А, будь, что будет! Выложу всю правду, а там пусть сам решает, что со мной делать.

Растрепав на лбу кудряшки, Луна решительным шагом вышла из комнаты.

***

Луиза вернулась домой лишь к концу дня. Разговор с Хани ничего не прояснил. Те же общие слова. Словно бы девчонки сговорились. Как и Мона, Хани всё время твердила про высокого бородатого мужчину, обутого в скрипучие дамские туфли. Луиза была в бешенстве и даже не остановила Гельмута, когда тот запустил свою адскую машинку. К счастью, Хани быстро потеряла сознание, и допрос пришлось прекратить.

Проходя мимо консьержки, Луиза осведомилась, нет ли для неё писем, и, получив небольшой конверт, уже собиралась скрыться в кабине лифта.

— Госпожа Позняк! – окликнула её старуха, — Конечно, это не моё дело, но Вас хотел видеть инспектор полиции Крокс. Он прислал сюда посыльного, очень приятного молодого человека…

— Благодарю, госпожа Понс, — нервно ответила Луиза, — Я приму к сведению.

Войдя в квартиру, женщина чуть не споткнулась об ногу своей служанки, свернувшейся калачиком на маленьком коврике возле вешалки. Девушка вскочила и принялась бестолково хлопать глазами.

— Что уставилась? – устало произнесла Луиза, — Сними с меня сапоги.

Рабыня осторожно стащила с ног своей госпожи обувь и стала шарить вокруг в поисках тапочек.

— Не проспалась еще? – женщина несильно шлепнула её по затылку, — Ты сидишь на них, дура.

— Простите, госпожа, — девушка вытащила тапочки и обула хозяйку.

— Приготовь ванну и свари мне кофе, — распорядилась Луиза, размыкая шейную привязь, — Я сегодня очень устала. Вымойся и жди меня в спальне.

— Да, госпожа, — рабыня поднялась с колен и мелкими шажками направилась выполнять распоряжения хозяйки.

Лежа в теплой воде, Луиза еще и еще раз прокручивала в памяти разговор с Моной и Хани. Что-то настораживало её, не давало покоя. Предположить, что обе девушки беззастенчиво врали ей, можно было с большой натяжкой. Скорее всего, они просто что-то не договаривали или искажали факты. Кем мог быть тот высокий брюнет в остроносых ботинках, похожих на дамские туфли? Почему Луна так была уверена в успехе побега? А главное, зачем она рассказала об этом своей заклятой противнице Хани?

Дверь ванной комнаты тихонько открылась. Рабыня принесла свежее полотенце и теперь стояла в углу, готовая к тому, чтобы обсушить тело хозяйки. Девушка на первый взгляд была спокойной, но Луиза хорошо изучила свою служанку. Что-то тревожило эту глупую девчонку. Это было заметно по тому, как нервно она теребит руками край передника.

— Что стряслось? – строго спросила женщина.

— Н-ничего, госпожа, — девушка опустила глаза.

— А плетки не хочешь, мерзавка? – Луиза приподнялась над краем ванны, — Я жду!

— Звонили из полиции, госпожа — тихим голосом сообщила рабыня.

— Я же тебе запретила отвечать на звонки в моё отсутствие! – взвилась хозяйка.

— Я не отвечала, госпожа — в голосе девушки появилась дрожь.

— Тогда откуда ты знаешь, кто звонил? – Луиза немного успокоилась.

— Там на определителе загорелось слово, — рабыня еще ниже пригнула голову к полу.

— Какое слово?

— Крокс, — еле слышно пропищала невольница, — Вы сами говорили, что он служит в полиции, госпожа.

— Ладно, — хозяйка вылезла из ванны, — Оботри меня и подай халат.

Лежа в постели и потягивая кофе из маленькой фарфоровой чашечки, Луиза наблюдала, как её рабыня, встав на четвереньки, осторожно водит губами по её бедру. Приятная нега начала разливаться по телу женщины. Все невзгоды, навалившиеся на неё за день, отступили, растворялись в этих прикосновениях. Луиза отставила чашку на прикроватную тумбочку и, откинувшись на подушки, запрокинула голову назад. Нащупав рукой свою уплотнившуюся грудь, она стала массировать сосок, который, поддавшись ласкам, начал твердеть.

Служанка, услышав дыхание хозяйки, придвинулась ближе к промежности, осторожно, словно боясь спугнуть, отодвинула в стороны полы короткого халатика госпожи и приложилась влажными губками к раскрывшейся щели, уже начавшей истекать соками. Её горячий язычок мягко, но настойчиво раздвинул половые губы и медленно проник внутрь разгоряченного лона.

Луиза тихо застонала и прижала голову рабыни к низу живота. Повинуясь нарастающему желанию, она раскинула ноги и выгнулась, будто пыталась встать на «мостик». Её глаза затуманились, губы приоткрылись, а из груди вырвался протяжный долгий стон, похожий на плач младенца.

— Глубже, сильнее, — взмолилась Луиза, — Не останавливайся.

Девушка обхватила немного рыхлые ягодицы госпожи обеими руками и с силой сжала пальцы, принуждая партнершу больше открыться её ласкам. Протолкнув свой язычок в самую глубь пещерки, она накрыла ртом всю щель и начала неистово сосать нежную кожу, при этом прикусывая зубами края половых губ.

— Ах! Ох! – стонала госпожа, извиваясь под ласками рабыни, — Ещё! Ещё!

Служанка выпустила из своих цепких пальцев ягодицу, к тому времени ставшую мокрой от выступившего пота и просочившейся смазки, окунула указательный палец в образовавшуюся лужицу и осторожно надавила на мышцу заднего прохода. Анус, словно ожидая команды, расслабился и впустил его в горячее тело. Луиза взвыла от наслаждения, приподняв свой немного тяжелый зад, чтобы дать рабыне больше простора.

Девушка помогла хозяйке перевернуться на живот и вскоре сама уже сидела на её бедрах, ритмично всаживая и вытаскивая ставший скользким палец, массируя заднюю дырочку, блестевшую от испускаемой жидкости. Луиза вцепилась зубами в подушку и начала яростно её кусать, порыкивая при этом, как голодная собака, разрывающая кусок жилистого мяса.

Но вот она затихла. Тело её обмякло, отяжелевшая голова упала в подушки. По спине, покрывшейся красными пятнами, тонкой струйкой стекал к поясничной ложбинке пот. Рабыня склонила голову и слизнула слегка солоноватую жидкость. Потом приложила губы к плечу госпожи и замерла на пару секунд.

— Слезь с меня, рабыня, — тяжело дыша, прошептала Луиза.

Девушка отползла к спинке кровати и улеглась, свернувшись клубком. Хозяйка медленно перевернулась на спину и посмотрела на невольницу. На её располневшем лице появилась счастливая улыбка. Ткнув девушку ногой в плечо, госпожа поманила её к себе пальцем. Рабыня с готовностью ринулась в объятья своей хозяйки, но Луиза остановила её.

— Скоро в моём доме появится новая служанка, — тихо сказала она.

— А как же я, госпожа, — глаза девушки расширились от ужаса.

— Ну-ну, не пищи, — успокоила её Луиза, — Будете вдвоём мне служить. А сейчас иди на своё место. Я спать хочу.

— Да, госпожа, — рабыня сползла с кровати и улеглась на коврик, подтянув коленки к животу и подложив под голову кулачок.

***

— Так что же произошло с тобой, Луна? – Томас отодвинул тарелку в сторону, — Что заставило тебя в такой холод выскочить на улицу в чем мать родила? От кого ты бежала?

— Чтобы ответить на все Ваши вопросы, мой господин, — девушка исподлобья взглянула на парня, — мне придется рассказать Вам всю мою жизнь. Хотите ли Вы этого? Со своей стороны обещаю, что мой рассказ будет предельно честным, но и не слишком приятным.

— Что ж, я готов выслушать твой честный, но неприятный рассказ, — ответил Томас, — Но у меня есть к тебе одна просьба: не называй меня господином. Вообще, держись попроще. Кстати, меня зовут Томас.

— Постараюсь, Томас, — девушка одарила собеседника очаровательной улыбкой, — С чего же начать?

— С того, как ты появилась на свет, — подсказал ей молодой человек.

Луна несколько мгновений собиралась с мыслями, потом глубоко вздохнула и начала рассказывать.

— Я родилась в маленьком городке, каких много по всему побережью. Отца своего не помню, а мать никогда про него не рассказывала. Думаю, что он был одним из её клиентов. Судя по тому, что у меня кожа не такая темная, как у неё, можно предположить, что папаша был белым. Мать, как ты уже и сам понял, занималась проституцией. К нам в дом всё время приходили мужчины. Иногда большими шумными компаниями. Они усаживались за стол, орали, много пили, часто до беспамятства, потом, кто мог, заваливался в постель к матери, а я, лежа в своей коморке под лестгицей, всю ночь слышала дикие вопли и стоны.

Когда мне было десять лет, в наш барак ввалилась целая толпа полицейских с автоматами. Они кричали, крушили мебель, рвали и ломали всё, что попадалось им под руку. Я забилась в чулан и боялась пикнуть. Но вот один из полицейских заглянул в моё убежище, и я была обнаружена. Он вытащил меня оттуда и подвел к офицеру, который всем распоряжался. Меня грубо обыскали, даже в трусики залезли. Ничего не найдя, они оставили меня в покое.

Потом мамаше надели наручники и увели. Она даже не пыталась сопротивляться. Я тоже не плакала, видимо, была очень напугана. Потом я сидела в пустой комнате. Всё вокруг было перевернуто вверх дном. Даже мою любимую куклу выпотрошили, как цыпленка.

Ближе к вечеру дверь открылась. На пороге стоял тот самый полицейский, который нашел меня в кладовке. Я до сих пор не могу забыть его красную лоснящуюся от жира и пота морду. Он грубо схватил меня за шиворот и поволок в мамашину спальню. Закрыв и заперев дверь, он приказал мне раздеться. Когда я заупрямилась, он сильно избил меня, а потом долго и жестоко насиловал, привязав к кровати за руки и за ноги. А чтобы я не кричала, заткнул мне рот моими же трусиками.

Ближе к утру он отвязал меня от кровати. Уходя, предупредил, чтобы я ничего никому не рассказывала, иначе он убьет меня. Уже стоя в дверях, он достал из кармана пару мелких купюр и бросил их на пол. Он ушел, а я еще долго стояла посреди комнаты и смотрела на эти грязные бумажки.

К вечеру я успокоилась и даже начала наводить порядок в доме. Я не думала о еде и о том, как я буду жить дальше. На те деньги, которые «подарил» мне тот насильник, я купила немного молока,хлеба и сыра – мою любимую еду.

Несколько дней никто обо мне даже не вспоминал, но как-то поздно вечером опять появился этот полицейский. Опять он меня насиловал всю ночь, распяв на кровати, а утром снова сунул мне деньги. Так продолжалось около месяца.

Но в один из тех дней, когда этот полицейский вновь развлекался со мной, в комнату ворвался наш сосед. Увидев всё, он, не долго думая, огрел насильника чем-то тяжелым по голове, а мне сказал, чтобы я убиралась из этого района на все четыре стороны.

Я оказалась на улице без денег, без одежды. Мыкалась по пустырям, спала в доках под старой лодкой, еду находила на помойке. Хотела пристать с какой-нибудь группе таких же, как и я, бродяжек, но они меня прогоняли.

Вконец обессилев, я забралась в какой-то сарай и уже приготовилась к смерти. Но меня спасла одна старушка. Не знаю, что она забыла в этих развалинах, но, увидев меня, лежащую на куче гнилого тряпья, грязную и худую, пожалела и увела с собой. Дома она меня отмыла, сытно и вкусно накормила и предложила остаться. Я согласилась. Тогда эта дама дала мне черное платьице и белый фартук. Она сказала, что теперь я буду жить в её доме и помогать по хозяйству.

Я убиралась, подметала пол, готовила еду, мыла посуду. Тебе может показаться, что эта женщина использовала меня, как рабыню. Воысе нет. Старушка не изводила меня тяжелой работой. А вечерами мы усаживались около камина, и она учила меня читать и писать. В доме было много книг, и, когда я научилась читать, хозяйка позволяла мне брать почитать какую-нибудь книжку. Я много узнала и многому научилась, пока жила у неё.

Я прожила у неё почти шесть лет. Но однажды утром хозяйка не вышла к завтраку. Я поднялась в её спальню и увидела, что женщина лежит в постели, а лицо у неё какого-то странного землистого цвета. Я подумала, что она спит, но потом поняла, что моя хозяйка умерла. Мне пришлось вызвать полицию.

Потом приехали какие-то люди и забрали её, а я вновь оказалась на улице. Опять всё повторилось. Я пыталась найти какую-нибудь работу, но меня никто не хотел брать без документов. Я опять оказалась на помойке.

Луна замолчала. Томас понял, что девушка сильно взволнована воспоминаниями, и хотел уже попросить прерваться, но она сказала, что может продолжить рассказ.

— На этот раз я не искала компанию, — продолжала Луна, — Иногда мне удавалось найти временный заработок, но ненадолго. К тому времени я уже не была похожа на ребенка, и парни начали обращать на меня внимание. Но их единственным желанием было затащить меня в подворотню и развлечься. Но я слишком хорошо помнила такие «развлечения».

Однажды двое парней попытались затащить меня в какую-то хибару. Тут и появился высокий крепкий молодой человек. Он быстро «успокоил» этих самцов, а меня усадил в свою машину и увез загород. Я оказалась в большом красивом доме с балконами и даже крытым бассейном во дворе.

Там были и другие девушки примерно одного возраста со мной, и у всех судьба была очень похожа на мою. Сначала мы ничего не делали. Нас два раза в неделю осматривал доктор, нас хорошо и вкусно кормили, нам позволяли загорать и купаться. Даже пару раз возили на концерт какой-то рок-группы.

Так продолжалось месяца три. Но в один прекрасный вечер наша счастливая жизнь кончилась. Перед ужином доктор выдал нам по две таблетки и велел выпить их сразу же после еды. Он сам проследил за тем, чтобы мы точно исполнили его указания. После этих пилюль я почувствовала слабость и еле доплелась до своей кровати. Думаю, и с другими девушками было то же самое. Как только я легла в постель, глаза мои сами закрылись, и я провалилась в глубокий сон.

Не знаю, сколько времени я спала, но, проснувшись, чуть не свалилась в обморок. Я лежала на узкой кровати с жесткой и колючей подстилкой, сквозь которую чувствовала, как в спину мне впивается панцирь матраса. Мои руки были заведены за голову и прикованы к железной спинке, ноги разведены в стороны и так же прикованы к остову лежанки. Я была пристегнута за шею, а рот был заткнут большим шаровидным кляпом, застегнутым жестким ремнем. Одежды на мне не было, и моё тело было доступно любому, кто бы захотел воспользоваться им.

К тому же, я не знала, где нахожусь. Но это уже было не так важно. Голова еще кружилась от снотворного, меня немного подташнивало. Но я крепилась, как могла, чтобы не расплакаться. Но силы таяли, как снег весной.

Нервы не выдержали, и я разразилась рыданиями. Я кричала, плакала, билась в своих оковах, но всё было напрасно. Лишь когда силы окончательно покинули меня, дверь камеры, в которой я лежала, открылась, и на пороге появилась женщина в черном мужском костюме. Сопровождал её тот самый высокий мужчина, который отбил меня от тех парней и привез в загородный дом.

— Больно худая, — сказала женщина, окинув меня холодным взглядом, — И грудь небольшая.

— Подкачаем, — усмехнулся мужчина.

— Ладно, посмотрим, — отмахнулась женщина, — Хорошо, что смуглая. Клиенты таких девочек любят.

Она подошла ко мне и присела на край лежанки. Её рука скользнула по моему животу, спустилась к промежности. Ладонь у неё была теплой и мягкой. Женщина одними пальцами погладила половые губы, потом отодвинула кожицу, оголяя клитор, и вдруг защемила его с такой силой, что я застонала от боли и задергалась.

— Тихо, рабыня, — с холодной улыбкой сказала женщина, — Теперь ты принадлежишь мне. Теперь я буду решать, что с тобой делать. Я – твоя госпожа, а ты – ничтожная рабыня. Запомни это. А пока я позволяю тебе немного отдохнуть. А вечером начнешь работать.

Я расширила глаза и замычала и замотав головой. Женщина опять холодно улыбнулась одними уголками губ и тихо произнесла:

— Будешь обслуживать клиентов. Сколько их будет, решу я. Но, если кто-нибудь из них останется тобою недоволен, ты очень сильно пожалеешь. Так что постарайся, маленькая черномазая шлюшка.

Она резко встала и вышла из камеры. Мужчина последовал за ней. Я снова осталась одна.

***

— Есть новости? – Луиза уселась в кресло и уставилась на Ральфа.

— Пока ничего, — компаньон потянулся к графину с коньяком.

— Хватит пить! – женщина хлопнула ладонью по столу, — Ты же говорил, что к утру её поймают! Где она?

— Не знаю! — Ральф повернулся к Луизе, — Мои люди всю ночь искали эту чертовку. Никаких следов. Как сквозь землю провалилась.

— Плохо искали, — гаденько улыбаясь, ответила женщина, — А знаешь ли ты, что наш доблестный инспектор хочет меня видеть? Уже весь дом в курсе, что полиция интересуется моей персоной. Этот кретин послал ко мне какого-то молокососа, и тот что-то напел консьержке.

— Он и мне звонил, — с безразличным видом ответил Ральф, — Наверное, хочет денег. Дай ему немного, он и отвяжется.

— Что же ты не дал? – взвилась Луиза.

— Я получаю жалование, — развел руками молодой человек, — Ты здесь хозяйка, вот и раскошеливайся!

— Ах ты, скотина неблагодарная! – Луиза, как дикая кошка, выпрыгнула из-за стола, — Я тебя вытащила из грязи, сделала своим компаньоном, денег дала! Я даже пустила тебя в свою постель. Я закрываю глаза на твои махинации! Думаешь, я не знаю про ваши с Энди делишки? И после всего этого ты смеешь мне говорить такое?

— Утихни, госпожа! – рявкнул Ральф, — Каждый сейчас должен спасать свою задницу!

В это время дверь распахнулась, и на пороге возник человек а мундире офицера полиции. Он был низкого роста, маленькая лысая голова сидела на короткой шее, почти сливаясь с ней. Широко посаженные бесцветные глазки, почти лишенные ресниц, рыскали по углам, словно искали, как бы что-нибудь стянуть.

— Что здесь происходит? – пропищал он, нагло усаживаясь в кресло.

— Инспектор Крокс! – Луиза вскрикнула, будто её ужалили, — Что Вы здесь делаете?

— Я вызывал Вас, мадам, к себе. Даже послал к Вам человека, — надуваясь от важности, сказал полицейский, — Но Вы, как это, проигнорировали моё приглашение. Пришлось приехать самому.

Ральф выглянул в окно, из которого хорошо была видна площадь и вход в клуб. Там стояли с работающими мигалками три полицейские машины, а рядом с ними прохаживались блюстители порядка, не подпуская любопытных. Тут же крутились репортеры, охочие до «жареных» фактов. Их камеры трещали, как автоматы, слепя вспышками прохожих.

— Зачем вся эта показуха? – Ральф повернулся к инспектору.

— Так, — Крокс повертел рукой в воздухе, — На всякий случай. Если не договоримся, я вынужден буду впустить сюда своих барбосов.

— А чего Вы от нас ждете? – состроив наивную гримасу, спросил молодой человек.

— Денег, Ральф, — надменно улыбаясь, ответил инспектор, — Знаете, таких маленьких разноцветных бумажек. И побольше.

— Сколько? – Луиза нависла над столом.

— А во сколько Вы оцениваете свою свободу и репутацию? – скалясь от удовольствия, проговорил Крокс.

— Дьявол! – выругалась женщина, доставая ключ от сейфа.

У инспектора округлились глаза, когда он увидел в несгораемом шкафу ровные стопки банкнот. Луиза спиной почувствовала его разгоряченное дыхание. Вытащив несколько пачек, она быстро захлопнула дверцу.

— Подавись, — прошипела она, швыряя деньги на стол, — Остальное получишь, когда найдешь девчонку.

— Уже ищу, — Крокс начал запихивать деньги в карманы кителя, — Но дело это сложное. Я…

— До свидания, господин Крокс! – перебила его Луиза, — И помните, что девчонка нужна мне живой. Только живой и не дай вам Б-г её тронуть хоть пальцем!

***

— Я обслуживала до двадцати клиентов в день, — продолжила свой рассказ Луна, когда вечером после сытного ужина они уселись перед камином, — Они приходили в мою камеру, долго рассматривали меня, ощупывали, как породистую скотину. Этим похотливым самцам было наплевать на мои слезы, на мои чувства. Они платили деньги. Большие деньги. И хотели получить удовольствие. А на меня им было наплевать.

«Гости», как их называла Луиза, хозяйка заведения, собирались ближе к вечеру и расходились лишь под утро. Потом мне давали несколько часов отдохнуть. Затем меня отвязывали от кровати, сковывали руки за спиной и вытаскивали изо рта кляп. Меня отводили в душевую, где девушка-служанка, одетая в резиновый комбинезон и такой же резиновый шлем на голове, мыла меня и расчесывала волосы. Её ноги и руки были скованы кандалами с короткой цепочкой, а рот был заткнут таким же, как и у меня, шаровидным кляпом, так что разговаривать она не могла.

После душа меня отводили в небольшую столовую, где другие прислужницы, одетые в короткие платьица из такого же черного латекса и белые передники, так же закованные и заткнутые, кормили меня и еще нескольких рабынь. Еда была простая, но не противная. После еды мне снова затыкали рот и отводили на веранду, со всех сторон закрытую толстыми решетками. Там меня приковывали к стене цепью и разрешали немного подышать воздухом.

Сначала я сопротивлялась, пыталась вырваться, но вскоре оставила эту затею. А еще через пару дней при очередном неповиновении получила несколько ударов плетью. После этого я смирилась и вела себя тихо, что очень понравилось «госпоже».

После прогулки меня вновь отводили в камеру и укладывали на кровать. Иногда вместо шара мне в рот вставляли кольцо, если клиент хотел заняться со мной оральным сексом. Это было ужасно. Эти сволочи старались запихнуть свои палки как можно глубже в глотку. Я давилась, стонала, билась в оковах, но мои страдания только раззадоривали их.

Так продолжалось не меньше месяца, хотя, я могу ошибиться. Я потеряла счет времени. Я не знала, какой день, какое число. Я стала обычной резиновой куклой для низменных утех. Я уже не брыкалась, не плакала. Мне было всё равно. Я лишь ждала смерти, но понимала, что мои хозяева не дадут мне умереть так просто. Я приносила им деньги.

Однажды, после кормежки мне не заткнули рот, а подцепили за ошейник и повели наверх в кабинет Луизы. Только тогда я смогла рассмотреть эту женщину. Она оказалась ростом еще выше, чем я предполагала. Возраст хозяйки я не смогла определить, но заметила, что лет ей немало. Одета она была в длинное синее платье с глубоким вырезом на спине. Тело немного располнело, но было заметно, что «госпожа» очень старается держать форму. Из высокого выреза на юбке выглядывала стройная нога в сетчатом чулке на резинке. Меня поразила крепость бедер этой женщины.

Когда меня ввели в кабинет, служанка дернула поводок и опустила меня на колени. Луиза впилась в меня холодным взглядом и несколько мгновений смотрела, не говоря ни слова. Потом, жестом отпустив рабыню, она уселась в своё рабочее кресло и начала говорить. Голос у неё был низкий и очень неприятный, а на лице играла самодовольная улыбка. Я опустила глаза и всё время старалась не смотреть на хозяйку.

— Итак, Луна, — сказала Луиза, — Мои клиенты довольны тобой. Я рада этому и хочу перевести тебя в другую комнату. Теперь тебя не будут привязывать к кровати, не станут затыкать рот. Ты даже сможешь иногда выходить в общий зал. Но помни. Всего одна ошибка, и ты вновь окажешься в подвале, теперь уже навсегда. Ты согласна?

— Да, — тихо ответила я, не поднимая глаз.

— Не слышу! – вскрикнула госпожа, — Отвечай, как положено!

— Да, госпожа, — выдавила я.

— Так-то лучше, — Луиза довольно улыбнулась, — Сейчас тебя отведут в твою новую комнату, оденут и закуют. До прихода «гостей» еще есть время, и ты сможешь осмотреться в своём новом жилище.

— Да, госпожа, — снова ответила я.

Меня отвели в небольшую комнату, которая была обставлена просто, но со вкусом: широкая кровать с мягкой периной и несколькими подушками, трюмо с низким пуфиком и маленький столик с двумя глубокими креслами. В дальнем углу я увидела узкую дверь, за которой находился туалет и душевая кабинка.

Служанка сняла с меня наручники, но тут же надела другие, более легкие с небольшой цепочкой, сковав мои руки спереди. Потом мне сковали ноги легкими кандалами. Теперь я могла передвигаться, делая неширокие шаги. Рабыня сняла с меня тяжелый ошейник и надела другой, полегче и пошире, покрытый позолотой.

Порывшись в комоде, она вытащила из ящика длинную материю розового цвета с дыркой посередине и надела на меня, завязав с боков тонкими тесемками. Она была почти совсем прозрачной и очень тонкой. Но я была рада и этому лоскуту. Хоть какая-то одежда.

Теперь я обслуживала гостей в этой комнате. Это были совсем другие люди. Они не насиловали меня, не били и не мучили. Наоборот, клиенты были обходительны со мной, угощали вином, фруктами, предлагали сигареты.

Каждый вечер я спускалась в зал вместе с несколькими девушками. Как оказалось, они здесь уже давно. Куда пропали мои прежние подруги, я не знала, а спрашивать было запрещено. Но я поняла, почему клуб носит такое странное название.

Андромеда по легенде была прикована к скале. Её должно было сожрать морское чудовище. Я читала эту историю, когда жила у той старушки. Но, видимо, хозяйка клуба обратила внимание только на сам факт: девушка прикована цепями к скале. Остальное её не интересовало. Так вот, в общем зале есть такая статуя, правда, с некоторыми изменениями. Девушка обмотана цепями, и рот её заткнут.

Но я отвлеклась. Я постаралась завести дружбу с некоторыми из моих новых товарок, но они почему-то сторонились меня, а одна, которую звали Хани, вовсе возненавидела меня. Раньше она была фавориткой, пользовалась привилегиями, даже некоторыми свободами. Но с моим появлением отошла на второй план. Может быть, всё дело в том, что я – смуглая, и у меня грудь красивее. К тому же, Хани всегда разговаривала со всеми грубо, а я старалась быть мягкой, улыбалась.

Один раз Хани подстроила так, что клиент, взявший меня, не смог ничего сделать. Она что-то подсыпала ему в бокал. В результате обвинили меня и отправили к Гельмуту и Энди. Это — подручные Луизы, мерзкие типы. Они всю ночь меня насиловали и даже пытали током. Но потом всё выяснилось, и Хани сама угодила в руки этих садистов.

Вот тогда я и решила сбежать, понимая, что житья мне не будет. Но как это сделать, если даже не знаешь, где находишься. Тогда я начала приглядываться к посетителям, пытаясь найти того, кто согласится мне помочь. Я понимала, что без денег и документов далеко уйти мне не удастся, но оставаться в заведении тоже было нельзя.

И вот, я заметила, что в клубе стал появляться один господин. Он был молод, высок, всегда одет с иголочки. Когда мы с ним уединялись в моей комнате, этот юноша вел себя всегда сдержанно, был внимателен ко мне, не причинял боли. Говорить с ним я не решалась, боясь, что нас могут подслушивать. И тогда не только мне, но и ему достанется.

И я решилась на одну хитрость. Во время послеобеденного отдыха я стащила из комнаты, где нас кормили, карандаш. Он был маленький и обломанный. Я обгрызла его зубами и на салфетке написала небольшую записку. Когда этот парень остался со мной наедине, я незаметно сунула её ему в карман пиджака.

На следующий день он пришел вновь. Уже лежа в постели, он шепнул мне, что согласен, и чтобы я была готова. Ждать пришлось несколько дней. Этот парень в клубе не появлялся,, я не знаю. Только через какое-то время машина остановилась. Меня вытряхнули из мешка, но развязывать не торопились. Как я успела заметить, мы находились в каком-то разрушенном доме, каких много на окраинах города. Я лежала на холодном грязном полу, а надо мной склонились два широкоплечих парня и всё время скалились, показывая свои кривые и гнилые зубы.

Потом появился мой «спаситель». Он присел рядом на корточки и схватил меня за волосы.

— Крошка, — произнес он, — Я выполнил своё обещание, но теперь ты должна со мной расплатиться. Денег у тебя нет, поэтому, я беру тебя, как рабыню. Поскольку риск, связанный с твоим спасением, ха-ха, большой, то и цена соответственна. Короче, говоря, ты пробудешь в рабстве столько, сколько захочу я. Ты согласна?

Не знаю, почему, но я даже не возмущалась, а сразу же согласно закивала головой и что-то промычала. Парень довольно улыбнулся, а верзилы громко заржали. Потом мой новый хозяин приказал развязать меня, что и было сделано, причем, довольно грубо. Мне позволили встать и набросили на плечи ту самую пеструю тряпку, сказав, что рабыням большее не положено.

Потом хозяин ушел, а его люди решили воспользоваться удобным случаем и прижали меня к стене. Я не сопротивлялась, и они расслабились. Тогда я вывернулась из их липких лап и бросилась бежать. Верзилы погнались за мной, но я прыгнула в подвал и спряталась за кучей мусора. Они меня поискали, а потом ушли, решив, что я убежала на улицу. А я еще долго сидела в своём укрытии и только с наступлением рассвета осмелилась выбраться наружу.

Я не знала, куда идти. В полицию – глупо. Меня тут же вернули бы в клуб. Стучаться в дом – меня бы прогнали или вызвали бы полицейских. Я шла наугад. Чувствуя, что замерзаю, я присела возле забора, а тут ты вышел.

Луна замолчала и опустила голову. Томас внимательно смотрел на девушку, прокручивая в голове весь её рассказ.

— Ты меня сдашь в участок? – робко спросила Луна, не поднимая головы.

— Не говори глупостей, — оборвал её молодой человек, — Если я не сделал этого до сих пор…

— Простите меня, господин, — девушка уже была готова броситься Томасу в ноги, но он в последний момент остановил её.

— Не надо, девочка. Мы что-нибудь придумаем.

***

Мона стояла посреди огромной богато обставленной гостиной, куда привела её Луиза, и боязливо оглядывалась вокруг. Обстановка, в которой оказалась рабыня, давила на неё, подавляла волю. Девушка медленно, не осознавая, что с ней происходит, опустилась на колени и склонила голову вниз, почти к самому полу, вытянув вперед скованные наручниками руки. Она испытывала страх, но не могла понять, чего именно боится: то ли госпожи, которой теперь должна беспрекословно подчиняться, то ли непривычной обстановки, в которой должна будет находиться.

Бесшумно открылась дверь, и перед невольницей возникла стройная молодая девушка. Её каштановые волосы были стянуты на затылке в тугой хвост, пухлые губки чуть приоткрыты, обнажая белоснежный ряд зубов. В чуть раскосых карих глазах читалась откровенная вражда к новой обитательнице этого странного дома. На тонкой длинной шее поблескивал позолоченный обруч с маленьким колечком.

Девушка была одета в короткое платье с большим круглым вырезом, из которого выпирали два упругих полушария грудей. На тонкой, осиной талии был повязан белоснежный передничек. На ногах блестели металлические браслеты, сцепленные тонкими цепочками. Девушка была босой и двигалась почти бесшумно, не считая легкого позвякивания оков.

— Тутти! – раздался властный голос Луизы, внезапно появившейся в противоположном конце комнаты, — Это — Мона. Вымой её, одень и покажи дом. И объясни её обязанности.

— Да, госпожа, — девушка присела в поклоне.

Луиза удовлетворенно кивнула и скрылась за широкой гардиной. Тутти подошла к рабыне и пнула её ногой в бок, скривив ротик в зловещей улыбке.

— Встань, рабыня, — произнесла она металлическим голосом, — И иди за мной.

Мона хотела уже подняться, как вдруг получила сильную пощечину.

— Что нужно ответить госпоже? – зашипела Тутти.

— Какая ты госпожа? — Мона посмотрела на девушку удивленным взглядом, — Ты такая же рабыня, как и я.

— Я – твоя госпожа, жалкая рабыня, — горделиво подняв голову, ответила Тутти и залепила очередную оплеуху, — Ну? Я жду!

— Да, госпожа, — Мона покорно опустила глаза.

— Вот так лучше, — девушка подцепила к ошейнику кожаный поводок и сильно дернула его, принуждая рабыню повиноваться, — Будешь делать то, что я прикажу, рабыня.

— Да, госпожа, — поспешила ответить Мона.

Опустив голову и сложив руки под грудью, она последовала за Тутти.

— Не греми цепями! – рыкнула девушка и снова дернула поводок, — Наша госпожа не любит шума!

— Да, госпожа, — Мона сглотнула слезу, — Но у меня не получается.

— И чему тебя учили?! – Тутти резко обернулась, — Ступай аккуратно, не греми.

— Я стараюсь, госпожа, — пропищала девушка.

— Я займусь тобой, — пообещала старшая рабыня, — Ты быстро научишься. Будь уверена.

Мона стояла под струей теплой воды и поглаживала свои плечи. Старшая рабыня, как велела называть себя Тутти, сняла с неё кандалы и ошейник, вручила мочалку и мыло и приказала тщательно вымыться.

— От тебя воняет сотнями мужиков, которые тебя трахали, — брезгливо скривив ротик, сказала та, — Наша госпожа любит чистоту и строго наказывает за неопрятность.

Девушка еще раз намылила тело и смыла душистую пену. Обмотавшись большим полотенцем, она вышла из кабинки, шлепая босыми ногами по кафельному полу. На скамейке уже лежала её новая одежда. Насухо обтерев себя и просушив волосы, Мона решила рассмотреть свою униформу.

Платье было коротким и узким и тихо скрипело, когда девушка его мяла руками. Рабыня сбросила полотенце и стала натягивать платье.

— Я помогу тебе, — услышала она голос Тутти, — А то порвешь еще, потом госпожа будет ругаться.

— Это резина? – спросила Мона.

— Латекс, — пояснила старшая рабыня, — Каучук хорошего качества.

Она разгладила одежду, и платье облепило стройный стан девушки, обозначив все выпуклости и складки её молодого тела. Заскрипела застежка на спине, и рабыня ощутила легкий холодок. Опустив глаза, она заметила, что подол еле прикрывает промежность, туго обхватив её бедра, сдавливает ягодицы.

Короткие рукава с белыми манжетками обволокли плечи, будто слившись с ними. Мона, решив проверить свободу движений, подняла руки вверх. Подол приподнялся, оголив ягодицы, и девушка поспешила одернуть платье.

— Какие мы стеснительные, — ухмыльнулась Тутти, — Стой и не вертись.

Она подцепила двумя пальцами передник, лежавший тут же на стуле, и повязала его на талии своей подопечной. Подойдя к огромному комоду, старшая рабыня вытащила из ящика широкий обруч с кольцом и две пары браслетов, сцепленных тонкими цепочками.

Заковав рабыню, Тутти пристегнула к ошейнику поводок, но теперь это была цепь с кожаной петлей на конце.

— Идем, рабыня, — властным голосом сказала она и дернула поводок, — Иди спокойно, не греми. Руки держи под грудью. Глаза не поднимай. Когда войдем, встань на колени. Всё поняла?

— Да, госпожа, — тихо ответила девушка и засеменила вслед за ней.

Луиза сидела в своём кабинете и разбирала бухгалтерские счета, когда дверь тихо приоткрылась, и в щель просунулась голова Тутти.

— Чего тебе? – недовольно фыркнула женщина, отложив в сторону очередной документ.

— Госпожа, — голос рабыни изменился до неузнаваемости, — Я думала, Вы захотите взглянуть на свою новую служанку.

— Чего мне на неё смотреть, — усмехнулась госпожа, — Насмотрелась в клубе. Хотя, приведи её сюда.

— Слушаюсь, госпожа, — Тутти раскрыла дверь шире и втолкнула Мону в комнату.

Девушка, запутавшись в ножной цепи, с размаху шлепнулась на пол и, если бы не толстый ворс ковра, обязательно расквасила бы себе нос.

— Ходить не умеешь? – зашипела на неё старшая рабыня, — Я тебя научу!

— Пошла прочь! – Луиза встала из-за стола и выхватила из её рук поводок, — Марш в свою конуру, госпожа драная, и сиди там, пока не позову.

— Да, госпожа, — срывающимся голосом пропищала Тутти и вылетела из кабинета.

Мона расширившимися от изумления глазами смотрела на хозяйку, пытаясь угадать, что та будет делать. Луиза, глубоко вздохнув, чтобы привести в порядок свои нервы, медленно подошла к лежавшей на полу девушке.

— Не ушиблась, рабыня? – женщина протянула руку и помогла ей подняться на ноги, — Я эту дрянь выпорю и посажу в клетку на неделю. Будет знать своё место.

— Не надо её наказывать, госпожа, — прошептала Мона, — Мне совсем не больно.

— Сядь туда, — Луиза кивнула на низкий колченогий диванчик, стоявший в углу комнаты, — Я хочу поговорить с тобой.

Девушка осторожно присела на жесткое сидение, обитое красным сафьяном и, сложив руки на коленях, приготовилась слушать. Она смотрела на свою хозяйку немигающим взглядом, и всё время думала, почему эта женщина выбрала именно её – постельную девку из подвала.

— Ну, вот, Мона, — Луиза подсела на край диванчика, — Я своё обещание выполнила. Теперь ты будешь жить в этом доме. Но я могу передумать и снова отправить тебя в подвал.

— Спасибо, госпожа! – воскликнула рабыня и, упав на колени, стала яростно целовать руку хозяйки, — Я буду Вам хорошо служить! Только не отправляйте меня в подвал, госпожа!

— Ну-ну, успокойся, — Луиза подхватила невольницу за плечи и усадила рядом с собой, — Хочешь пить?

— Да, госпожа, — всхлипывая, ответила Мона.

Женщина нажала кнопку, спрятанную за портьерой, и через минуту перед ней уже стояла Тутти, держа в руках поднос с двумя стаканами и большим графином, наполненным розовой жидкостью. Хозяйка велела поставить поднос на низкий столик и кивком отправила служанку из комнаты.

— Попей, — сказала она, протягивая рабыне полный стакан, — Ты любишь клубничную воду.

— Спасибо, госпожа, — Мона схватила стакан двумя руками и припала к нему с такой жадностью, будто не пила несколько дней.

— Ну, вот, — Луиза обняла девушку за плечи, — А теперь расскажи мне, что тебе говорила Луна. Не бойся, никто об этом не узнает. Я тебе обещаю. А ты знаешь, что я всегда выполняю свои обещания.

— Но, госпожа, — рабыня вся сжалась от страха, — Вы меня уже спрашивали. Я рассказала всё, что знала. Луна со мной никогда не говорила, а однажды даже побила меня.

— За что, моя крошка? – приторно ласково произнесла хозяйка, — Наверное, ты услышала что-то такое, чего слышать не должна была. Ведь так?

— Да, госпожа, — Мона шмыгнула носом.

— Что ты слышала? Расскажи мне, — женщина прижала невольницу к своей груди и стала ласково гладить её по волосам.

У Моны закружилась голова. Даже в детстве её мать никогда не ласкала свою дочь и не говорила с ней так нежно. Девушка задрожала всем телом и, не сумев справиться со своими чувствами, бросилась в объятия Луизы и начала осыпать её шею и плечи страстными поцелуями. Слезы покатились из глаз рабыни двумя широкими ручейками. Перекинув цепь ручных кандалов через голову госпожи, она крепко обвила её шею и прильнула намокшим носиком к плотной груди женщины.

Луиза не торопила свою рабыню. Она позволила девушке насладиться лаской, которой та была лишена, и лишь спустя несколько минут, заботливо вытирая нос и щеки своим носовым платком, решилась еще раз спросить:

— Так что же ты слышала, маленькая Мона?

И девушка растаяла. Переведя дух, она тихо сказала:

— Мне велели вымыть пол в комнатах Луны и Кэти. Комнату Кэти я уже вымыла и перешла в комнату Луны. Она в это время была в душе вместе с Хани. Они часто мылись вдвоем и громко смеялись при этом. Потом смех стих, и я услышала, как Луна сказала, что скоро уйдет, и никто никогда её не найдет.

— Так и сказала? – Луиза изобразила притворное удивление.

— Да, госпожа. Так она и сказала. А Хани фыркнула и рассмеялась. А Луна, кажется, обиделась, потому что обозвала Хани дурой и выскочила из душевой кабинки. А тут я на полу с тряпкой. Вот она меня и поколотила. Но не больно. Так, для порядка. А потом всё ходила и указывала, где нужно еще раз вымыть, где стереть пыль. Издевалась! Вот!

— А как она собиралась уйти? – уже серьезно спросила Луиза, — Ведь никого не выпускают.

— Луна сказала, что её заберет какой-то очень богатый клиент, и они уедут из страны.

— А как выглядел этот человек, ты случайно не знаешь?

— Я видела его всего один раз, — Мона совсем по-детски пожала плечами, — Он высокий, красивый, у него длинные темные волосы.

— И дамские туфли, которые скрипят, — добавила Луиза.

— Да-да! – обрадованно закивала головой девушка, — Так смешно!

— Так-так, — женщина медленно встала с кушетки и подошла к письменному столу, — Вот что, Мона. Ступай в мою спальню и скажи Тутти, что сегодня спать будешь там. Она тебя приготовит. А мне нужно еще немного поработать. Ступай.

— Да, госпожа, — рабыня, как мячик, вскочила на ноги и бросилась к двери, звеня цепочками, — Я люблю свою госпожу!

— Маленькая дурочка, — ухмыльнулась Луиза, когда Мона исчезла в темноте коридора, — Глупышка. Даже не представляет, в какое дерьмо ввязалась. Жаль её, но другого выхода нет.

***

Луна стояла у окна и смотрела на улицу. Уже начинало смеркаться. Снег пушистыми хлопьями падал на землю. Томас еще утром куда-то ушел и до сих пор не возвращался, хотя, обещал нигде не задерживаться. Девушку охватила тревога, которая усиливалась с каждой минутой.

— Почему я волнуюсь за этого парня? – сама себя спрашивала Луна и при этом улыбалась, — А он милый, добрый. Он…

Заскрипели тормоза, и перед крыльцом остановилась машина хозяина дома. Томас вылез из салона, и девушка увидела, что вместе с ним к дому направляются еще два человека, один из которых был одет в форму полицейского. Страх сковал тело, не позволяя двигаться. Единственное, что смогла сделать Луна, повернуться лицом к двери.

— Ты здесь? – Томас вошел в комнату, — Спускайся вниз. Приехали мои друзья. Они помогут тебе.

— Там полицейский, — с трудом глотая ком, застрявший в горле, сказала девушка, — Ты же мне обещал!

— Не бойся, Луна, — молодой человек подошел к ней и обнял за плечи, — Гюнтер – мой давнишний друг. А второй – Карл. Он журналист и тоже мой хороший знакомый. Ты сейчас им всё расскажешь, и мы вместе подумаем, как поступить.

Красное подогретое вино, сумрак и потрескивающие в камине поленья располагали к покою. Луна рассказала, что с ней приключилось, а молодые люди, понимая щекотливость ситуации, к её великому удивлению, ни разу не перебили девушку. Когда она закончила свой рассказ, в комнате повисла давящая тишина.

— Значит, хозяйку заведения зовут Луизой, — наконец, нарушил молчание Гюнтер, — А прикрывает их некий инспектор Крокс.

— Уверен, этот инспектор имеет неплохую долю, — вставил Карл, откладывая в сторону свой блокнот.

— Несомненно, — поддержал его Томас, — Бесплатно такие мерзавцы и пальцем не пошевелят.

— Вот с него и начнем, — офицер полиции вытащил свой мобильный телефон и быстро набрал номер, — Бригита! Говорит майор Шнайдер. Инспектор Крокс. Всё, что на него есть – немедленно мне на стол. Я скоро буду. И вот еще что! Обрати особое внимание на его окружение. Выясни, когда, при каких обстоятельствах он познакомился с некой Луизой, владелицей ночного клуба «Андромеда». Всё! Я выезжаю.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — Карл медленно допил свой бокал и осторожно поставил его на столик, — А тебе, Томми, следовало бы подумать, как спрятать девушку. В твоей берлоге ей оставаться опасно.

— Он прав! – Гюнтер в прихожей натягивал шинель, — Думай и быстро. Как только мы начнем действовать, Крокс попытается замести следы, а для этого ему в первую очередь нужно будет найти девушку, чтобы она ничего не смогла рассказать в суде. Да и у этой Луизы тоже есть свои ищейки. Как только Карл даст первый сюжет, эта дама взбесится не на шутку.

Друзья попрощались, но после их ухода Томас уселся в кресло и, налив себе полный бокал, надолго задумался, уставившись на догорающие поленья. Луна уже хотела уйти к себе, но молодой человек задержал её, нежно взяв за руку. Притянув к себе, он усадил её на колени и медленно произнес:

— Мои друзья правы. Поэтому, рано утром мы соберем вещи и уедем.

— Куда? – в голосе Луны почувствовалась тревога.

— Есть одно место, — Томас отставил бокал с вином в сторону, — Я недавно купил небольшой домик на побережье. О нем никто не знает, так что там будет спокойнее.

— Надоела городская суета? – опять усмехнулась смуглянка.

— Ты угадала, — парень, еле касаясь, сбросил с её лба непослушный локон, — Собирайся. Дорога дальняя.

Машина мчалась по заснеженной автостраде в сторону моря. Луна, забравшись с ногами на сидение и закутавшись по самый нос в шубу, которую предложил ей Томас, во все глаза рассматривала великолепные пейзажи, проносившиеся за окном.

Такой красоты девушка не видела, пожалуй, с самого рождения. Перед ней простиралась белая пустыня, то вдруг возникали величественные ели, разлапистые ветви которых были покрыты искрившимся в лучах заходящего солнца снегом, переливавшимся всеми цветами радуги.

Томас сбросил скорость, и они въехали на огромный песчаный пляж, кое-где присыпанный снегом. Ветра почти не было, и белесые барашки морского прибоя лениво накатывались на пологий берег.

— Какая красота! – воскликнула девушка, открывая дверцу, — Какой вкусный воздух! Его хочется есть.

— Ты проголодалась? – обеспокоенно спросил молодой человек, наблюдая, как его знакомая осторожно ступает по песку, покрывшемуся тонкой ледяной корочкой.

— Немножко, — смущенно ответила Луна и улыбнулась.

— По дороге есть маленький уютный ресторанчик, — причмокивая языком, сообщил Томас, — Кухня великолепная, а хозяин – мой большой друг.

— У тебя везде есть друзья, — девушка поёжилась от холода и поспешила залезть в машину.

— Видишь ли, — молодой человек запустил двигатель, — Я – архитектор и много разъезжаю. Ну, и иногда меня просят посоветовать, как украсить дом или ресторан. Я никогда не отказываю. А в результате все довольны.

— Ты что же, и денег не берешь? – удивилась Луна.

— Не всегда деньги могут что-то решить, — задумчиво ответил Томас, — Наши отношения имеют вовсе не материальную основу, а нравственную.

— Что-то больно умно – замотала головой девушка, — У меня даже голова закружилась.

— Едем обедать! – провозгласил Томас и дал полный газ.

Ресторан, о котором с таким упоением рассказывал Томас, оказался небольшой чистенькой избушкой, каких было разбросано по всему побережью великое множество. Красная черепичная крыша, слегка присыпанная снежком, отливала на солнце ярким пятном. Стены, выкрашенные в нежный абрикосовый цвет, говорили об опрятности его обитателей.

Гостеприимно распахнулась резная дверь, окованная бронзовыми пластинами, и на пороге появился полный человек в холщевых штанах и душегрейке, подбитой волчьим мехом. Его круглое раскрасневшееся от жара лицо расплылось в доброжелательной улыбке.

— О, господин Лунд! – воскликнул хозяин, — Какая честь для меня принимать такого гостя! Прошу Вас и Вашу очаровательную спутницу отведать наши скромные угощения!

— Он всегда так красноречив? – спросила Луна, оглядывая толстяка с ног до головы.

— Почти, — бросил Томас, входя в дом.

Они устроились за небольшим столом в дальнем углу. Посетителей было мало, и обычный для таких заведений шум не раздражал. Молодая девушка, одетая в простое крестьянское платье и деревянные башмачки, принесла плетенку с горячим только что испеченным хлебом и пузатый графин домашнего морса.

— Что будете есть? – осведомилась она, поглядывая на Томаса хитрым глазом, — Мартин только что изжарил зайца.

— С удовольствием попробуем, — без колебаний ответил молодой человек, — А к нему принеси нам овощей и ваш знаменитый ореховый соус.

— Не хотите ли стерляжьей ухи? – не отставала официантка.

— Я бы поела, — вставила Луна, — С детства люблю рыбу.

Официантка сделала книксен и, подхватив юбки, убежала на кухню. Томас откинулся на массивную деревянную спинку сидения и стал рассматривать фигурки, разбросанные по стене. Его спутница медленно потягивала кисловатый морс из большой глиняной кружки. Её прищуренные черные глаза пристально следили за парнем.

— Это твои работы? – наконец, спросила она.

— Я иногда леплю из глины или гипса, — Томас обвел комнату рукой, — Вот, решил украсить стены персонажами из сказок. Видишь, там гномы, там Белоснежка. А там, у входа – косматый лев.

Принесли обед. Луна набросилась на еду, как голодный зверь. Томас ел спокойно, больше наслаждаясь не трапезой, а видом темнокожей девушки, её детской непосредственностью и раскованностью, которой раньше не замечал.

— Вкусно? – спросил он, когда Луна, разделавшись с супом, принялась за мясо, впившись в заячий бок своими острыми зубками.

— Угу, — мотнула она головой, быстро двигая челюстями, — Никогда не ела такого.

— А чем тебя кормили в клубе? – спросил Томас и тут же пожалел об этом.

— Кашей, — Луна отставила тарелку, — Каждый день. До смерти надоела. Иногда туда добавляли кусочки куриного мяса, но это бывало редко. Клиенты обычно заказывали шампанское, но почти всегда выпивали его сами, как и всё остальное.

— Извини, — смущенно сказал юноша, — Ты ешь, а то нам еще до заката нужно добраться до места.

***

Мона пришла в себя, и слезы сами собой покатились у неё из глаз. Нудная тягучая боль постепенно заполнила всё тело. Рабыня с трудом вспомнила, что с ней произошло.

Она пришла в спальню госпожи Луизы. Тутти сидела перед зеркалом на пуфике и вертела в руках какую-то безделушку.

— Подойди ко мне, маленькая шлюшка, — сказала она, заметив девушку, — И встань на колени.

— Госпожа сказала, что я сегодня буду спать здесь, — Мона надула губки, — А вы должны меня приготовить, госпожа.

— На колени! – завопила старшая рабыня, — Я тебя сейчас приготовлю!

Вскочив с сидения, она схватила девушку за волосы и вдруг прижала к её лицу носовой платок, от которого исходил сладковатый запах. Мона дернулась пару раз, пытаясь высвободиться, но внезапно тело её обмякло, перед глазами заплясали разноцветные блики, голова закружилась, и она без чувств повалилась на пол. Больше она ничего не могла вспомнить, как ни старалась.

Девушка попыталась пошевелиться. Кожаные ремни впились в запястья, заставив рабыню застонать. Но и этого не получилось. Её рот был заткнут резиновой грушей, закрепленной на затылке широким ремнем. Мона, насколько это было возможно, вывернула голову. Она была туго привязана к Х-образной крестовине за поднятые вверх и разведенные в стороны руки. Её ноги так же были зафиксированы в нескольких местах, не давая возможности шевелить ими. Широкий ремень обхватывал её тонкую талию и прижимал к перекрестию.

Но самым страшным было другое. В обе её дырочки были вставлены пластиковые муляжи. Они заполняли собой всё пространство и давили на стенки влагалища и прямой кишки, словно желая разорвать несчастную рабыню. От колец, вставленных в соски и клитор, тянулись тонкие проводки к электрогенератору. Сейчас он был выключен, но невольница очень хорошо знала, что произойдет, если кому-нибудь вздумается повернуть тумблер хотя бы на пару делений.

Девушка с ужасом поняла, что снова находится в подвале клуба. Тутти усыпила её, зажав нос и рот платком с хлороформом. Чего от неё еще хотят, рабыня не понимала. Ведь она рассказала всё, что ей было известно. Она заплакала от бессилия и безвольно повисла на крестовидной раме.

— Как поживает наша крошка? – как в бреду услышала Мона скрипучий голос Гельмута, — О. да она в печали!

— Сейчас мы её развеселим, — вторил ему густой бас Энди.

Щелкнул выключатель. Перед рабыней возникли две небритые рожи подручных Луизы. Они скалились в предвкушении любимого развлечения. Мона забилась на ремнях, но сильная пощечина утихомирила её. Шершавая рука Гельмута прошлась по напрягшейся груди девушки, пальцы сжали сосок.

— Включи «осьминога, — скомандовал садист.

Раздался шум насоса, и в следующую секунду сотни присосок впились в нежное тело рабыни. Муляжи начали раздуваться, выпуская свои дьявольские щупальца и терзая стенки половых органов. Мона завыла и замотала головой, но её страдания только распаляли изуверов.

— Генератор, — раздалась следующая команда.

Всё тело рабыни затряслось от нарастающего тока, и вскоре пронзительная боль сотрясла её худое тельце. Невольница еще пару раз дернулась и повисла на распятии, склонив голову набок. Из-под кляпа потекла белая пена. Девушка потеряла сознание.

— Кажется, откинулась, — с сожалением произнес Энди, выключая рубильник, — А жаль. Могли бы неплохо повеселиться.

— Жива, — Гельмут приложил пальцы к шее, — Эти бабы живучи, как кошки. Что с ними не делай, а сдохнут только тогда, когда сами захотят. Сунь ей под нос нашатырь.

Энди откупорил небольшой флакончик и поднес его к носу. Мона не прореагировала. Тогда верзила хлестнул её по щеке. Опять ничего не вышло.

— Сам с ней возись, — буркнул он и направился к двери.

Но выйти из комнаты он не успел. В помещение, словно вихрь, влетел Ральф. Оттолкнув негра в сторону, он бросился к крестовине и схватил девушку за волосы.

— Быстро снять и оттащить в её комнату! – командным голосом заорал он, — Вызвать врача, привести в чувства и не трогать девчонку!

— Ты что, рехнулся? – оскалился Гельмут, — Луиза её отдала нам для забавы.

— Я тебе башку разнесу! – заорал во всё горло Ральф, выхватив из-за пояса пистолет.

— Ну-ну, — Гельмут отступил на пару шагов, — Как скажешь, шеф.

Если бы Ральф проявил хоть немного сообразительности, то не стал бы размахивать оружием, имея за спиной второго противника. Энди со всей силы треснул его по голове обрезком чугунной трубы. Ральф выронил пистолет и свалился на пол, даже не поняв, что произошло.

— Разорался, — пробубнил негр, подбирая с пола оружие, — Наложил в штаны, что ли?

— Ты его кончил? – Гельмут пнул своего шефа ногой в бок.

— Скорее всего, — пожал плечами Энди, — Вечером отволоку его в котельную и брошу в топку. А ты собирайся, и валим отсюда.

— Это почему? – Гельмут вытаращился на напарника.

— Кажется, запахло жареным, — верзила поднял бесчувственное тело на плечо, — Мне за решетку не охота. А срок светит солидный.

— А с этой что делать? – Гельмут кивнул на висевшую на ремнях Мону.

— Оставь её. Сдохнет – её счастье. Останется жива – пусть о ней у Луизы голова болит.

***

Одноэтажный коттедж с покатой крышей в виде козырька спрятался за густой стеной сосен и совсем не был виден со стороны дороги. Томас загнал машину на бетонированную площадку в стороне от дома и вылез из салона. Вытащив из багажника пакеты с продуктами, которые они купили по пути, он направился к двери.

— Как здесь тихо, — Луна осторожно ступала по тропинке, ведшей к крыльцу.

— Сейчас я растоплю камин, — молодой человек отпер дверь, — Будет тепло и уютно.

Свет решили не зажигать. Ограничились только парой свечей, стоявших на камине. Луна, кутаясь в пушистый плед, прикрыв глаза, наблюдала за тем, как Томас, нанизывал на тонкий металлический прут два куска мяса и пристраивал их ближе к огню.

Вскоре по комнате распространился пряный запах приправ. Девушка потянула носом. Только сейчас она поняла, что здорово проголодалась. Свежий воздух и манящие запахи сделали своё дело.

— Еще пару минут! – торжественно объявил Томас, — И ужин готов!

Ели они молча. Телятина прожарилась на столько, что таяла во рту, а красное десертное вино добавляло пикантности. Луна искоса поглядывала на своего спасителя, хлопотавшего с большим чайником. Этот парень начинал нравиться ей всё больше.

Напившись ароматного чая, она снова уселась в кресло и уставилась на потрескивавшие в камине поленья. Глядя на огонь, она всё думала, что будет с ними, когда эта история закончится. Неужели, он попросит её уйти?!

— Не-ет, — еле слышно простонала Луна.

— Что случилось? – обеспокоился Томас.

— Так, — девушка отмахнулась, — Глупые мысли вслух. Не обращай внимания.

— Хорошо, не буду, — парень улыбнулся, — Нам предстоит решить одну проблему.

— Какую?

— В этом доме мало мебели. Всего одна кровать. Но я могу лечь на пол.

— Потому что не хочешь искушения? – спросила Луна.

— Думаю, ты не захочешь оказаться со мной в одной постели, — пояснил Томас.

— Пойдем спать, — девушка скинула с плеч плед, — Сегодня был тяжелый день. Я очень устала. Думаю, ты тоже. Так что мы быстро заснем, и на всякие шалости сил уже не останется.

Томас задул свечи и залез под овчину, служившую одеялом. Повернув голову, он увидел, что его спутница, свернувшись калачиком, уже тихо посапывает. Он осторожно обнял её за плечи и прижал к своей груди. Луна не сопротивлялась. Напротив, обвив его шею своей тонкой смуглой ручкой, она уткнулась носиком ему в плечо и замерла.

— Спи, малыш, — прошептал Томас, — Нам надо отдохнуть.

Теплая ладонь скользнула по щеке, спустилась к шее и замерла на мускулистом плече. Томас открыл глаза. Луна, опершись на локоть, смотрела на него в упор широко раскрытыми глазами. Её шоколадные пухленькие губки были немного приоткрыты, и в свете раннего утра блестели два ровных ряда жемчужных зубов. Её темная рука лежала на его плече, и маленькие тонкие пальчики то и дело сжимались, но боли не причиняли.

Заметив, что он проснулся, девушка подтянулась и прижалась губами к его щеке. Томас почувствовал тепло её гибкого тела, приятную влажность губ, упругость прижавшихся к его обнаженному торсу полушарий грудей, плотность напрягшихся сосков.

Её коленка скользнула между его ногами, шелк тонких трусиков приник к его паху. Молодой человек даже ощутил, как пульсирует клитор, а перемычка намокает от выделяемых соков. Осторожно обняв за плечи, он уложил партнершу на свою грудь и поцеловал в лоб.

— Еще, — простонала Луна, — Поцелуй еще.

Томас нашел губами её рот и приник к нему. Его язык медленно, но настойчиво начал пробиваться сквозь зубы. Девушка впустила его в себя без боя, раздвинув челюсти. Парень, завладев ситуацией, стал исследовать рот своим языком, а его руки нежно гладили смуглянку по её густым волосам.

Томас не торопился, давая партнерше возможность самой возбудиться. И Луна, чувствуя это, распалялась всё сильнее. Она то прижималась к нему всем телом, то отстранялась от него. Наконец, не в силах терпеть эту сладостную пытку, она направила его руку к своей промежности, к тому моменту истекавшей соками вожделения.

Молодой человек осторожно сдвинул тонкую резинку трусиков, обнажая плотные, как мячики, ягодицы. Девушка помогла ему лишить себя последней преграды. Забравшись с головой под одеяло, она стащила с него плавки.

— Не так быстро, — попросил Томас.

Но Луна уже обхватила пальчиками его восставший орган и начала водить по стволу, слегка касаясь его подушечками. Делала она это так искусно и нежно, что у Томаса захватило дух от наслаждения. Изогнувшись дугой, она легла щекой на его плоский живот и прижала орган к своим губкам. Её язычок, как маленький мотылек, запорхал вокруг пунцовой головки, дразня её и заставляя трепетать от каждого прикосновения.

Чуть приподняв голову, она раскрыла ротик и втянула член в себя, поглотив его почти до основания. Парень, возбужденный до предела, жалобно застонал, но сопротивляться не стал, мысленно моля Б-га, чтобы не разрядиться раньше времени. Луна поняла всё без намеков и быстро задвигала головой, всасывая разгоряченный кол в себя, то быстро выпуская его на свободу.

Девушка почувствовала, как приятная теплота разливается по её телу, концентрируясь у низа живота. Выпустив стержень изо рта, она оседлала его, как опытная наездница. Разведя бедра широко в стороны, она двумя пальчиками направила член в пылавшую огнем пещерку. Он проскользнул внутрь и забился, как живой.

— Давай, милый, — взмолилась Луна, упираясь руками в плечи партнера, — Покажи себя. А я тебе помогу.

Смуглянка чуть приподняла зад, давая любовнику большую свободу действия, и бешеная скачка, полная азарта и неукротимого пыла, началась. Они поймали ритм почти одновременно. Его член, дошедший до наивысшей крепости, нырял в горячее лоно, ощущая, как тугая плоть обхватывает его со всех сторон, но, благодаря обильной смазке, почти не создает преград. Ладони его рук легли на вздувшиеся полушария грудей и начали нежно их сжимать, теребя соски, ставшие плотными и темными от прилива крови.

— Ой! – Луна вскрикнула, но не отпрянула.

— Кольца? – догадался Томас.

— Ничего, — девушка улыбнулась, — Продолжай, милый.

Он ускорил темп, чувствуя, что пик неумолимо приближается. Она тоже поняла, что скоро кончит. Её лицо озарилось счастливой улыбкой. Сколько лет она мечтала об этом, но её клиенты и думать не хотели об этом. Главное – самим получить кайф, а постельная девка обойдется.

Томас напрягся всем телом, стараясь оттянуть разрядку, но сил у него уже не оставалось. Горячая тугая струя его семени ударила в стенку органа. Луна выгнулась всем телом, издав протяжный стон пополам с торжествующим криком. По её телу пробежала мелкая дрожь, глаза расширились, а потом закрылись, и из уголков потекли два тоненьких ручейка.

Не открывая глаз, девушка, как слепой котенок, который ищет материнский сосок, нашла губы Томаса и прижалась к ним щекой, намокшей от слез. Обвив его шею руками, она еле слышно прошептала:

— Спасибо тебе. Я так долго ждала этого, что уже начала забывать.

— И тебе спасибо, девочка, — ответил парень.

Они еще долго лежали в полной тишине, наслаждаясь теплом друг друга. Солнце уже совсем взошло и теперь пробивалось в комнату сквозь щелку портьеры. Камин давно погас, но под овчиной было тепло и уютно.

— Ты голодна? – спросил Томас.

— Не знаю, — Луна плотнее прижалась к его плечу, — Мне так хорошо, что я совсем не думаю о еде.

Молодой человек не стал настаивать. Он лежал с прикрытыми глазами, и ему тоже не хотелось вставать. Если бы можно было вот так пролежать в постели вместе с этой шоколадной красавицей?! Но он, привыкший к активному образу жизни, скорее, помер бы от скуки, не смотря на то, что его партнерша чертовски хороша. Нет, он растормошит её, приложит все усилия, чтобы эта темнокожая девушка приняла его правила. Ему это удастся. Должно удаться!

***

Луиза нервно мерила шагами свой кабинет. Все попытки отыскать Ральфа окончились неудачей. Компаньон словно сквозь землю провалился. Охрана не видела, чтобы он выходил из клуба, но женщина знала, что Ральф мог воспользоваться одним из потайных ходов. Она сама нередко прибегала к таким мерам, чтобы исчезнуть, никем не замеченной.

— Энди и Гельмут божились, что не видели его с утра, — думала Луиза, — Может быть, этот мерзавец решил выйти из игры и сбежать, прихватив значительную часть кассы?

Она подбежала к сейфу. Руки тряслись от волнения, ключ никак не хотел попадать в скважину. Наконец, щелкнул замок, и дверца распахнулась. На полке ровными рядами лежали пачки купюр. Луиза облегченно вздохнула, но тут же её снова затряс озноб.

Схватив телефонную трубку, она набрала номер.

— Криминальная полиция, — ответил бесстрастный голос оператора.

— Соедините меня с инспектором Кроксом, — выпалила Луиза.

— Инспектор Крокс временно отстранен от работы, — девушка-оператор говорила отрывисто, — Назовите своё имя и цель звонка.

— Дьявол! – выругалась женщина, бросая трубку на рычаги.

Она выглянула за дверь и нос к носу столкнулась с Энди.

— Где вас черти носят? – заорала хозяйка, размахивая руками, — Где твой дружок и этот негодяй Ральф? Где все?

— Гельмут в подвале, — заплетающимся от обилия выпитого спиртного языком промямлил громила, а Ральф ушел куда-то.

— Куда ушел? – взвыла Луиза, хватая негра за воротник.

— Он нам не докладывает, — Энди судорожно попытался высвободиться.

— Найди этого придурка и приведи сюда! – женщина ослабила хватку, — Я буду у Гельмута. Что он там делает?

— Гы-гы, — Энди пожевал губами, — С девкой развлекается.

— Нашел время, — огрызнулась Луиза, но вдруг что-то вспомнив, уставилась на верзилу, — Погоди, с какой еще девкой?

— С какой, с какой, — забурчал негр, — С той, которую Вы нам отдали. С Моной.

— Чтоб вас..! – Луиза помчалась вниз по лестнице.

В камере было жарко и воняло человеческими испражнениями. В самой середине, освещенная тусклым засиженным мухами фонарем, распятая на крестообразной раме, висела обнаженная девушка. Голова её бессильно свалилась на бок, глаза были закрыты, изо рта, заткнутого резиновым кляпом, капала густая слюна.

Луизу забила сильная дрожь. Впервые в жизни она почувствовала страх, сковавший её по рукам и ногам. Женщина не могла сдвинуться с места, лишь оглядывала помещение шальными глазами. Вдруг она увидела в углу тело Ральфа. Он лежал на спине, руки его были широко раскинуты в стороны, рот приоткрыт, и из него сочилась тонкая струйка бурой крови.

— Зачем Вы пришли сюда, госпожа? – услышала женщина хриплый голос Гельмута, — Это – мои владения.

— Ч-что с ним? – Луиза кивнула на своего компаньона, — Он мертв?

— Ага, — расплылся в злорадной улыбке палач.

— А Мона? – женщина, наконец, обрела возможность шевелиться.

— Эта еще жива, — махнул рукой Гельмут, — Живучий вы народец, бабы. Что с вами не делай, не хотите подыхать, хоть тресни!

— Сними её, — приказала Луиза.

— Не-а, — Гельмут вновь скривился в своей дьявольской улыбке и упер руки в бока, — Она моя.

— Я кому говорю, снимай живо! – взревела хозяйка, сжимая кулаки.

— Не ори, дура! – верзила начал надвигаться на неё, — Двину, и ты рядом со своим любовником рядом окажешься. Я тебя…

Он не успел договорить, что собирается делать. Чья-то рука схватила громилу за шиворот и швырнула к стене. Тихо крякнув, Гельмут сполз на пол и притих. Его нос был разбит, губы окровавлены, а глаза застыли в недоумении.

— Госпожа Луиза Позняк? – по ушам резанул громкий незнакомый голос.

— Да, — женщина непроизвольно втянула голову в плечи, — Кто Вы?

— Инспектор криминальной полиции капитан Шеер, — отрекомендовался высокий сухощавый парень в новеньком кителе.

— Чем обязана? – Луиза глупо заморгала глазами.

— Вам надлежит проследовать в участок для дачи объяснений.

Двое полицейских выросли за её спиной. Двое других уже поднимали с пола Гельмута и надевали на запястья наручники. В камеру вошли люди в униформе скорой помощи и засуетились около Моны и Ральфа.

— Что там? – спросил Шеер.

— Мужчина мертв, — ответил пожилой фельдшер, — Черепно-мозговая. А девушку необходимо срочно в больницу.

Ноги налились свинцом, Луиза начала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на лед. Пошатываясь, она последовала за конвоирами. Когда они вышли на улицу, вся площадь была усеяна машинами с мигалками. Толпа зевак, сдерживаемая оцеплением, бурлила, как кипящий котел. Не видя вокруг ничего, Луиза влезла в полицейский фургон и только там дала волю чувствам. Она рыдала в голос, обхватив голову руками, и никто не решался её успокоить.

***

Процесс был шумным и скандальным. Об этом в немалой мере постарался друг Томаса Карл. Его репортажи из зала суда вводили в шок обывателей. Народ валил во Дворец Правосудия, как на футбольный матч.

Подсудимые вели себя на удивление спокойно. Но когда начался опрос свидетелей, нервы некоторых из них не выдержали. Луиза выкрикивала оскорбления в адрес судей и собственных адвокатов. Крокс, как всегда нагло улыбаясь, отрицал даже самые очевидные факты. Гельмут и Энди только хихикали и отпускали скобрезлые шуточки.

Но вот судья пригласил в зал Луну. Воцарилась мертвая тишина. Даже Луиза сникла, сжавшись в комок и зло сверкая глазами. Свидетельница обвинения предстала перед судейской коллегией в сторогм черном костюме и вуали, закрывавшей половину её смуглого лица. Было заметно, что девушка сильно волнуется. Судья осведомился, может ли она давать показания.

— Да, Ваша честь, — ответила девушка, — У меня хватит сил и мужества выполнить свой долг.

Её рассказ был долгим. Судья, человек немолодой и многое повидавший на своем веку, слушал свидетельницу с широко открытым ртом. То, что рассказывала девушка, даже у него вызывало дрожь, которую он не мог скрыть.

Когда Луна закончила свой рассказ, у адвокатов отвисли челюсти. Не было задано ни одного вопроса, не было подано ни одного протеста.

Домой они с Томасом ехали в полном молчании. Девушка была вымотана и нервно истощена. Она пролежала в постели всю последующую неделю и смогла подняться только в день оглашения приговора.

— Может, всё же, ты останешься дома? – предложил ей Томас, — А я тебе потом всё расскажу.

— Нет, дорогой, — решительно запротестовала Луна, — я хочу своими глазами увидеть и своими глазами услышать, какое наказание ожидает этих подонков.

Зал суда был набит до отказа. После необходимых формальностей судья, поправив свой парик, поднялся с кресла и окинул публику тусклым взглядом. Говорил он медленно, давая вес каждому своему слову, делал долгие паузы. Наконец, наступил кульминационный момент – объявление сроков наказания.

Луна взяла Томаса за руку, и они незаметно покинули зал суда. Девушка села на скамейку в холле и закрыла глаза.

— Тебе плохо? – парень поискал глазами бочок с водой.

— Нет, — удержала она его, — Пойди, послушай, а я тебя подожду здесь.

Луиза была приговорена к двадцати годам строгого содержания. Крокс лишился всех чинов и заслуг и отправился за решетку сроком на десять лет. А вот Гельмута и Энди суд признал невменяемыми и отправил в психиатрическую лечебницу закрытого типа.

Не смогла уклониться от закона и Тутти, хотя, сама была жертвой. За пособничество она схлопотала три года. Девушку арестовали прямо в зале под одобрительный гул толпы.

Моне пришлось провести в больнице долгий курс лечения. Луна часто её навещала. Они гуляли по парку, и маленькая Мона всё время умоляла простить её за предательство.

Дальнейшая её судьба и других невольниц неизвестна. Но ночной клуб «АНДРОМЕДА» до сих пор существует. Кто его хозяин, и что происходит в его стенах – неизвестно. Может быть, там, как и прежде, в общем зале по вечерам собираются «гости» в ожидании удовольствий. И, может быть, до сих пор там стоит статуя, изображающая обнаженную девушку, прикованную к скале.

Пишите мне

Linna.ivo@rambler.ru