Не успев до конца осознать эту мысль, как услышала рядом с собой чей-то голос.
— Что случилось с тобой? – мужской голос был так насыщен сочувствием и заботой, что я совершенно не испугалась. Где-то внутри меня появилось понимание того, что этот человек поможет мне в моём безвыходном положении.
Мужчина был невысокого роста, худощавого телосложения, лет сорока и своим вешним видом походил на охотника. Он был одет в брезентовую куртку, сапоги и за спиной виднелось ружьё.
Я, забыв почему-то о своём внешнем виде, встала с земли и отряхивая попу, стала сквозь слёзы рассказывать ему о том, что произошло сегодня со мной.
— Пойдём, я тебе помогу, — сказал он.
Я шла за ним, продолжая рассказывать по дороге о своих злоключениях сегодняшнего дня. Вскоре мы достигли высокого забора, за которым располагался дом лесника.
Так вот значит кто этот мужчина. Я помнила, как детьми мы боялись подходить близко к этому дому. Ходили слухи о жестоком нраве лесника, о злых собаках, которые охраняли его дом. А теперь, я голая и беззащитная иду следом за ним, и он сейчас является моей единственной надеждой на спасение.
— Проходи, не бойся, — сказал он, открыв калитку и пропуская меня вперёд.
Пока он закрывал калитку, я прошла через весь двор и подошла к дому. У меня страшно зудело всё тело от крапиных ожогов, но я старалась сдержаться и не чесаться, потому что это только усиливало мои страдания – зуд и боль становились невыносимыми.
Дом был построен из брёвен, гладких на вид и производил впечатление основательной конструкции. Дверь в дом, которую открыл лесник, была такая же крепкая. Перешагнув через порог дома, я почувствовала всем телом и в первую очередь босыми ступнями, долгожданное тепло.
— Проходи, садись, — сказал лесник, показывая на стул стоящий рядом со столом, — сейчас попьём чайку, согреешься.
— Спасибо, — ответила я, присаживаясь на деревянный стул. Он был жёсткий, но самое главное – тёплый, моя голая попка с благодарностью принимала его приятное тепло.
— Обращайся ко мне, Пётр, — представился, наконец, лесник.
Я кивнула в ответ. Я продолжала сидеть голая на стуле, пока Пётр, ставил чайник и собирал на стол. Почему то, я совершенно не стеснялась его – то ли я уже за весь день привыкла к своему голому состоянию, то ли усталость и общее стрессовое состояние, давали о себе знать, то ли сам Пётр, виноват в этом, ведя себя так естественно, как будто он каждый день принимал у себя в гостях красивых и абсолютно обнажённых девушек.
Вскоре чайник вскипел. Я хотела и пить и есть – не знаю чего больше. Я набросилась на еду, уплетая за обе щёки бутерброды, приготовленные Петром, и запивая сладким чаем.
Пётр заботливо смотрел на меня, глаза при этом были у него какие-то тоскливо-счастливые.
Когда с бутербродами было покончено, Пётр протянул мне полотенце и проводил в ванную комнату. Ванная комната представляла собой отдельное помещение, задёрнутое шторой в центре которого стояло пластмассовое корытце-ванночка. На полу стояло ведро с водой, которую Пётр принёс из колодца и ведро с горячей водой.
Плеснув в корытце холодной и горячей воды, и размешав рукой, он предложил мне сесть в ванночку. В этой маленькой ванне я могла сидеть только с согнутыми коленями. Воды было немного и она едва закрывала мою писечку.
Пётр, поливал меня из кувшина, нежно намыливал меня мыльной мочалкой, смывал мыльную воду…. Я настолько разомлела и размякла, от горячего чая, от тёплой воды, от приятных поглаживаний моего тела, что позволяла Петру мыть себя, позволяла трогать себя в самых сокровенных местах. Мне было так хорошо в этот момент. Я чувствовала себя маленькой девочкой.
— У меня дочка была, — грустно произнёс Пётр, — такая же красавица, как и ты.
Я не стала спрашивать его, где его дочка сейчас и что произошло, поняв, что история эта достаточно трагична.
После ванны, обернув меня полотенцем, Пётр проводил меня в другую комнату, где стояла кровать.
— Постели полотенце и ложись, — предложил он, — я сейчас принесу мазь. Мазь такая, что укусы пчёл, проходят за сутки. Сам готовил, по древнему рецепту.
Я легла на кровать, удивляясь тому факту, что совершенно спокойно себя чувствую, оставаясь совершенно голой в присутствии незнакомого человека. При этом я удивлялась этому факту, как бы со стороны, потому что в тот момент я продолжала оставаться, в каком-то притуплено расслабленном состоянии.
Пётр аккуратно смазал вход во влагалище и ввел в меня уже два пальца, пытаясь зацепить ими листья крапивы. Вытащив один листочек, он покачал головой.
— Надо рукой, — произнесла я, не понимая, чего я говорю.
Ладонь у Петра была узкая, с тонкими длинными пальцами, а я была уже достаточно возбуждена, так что постепенно, во мне оказалось уже три, потом четыре пальца… Смазав всю ладонь мазью, Пётр приготовился погрузить в меня всю руку. Слегка затормозившись на входе костяшками пальцев, ладонь погрузилась в меня…
— Мммм…, — невольно вырвалось у меня.
Внутри меня стало тесно и одновременно приятно. Возбуждение моё нарастало. Я чувствовала внутри себя движение пальцев, которые пытались нащупать листья, и это движение, сводило меня с ума.
Собрав листья, Пётр начал вынимать руку.
— М-ммм…,- опять промычала я.
Постепенно рука его, стала спокойно входить в меня. Не знаю сколько раз, он вводил в меня свою руку, продолжая вытаскивать из меня крапиву, я уже не понимала, что происходит… Ещё мгновение и я, не в силах больше сдерживаться, взорвалась оргазмом.
— А-аааа….
Всё, что происходило далее, я помню смутно. Помню, как Пётр раздевался… Помню касание его тела моего… Помню движение его члена внутри себя…
Очнулась я только утром. В окно пробивался свет, часы показывали 10 часов утра. Я лежала на кровати, под одеялом, вспоминая вчерашний день. Откинув одеяло, я осмотрела своё тело – следов от ожогов крапивы почти не осталось. Жутко хотелось в туалет.
Встав с кровати, я оглянулась по сторонам, в поисках какой-либо одежды, но ничего не нашла. «Хотя чего я переживаю, — подумала я, — здесь всё равно никого нет кроме Петра». Выйдя из комнаты, я не обнаружила и Петра. Обойдя дом, я поняла, что искать туалет надо на улице. Открыв дверь, я выглянула во двор.
На улице было прохладно, но солнечно. По ощущениям было не больше 2 – 3 градусов тепла.
Высокий забор защищал меня от внешнего мира, но всё равно было как-то не по себе. Я слышала, как машины проезжали по расположенной недалеко дороге, как проходили мимо домика лесника люди, идущие на прогулку в лес, как шумела детвора.
Оглянувшись по сторонам, я увидела тот самый, интересующий меня домик – нужно было пройти через весь двор. Собравшись с духом, я вышла из дома. Прохладный воздух охватил моё тело, босые ноги ступали по ледяным плиткам, которыми был выложен путь к туалетному домику. Рядом шумела жизнь, а я, совершенно голая, была отгорожена от неё лишь забором. Я почувствовала приятную теплоту внизу живота – меня возбуждала эта ситуация.
Пописав, я не торопилась вернуться в дом, прогуливаясь по двору. Осмелев, я подошла вплотную к забору. Найдя щель между досок, я смотрела на прохожих, которые проходили мимо, не подозревая о моём существовании. Невольно рука моя потянулась к моей киске и стала её нежно гладить….
— Стоп, — сказала я сама себе, — надо решать, что делать дальше…
Нужно было разыскать что-нибудь из одежды и собираться домой. Найдя в доме длинный плащ и резиновые сапоги, я решила, что это одеяние мне подойдёт, чтобы скрыть мою наготу и добраться до дома.
Вид у меня, конечно, был ещё тот: большой плащ и сапоги не по размеру, но это лучше чем совсем ничего. Я была похожа на грибника, корзинки только не хватало.
Написав записку Петру и оставив на столе, я вышла из дома.
Так завершилось моё очередное сексуальное приключение….