1. В лапах у стерв
Меня зовут Олеся, мне 18 лет. Я очень хороша собой и отлично это знаю. Миниатюрная блондинка (148,5 см), очень красивое личико, офигительная фигура. Обожаю топики и мини-юбки, шортики и вообще всё корот¬кое и облегающее, как можно больше демонстрирующее мои прелести. Мальчики очень любили меня, я люби¬ла мальчиков, впрочем, за раз у меня больше одного не было, и в групповушках я не участвовала.
Однако произошла одна история, после которой я переменилась.
В тот день я, как обычно, рано утром вышла на пробежку. Бегу я, значит, по улице, вдруг около меня при-тормозил «Ленд крузер» и оттуда выглядывает шикарная девушка. Она улыбается мне и спрашивает:
-Как проехать к Заречной?
Заречная – это улица у нас такая. Я начинаю объяснять, но девушка меня прерывает:
-Слушай, я уже половину забыла. Ты не могла бы проехать и показать? А потом бы я обратно тебя отвезла.
Будь на её месте мужчина, я бы поостереглась, но это была девушка, и поэтому я согласилась. Едва маши¬на тронулась с места, как меня схватили и затащили назад. Не успела я взвизгнуть, как с меня сорвали топик и шортики с трусиками, разложили меня на сидении, и чья-то задница опустилась мне на лицо.
-Лижи, сучка! – прозвучала команда.
Тем временем кто-то начал играться с моими грудями и сосочками, а кто-то раздвинул мои ножки и занял¬ся моей девочкой, пощипывая губки и теребя клитор. Все эти непривычные ласки очень возбудили меня, по¬это¬му я начала страстно вылизывать чужую киску, Тем временем, мои ноги задрали вверх, отрыв мои прелести, и в меня начали вводить не то страпон, не то виб¬ратор, что-то большое и толстое. Я начала было протестующее мы¬чать, но сидевшая на моём лице девушка лишь уселась поплотнее. Мои ноги она держала крепко, руки были прижаты её ногами, так что ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Мне лишь осталось отдаться на во¬лю моих насильниц, что я и сделала. Тем временем член начал ходить взад-вперёд, вызвав гамму сладостраст¬ных ощущений, я кончала раз за разом. Последний оргазм был особенно сильным.
Но насильницы не собирались на этом останавливаться. Они поменялись местами. И вторая начала выли¬зывать мой анус. К своей попочке я относилась трепетно, иногда мальчики пытались меня склонить к анально¬му сексу, но таких я гнала прочь и вообще отказывалась встречаться. Но насильнице было на это наплевать. Она тщательно вылизала мою дырочку, вызвав целую бурю новых ощущений и заставив кончить ещё два раза, а по¬том засунула туда пальчик. Меня словно молния пронзила – такого сладкого оргазма я ещё не переживала. К первому пальчику добавился второй, потом третий. И всё это время меня не переставали трахать в мою девоч¬ку. Вдруг пальчики исчезли, а мою попочку стало залезать нечто гигантское. Но к этому времени я уже была в полубессознательном состоянии, мне было уже всё равно, я лишь не прекращала лизать чужую киску.
Ехали долго, часа два, даже больше. И всю дорогу меня трахали в обе дырочки. Машина несколько раз ос¬танавливалась, девушки менялись за рулём, но меня постоянно трахали, и постоянно я видела перед собой чью-то истекающую киску, которую с готовностью вылизывала. Но вот машина остановилась. Из меня вынули члены, на шею надели ошейник и пристегнули цепь. Встать мне не дали, заставив ползти на четвереньках. Я ус¬пела увидеть большой трёхэтажный дом слева и большую лужайку с бассейном справа. Но повели меня не в дом и не к бассейну. За домом стояла большая собачья конура, меня подвели к конуре и пристегнули цепь к большому кольцу.
-Отдыхай пока! – с издёвкой сказала девушка и грациозно ушла.
Возмущаться и протестовать сил у меня уже не было, меня действительно затрахали до полусмерти. В ко-нуре лежала какая-то тряпка, вроде старого одеяла. Забравшись внутрь, я свернулась в клубочек и уснула. Но поспать мне дали совсем ничего, часа полтора или два, не больше. Разбудил меня дикий грохот и дёрганье за цепь.
-Вылезай, сучка! – орала высокая блондинка. – Тебя сюда работать, а не отдыхать привезли!
Я послушно поползла за ней к бассейну.
Их было три подружки: платиновая блондинка и две брюнетки. Моей задачей было обслуживать их. Я по¬давала напитки, убирала мусор, вылизывала их, они писали в рот, трахали, когда вздумается и стегали по любо¬му поводу и без оного. Первый раз это вышло так. Одна из брюнеток, Оля, с короткой стрижкой, подозвала ме¬ня к себе, уложила спиной на землю, приказала открыть рот и, присев, стала писать. Я послушно глотала, боясь, что она будет меня пороть – а делала она это очень умело и больно (тренировалась, что ли?). Её моча во рту не помещалась и стекала по лицу. Оля пребольно меня выпорола и заставила всё вылизать. Пришлось подчинить¬ся. Другим девушкам это понравилось, они тоже помочились мне в ротик. Где-то около трёх часов девушки ре¬шили сделать перерыв, и ушли отдыхать. Меня приковали тут же око¬ло бассейна. Загоняли они меня основа¬тельно. Я без сил растянулась на траве и уснула.
Разбудили меня, вылив ведро воды под дружный хохот. Блондинка сморщила носик и повела мыться на задний двор. Там она поливала меня из шланга холодной водой, а я тщательно себя отмывала. После этого на¬чался трах. Господи, чего эти стервы со мной не вытворяли! О том, что меня трахали во все дырки, можно и не говорить. Меня подвешивали, цепляли на грудки и губки прищепки, подвешивали грузики. Завершилось это прокалыванием губок и вдеванием четырёх колец. Лишь в два часа ночи завершилась оргия. Затраханную, из¬битую и окольцованную, да ещё и обоссанную – девушкам захотелось помочиться, — пьяная блондинка привела к конуре и прикрепив цепь к кольцу ушла.
Я уже собралась залезать внутрь, как вдруг заметила: замочек, крепивший цепь к кольцу, защёлкнулся не до конца! Дрожащими руками я дёрнула замочек и он открылся! Я свободна, свободна! Правда, ошейник и цепь так и остались на мне, ключи от них были где-то в доме, но я решила сначала убежать, а уж потом поду-мать, как от них избавиться. Кое-как я перебралась через забор и во весь дух припустила прочь от этого прокля¬того места. Правда сил было не так уж и много, через пару километров я заползла в кусты и заснула без задних ног.
2. Добрая женщина
Оказалось, я проспала почти что сутки, проснувшись только вечером. Из кустов я следила за дорогой, на-деясь, что кто-нибудь меня подберёт и подвезёт домой или хотя бы до города. Несколько раз проезжали маши¬ны с мужчинами, но к ним я не решалась выйти. Но вот, наконец, показалась машина с женщиной, я решилась выйти на обочину. Женщина остановила машину. Это была высокая дама лет сорока пяти, стройная шатенка, с холодным взглядом карих глаз.
-Увезите меня отсюда, пожалуйста! – плача попросила я. Когда я успела заплакать-то?
Женщина удивлённо спросила:
-Что случилось, то, детка? Боже, что это на тебе?
-Я вам по дороге всё расскажу! – взмолилась я. – Увезите только подальше!
-Хорошо, — согласилась женщина. – Только извини, деточка, ты чересчур грязна, я сначала застелю сиде-ние, чтобы ты не испачкала.
Она достала из багажника старое одеяло накинула на сидение, я уселась, и мы поехали. По дороге я рас-сказала о своих приключениях. Анна Владимировна, как она назвалась, ахала, охала, ужасалась и искренне по¬радовалась моему везению.
-Вот что, девочка, — сказала она в конце, — сейчас заедем ко мне, помоешься, оденешься и попробуем снять эту гадость.
Я искренне поблагодарила её. Через полчаса мы подъехали к высокому двухэтажному дому. Анна Влади-мировна сразу отправила меня в ванну. Я ожесточённо отдраила себя от грязи и вони. Однако из одежды я на¬шла лишь маленький прозрачный халатик и шлёпанцы. Ошейник и цепь всё ещё были на мне, их Анна Влади¬мировна обещала снять позже. Когда я появилась в комнате, хозяйка восхищённо ахнула:
-Однако ты красавица, детка! Ужинать будешь?
Я согласилась. Анна Владимировна накормила меня яичницей, напоила кофе, а потом в комнате раздви-нула свои стройные ножки:
-А теперь поблагодари за заботу.
Чтож, мне не привыкать вылизывать других женщин, да и понравилось мне это очень. Так что я без лиш-них слов опустилась на колени и припала к щелке Анны Владимировны. Я старательно обрабатывала её киску и анус, проникая языком глубоко внутрь. Женщина получила несколько оргазмов. И я тоже. Вот не ожидала я от се¬бя такого!
-Фу, ты молодец, девочка, — сказала Анна Владимировна. – Но я хочу ещё.
Она достала здоровенный красный страпон, одела его на меня и встала на четвереньки. Меня за послед-ние двое суток трахали сим инструментом многократно, а я – ещё ни разу. Но надо же когда-то и начинать. Кое-как пристроившись, я под чутким руководством Анны Владимировны начала её трахать. И ничего, получилась, женщина была полностью удовлетворена.
Я думала, что на этом и закончится наш вечер, но у хозяйки был свой взгляд на это.
-Меня ты полностью удовлетворила, — сказала она, погладив по волосам, — а теперь должна удовлетворить и моего мальчика. Дорогуша, иди к мамочке! – позвала она.
Я была изумлена: какого ещё мальчика я должна удовлетворить?! Но показавшийся из соседней комнаты здоровенный, даже гигантский мраморный дог не оставил никаких сомнений, кого я должна буду удовлетво¬рять. Я попятилась, отчаянно мотая головой: нет, я не буду этого делать! Анна Владимировна схватила цепь, подтянула меня к себе и отвесила пару пощёчин:
-Чего ломаешься, блядина?! А ну встала раком!!
Я беззвучно заплакала. Сопротивляться я не могла: Анна Владимировна меня свободно в бараний рог со¬гнула бы. А тут ещё и её кабысдох… Пришлось мне занять указанную позицию. Дог подошёл и начал вылизывать мою «девочку». Боже, такого удовольствия я ещё никогда не испытывала! Пока он меня вылизывал, я успела два раза кончить. Анна Владимировна, вновь возбудившиеся от моих криков и стонов, села передо мной и ткну¬ла меня лицом в свою киску. Я с удовольствием стала её вылизывать.
И тут дог вспрыгнул на меня и воткнул свой отросток в мою девочку. Видно, опыт у него был и немалый, потому что сразу попал, куда надо (или не надо?). У меня было такое впечатление, что меня на кол насадили, я ощущала его член где-то под горлом. Сначала было безумно больно: такая штука вошла сразу на всю длину, расплющив мою матку. Но, когда дог на¬чал меня сношать, сквозь боль начало проступать всё усиливающееся удовольствие. Когда в меня ударила струя спермы, я начала биться в страшном оргазме. И даже потеряла соз-нание на несколько мгновений.
Я ждала, что узел уменьшится и я освобожусь. Но нет, дог вдруг опять начал трахать меня. Анна Владими¬ровна извиняющимся тоном сказала, что у мальчика никого давно не было и ему очень хочется. Лишь после третьего раза узел у дога уменьшился и я освободилась. Я кое-как как встала и… от пощёчины Анны Владими¬ровны полетела на пол.
-Сучка, посмотри, как ты насвинячила! – она указала на огромную лужу спермы дога, что натекла из меня. – А кто убирать будет после тебя?! Я должна?! – орала она.
-Извините, я сейчас уберу! – я попыталась встать, но Анна пинком в грудь опрокинула назад:
-Уберёшь, но своим языком! И побыстрей!
Сидящий рядом дог оскалил зубы и рыкнул. Пришлось мне встать на колени и вылизывать собачью спер¬му. Ко¬му-то это нравится, а по мне – противнейшая гадость. Не знаю, сама ли псина среагировала на мою зад¬ницу, или Анна Владимировна ей подсказала, только дог вдруг опять вспрыгнул на меня и поимел. Я уже не мог¬ла пошевелиться, валяясь как бревно. Поняв, что от меня толку не будет, Анна отвела меня в ванну, помыла, и отнесла на кровать.
Когда я утром проснулась, то обнаружила, что лежу на кровати в подсобке, а цепь от ошейника подсоеди-нена к кольцу в полу. Это меня особо и не удивило: после вечерних развлечений с хозяйкой и собакой, я нечто подобного и ожидала. Тут зашла Анна Владимировна:
-Проснулась, детка? Давай-ка, примерь эти украшения.
И она протянула мне ножные кандалы. Под её взглядом я надела кандалы, защёлкнула замочки, а ключ от¬дала ей. Лишь тогда Анна Владимировна отсоединила цепь от кольца. Снимать с меня ошейник она не со-би¬ралась с самого начала.
Пока я завтракала, меня познакомили с правилами проживания.
То, что я собственность этой ведьмы, я уже поняла, но меня удивило, что я стала и собственностью её дога. Если её собак хотел, он мог в любое время меня поиметь. На мне была уборка дома, готовка еды. Выходить из дома мне запрещалось, одевать разрешалось лишь тот самый прозрачный халатик. Прикасаться к любой техни¬ке, кроме кухонной, тоже запрещалось.
-Да, и отныне тебя зовут Кукла! – улыбнулась мне хозяйка.
Так началась моя жизнь в качестве рабыни.
Я не понимала, как хозяйка собиралась контролировать меня. Оказалось, проще простого: за мной следил её кабысдох. Он следовал за мной по пятам и при малейшем нарушении скалил зубы и рычал, а то хватал пас¬тью за шею и тряс, если рычание не помогало. Днём я убиралась, готовила пищу, стирала, а вечерами трахала хозяйку, а потом меня трахал дог. Пару раз Анна Владимировна вывозила на природу в багажнике машины. В уединённом местечке я ставила тент, подавала хозяйке напитки, ну и её псина брала меня. Так прошло две не¬дели в доме Анны. Не скажу, что было так уж всё плохо, никто меня не бил, не издевался, но быть рабыней мне не нравилось. И не было дня, чтобы я не искала способ сбежать оттуда, но дог стоял неодолимой прегра¬дой на пути к свободе.
На шестнадцатый день моего пребывания в доме Анны Владимировны, она устроила приём для своих подруг. По приказу хозяйки я тщательно вымылась и надраила цепь и кандалы. Подруги приехали к хозяйке ве¬чером. Она обменялась с ними поцелуйчиками и проводила в гостиную. Там они принялись оживлённо сплет¬ничать о своих знакомых. Я подавала им напитки и закуски. Вдруг дог подошёл и ткнул меня носом в спину, как привык. Я поставила поднос с бокалами и привычно встала на четвереньки. И дог на глазах у всех мной овла¬дел. Все смотрели на это с жадным любопытством, но одна из женщин, невысокая пухленькая брюнетка лет тридцати пяти, проявляла особый интерес. Она его ничем не обозначила, но я уловила в её взгляде, который от меня почти не отрывался, нездоровый блеск. Вечер закончился оргией. Сначала я вылизала и не по одному разу киски дам, потом оттрахала хозяйку страпоном и некоторых из гостий, а другие трахали меня и друг друга.
Уезжая, эта брюнетка улыбнулась и похлопала меня по щеке. Честно говоря, у меня она с самого начала она вызывала внутреннее неприятие. Не понравилась она мне совершенно. В обычной жизни я бы держалась от неё как можно дальше, но рабынь никто не спрашивает. Как оказалось, я была права.
3. Новая хозяйка
Через три дня, вечером произошёл налёт. Трое мужчин в масках ворвались в дом. Я, как обычно, стояла пе¬ред Анной Владимировной на коленях, держа поднос с салатиком, который любила хозяйка. Бросившегося на них дога бандиты буквально изрешетили из автомата. Один из них схватил меня, двое других хозяйку.
Я думала, что сейчас нас будут насиловать. Но нет, сначала они заткнули мне рот, потом аккуратно связали так, чтобы я не могла пошевелиться, и лишь потом занялись Анной Владимировной. Вот её-то бандиты на¬си¬ло¬вали жестоко и страшно, измываясь по-всякому. Не буду описывать этого, как вы понимаете, мне это никакого удовольст¬вия не доставляет, пусть я была для Анны Владимировны лишь вещью и сучкой для её пса. Наконец, один из бандитов дважды выстрелил хозяйке в голову.
Меня подняли, вынесли из дома и засунули в машину. Потом бандиты отнесли в дом в дом несколько ка¬нистр явно не с водой. Через несколько минут машина уехала. Мы отъехали уже на несколько километров, ко¬гда я увидела зарево над лесом. Ещё через десяток километров машина бандитов свернула на просёлок. Оста¬новившись на полянке, бандиты вытащили меня и развязали, но главарь держал мою цепь, намотав на кулак, усадив у своих ног. Ну куда мне сопротивляться против троих громил?!
Подъехал большой чёрный джип, из него вышла женщина в маске. Несмотря на это, я сразу узнала брю-нетку, ничуть не удивившись этому. Увидев меня, она кивнула достала из машины металлический кейс. Один из банди¬тов взял его и открыл. Разумеется, там были деньги. Удовлетворённо кивнув, главарь отдал цепь женщи¬не. Они сели в машину и уехали.
Брюнетка подтянула меня к себе, провела ладонью по лицу, и довольно улыбнулась:
-Вот ты и моя, Кукла. Пошли!
Усадив меня на заднее сидение, брюнетка приковала меня за руку и ногу к какому-то кольцу, а сама усе-лась за руль. Сняв маску, она сказала, глядя в зеркало заднего вида:
-Вижу, ты не удивлена. Узнала?
-Да, госпожа, — ответила я.
После почти трёх недель жизни у Анны Владимировны мне было легко произносить это слово, оно почти само слетало с языка. Брюнетка удовлетворённо кивнула:
-Вижу, Анна тебя хорошо дрессировала. Я продолжу её работу.
Я промолчала. Анна приучила меня гово¬рить лишь тогда, когда меня спрашивают. Плеть и дог очень по-могли ей в этом. И снова брюнетка кив¬нула самой себе:
-Очень хорошо. А знаешь, зачем ты мне понадобилась?
На этот раз брюнетка меня спрашивала:
-Нет, госпожа.
-Я очень люблю таких молоденьких девочек, как ты. Но, конечно, только ради тебя я на это не пошла бы. Я видела, как ты отдавалась собаке. А есть много людей, которые любят посмотреть на извращения. Ты видела стриптиз?
-Да, госпожа.
-Госпожа Милена.
-Да, госпожа Милена, — послушно повторила я.
-Но если стриптиз – разрешённое извращение, — продолжила госпожа Милена, — то случка женщины с со-бакой – запрещённое. А многие люди готовы выложить большие деньги, чтобы посмотреть на это вживую. Анна была собственницей и ни за что не согласилась бы ни использовать тебя, ни продать. А это же громадные день¬ги! Ну очень огромные. Конечно, придётся платить за помещение, риск, но всё равно, мы в накладе не останем¬ся, Кукла!
Госпожа подмигнула мне в зеркало.
-Мы натренируем собак и будем путешествовать понемногу. Несколько дней в одном городе, несколько в другом. Как тебе перспектива, Кукла?
Хоть госпожа и спрашивала меня, вопрос явно был из разряда риторических. Моё мнение явно госпожу Ми¬лену не интересовало. От открывавшихся перспектив госпожа даже начала напевать. Голос у неё оказался красивый и слух был.
Я незаметно вздохнула. Покойная Анна Владимировна запрещала проявлять эмоции. «Рабыням это не по¬ложено!» — говорила она, обрабатывая плёткой мою попку. Да ещё док рычал, клацал зубами у лица, а то хва¬тал за шею и тряс. Сначала надо мной поиздевались девки, потом эта Анна с со своим кобелем. Мало мне ока¬залось дога, так попалась бизнес-вумен, планирует устроить передвижное шоу со мной в главной роли. Но са¬мое страшное: я не видела возможности вырваться из этого круга. Ладно, решила я, буду ждать и надеяться на лучшее.
Тем временем машина мчалась в ночь. Я, убаюканная дорогой, заснула. И проснулась лишь от толка.
-Вылезай, соня! – весело сказала госпожа, тяня меня за цепь.
Машина стояла во дворе не то фермы, не то ещё чего-то, ферму напоминающего. Госпожа Милена закры¬ла машину и повела меня к тёмному дому. Мы поднялись на второй этаж. Хозяйка зажгла свет. Я увидела боль¬шую кровать занимавшую почти всё комнату, потом по привычке опустилась на колени и посмотрела на новую хозяйку. Та одобрительно улыб¬нулась, села на кровать и провела по волосам, по плечу, по груди рукой:
-Я же говорила, что очень люблю таких девочек. Но сначала… — Госпожа Милена обернула цепь вокруг нож¬ки кровати и защёлкнула замочек. – Ты можешь поддаться порыву и попытаться сбежать, Куколка. А у меня на тебя большие планы.
Ключ от замка она положила на тумбочку, куда мне при всём желании было не до¬тя¬нуться. Потом встала передо мной и сказала:
-Начинай, Кукла.
Я встала с колен и поцеловала госпожу в губы, мой язычок проник в её рот, переплёлся с её язычком, на-чал исследовать все места. Тем временем мои руки стали мять её большие, третьего размера сиськи, сжимать и теребить соски. Анна Владимировна была пассивной и я на ней очень натренировалась доставлять удовольст¬вие женщине. Теперь я применила свои знания к новой хозяйке, которая, кажись, тоже активничать в постели не любит. Помнится, на том вечере, я её тоже трахала.
Куснув несколько раз нижнюю губку госпожи, я, накло¬нив её голову, лизнула ушко и стала лизать, це¬ло-вать и покусывать шейку. Ручки тем временем расстегнули на хозяйке блузку, стащили чашечки лифчика и уже вовсю игрались с грудями. Освободив Милену от блузки и лифчика, я губами и язычком проложила путь от шей¬ки к сиськам. И надолго к ним присосалась. Я то лизала каждый сосок по отдельности, то сводила их вместе, то пощипывала, то кусала. Хозяйка изнемогала под моими ласками, она сначала села на кровать, а потом легла. Когда я села на неё верхом, и впилась в губы поцелуем, Милену сотряс сильный оргазм. Она открыла помутнев¬шие от страсти глаза и сказала:
-Ты просто чудо, Куколка!
Я молча с этим согласилась и продолжила.
Чмокнув ещё раз сосочки, я стала поцелуйчиками и язычком прокладывать дорожку вниз по животу. Как меня научила Анна, я чуть прищемляла зубками кожу и слегка оттягивала. Она мне показала это, подарив неза¬бы¬ваемые ощущения. Судя по воплям и крикам, это производило на госпожу такое же впечатление. Тщательно облизав её пупок, я двинулась к бутону страсти.
Все волосы с лобка были удалены, открыв розовые лепестки. Я с наслаждением облизала их, тщательно собрав языком весь нектар. И принялась работать языком, добираясь до самой укрытой складочки. Пальцами же я то натирала её клиторок, то щипала, то защемляла. И опять новые оргазмы обрушились на госпожу Миле-ну. Я же продолжила, сунув разом три пальца в её пещерку, а зубками прикусив клитор. Хозяйка аж захлебну-лась криком, похоже её пронзил подобно молнии оргазм. Одной рукой продолжая трахать госпожу в вагину, другой я стала натирать анус, а потом резко ввела в попу палец. Теперь я стала трахать пальчиками в обе ды-рочки. Ещё немного – и Милена бурно кончила. Такого оргазма я ещё не видела. Её тело выгнулось дугой и начала биться в конвульсиях, Милена визжала, словно её били током. Затихнув, наконец, она подтянула меня к себе, поцеловала и… уснула.
-А как же я?! – я только и смогла сказать.
Слабенький оргазмик от мастурбации помог лишь немного снять напряжение. Спать пришлось неудовле¬тво¬рённой и злой.
4. Свет рампы
Утром я вылизала госпожу Милену, доведя её до оргазма.
-Ты просто сокровище, Куколка! – хозяйка потрепала меня по волосам. – Это просто чудо, что я тебя встре-тила! — И вдруг схватив за волосы подняла мою голову вверх и посмотрела мне в глаза. – Злишься, что вчера ос¬талось неудовлетворённой? Отвечай!
-Да, госпожа Милена, — призналась я.
-А это я специально, — усмехнулась хозяйка. – Отныне, если хочешь удовлетвориться как следует, ты долж¬на отдаться собаке. Чтобы лучше собачек обучала. Мастурбировать я тебе запрещаю. Если я увижу, пороть буду до крови. Тебе ясно, сука?
-Да, госпожа Милена! – сквозь слёзы ответила я.
-Отлично! – Она замкнула мне за спиной руки наручниками, потом взяла за цепь и повела, объясняя, кто я такая: — Ты не человек, Куколка, ты животное, созданное служения людям и для удовлетворяя сексуальных по¬требностей людей и животных. В этом твоя истинное предназначение. Повтори, сучка!
-Я животное, — послушно повторила я, — предназначенное для услужения людям и удовлетворения сексу-альных потребностей людей и животных.
-Хорошо, Кукла.
Мы вошли в большое пустое помещение. У дальней стены стояло штук восемь больших вольеров. Подве-дя меня к крайнему, хозяйка открыла дверь втолкнула меня внутрь и закрыла дверь на замок. И лишь потом че¬рез сетку сняла наручники.
-Никуда не уходи, сучка, — пошутила хозяйка. – Я скоро вернусь.
И ушла, вихляя задницей. Вздохнув, я огляделась. В одном углу лежало старое одеяло, в другом стояли кормушка с собачьим кормом и поилка с водой. Пришлось опускаться на карачки и есть и пить в таком положе-нии. Так же на четвереньках я добралась до своей подстилки и села, обняв колени.
-Просто отлично, Кукла! – прозвучал вдруг голос госпожи. Я увидела её за сеткой с камерой в руках. – А теперь вставай на четвереньки и кидайся на сетку, гавкая и рыча. Давай сучка, исполняй!
Я выполнила и этот приказ. Засняв это на камеру, госпожа ушла по-настоящему. Я слышала, как завелась машина, а потом уехала. Растянувшись на подстилке, я незаметно задремала. Разбудил меня лай собаки. Гос-пожа всё-таки привезла пса! Мне самой стало стыдно, как я обрадовалась этому. Но трахаться хотелось жутко. Показалась госпожа с собакой на поводке. Это был большой доберман, мне он как-то сразу понравился. И я ему. Когда госпожа Милена с доберманом подошли к моей вольере, пёс посмотрел на меня и улыбнулся. Да-да, именно улыбнулся, а не оскалился!
-Познакомься, Кукла, — сказала хозяйка, — твой партнёр Джек. Пёс молодой, всего год и три месяца. Так что обучится легко.
-Я просунула руку и погладила добермана, а тот вдруг просунул морду в вольер и лизнул меня в нос.
-Какие нежности! – засмеялась госпожа. – Похоже, вы друг другу понравились. Тем лучше. Пошли Джек!
Она посадила добермана в соседний вольер и вернулась ко мне.
-Снимай свой ошейник! – сказала она протягивая ключ.
Очень удивлённая, я выполнила приказ. Впервые почти за месяц я избавилась от этой гадости. Но хозяйка не дала мне расслабиться. Она вытащила из сумки и протянула пакет:
-А теперь одень это!
Я развернула. Это было толстый металлический обруч. Повертев его, я поняла, как его открыть и одела. По приказу госпожи Милены, я повернулась спиной. Госпожа на что-то нажала, и ошейник со щелчком закрылся. Я вздохнула: похоже от ошейника я не скоро избавлюсь…
-Повернись, сучка! – приказал хозяйка. – А теперь небольшая демонстрация!
Внезапно электрические разряды ударили мне в горло. Я захрипела и упала на пол. Встревоженный мои-ми стонами, разлаялся доберман. Дождавшись, когда я приду в себя и встану, госпожа Милена сказала:
-Я специально заказала этот ошейник для тебя, сучка. Теперь ты знаешь, что тебе грозит за неповиновение или другую провинность. А это было всего лишь пятая часть мощности. Полная убьёт тебя на месте. Тебе ясно?
-Да, госпожа! – отчеканила я.
-Теперь давай за работу! – распорядилась Милена и засмеялась: – Пёсик ждёт свою сучку!
Демонстрируя свою власть, хозяйка за волосы выволокла из моего вольера и зашвырнула к доберману. Стукнула задвижка, щёлкнул замок. Я упала на пол, доберман подошёл ко мне и лизнул в плечо. Встав на ко¬ле-ни, я обняла пса, тот снова лизнул меня в лицо. Забравшись под пса, я принялась дрочить ему член.
-Подвинься, сука! – услышала я сзади.
Это была госпожа Милена, она снимала на видеокамеру. Ну и пусть, сейчас я хотела лишь довести Джека до боевого состояния, чтобы он меня взял. Очень быстро я добилась своего и тогда встала раком. Доберман по¬нюхал мою задницу и лизнул. Видно, вкус ему понравился, потому что начал вылизывать меня. Делал он это энергично и старательно. Я несколько раз кончила от его языка.
А потом, решив, что подготовка закончена, доберман вспрыгнул на меня. Его член ткнулся мне в ногу. Я его поймала и направила в свою девочку. Толчок едва не выбил из меня дух. Сначала было больновато, но по¬том удовольствие затмила всё. Я помню, как визжала и подмахивала задницей. Смутно видела, как мастурби¬рует госпожа Милена. Но всецело отдалась доберману и не могла ни о чём более думать, кроме как о напол¬нявшем меня члене. Когда в меня ударила струя спермы, меня охватил сильнейший оргазм, я даже ненадолго потеряла сознание. Когда я очнулась, доберман толкнул меня носом и глянул в лицо, в его глазах я прочитала беспокойство за меня.
-О, Джек! – я расцеловала его морду. – Это было что-то невероятное!
Довольный моим энтузиазмом, пёс лизнул меня в нос и лёг на свою подстилку.
-Иди ко мне! – позвала меня хозяйка глухим от страсти голосом, открывая клетку.
Мы слились в поцелуе, а потом госпожа Милена, упав на колени стала вылизывать мои бёдра, по которым стекала сперма добермана. Вылизывав всё начисто, Милена надела на меня страпон, и я её трахнула прямо у клетки. Хозяйка визжала ещё почище меня.
С этого дня я каждый день начала ложится под Джека. Мальчик оказался очень обучаемым, весьма скоро он научился сам попадать своим членом в мои дырочки. Причём утром он предпочитал вагину, а вечером анус. Через два дня госпожа Милена привела немецкую овчарку. Вот же злое животное! Этому кобелю, похоже, нра¬вилось быть со мною жестоким и грубым. Он обязательно делал мне больно, царапал когтями или кусал. Судя по взгляду и довольной морде, собака делала это сознательно. Ещё через три дня появился третий пёс – немец¬кий дог. Этот трахал меня равнодушно, так сказать, отбывал номер. Мол, раз сучка хочет, почему бы не трах¬нуть её. Вот такое трио любовников у меня появилось.
Кстати, доберман меня ревновал к другим кобелям. Когда он видел, что госпожа ведёт меня в другой воль¬ер, он гавкал, кидался на сетку, а один раз меня укусил весьма больно, не до крови, но синяки остались. Правда, сразу стал подлизываться, махать хвостом, лизаться. Ну и я простила Джека.
Мне потребовался месяц, чтобы обучить собак правильно запрыгивать и попадать членом в мои дырочки с первого раза и туда, куда я говорила. Каждый день с каждой собакой минимум по два раза утром и вечером, а то, если приказывала Госпожа Милена, ещё и днём. Хозяйка никак не могла спокойно смотреть на мои занятия сексом с собаками, дико возбужда¬лась и не¬пременно слизывала всю собачью сперму, а потом я её весьма жё¬стко трахала во все дырки. Ей, видимо, очень хотелось трахнуться с собакой, но она боялась, видать, наложен¬ные воспитанием моральные запреты действо¬вали, и Милена мне завидовала. А мне кажется, что убивать лю¬дей гораздо больший грех, чем заниматься сексом с животными.
И вот госпожа Милена объявила, что послезавтра состоится наше первое выступление на пуб¬лике.
-Ты уж постарайся, сучка, — сказала хозяйка, — а то наказание будет суровым.
Я побледнела и кивнула. Госпожа Милена несколько раз наказывала меня электрошоком, каждый раз по-вышая силу тока. Ей хотелось сделать меня абсолютно покорной. Я и демонстрировала ей эту покорность, но хозяйка подозревала, что это только внешнее. И была права.
-Завтра и послезавтра животных не трогать, — приказала хозяйка. – Я хочу, чтобы вы соскучились по траху. И выступление прошло по высшему разряду.
Заперев меня в вольере, она куда-то исчезала днём.
В назначенный день я тщательно вымылась и впервые за два месяца надела платье и туфли, сделала при¬чёску и нанесла макияж. Госпожа Милена одобрительно кивнула. Вечером мы сели в машину и отправились на место выступления. Вольеры с собаками уже были отправлены. Где это происходило, я не знаю. Хозяйка реши¬ла, что нечего мне этим забивать голову, и завязала глаза. Единственное, что я знаю, что это было в каком-то подвале, потому что туда вели ступеньки вниз.
До начала выступления, я просидела в отдельной комнате, надев сапоги из чёрного латекса на длиннющих каблуках. Вдруг появилась госпожа Милена и, пристегнув поводок к ошейнику, повела куда-то. Открылась дверь и оказалась на круглой площадке, огороженной сеткой. Площадка была залита светом, всё остальное было погружено во мрак.
-Леди и джентльмены! – провозгласила госпожа Милена. – Впервые вживую! Трах сучки кобелями!
Отстегнув поводок, она толкнула меня вперёд. Я встала в центре, рассылая воздушные поцелуи. Послы-шался лай, и выбежала овчарка. Похоже, что кобель действительно изголодался по сексу. Он толкнул меня ла-пами в спину, так что я буквально упала на четвереньки. И началось привычное действо. Сначала овчарка меня вылизала, а потом, запрыгнув, начала трахать. И оказалось, что я тоже соскучилась по сексу с собачками. Как я извивалась, как орала. Когда случка закончилась, хозяйка увела овчарку, а я встала и раскланялась, принимая аплодисменты. Потом последовали дог и мой любимый доберман Джек. На этом наше представление закончи¬лось.
-Грандиозный успех, Куколка! – поделилась в машине со мной госпожа. – Все были очень довольны!
Через неделю мы повторили выступление в другом месте, а ещё через неделю в третьем. К третьему вы-ступлению я подготовила новый номер: секс с двумя собаками. Один пёс меня трахал, у другого я сосала член. Милена считала барыши, а я была полна дурных предчувствий. Кому-то покажется несправедливым, что такие деньги проплывают мимо него. И этот кто-то обязательно постарается их получить.
5. Новый поворот
Закончилось выступление, мы вернулись на нашу ферму. Я как всегда отодрала хозяйку, вымылась и те-перь от¬дыхала в своём вольере. «Дожила, душенька! – сказала я себе. – Свой вольер!» «А кто я вообще такая? – спросила я. Н-да, итог не очень утешительный. Из хорошей, правильной девочки я превратилась в рабыню, мань¬ячную лесбиянку-зоофилку. Любая станет лесбиянкой и зоофилкой, если по нескольку раз в день будет только и делать, что заниматься сексомня за волосы, бугай поднял в воздух:
-Кто-нибудь хочет эту суку?
-Ну её нахрен, Колян, — ответил другой. — Она с псами трахалась, ещё заразит чем-нибудь…
-И то правда, — согласился Колян.
Он поставил меня на землю и потащил в по¬кои госпожи Милены. Там царил разгром: всё перевёрнуто, ме¬бель разломана, сама Милена стояла на коле¬нях перед пожилым мужчиной. Я обратила внимание на руку по¬жилого, в которой он держал сигару: татуиров¬ки ясно показывали, что он не одну ходку совершил к хозяину.
-Не хорошо, — говорил бандит. – Работаешь на нашей территории и не делишься.
-С какой стати? – упрямо ответила хозяйка. – Я придумала, я осуществила. Вы тут не причём.
-Ты не понимаешь? – вздохнул пожилой. – Я отвечаю за всё происходящее на этой земле. Тут делают свои дела серьёзные люди. А твоя самодеятельность заставила шевелиться ментов. И возникли лишние проблемы. Вот за это нужно платить.
Женщина лет тридцати пяти, стройная шатенка, встала:
-Ну, вы тут разбирайтесь, Марк, а мы пойдём.
При виде ней, что-то ёкнуло в груди, внизу живота занялся жар. Такого со мной ещё не было.
-Да, конечно, Стефания, — кивнул пожилой.
Взяв поводок, женщина прицепила его к моему ошейнику и повела прочь. Я-то думала, моя дальнейшая судьба связана с бандюками, а нет. Меня отдали женщине со странным именем Стефания. Почему-то меня это обрадовало. А госпожу Милену, скорее всего, я больше никогда не увижу. Коли так…
-Без Джека никуда не пойду! – заявила я, плюхаясь на пол.
-Какого ещё Джека? – удивилась женщина.
-Это мой доберман, госпожа, — объяснила я.
-Марк? – посмотрела Стефания на бандита.
-Забирай! – махнул тот рукой.
Забрав собаку, Стефания посадила нас в машину. Я сидела сзади, на полу, — Стефания не разрешила са-диться на сидение. Джек лёг рядом, положив голову мне на колени, и влюблено поглядывал.
-Как тебя зовут? – спросила Стефания.
-Кукла, госпожа, — ответила я.
-И правда, очень похожа! – усмехнулась женщина. – Ладно, Кукла так Кукла. Как ты дошла до такой жизни, Куколка?
-Долгая история, госпожа, — ответила я.
-А ты расскажи, времени у нас много.
Чтож, я не видела смысла скрывать и начала рассказывать о своих приключениях, как меня перебил теле¬фонный звонок. Жестом велев мне замолчать, Стефания взяла мобильник:
-Слушаю, Марк.
Выслушав тираду, он спросила меня:
-Ты не знаешь, где сейф твоей бывшей хозяйки?
-Откуда?! – изумилась я. – Мне в её покои хода не было. Да и кто я такая, чтобы делиться со мной такими вещами?
-Нет, Марк, она не знает, — сказала в трубку Стефания. – Нет, действительно не знает, я ей верю. Пока.
-Дуба дала твоя хозяйка, — сообщила Стефания. – Марк решил её к её же собачкам запустить, а она возьми и помрэ. Сердце. А деньги куда-то спрятала. И деньги немалые…
Дальше ехали молча.
Умерла, значит, госпожа Милена. Так хотела трахнуться с псом, но так и не смогла. А я таки соврала этой бабе. Научилась. С Миленой и не тому научишься. Любила госпожа Милена передо мной хвастаться, какая она крутая, сколько у неё бабла и где всё хранится. Показывала документы. Более того, часто я брала эти документы или наоборот клала их в сейф. Госпожа Милена была уверена, что этим она ещё больше унижает меня и возвы¬шает себя.
А деньги у неё водились немалые. Только за эти три выступления Милена заработала более по-лумиллио¬на евро. Богатенькие буратино действительно хорошо платили за такое зрелище. И это только неболь¬шая часть тех денег, что имела Милена.
И надо быть законченной идиоткой, чтобы рассказать об этом кому-ли¬бо ещё.
Внезапно машина замерла на обочине. Стефания вышла наружу и приказала:
-Выходи, Кукла, собаку оставь внутри.
Я выполнила приказ. Женщина отвела меня за кусты, достала наручники, завела руки за спину и надела наручники. Потом достала пульт:
-Ты знаешь же, что это, Кукла? Пульт от твоего ошейника. Модель немного устарела, но вполне действую-щая. Твоя хозяйка тебе демонстрировала, как работает твой ошейник. А? Почему молчишь, сука?!
-Показывала, госпожа, — ответила я.
-Чудненько, — улыбнулась Стефания. – Так вот, Кукла. Я тебе не верю. Не верю, что ты ничего не знала. Да, Марку я сказала одно, а тебе говорю другое. Ты должна была знать про сейф! Ты ведь знала?!
-Да, госпожа, — признала я, — госпожа Милена упоминала про сейф. Только вот где этот сейф она никогда не говорила. У меня весь маршрут был от вольера к вольеру да душ с туалетом.
-Да? – сомнением спросила Стефания, заткнула рот и включила пульт. Мощный разряд пронзил моё тело, сильная судорога сбила меня с ног.
-Где сейф, сучка? – вытащив кляп, спросила женщина.
-Не знаю, госпожа! – простонала я.
-Хорошо, — сказала мучительница и вставила кляп назад.
Новый разряд пронзил моё тело. Около часа терзала меня Стефания разрядами, добиваясь правды, но я стояла на своём: понятия не имею, куда Милена спрятала сейф. Похоже, Стефания убедилась, что я действи-тельно не знаю, где сейф. Я вся была в рвоте, моче и дерьме, что выделились из меня при судорогах. Она осво¬бодила меня и помогла вымыться в речке неподалёку, окунув несколько раз подряд. Предусмотрительная га¬дина! Потом зашвырнула в ма¬шину, и мы поехали дальше. И тут раздался телефонный звонок.
-Привет, Марк, — ответила женщина. – Да уж, поспрашивала. Не каждый мужик такое выдержит, сколько эта крошка. Точно не знает, ты же знаешь, как я спрашивать умею. Жаль, конечно. Ладно, созвонимся. – Она посмотрела на меня в зеркальце: — Значит, кроме собачек, с хозяйкой трахалась?
-Да, госпожа! – ответила я.
-А давай проверим!
Стефания остановила машину и отвела меня в кусты. Госпожа быстро скинула всю одежду. Боги, такой потрясающей фигуры я ещё не видела! Высокая грудь, со светло-коричневыми сосочками, плоский живот, оси¬ная талия, широкие бёдра, стройные длиннющие ноги. Лицо, правда, грубоватое, но всё равно, Стефания была прекрасна! Я легла на землю, а женщина села мне на лицо. И принялась за привычную работу. Мой язычок бе¬гал по скла¬дочкам, играл с клитором, свернувшись в трубоч¬ку, трахал Стефанию в её дырочку. Новая хозяйка не орала, она визжала так, что листья с веток осыпались. За полчаса она успела кончить несколько раз.
-Да, лизать ты умеешь… — признала Стефания, доставая из багажника свёрток с одеждой. – И не называй ме¬ня госпожой, я – мать Стефания, настоятельница женского монастыря.
6. Божья обитель
Мать Стефания облачилась в свою одежду монахини и села за руль своего «Мерседеса». Я опять же села на пол сзади. Через полчаса машина подъехала к воротам монастыря. Ворота немедленно открылись. Мать Стефания, бросила одной из монашек, встречавших её:
-Девчонку в третий корпус, собаку – на псарню, в отдельный вольер.
Поклонившись, монашки приступили к действиям. Она ухватила меня за волосы и потащила куда-то за угол. Третий корпус оказался двухэтажным зданием, но меня повели в подвал. Там был небольшой коридор, с тя¬жёлыми дверьми. Монашка открыла дверь под №4 и пинком забросила внутрь. Там стояли четыре застлан-ных кровати, возле которых стояли на коленях две обнажённых девушки. Увидев, что это всего лишь я, одна села на табуретку, а вторая подошла ко мне:
-Здравствуй, сестра! – приветствовала она. – Ты не новая послушница?
-Здравствуй, — ответила я. — Нет, я всего полчаса назад узнала про то, что меня везут в монастырь. А ты по-слушница?
-Была, — как-то горько усмехнулась девушка. – И она тоже. Как почти все здесь. А сейчас рабыни матери-настоятельницы Стефании. Нас тут таких семь-восемь. Это гостевой дом, но останавливаются особо избранные паломницы и подруги матери Стефании. Вот нас и держат для утех этих дам, самой Стефании и других монашек из монастырского начальства. Мать Стефания лишь таких и продвигает.
-Понятно, — кивнула я.
-Здесь несколько правил, — просветила меня бывшая послушница. — Если входит кто-то из монахинь, мы обязаны встать на колени и смотреть в пол. Днём спать запрещено, если только ночью не работали, но спать разрешается лишь до полудня. Сейчас будет завтрак, а потом принесут работу.
-Работу? – изумилась я.
-Да, работу, — подтвердила девушка. – Шьём вещи для монастыря. Ублажение гостей не каждый день, а проводить время впустую – тяжкий грех. Ша, кто-то идёт. Для завтрака слишком рано…
Загремел засов. Мы опустились на колени. Это действительно был не завтрак.
-Новенькая, выходи! – приказала монахиня.
Я вышла. Монахиня заперла келью или, точнее, камеру и повела куда-то. Я думала, меня ведут наверх, но монахиня повела меня куда-то вниз, потом длинным коридором, а потом мы поднялись по лестнице. Открыв дверь, монашка втолкнула меня внутрь.
Внутреннее убранство удивило меня монашеским аскетизмом и наличием самой современной техники: компьютер, плазменный телевизор, видеокамера на штативе. Кроме знакомой мне матери игуменьи Стефании, было ещё три монашки. Я о монастырской иерархии имела самое смутное представление, но предположила, что это руководство монастыря.
-Проходи, детка, не стесняйся, — сказала Стефания.
-Говоришь, она вылизывает божественно?! – спросила невысокая остроносая женщина.
-Попробуй сама, — улыбнулась игуменья.
Все посмотрели на меня. Я поняла, что от меня ждут, подошла к остроносой, и задрала подол платья. Н-да, чулочки и трусики скорее подошли бы куртизанке, а не монахине, умертвляющей плоть. Сначала я начала гла¬дить и лизать бёдра сквозь чулки, поднимаясь выше и выше, пока не добралась до «девочки». К этому времени монашка стонала, крутя себе соски. Когда я коснулась языком клитора, она бурно кончила, залив мне лицо сво¬ими соками. Я продолжила работать язычком, сунув в анус два пальчика, что вызвало ещё один оргазм. Вдруг я меня рывком поставили на ноги, и в мою киску засадили страпон. Я продолжила вылизывать, и в тоже время ме¬ня трахали. Впервые за три месяца меня трахала не собака, а человек, пусть и женщина. Почти забытые ощу¬щения.
С пронзительным криком монашка кончила и отрубилась. Я оглянулась. Ну конечно меня имела Стефания. За ней две монашки вылизывали и трахали друг друга толстыми вибраторами в позиции 69. Стефания вынула страпон из киски и засадила в попку. Это было чуть болезненно , но всё равно приятно. Я целиком отдалась про¬цессу, яростно натирая клитор, и вскоре кончила.
Стефания сняла страпон, оставив его в моей попе, и приказала вылизать её. Я с удовольствием этим заня¬лась. И вскоре мать настоятельница забилась в оргазме. Не успела я оторваться от киски Стефании, как меня схватила за волосы другая монахиня и ткнула лицом в свою «девочку». Едва я закончила её вылизывать, как меня перетянула следующая. Потом первая, остроносая, потом опять Стефания. Время от времени меня трахали в киску или попку, оставляя страпон там.
Я уже не помнила, по которому разу кого лизала, когда в дверь постучали. Кто-то открыл, после неболь-шого разговора меня отвели в покои матушки игуменьи. Монашка, посадив на пол за ширмой, приковала за ошейник к кольцу в полу такой короткой цепью, что я не могла поднять голову выше, чем на пару ладоней. Но это меня не беспокоило. Устала я хуже любой собаки: сначала трах с псами в шоу, потом пытка в кустах, потом это бесконечное вылизывание еблей. Я просто улеглась на пол и заснула.
Разбудила меня та же монашка, что и приковала, просто пнув своим ботинком в живот. Расковывать не стала, а поставила поднос с двумя мисками перед моим лицом, гадливо улыбаясь. В одной был суп, в дрогой каша. Я, стоя на чет¬вереньках, посмотрела на неё снизу вверх.
-Чего смотришь, сучка? Жри! – и, схватив меня за волосы, ткнула лицом в суп.
Бабища была здоровая, она бы просто утопила меня в этом супе, пришлось начать есть. А монашка подо-шла к раковине и вымыла с мылом руку, которой меня брала за волосы. Если она хотела этим меня ещё более унизить, то просчиталась. После тех шоу я уже невосприимчива к подобным оскорблениям. Тут монашка нашла себе новое развлечение: стала пинать меня, когда я ела. Я давлюсь, захлёбываюсь, а эта сволочь гыгыкает до¬вольная.
-Сестра Марфа! Что это значит?! – раздался холодный голос.
-Кормлю сучку, — спокойно ответила монашка.
-А для чего издеваешься? – спросила Стефания. – Или это называется «любовь к ближнему»?
Бабища не нашлась что ответить. Наложив на неё весьма строгую епитимию, мать настоятельница отосла¬ла сестру Марфу прочь. Я успела заметить, каким ненавидящим взглядом окинула нас сестра Марфа, уходя. Ой, девки, будут у нас с ней неприятности…
Стефания отвязала меня, сама умыла и посадила за стол. Я стала нормально кушать, ложкой. Пока я ела, к игуменье собрались остальные монашки. Мне аж не по себе стало, такими голодными глазами они смотрели на меня, прямо как людоеды. И вот наступило то, ради чего они все собрались: я опустилась на колени перед Сте¬фанией и, раздвинув её прекрасные ножки, и припала к бутону страсти. Пиписька её, скажу вам, тоже была очень красива! Очень скоро она начала стонать, мять свою грудь, дёргать за соски, прижимать мою голову к своей промежности, и, наконец, бурно кончила. Тут же меня перетащила остроносая. И опять закружилась кару¬сель: я вылизываю по очереди монашек почти без перерыва, меня кто-то обязательно трахает. Лишь под утро меня, нализавшуюся затра¬ханную до полусмерти, монашка едва ли не на руках отнесла в ту келью-камеру.
-Ну ты, девочка и даёшь! – приветствовала меня та самая послушница. – Вчера утром пришла, сегодня вер¬нулась еле живая. Неужто ты им так понравилась?! Наташ, давай проверим!
-Э, ты чего?! – возмутилась я.
Но четыре руки меня разложили на кровати, и одна задница уселась мне на лицо, а мою «девочку» стал ласкать проворный язычок. Против воли я возбудилась, и сначала вяло, а потом всё быстрей и быстрей зарабо¬тала языком. И, как всегда, очень быстро девушка изогнулась в оргазме. Послушницы поменялись местами, я вылизала её. Лишь после третей перемены, я получила оргазм.
-Да, — с вожделением глядя на меня, признала Наташа, светлокудрая пухленькая девушка, — теперь я пони¬маю, почему тебя наши сучки так полюбили.
Первая, по имени Лариса, в это время ласкала мою грудь.
-Девочки! – взмолилась я, хоть мне и было очень приятно. – Ну хоть чуточку можно отдохнуть?!
Наконец-то меня оставляют в покое, и я уснула.
Разбудила меня около девяти часов утра монашка с каким-то чемоданчиком. Я совсем сонная смотрю, а она собирается прокалывать мне соски! Сделала амнезию, проколола соски, вставила коль¬ца, заклеила проко-лы – заняло всего несколько минут. Чмокнув меня в щёчку, монахиня ушла. И я опять завалилась спать. Про-снувшись, я недоумённо посмотрела на свои титьки, не до конца понимая, что с ними сделали. Лишь потом вспомнила, что их утром прокололи. Подружки пугали, что это очень больно, месяцами будет болеть. Но нет, мо¬нашка оказалась опытным мастером.
-Может быть, она ещё и наколки делает? – спросила я.
-Ага, — ответила Наташа и показала маленькую татуировку на руке. – Она раньше салон держала, потом в веру ударилась. Но от старого ремесла не избавилась. Хитрая Стефания за определённую плату разрешает де-лать паломникам татуировки религиозного содержания. Деньги идут в доход монастыря.
Тут дверь открылась, мы бухнулись на колени. Принесли обед.
После обеда зашла сестра Марфа, оглядела нас пустым взглядом и ткнула в меня пальцем:
-Ты! На выход!
7. Последние испытания
Я думала, что меня ведут к настоятельнице, но монашка завела в какой-то закоулок, скрутила меня, засу-нула в рот кляп, связала меня так, что я не могла пошевелиться и замотала в какой-то материал, а потом ушла. Нет, я пыталась сопротивляться, но Марфа была на полторы головы выше, в три раза толще и гораздо сильней, так что скрутила меня шутя. Не знаю, долго ли она ходила, но вернулась не одна. Я услышала какие-то невнят-ные голоса, потом ткань размотали и на меня глянули две рожи одна принадлежала сестре Марфе, вторая, мор¬щи¬нистая, со злыми глазами – какой-то старухе. Старуха кивнула и отдала Марфе пачку денег:
-Как договорились, треть. Оставшееся, когда сучка будет у меня дома.
-Машину внизу остановите, — кивнула Марфа и, спрятав деньги, замотала меня обратно.
Потом Марфа меня подняла и понесла. Несла долго, по каким-то подземным проходам. Несколько раз она останавливалась отдыхать, хоть я вовсе и не была тяжёлой. Тогда она меня разворачивала и, злобно глядя мне в лицо, говорила:
-Ты не человек, ты животное, с тобой и надо как с животным обращаться. Потому что ты иного ты просто не заслуживаешь.
Хотела я рассказать этой стерве, что те, кто обращался со мной, как с животным, кончили очень плохо, но вот рот у меня был завязан.
В следующую остановку Марфа мне рассказала:
-Я давно хотела отомстить Стефании. Я ведь при прошлой настоятельнице была благочинной. У меня все по струнке ходили, блюли веру и чин. А вот этой молодой порядок не понравился, она меня сместила. Ничего, через пару дней она у меня попрыгает! От архиерея комиссия приедет, Стефанию в порошок сотрут!
Мне так хотелось сказать, что, несмотря на все свои грехи, Стефания заслуживает памятника при жизни, за то, что прогнала сестру Марфу из благочинных. Наверное, сестры целую неделю молились во здравие новой настоятель¬ницы.
Уже не заматывая меня, Марфа тащила и со злобным торжеством мне сообщала:
-А знаешь, почему тебе соски прокололи? Это я сестре Пелагее подбросила записку с приказом от Стефа-нии! У меня талант такой, так почерк подделывать, что сам хозяин не отличит!
-Ты не знаешь, к кому я тебя продала. Ничего, узнаешь! – сказала Марфа в заключении.
Наконец, это путешествие закончилось, заткнулась и злобная баба.
Усадив меня на крыльцо сторожки, где вышли наружу, Марфа отошла в сторону. Тут показалась «нива». Подъезжая, она вдруг увеличила скорость и ударила сестру Марфу. Та отлетела в сторону, — до чего живучая ба¬ба, — пыталась встать и что-то хрипела. Из «нивы» вылезла старуха с монтировкой проворно подбежала к Марфе и несколько раз ударила её по голове этой железякой.
-Гадина! – старуха пнула тело монашки. – За божеское дело деньги брать!
Старуха старухой, но сильная, однако. Она шутя закинула меня в машину, села за руль и помчала прочь
Если раньше обращение со мной мне казалось плохим, то я должна признать, по сравнению с нынешним, оно было райским.
Жила старуха в двухэтажном доме, набитом старой мебелью. Немедленно по приезду карга одела мне на руки и ноги чугунные кандалы и накрепко затя¬нула болты и отвела для спанья какую-то каморку, в которой я (!) не могла нормально лечь, и вынуждена была лежать скорчившись.
День состоял из работы по до¬му, молитв и наказаний, на которые старая ведьма была удивительно изо-бретательна. За малейшую провинность старуха меня ставила на горох, нещадно секла, особенно любила под-ве¬шивать при этом, держала на сухарях и воде.
В первый же день старая хрычовка сбрила все волосы на голове, заявив, что они не от бога, а от дьявола, и вообще у меня дьявольская красота! Избивая меня, ведьма читала проповеди о смирении, что я грешница и должна вымолить себе прощение перед богом.
-Смирение! Смирение! Смирение! – орала старая садистка, нанося удары. – Вот что требует бог!!
Через три дня я поняла: в ближайшие дни или эта гадина меня убьёт, или я сойду с ума. Ни того, ни друго¬го я не хотела. Надо было что-то делать. На четвёртый день я уже еле ковыляла. Недосып, избиения, голод де¬лали своё дело. После двух часовой молитвы на коленях, избиения плетью за «ненадлежащее рвение» и зав¬трака из кружки воды и половины су¬ха¬рика для меня, мы пошли убираться на второй этаж. Я ковыляла впереди, старуха шла за мной, тыкая своей пал¬кой мне в спину. И тут я поняла: это мой последний шанс!
Когда ведьма вновь ударила меня в спину, — а ведь это были не тычки, а именно удары и с немалой силой, — я упала, поджав ноги. Обрушивая на мою голову проклятия и колотя палкой, старуха подошла ближе. И тут я резко выпрямила ноги и ударила её в грудь. Очень красиво старая ведьма описала дугу, упала на ступеньки и с жутким грохотом скатилась к подножью лестницы. Я думала, что старой гадине пришёл кирдык, очень уж нехо¬рошее паде¬ние получилось. Но ничего в душе к ней не шевельнулось. Старуха постаралась выбить из меня к се¬бе все чув¬ства, кроме злобной ненависти.
Но к моему удивлению, старая садистка оказалась жива. Как я поняла, старуха сломала руку в двух местах, несколько рёбер, выбила оставшиеся зубы и поломала ноги. Вытащив из кармана её балахона клю¬чи, я собра¬лась уйти, но тут старуха ухватила меня за цепь ножных кандалов.
-Куда, бесова дочь?! – прошамкала она. – Хотела меня убить?!
-Хотела, — призналась я, отдирая её пальцы от цепи. – Но так даже лучше получилось. Вот теперь лежи и му¬чайся, и вспоминай, как меня мучила. «Каждому воздастся по делам его!» — предупреждал господь. Тебе воз¬далось при жизни. Да отцепись ты ведьма! – я несколько раз ударила пяткой по руке старухи, сжимавшей цепь.
Наконец-то я освободилась. Правда, сломала несколько пальцев. Так ей и надо.
Я поспешила в гараж, где были все инструменты, и с трудом освободилась от кандалов. Глядя на кровавые потёртости на запястьях и лодыжках, я вспомнила всех родственников старой ведьмы до двенадцатого колена. А потом пошла в дом: надо было обработать все раны. И ведь вовремя я вернулась! Гадина каким-то чудом до¬ползла до тумбочки, где стоял аппарат, и пыталась его достать. Глядя с улыбкой ей в глаза, я оборвала шнур, а потом вовсе разбила аппарат о стену.
-Что ты делаешь! – ужаснулась старуха. – Мне нужен врач!
-А ко мне ты когда врача собиралась вызвать? – спросила я, показывая раны на всём теле.
-Ты не понимаешь! – воскликнула старуха. – В тебе сидят бесы! Их надо выгнать!! Раскайся, распутная тварь!! И бог снизойдет к тебе!
Похоже, старуха уже была полусумасшедшей. Ей невозможно было что-либо объяснить.
-Молись сама, чокнутая садистка, — сказала я, перевязывая запястья и лодыжки. – Авось кто-нибудь загля¬нет к тебе и поможет. Я даже под дулом автомата это не сделаю.
С одеждой пришлось хреново. Мне пришлось ушивать кофту и юбку. А вот с обувью неожиданно повезло: старуха носила лишь на размер больше. Нашлись и деньги, неожиданно много. Почти сто тысяч в долларах и евро, и двести тысяч в рублях. Я всё это хладнокровно забрала в счёт моральной компенсации. И напоследок выдала старой ведьме:
-Я, конечно, грешница. Нет безгрешных на нашей земле. Но тебя, сучий потрох, ждёт суд и божеский, и люд¬ской. Ты совершила убийство, нарушив заповедь божью: не убий! Сестра Марфа не была хорошим челове¬ком, но ты её убила. Я видела: на машине осталась вмятина, на монтировке – следы крови. Менты быстро вы¬числят, кто убил монашку. Думаю, завтра-послезавтра они явятся с орденом на обыск.
-А ты сядешь за неоказание помощи! – торжествующе сказала старуха.
-А как меня они найдут? – спросила я, издевательски улыбаясь. – В монастыре сами не знали, кто я такая. И ты не поинтересовалась. В общем, жди гостей! Они и помогут. В тюрьме есть врачи.
И зловеще расхохотавшись, я ушла.
8. Завершение
Всего ожидала я, когда вернулась после трёхмесячного отсутствия в родной дом. Но не холодного равно-душия от матери, и не брезгливого презрения от отца. На меня смотрели так, будто я гадкое мерзкое существо, загадившее дом. Ничего не понимая, я потребовала объяснений. И тогда мама показала мне скаченный из ин¬тернета фильм, где я под музыку трахаюсь с собаками.
-Ты опозорила нас род! – трагически восклицал отец, вздымая к верху руки.
-Ты втоптала в грязь доброе имя нашей семьи! – вторила ему мама.
-Только из сострадания мы тебе не указываем на дверь! – орал отец.
-А что вы, собственно, делали на этих порносайтах? – спросила я своих родителей.
Мне потребовалось неделя, чтобы понять, что родителей у меня больше нет. Меня только кормили, ставя поднос с едой под дверью моей комнаты. И больше никаких отношений. Может быть, три месяца назад это и стало бы для меня страшной трагедией, поводом для самоубийства, но после тех испытаний, что я перенесла, я закалилась и научилась рассчитывать лишь на себя.
Не знаю, на что рассчитывали папа с мамой, устроив это бойкот. Думали, что я буду на коленях умолять их о… О чём, кстати, я должна была их умолять? Простить? За что? Может быть, когда-нибудь я их и спрошу, но сейчас я с ними разговаривать не могла.
Ровно через неделю, в день своего восемнадцатилетия, я вышла из своей комнаты и пнула поднос так, что он улетел через весь коридор, за¬брызгав содержимым тарелок стены и пото¬лок. Я ахнула дверью комнаты, вы¬шла из квартиры, обернулась и швырнула через порог ключи. И ушла. Вот такой себе праздник я устроила.
-Козёл! Дурак! – спускаясь по лестницы, я услышал вопли матери.
-Мы должны были её наказать, — отвечал отец.
-И чем эти наказания закончились, идиот?! – выкрикнула мама. – Доченька! Олеся!!
Но я уже выбежала из подъезда.
Деньги у меня были. Я же не дура, чтобы тащить такую сумму домой. Как бы родители ко мне не отне-слись, но деньги отняли бы в любом случае. Оставаться в городе я не могла. И решила ехать… нет, не Москву, а на ту ферму, где две недели назад жила в рабстве у госпожи Милены. Пришлось нелегко, но я нашла и мона¬стырь, и ферму, и руины сгоревшего дома Анны Владимировны.
Чего меня к руинам потянуло-то? Дык, дело в том, что самые лучшие драгоценности и большую часть де-нег покойница держала не в сейфе в кабинете, а в гараже, в тайнике в смотровой яме, здраво рассудив, что с до¬мом всякое может случится: пожар, землетрясение, экспроприация, а тот тайник в любом случае не постра-дает. Анна Владимировна, кстати, почему-то была уверена, что о существовании тайника знает только она. Она оказалась права. Дом сгорел, пожарище разграбили, но тайник в бывшем гараже оказался цел и невредим. Его содержимое при¬ятно отяготило мои карманы и согрело душу.
Если с руинами было всё просто – ну кто будет интересоваться пожарищами? — то с фермой было куда слож¬нее. Там копошились какие-то люди. Я долго не могла понять, чем они занимаются, а когда поняла, то ржа¬ла как ненормальная. Они искали сокровища. Именно так. Ходили со щупами и прокалывали землю. Если щуп на что-то натыкался, то народ сбегался и раскапывал землю. Очевидно, история о спрятанном сейфе госпожи Милены успела разойтись весьма широко. Вот и сбежались охочие до халявных денег.
Дождавшись ночи, я тихонько пробралась до тайника. Переложив содержи¬мое в сумку, я закры¬ла сейф и так же тихонько убралась. Откатив мотоцикл подальше, я умчалась в ночь. Уже под утро я вернулась в квартиру, которую сняла по объявлению.
Я вошла, сняла куртку и обувь, зажгла в комнате свет и замерла. В кресле сидела мать Стефания с пистоле¬том. И нехорошо улыбалась. Я замерла и медленно подняла руки.
-Понятливая девочка, — усмехнулась Стефания. – Сумку на пол, и ногой ко мне подтолкни. Так где всё-таки был тайник, Кукла?
-В туалете, в одной из кабинок, — сообщила я.
-Что?! – изумилась настоятельница.
-Ну да, — усмехнулась я. – Посещение туалета обычно вопросов не вызывает, пусть даже и частое, всегда есть логичное объяснение. А когда ты меня заметила?
-В прошлый визит на ферму, — сказала Стефания. – Ты едва от меня едва не ускользнула пару раз, но мне всё-таки удалось проследить до этой квартиры. И вдруг ты исчезла. Я здесь уже третий день торчу в ожидании. Раздевайся! – вдруг приказала она.
Приказ я поняла правильно, сняв всю одежду вплоть до трусиков. Стефания тихо ахнула:
-Повернись. Боже милостивый, тебя та бабка так?
-Большая часть сошла, — сообщила я. – Осталось лишь немного…
-Если это «немного», то что с тобой было тогда? Сплошные раны и синяки?
-Где-то так, — кивнула я.
Стефания вдруг встала, подошла ко мне, отбросила пистолет, обняла и поцеловала.
-Кукла, я по тебе так скучала! – шепнула она мне на ушко.
Мои руки против моей воли обняли её, губы ответили на поцелуй. Господи, я вдруг поняла, как сама ску-чала по этой стерве! Стефания подхватила маня и, положив на диван, стала осыпать поцелуями лицо, шею, пле¬чи, грудь. Моё тело аж изогнулось от удовольствия! Наигравшись с колечками в сосках, Стефания опустилась на живот, обработала пупочек и спустилась ещё ниже, принявшись за мою пипиську. Я уже истекала. Когда её язы¬чок коснулся клитора, меня пробил сильнейший оргазм, я даже на мгновение потеряла сознание. Очнувшись, я обняла Стефанию и облизала, собрав свои соки с её лица.
Теперь была моя очередь. Стянув с неё одежду, я уложила любовницу на пол и начала с ушек. Поочерёдно облизав и покусав каждое, я перешла к шейке, грудям, животику и, наконец, добралась до её бутона. Игралась я с ним долго в своё удовольствие. Стефания кончила несколько раз, изорвав свою кофточку едва ли не в клочья зубами, чтобы не орать. Немного отойдя, мы легли в обнимку.
-Я влюбилась в тебя с первого раза, когда увидела на том шоу, — сообщила Стефания. – Потребовалось вре¬мя, чтобы тебя найти. Но уже тогда я решила, что никогда с тобой не расстанусь.
-А то, что я с собаками трахалась… — спросила я.
-Какая чушь! – воскликнула Стефания. – Мне всё равно, трахалась ты или нет! Главное, что ты будешь со мной. Кстати, — она лукаво покосилась на меня, — я почему-то думаю, что ты не оставишь этого.
-Собственно, да, — сказала я без смущения. – Однако, хочу предупредить, что в монашки не пойду!
-А не надо, — усмехнулась Стефания. – Меня если ещё не выгнали из монашествующих, то скоро это будет.
-То есть? – изумилась я.
-Сестра Марфа, чтоб её на том свете черти хорошо пожарили, настрочила кучу доносов, — рассказала быв-шая настоятельница, — нагрянула комиссия сверху, нашли кучу недостатков и сказали, что меня ждёт духовный суд. Наворотила я там немало, конечно. В лучшем случае что меня ожидало – монахиня в богом забытой оби-тели под неусыпным контролем до конца жизни. Мне это не очень понравилось, да и о тебе от беспокойства я с ума сходила. Поэтому я послала всё это подальше. Приняли вариант, с меня снимают постриг по моей просьбе за не совместимые с монашеским саном пороки.
-Ну и к счастью! – я обняла и поцеловала Стефанию.
Она обхватила моё личико ладонями, её глаза сияли как маленькие солнышки. Мы слились в страстном поцелуе. Потом вдруг я отстранилась и спросила:
-А как ты узнала, что я на свободе?
-Сначала мы узнали, что ты пропала вместе с сестрой Мартой, — объяснила Стефания. – Потом нашли тело сестры. Мысль о том, что это ты убила сестру Марту мы сразу отмели как идиотскую, тем более, что на месте ос¬тались следы машины и третьего лица. Стали искать, вышли на бабку, узнали адрес. Я бросилась туда и опозда¬ла на не¬сколько часов, ты уже исчезла. Где тебя искать было? И тут я вспомнила: сейф! Ты же обязательно вер¬нёшься за содержимым сейфа! А как её искать, если не от монастыря? Я готова была ждать тебя сколько угодно, хоть ме¬сяц, хоть год, но дож¬даться тебя.
Я поцеловала её, а Стефания хихикнула:
-Всё гениальное просто, любовь моя.
-И ещё одна мелочь, Кукла, — стала серьёзной Стефания. – Я хочу извиниться за ту пытку. Но у меня просто не было выхода. Я заметила слежку от Марка. Если бы я не устроила этого, то, боюсь, просто током ни ты, ни я не отдела¬лись. Итогом пытки бы стали два истёрзанных трупа.
-Дурочка, — целуя, шепнула я. — Я давно простила тебя. Просто я почему-то была уверена, что ради денег ты этого делать не будешь, ни со мной, ни с кем-либо другим.
И мы вновь занялись любовью.
*****
Если вы думаете, что это конец моим приключениям, то зря. Может быть, позже я поведаю вам о них. А пока до свидания, меня зовёт любимая Стефания! Чао!