Метод доктора Блумберга

     — Дорогой доктор, мне так тяжело… Сделайте же, наконец, что-нибудь!
     Закипая от ярости, доктор Блумберг вышел из палаты и решительно направился в процедурную гастроэнтерологического отделения.
     — Мисс Эванс, у меня к вам будет серьезный разговор…
     Лилит Эванс — худощавая рыжеволосая девушка, проработавшая в клинике доктора Блумберга отсилы полгода и уже заслужившая репутацию старательной, но довольно склочной медсестры, к тому же себе на уме — с плохо скрываемой досадой посмотрела на своего шефа. Старый плешивый зануда Дэвид Блумберг не нравился ей с первого дня работы. «Опять будет придираться!» — с тоской подумала Лилит и не ошиблась.
     — Мисс Эванс, на вас опять поступила жалоба… — начал доктор, — Вы не догадываетесь, от кого?
     Лицо Лилит вспыхнуло от возмущения.
     — Догадываюсь, — с вызовом произнесла она, — Наверняка, миссис Романо опять чем-то недовольна? Боже, если бы вы знали, как эта противная старуха надоела мне…
     — Не смейте говорить так о пациентах! — хлопнул ладонью по столу доктор Блумберг, — Да, миссис Романо не слишком приятна в общении, но это не дает вам право так отзываться о ней! Не забывайте, что ее муж — член Попечительского совета клиники! И вообще, после того, что произошло…
     — Простите, доктор Блумберг, а что такого особенного произошло?
     — Насколько я понимаю, хамство по отношению к больным вы давно уже перестали считать чем-то особенным! — съязвил Блумберг,
     — Но речь даже не об этом… Это вы проводили сегодня подготовку миссис Романо к вечернему исследованию?
     — Да, я.
     — В чем заключалась эта подготовка?
     — Согласно вашему распоряжению, доктор Блумберг, в два часа пополудни я сделала миссис Романо подкожную инъекцию бензадиазепина и поставила ей очистительную клизму…
     Блумберг откинулся на спинке стула.
     — Так вот, мисс Эванс! Теперь миссис Романо клятвенно утверждает, что ваш укол оказался для нее чересчур болезненным, а клизма имела объем не менее галлона и доставила ей невероятные страдания, причем вы продолжали вливать в нее воду даже после ее настоятельных просьб прекратить процедуру! Вы хоть понимаете, что подвергали тем самым жизнь пожилой леди реальной опасности? Теперь миссис Романо угрожает подать на нашу клинику в суд!
     Рыжеволосая Лилит снова возмущенно вспыхнула.
     — Эта старуха… то есть, извините, миссис Романо… что она такое говорит?! Я готова признать, что, возможно, сделала инъекцию не совсем безболезненно, но в клизме, которую я ей поставила, было не больше кварты, клянусь! Я специально взяла самую маленькую кружку Эсмарха, ее даже двенадцатилетняя Сью выдержала сегодня утром без труда. Что же касается миссис Романо, то она действительно начала жаловаться после первой же пинты, но у меня сложилось впечатление, что она делает это мне назло, и я…
     — Меня поражает ваше бесчувствие! — прервал ее доктор Блумберг, — Скажите мне, мисс Эванс, вы сами когда-нибудь подвергались подобной процедуре?
     — Несколько раз, — немного смутилась Лилит, — В детстве…
     — И что же, в вас тоже галлонами закачивали воду?
     — Разумеется, нет! Но почему вы об этом спрашиваете?
     — Мисс Эванс, — медленно поднялся со стула Блумберг, — Мое терпение подошло к концу. Вы дерзите старшему персоналу. На вас жалуются больные. Скажите честно, вам нужна эта работа?
     На этот раз щеки Лилит, наоборот, побледнели.
     — Да, доктор Блумберг. Я очень люблю свою работу…
     — Но не своих пациентов, не так ли? — Блумберг в упор посмотрел на испуганно побледневшую медсестру и продолжил, — Мисс Эванс, я предлагаю вам выбор. Или вы сегодня же будете уволены, после чего, вполне возможно, вам предстоит отвечать за свои действия в суде — или добровольно соглашаетесь ненадолго превратиться в пациентку этого процедурного кабинета. Это нужно для того, чтобы вы хоть разок на своей шкуре испытали то, что каждый раз испытывала несчастная миссис Романо, оказываясь наедине с вами… Возможно, после этого вы пересмотрите свое отношение к больным… Итак, каково будет ваше решение? Лилит раздумывала недолго. Хотя ее до глубины души возмутили незаслуженные обвинения Блумберга, но потерять работу для нее сейчас было бы катастрофой…
     — Но что именно вы будете делать со мной, если я соглашусь?
     — Для начала — то же самое, что вы сделали с миссис Романо. Поставлю вам галлонную клизму.
     Девушка едва не потеряла сознание.
     — Надеюсь, вы шутите? — тихо спросила она.
     — Нет, я вполне серьезен.
     — Послушайте, мистер Блумберг! — воскликнула Лилит, — Я не ставила вашей миссис Романо никаких галлонных клизм! Уверяю вас!
     — Мисс Эванс, у меня нет оснований не доверять словам миссис Романо, — ледяным тоном произнес Блумберг, — Так что если вы не хотите лишиться работы — извольте снять трусики и лечь на эту кушетку. Не беспокойтесь, я запру кабинет, нас никто не увидит… А до этого настоятельно рекомендовал бы вам сходить в туалет!
     — О, господи! Зачем? Я и так была там только что!
     — Прекрасно. В таком случае, приступим прямо сейчас.
     — То, что вы мне предлагаете — это… это…
     — Вас никто не заставляет.
     — Старая лгунья! — в отчаянии зарыдала Лилит, непослушными пальцами пытаясь расстегнуть нижние пуговицы халатика, — За что она меня так ненавидит?!! Доктор Блумберг, я умоляю вас… Вы же понимаете, что такой клизмы я не выдержу… Ведь вы же врач! Придумайте что-нибудь другое!
     — Успокойтесь, мисс Эванс! — провел ладонью по волосам девушки Блумберг, — Вы — молодая здоровая женщина и галлон воды, закачанный вам в кишечник, серьезной угрозы для вас не представляет. Но, безусловно, послужит вам уроком на всю жизнь! Утерев слезы, Лилит обреченно легла на кушетку и замерла на ней, беззвучно шевеля губами. Казалось, она молится. Доктор Блумберг тем временем выбрал самую вместительную кружку Эсмарха и доверху заправил ее прохладной водой из-под крана.
     — Здесь около двух с половиной кварт, — сказал он, — Таким образом, мне придется влить в вас по-меньшей мере две такие кружки…
     Лилит похолодела от ужаса.
     — Но ведь это даже больше галлона!
     — Мисс Эванс, я ни на чем не настаиваю. Вы вполне можете отказаться.
     Понимая безвыходность своего положения, девушка со стоном закрыла лицо ладонями.
     — Во время клизмы вам разрешается принимать любые позы, стонать, даже кричать, если от этого вам будет легче, — невозмутимо продолжал доктор Блумберг, подвешивая раздувшуюся от воды кружку на высоком металлическом штативе, — но знайте, что если вы не сможете удержрать в себе воду или потребуете досрочного прекращения процедуры, то я немедленно звоню в отдел кадров!
     Впрочем, учитывая значительный объем вводимой жидкости, я мог бы (разумеется, с вашего согласия, мисс Эванс!) предложить вам использовать наконечник с раздувающимся баллоном, которые обычно применяют в случае атрофии анального сфинктера. Это будет для вас не слишком комфортно, зато гарантированно избавит от опасности конфуза… Сглотнув, девушка напряженно кивнула. Сама она никогда еще такими наконечниками не пользовалась и, тем более, не испытывала их на себе, но ей страшно не хотелось потерять работу…
     — Хорошо, доктор Блумберг.
     Отсоединив он трубки обычный наконечник, Блумберг присоединил к ней другой, снабженный дополнительной резиновой грушей, раздувающей довольно большой шар из плотной резины, помещенный ближе к концу трубки. Все это — и сморщенный фестонами резиновый шар, и сам конец трубки — доктор обильно смазал любрикантом.
     — А теперь, мисс Эванс, попрошу вас снять трусики, повернуться на левый бок и немного согнуть ноги в коленях! И, пожалуйста, расслабьтесь…
     Сгорая от стыда, Лилит безропотно повиновалась. Тотчас она почувствовала, как чужие пальцы грубо раздвинули ей ягодицы, а затем в ее задний проход начал протискиваться какой-то странный инородный предмет. Довольно быстро предмет оказался внутрь нее, и сразу же вслед за этим девушка ощутила, как в ее попе начало что-то надуваться. Это было не больно, но как-то непривычно и довольно противно… Невольно обернувшись и привстав на локоток, не на шутку встревоженная Лилит увидела, как доктор Блумберг усиленно сжимает и разжимает грушу, соединенную тонкой трубкой с наконечником ее клизмы.
     — Мне кажется, уже достаточно, доктор… — брезгливо поморщившись, сказала девушка.
     Блумберг подергал вставленный в прямую кишку медсестры шланг и удовлетворенно кивнул.
     — Я не буду учить вас, как вести себя во время клизмы, — напутствовал ее доктор Блумберг, берясь рукой за краник, —
     Посоветую только сохранять спокойствие и глубже дышать животом. С Богом, мисс Эванс! Вам предстоит нелегкое испытание… Доктор щелкнул краником. Лилит чуть слышно ахнула… Впрочем, какое-то время внешне как-будто ничего не происходило… все так же неподвижно лежала на кушетке одетая в белый халат рыжеволосая девушка с поджатыми к животу ногами, все так же торчал вставленный в ее худенькую попку шланг, все так же нависала над ней огромная кружка Эсмарха, и только по слегка опавшим стенках кружки можно было догадаться, что все это время в кишечник Лилит непрерывно поступала вода! Но вскоре девушка начала проявлять признаки беспокойства, стонать и нетерпеливо сучить своими длинными ногами. Недоумение в ее взгляде сменилось страхом и затаенной болью.
     Тем временем доктор Блумберг стоял рядом и продолжал бесстрастно наблюдать за процедурой. Казалось, ему было все равно, чем она закончится. Видя, что на сочувствие рассчитывать не приходится, Лилит немного успокоилась и, вспомнив, чему ее учили, принялась глубоко дышать животом, хотя это было далеко не так просто, как в самом начале процедуры. Таким образом ей удалось кое-как дотерпеть до конца первой клизмы…
     — Как вы себя чувствуете, мисс Эванс? — поинтересовался самочувствием «пациентки» Блумберг, когда кружка, наконец, полностью опустела, — Надеюсь, первые две с половиной кварты не доставили вам чрезмерных неудобств? Лилит с вызовом посмотрела на своего мучителя и отрицательно покачала головой.
     — Вы готовы продолжать?
     — Да, — с трудом ворочая пересохшим от волнения языком, произнесла девушка. Ей ужасно хотелось в туалет, но она решила терпеть и дальше, пока у нее остаются хоть какие-то шансы.
     — О кей! — доктор Блумберг немедленно наполнил кружку следующей порцией воды, — В таком случае, мисс Эванс, попрошу вас принять коленно-локтевое положение. Это облегчит дальнейшее введение жидкости в ваш кишечник! С трудом ворочаясь из-за непривычно раздутого живота, Лилит осторожно встала на четвереньки, после чего наклонила голову и медленно опустилась на локти. Ее живот тут же отвис упругим полушарием книзу и она почувствовала, что давление лишь немного прикрыл кран, уменьшив напор воды. Впрочем, вода и без этого вливалась теперь в Лилит достаточно медленно…
     — Старайтесь сдерживать себя, мисс Эванс! — спокойно повторял доктор Блумберг, — Это был всего лишь спазм. Вам осталось еще около кварты…
     В ответ Лилит лишь громко стонала. Из-за буквально раздирающей ее кишки мучительной боли она была близка к обмороку… На какое-то время девушка в изнеможении затихла, но Блумберг снова открыл кран до отказа и Лилит, вздрогнув всем телом, тут же вновь начала оглашать процедурную громкими отрывистыми стонами. Мысли ее вертелись вокруг одного. «Боже! — думала она, наклонив голову и глядя на свой раздувшийся живот, — Какой ужас! Я выгляжу, как беременная!» Голова у нее кружилась, к горлу подступала тошнота.
     — Как вы себя чувствуете, мисс Эванс? — как сквозь туман, услышала она далекий голос Блумберга. Кажется, тот пытался нащупать ее пульс…
     — Что? — бессмысленным взглядом посмотрела на врача Лилит.
     — Каково ваше самочувствие? — повторил Блумберг, — Ведь вы, насколько я понимаю, должны испытывать сейчас… хм… некий дискомфорт?
     — Я сейчас лопну! — простонала Лилит, — И если вы сейчас же не прекратите, я буду звать на помощь!
     — Успокойтесь, Лилит, вас никто не услышит — ответил ей Блумберг, меланхолично протирая очки, — Да и вам обидно будет потерять работу после стольких перенесенных мук!
     На глазах Лилит выступили слезы.
     — Да, я мучаюсь, доктор Блумберг! — задыхаясь, произнесла она, — И Господь когда-нибудь припомнит вам мои мучения…
     — Вряд ли. Ведь я всего лишь хочу научить вас милосердию! Вспомните, как вы обошлись с миссис Романо…
     — Я ничего ей не сделала! — взмолилась Лилит, — Вытащите из меня этот чертов шланг!!! Блумберг демонстративно скрестил руки на груди. Тогда Лилит с мучительным стоном развернула свое негнущееся в талии туловище и попыталась выдернуть из себя трубку клизмы сама, но надутый воздухом наконечник прочно засел у нее в заднем проходе. Лилит почувствовала себя в западне…
     — Вы уверены, что не сможете принять в себя еще пару пинт? — раздался спокойный голос Блумберга, — Как видите, кружка уже почти пуста…
     Лилит в отчаянии уткнулась лицом в кушетку. Черт возьми, наступит ли когда-нибудь конец этой бесконечной пытке?!
     — Если я сейчас умру, доктор Блумберг, то это будет на вашей совести!
     Доктор ничего не ответил Лилит. Сквозь толстые стекла очков он молча смотрел то на корчащуюся от боли девушку, стоящую перед ним на коленях с поднятой кверху попкой, то на кружку Эсмарха со свисающей вниз длинной резиновой трубкой. Во взгляде доктора читалось плохо скрываемое злорадство. Ведь он прекрасно сознавал, какие нестерпимые муки испытывала Лилит, в чью загорелую попку была вставлена эта невзрачная трубка!
     Тяжелое дыхание девушки перемежалось громкими стонами… Галлон влитой в нее воды буквально разрывал ее изнутри!
     — Еще много?
     — Еще чуть-чуть…
     — О-о-о-о, мистер Блумберг… О-о-о!..
     Вместо ответа прозвучал долгожданный щелчок краника. Лилит с надеждой подняла глаза. Блумберг пристально смотрел на нее.
     — Вы мужественная девушка, Лилит! — произнес он, слегка потрепав измученную девушку по рыжим волосам , — Признаться, не ожидал от вас такой стойкости…
     — Я сама не ожидала, доктор Блумберг! — Лилит слабо улыбнулась, — Теперь вы можете вытащить из меня эту штуку. Мне уже давно хочется в туалет…
     — Не будем торопиться, — пресек доктор ее попытку сползти с кушетки, — По правилам проведения очистительной клизмы, для более полного очищения кишечника пациенту необходимо удерживать в себе воду в течение по крайней мере десяти минут после окончания процедуры. Не так ли?
     — Да, но…
     — Мисс Эванс, вы же сама медсестра и вам следует знать, что в нашей клинике правила проведения процедур должны выполняться неукоснительно! Поэтому попрошу вас сесть на место и, по возможности, застегнуть халат. Ваши интимные места меня, как врача, более не интересуют…
     — Простите, доктор, я что же — так и буду с этим шлангом в заднице сидеть? — язвительно заметила Лилит, дергая за себя за вставленную в попу трубку, как за хвост. В душе она была готова растерзать Блумберга на месте, но сейчас из-за раздутого живота ей было трудно даже дышать!
     — Разумеется, теперь вы можете извлечь трубку из вашей прямой кишки, — усмехнулся доктор Блумберг, — Но должен вам заметить, что без затычки в виде ее надутого внутри вас наконечника ваши шансы на успех будут, скажем прямо, невелики… Во всяком случае, на вашем месте я бы этого не делал… Итак, мисс Эванс, время пошло! Лилит скривилась от боли.
     — Доктор! — застонала она, хватаясь за выпирающий из-под белого халата вздутый животик, — То, что вы со мной делаете — это просто бесчеловечно! Я не могу сидеть вот так, целых десять минут, с галлоном воды в животе!!! У меня внутри все распирает! Меня сейчас вырвет… Если бы вы хоть раз попробовали испытать то, что сейчас испытываю я…
     — Девочка моя, — не дав ей договорить, назидательно произнес доктор Блумберг, — Я испытал в своей жизни гораздо более страшные вещи. Я пережил нацистскую оккупацию!
     «Жалко, что тебя тогда не убили!» — промелькнула в голове Лилит крамольная мысль. К этому времени ее уже действительно начало серьезно подташнивать.
     — Что ж, Лилит… Вы знали, на что шли, давая свое согласие подвергнуться этой процедуре! Девушка заскрипела зубами.
     — Надеюсь, что эти десять минут вы проведете в раздумьях о своем непозволительном поведении в прошлом… — продолжил было доктор, но внезапно в дверь процедурной постучали. Блумберг осекся, но к двери не подошел. Однако, вскоре стук повторился, причем на этот раз был уже более настойчивым.
     — Войдите! — вынужден был подать голос доктор.
     — Это вы, доктор Блумберг? Понимаете, у вас здесь заперто!
     Сделав Лилит знак рукой, Блумберг нехотя подошел к двери и открыл ее.
     — Черт, всем время захлопывается… — натянув на лицо непринужденную улыбку, сказал он стоящему на пороге заведующему гастроэнтерологическим отделением доктору Ковальски, — Хорошо бы замок сменить, а то вот так запрешь сам себя когда-нибудь! Вы что-то хотели, Эндрю?
     — Простите, босс… Мне кажется, утром я оставил здесь карту мистера Джонсона из седьмой палаты. Можно, я взгляну?
     — Минуточку, Эндрю… Если вы не возражаете, я предпочел бы сначала закончить нашу беседу с мисс Эванс. Это займет не более получаса…
     Ковальски довольно бесцеремонно заглянул через плечо шефа в процедурную. Увидев там сидящую на кушетке медсестру из своего отделения, он игриво сделал ей ручкой.
     — Привет, мисс Эванс! Как дела?
     — Прекрасно, доктор Ковальски! — криво усмехнулась в ответ Лилит, покосившись на широкую спину Блумберга.
     — Понятно… — подмигнул Ковальски и выскочил из процедурной. Он так и не обратил внимание ни на смертельную бледнось
     Лилит, ни на резиновую трубку, тянущуюся от кружки Эсмарха ей под халат…
     «Ничего тебе не понятно, дурачок!» — с тоской подумала Лилит. Появление молодого доктора Ковальски на какое-то время отвлекло девушку от мучительных распирающих болей в животе, но с его уходом они с удвоенной яростью начали терзать ее донельзя раздутые кишки.
     Наконец последние, самые тягостные минуты пытки истекли… К счастью, по их окончании ничего нового для Лилит доктор Блумберг придумывать не стал и великодушно разрешил девушке посетить туалет, предварительно показав ей, как выпускать из наконечника клизмы раздувающий его воздух. Едва она, присев над унитазом, извлекла наконечник из себя, как из ее прямой кишки ударила такая мощная струя, что Лилит испугалась, что звук этот будет слышен по всему этажу! Она провела на унитазе несколько минут, мучительно выдавливая из себя остатки воды и не переставая удивляться, как она смогла выдержать, когда все эти несметные потоки закачивались ей в задницу.
     — Поздравляю вас, мисс Эванс! — высокопарно произнес доктор Блумберг, когда Лилит, как всегда стройная и подтянутая, снова появилась в процедурной, — На этот раз вам удалось доказать свое право работать в моей клинике. Надеюсь, что это послужит вам хорошим уроком и заставит пересмотреть свое отношение к работе!
     — Благодарю вас за ваш урок, доктор Блумберг, — в тон ему ответила Лилит, слегка покачиваясь на каблуках из-за внезапного приступа слабости, — Но мне хотелось бы знать, многие ли из наших сестер прошли через этот ужас до того, как научились работать так, как они работают сейчас? Ведь я определенно не была вашей первой жертвой?
     — Позвольте мне по этическим соображениям не отвечать на ваш вопрос, мисс Эванс. Впрочем, и сегодняшний случай я не собираюсь делать достоянием гласности…
     — Понимаю, доктор Блумберг… В таком случае последний вопрос. Что может ждать меня в следующий раз, если я опять, не дай Бог, чем-то провинюсь перед обожаемой миссис Романо?
     — Увольнение.
     — А в качестве альтернативы?
     Блумберг, прищурившись, посмотрел Лилит прямо в глаза.
     — Лично вам, мисс Эванс, я намерен поставить еще одну такую же клизму — только на этот раз горячую, с крепким мыльным раствором! Впрочем, я искренне надеюсь, что делать этого мне не придется…
     — И я на это искренне надеюсь, доктор Блумберг! — с чувством произнесла Лилит, — Однако должна вам заметить, что ваши методы сделали бы честь любому эсэсовскому палачу!
     После чего, задыхаясь от гнева и только что перенесенного унижения, пулей выскочила за дверь.
     — Мой милый Дэвид, я вижу, ты как следует проучил эту заносчивую рыжую дрянь! Сегодня она была предельно обходительна.
     — Не сомневаюсь, дорогая миссис Романо! — усмехнулся доктор Блумберг, — Знаете, у меня свои методы работы с персоналом…