Как я впервые его попробовала

     Моя подруга Наташка позвонила, когда мы не виделись уже года полтора. «Приходи, — заныла в трубку, — скучно мне, плохо». Я села в свой «Жигуль» и поехала.
     Наташка оказалась на шестом месяце беременности! «Ничего себе, — говорю. — А где счастливый отец?»
     «Ушел, сука, — сказала Наташка. — Бросил.» А сама на меня смотрит долгим взглядом.
     Мы с ней когда-то развлекались по-девчоночьи. Наташка тогда была стройненькая, пахла всегда чистотой. Я балдела, зарываясь ей лицом между ног, в золотистые заросли, раздвигая аккуратные влажные губки языком.
     Теперь смотрю — сидит баба с животом, пахнет от нее каким-то молоком кипяченым. Я вздохнула и говорю: «Не могу я с тобой баловаться. Ты вон какая стала. Не возбуждаешь меня. А даже наоборот».
     Наташка на диван плюхнулась, халат задрала. Прямо кричит: «Попробуй хоть меня, а то я полгода уже без секса маюсь».
     Я попробовала. Писька Наташкина разбухла, губищи торчат, как две опухоли. И запах…
     «Не могу, — говорю. — Никак».
     А она на меня все глядит. «Я, — говорит сквозь зубы, — тебя так не отпущу, что хочешь со мной делай. Хочу тебя. Дверь у меня заперта, ключа не найдешь. А тебя я свяжу, чтобы не рыпалась».
     Вот такой поворотик. Набросилась она на меня со своим животом, из кармана халатика какую-то веревку достала. «Ты что, с ума сошла, — спрашиваю, отбиваясь, — дура ты, что ли». А она пыхтит и норовит мне руки заломать.
     Юбка у мену помялась, блузка наружу выбилась. А накануне, перед тем, как к Наташке ехать, я плотно так пообедала. Съела мяса тарелку — жить без него не могу, стаканом молока запила, которое тоже люблю, хоть и последствия после него: Вот эти последствия в процессе борьбы и зазвучали. Я, с Наташкой борясь, как перну! Она аж зарычала, но меня не отпускает. Навалилась всем телом и лежит. «Отпусти, — кричу ей, — а то дристану сейчас». Не отпускает. Я еле сдерживаюсь, халат ей рву, у нее титьки, по пять килограммов каждая наружу вывалились, а руками она успевает мне под юбку лезть — знает, что я трусов не ношу.
 &n Наташка кивает. «Не поверишь, — говорит, — но это кайф». Я попробовала ее облизать — здорово! Возбуждает, как ничто другое. Слизываю собственное говно с ее личика, а между ног у меня в три ручья.
     Наташка тем временем говорит как бы между прочим: «Если бы ты знала, какие у меня какашки стали. Совсем другие, чем обычно. Тоненькие такие, и молоком пахнут». Я говорю: «Покажи». Она присела прямо в комнате, изогнулась, как могла, попу раздвинула, чтобы мне лучше видно было. Из дырочки показалось — и правда, тоненькая и нескончаемая. Все идет и идет. Я подошла, взяла ее какашку в руки. Она как бархатная, светло коричневая. Теплая. «Хочешь, попробую?» — спрашиваю. Наташка аж постанывает от удовольствия: «Да».
     На вкус, честное слово, как пирожное. Даже лучше. Вкус не приторный, а будто у хорошего сыра, с примесью как бы заплесневелости. Я сначала лизнула, а потом зажмурилась, и прямо в рот конец какашки положила. Между ног у меня ужек река струилась. Наташка между тем свое дело закончила и пристроилась у меня между ног — сбылась ее мечта. Я какашку ем, а подруга клитор мне вылизывает. Я испачканной рукой себе между ног припечатала — попробуй и ты свое произведение!
     В общем, мы оторвались по полной. Я Наташку наконец тоже удовлетворила. Ее распухшие губы совсем иначе выглядели, говном намазанные.
     Так мы и пристрастились к подобным развлечениям. Но дальше — в другой раз.