ЧАСТЬ 6.
Просыпаюсь с ощущением чего-то очень приятного и давно забытого. Ощущение не проходит. Что-то из далёкого детства. Через дверь, которую я закрыла неплотно, сте-лется песня. Женские голоса нежно выводят медленную, чуть печальную мелодию. Да, это же под неё вчера раздевалась Ира.
— Love you till I die…Это включала мама вместо колыбельной, когда я была совсем маленькой… Но сейчас я узнаю голоса поющих – это же Сильвия с Шамони поют под ги-тару. Здорово. Забегаю к моим венгерским подружкам. Сильвия устроилась на кровати в халате на голенькое тело и играет, Шамони подпевает, склонив ей голову на плечо. Не прерываясь, манят меня. Присаживаюсь и пытаюсь подтягивать. Как хорошо. Вот песня заканчивается, и Сильвия начинает вторую. А это я знаю лучше, только по-русски в ис-полнении Киркорова. Хотя в оригинале и женскими голосами – куда лучше. Да, недаром говорят, что римейк – это когда берёшь чужой шедевр и поганишь его по-своему. Зато мо-гу подтянуть
— Не было печали, просто уходило лето,
Не было разлуки месяц по календарю…
Допеваем на два языка, девочки аплодируют мне, я им.
-Девчонки, а что это было?
— Баккара, испанский дуэт
Вспоминаю, на экране телика в “Утренней почте” кружатся в танце две женщины – блондинка в чёрном платье и брюнетка в белом. Но это же было так давно …
— Почему же давно? До сих пор поют!
И девочки заводят третью песню. И снова красиво и чуточку печально. Слушаю с наслаждением. Окончив пение, Сильвия дует на пальцы правой руки.
— Давно я не играла, мозоли сошли. Лотта, а ты не играешь? — У меня когда-то были эксперименты в этой области. Правда, мозоли тоже сошли, и играю я явно хуже моей та-лантливой подруги, но можно попробовать. Беру инструмент.
— Я несла свою беду по весеннему по льду…- Теперь девчонки слушают и пытают-ся подтягивать, а я веду. Мы хорошо строим друг другу, получается очень гармонично. Заходят Ира и Лена.
— Девочки, можно? – интересуются шёпотом. Присаживаются. Лена подпевает – у неё приятное сопрано. “Беда” Высотского тоже завершается общими аплодисментами. Отдохнувшая Сильвия возвращает гитару себе и теперь поёт что-то задорное по-венгерски. Шамони ей подпевает. Потом он уже по-английски исполняют не менее бравурную песен-ку про морячка. Это, оказывается, тоже из репертуара Баккары. Пока они поют, начинаю листать брошенный на туалетном столике фотоальбомчик Сильвии.
Вот моя самая любимая мадьярка в красивом синем платье и синих танкеточках по-зирует перед объективом, демонстрируя заодно свою чудесную попку.
А вот её целует и лапает в этом платье некий господин и вылизывает ей дырочку, а потом Сильвия сосёт его член и даёт ему стоя, сидя и лёжа самым разным образом.
А вот это явно сделано давно. Она тут совсем юная, худенькая, грудь ещё не до конца оформилась. Волосы непривычно блондинистые, коротко пострижены.
И эта юная девочка с таким милым невинным лицом (у Сильвии всегда на личике потрясающее ангельское выражение) обслуживает сразу двоих амбалов, сначала делая им минет, а потом давая в две дырочки одновременно. Однако у неё была бурная молодость!
Девочки допели. Как приятно начинать день с такого концерта. Откуда же такие познания в испанском-то?
— Мы два сезона отработали в Картахене и Сантандере, — сообщает Сильвия. — Там было здорово. Кстати, там тоже были русские девочки. – Это интересно. Но пора завтра-кать. Разбегаемся, чтобы привести себя в порядок, и встречаемся уже за столом. Девочки делятся впечатлениями о прошедшей ночи. Оксана, Лена и Ира хвалят наше заведение. Здесь им понравилось больше, чем в их предыдущих борделях.
— Тут хоть к проституткам по-людски относятся, начинаешь вспоминать, что ты женщина, а не только станок ебальный, — констатирует Лена. И сразу начинает хлюпать носом, вспоминая “прелести” своего предыдущего заведения. Люся и Марго, сидящие по соседству, предпринимают самые энергичные меры к тому, чтобы она расслабилась и по-лучила удовольствие. И тут кто-то раздвигает мои бёдра и начинает с большим знанием дела язычком ублажать мою дырочку. Как мило! Кто же это? Ах, Вика, проказница, давно не виделись в постели! Ну, поели, теперь можно и пошалить. Даю коллеге довести меня до оргазма (в этом ей помогли две другие шалуньи – Ира и Сильвия, ласкавшие мои гру-ди), после чего мы быстренько ретируемся в ближайшие удобные апартаменты. К Ирке. И тут начинаем развлекаться в постельке. К нам присоединяется Инесс, и мы около часа во-зимся со смехом, визгами и страстными стонами. И здесь меня настигает звонок от фрау Дорт.
— Лотта, деточка, спустись, есть работа!
Вот это да, до вечера, вроде бы далеко, что ещё за работа-то? Спускаюсь.
— Поработаешь на выезде, — сообщает хозяйка. — Сейчас быстренько переоденься, клиент прислал тебе костюм. Мальчики тебя отвезут. Работаешь два часа, потом тебя за-берут обратно.
Ого, да мне оказано высокое доверие. Лотта выходит из темницы почти на волю! И что же за наряд мне прислали? Ага, клиент хочет горняшечку! Он прислал коротенькое шёлковое чёрное боди, отороченное беленькими кружавчиками, отдельно – узенький бе-лый кружевной воротничок, шёлковый белый фартучек и чёрные чулки. Насколько я по-нимаю, трусики и лифчик заказом не предусмотрены. Зато предусмотрены длинные чёр-ные перчатки до локтей, украшенные дурацкими чёрными перьями, танкетки без задников на чёрной подошве с прозрачным верхом – стандартная обувь шлюхи. Помесь горничной и падшей герцогини! Скоренько одеваюсь, навожу макияж, волосы расчёсываю свободно падающей волной. Всё, горничная готова.
К машине во двор заведения, накинув поверх моего неглиже плащ, меня конвои-руют Отто и какой-то незнакомый мрачный качок. На выходе я замешкалась, и он под-толкнул меня
— Шевелись, блядь, опаздываем!
Ах, это соотечественник! Что ж это за интернациональный конвой такой? Догады-ваюсь, что это сделано во избежание сговора между матрёшками и охранниками, чтобы не сбежали. На улице дневной свет ослепляет меня, и я даже не успеваю разглядеть наше за-ведение снаружи.
Меня сажают на заднее сиденье Фольксвагена, окна тут тёмные изнутри, от води-теля сиденье отделено непрозрачной перегородкой. По бокам от меня плюхаются Отто и качок. Кто за рулём – я не знаю. Едем. Соотечественник по дороге объясняет доходчивым матерным языком, какие серьёзные неприятности меня ожидают при попытках побега, созвона с полицией или ещё кем-либо, а также, если я не удовлетворю клиента, либо по-пытаюсь его обокрасть. Меры воздействия обещаны такие, что если проштрафлюсь — лучше сразу попроситься в тихое местечко типа Бухенвальда. Или повеситься. Это безо-паснее. Отто утвердительно кивает (он что, гад, тоже по-русски понимает?) и одновре-менно деловито лапает мои самые интимные места. Видимо, чтобы разогреть девочку для клиента.
Приезжаем. Шофёр куда-то вышел, мы пока не выходим. Вот он возвращается, стучит в окно. Пора. Меня выводят из машины, и я опять ослеплена дневным светом. А мы уже в прихожей. Секьюрити изымает у меня плащ и конвоирует дальше через анфила-ду хорошо, хотя и несколько старомодно обставленных комнат, завершая турне в уютной сверкающей чистотой кухне. Здесь мне велено ждать клиента. Пообещав вернуться через два часа Отто с качком удаляются.
С интересом оглядываюсь. Я уже пять дней не меняла обстановку. Господи, как эти перья мешается!
— Так, шлюшка, ты опять бездельничаешь!
От неожиданности вздрагиваю. В дверях стоит рослый носатый бородач в пёстрой рубахе, светло-песочных вельветовых джинсах, длинные светлые волосы перехвачены лентой бордово-красного цвета (кажется, наши студенты называют это хайратником), на шее бирюзовые бусы. Колоритный дядечка. Но я должна быть проштрафившейся горнич-ной…
— Ах, простите мой господин, я задумалась! – М-да, блистательный ответ для слу-жанки, они ведь такие задумчивые!
— Ах, ты ещё и думаешь, девка! – вполне адекватная реакция господина на моё из-винение. – И о чём же ты думаешь? Наверное, опять о большом твёрдом члене своего гос-подина? Ты опять хочешь, чтобы господин трахнул тебя, бездельница!
Правильно, о чём ещё может думать горничная? Как тот старшина из анекдота, ко-торый всегда думал о пизде, глядя на полковое знамя!
— Да, мой господин, конечно, мой господин, маленькая Лотта только и мечтает о вашем большом и прекрасном члене!
— И как же ты о нём мечтала, сучка? Твоя дырочка уже мокрая, ты течёшь? А ну, покажи господину свои сисечки!
Хорошо, что Отто надо мной потрудился. Я почти теку. А сиськи – пожалуйста, чем богаты!
— Почти потекла, мой господин.
Он подталкивает меня к кухонному столу и садится на корточки.
— Проверим!
Его рука уже во всю шурует в моей промежности, средним пальцем руки он тере-бит мой клитор, а потом бодро лезет им глубже.
— Ах! – томно взвизгиваю я
— Ты ещё не созрела, детка! – ага, уже детка, а не девка, сучка или шлюшка!
Ой, он вылизывает мою киску! Я таю, любой каприз за такой язык. И такую техни-ку!
— Вот теперь ты течёшь, маленькая Лотта! А теперь поприветствуй большой и мощ-ный пенис своего господина!
Я лежу на животе, на кухонном столе, изящно прогнув спинку и задрав ножки, он привалился к шкафчику напротив, джинсы приспущены и прямо перед моим носом стоит, как штык его багровый член. А ничего себе! Ласкаю его рукой, потом мягко облизываю
головку, на которой уже выступила капелька смазки, а потом дерзко и прямо беру его в рот и начинаю от всей души сосать. Клиент довольно и утробно похрюкивает. Но вот он созрел. Член совершенно задеревенел, от него исходит резкий специфически-мужской (или специфически-хуёвый) запах. Спускаю брюки моего повелителя окончательно и по-луложусь, полусажусь на столе, гостеприимно расставив бёдра. И мой Буратино уже при
ставил к моей заветной дверке свой золотой ключик. Заходи, милый, здравствуй! Он резко заходит. Член легко скользит по моей мокренькой щёлочке. После первых фрикций он за-дирает мои ножки себе на плечи и, держась за бёдра, резко и сильно трахает меня. Насла-ждение растёт. Я с удовольствием подмахиваю.
— Хорошо, Лоттхен, очень хорошо! У тебя прекрасные ворота! А как там чёрный ход?
Ого, ещё ни разу не кончил, а уже третью дырочку ему подставляй! А придётся… Слезаю со стола, закинув на угол левую ножку, наклоняюсь. Welcome! Приглашение при-нято. Хозяйский член лезет в мою грешную попку. А она, между прочим, ничем ещё не смазана! Хорошо, хоть его член хорошо смазался в моём влагалище. Ой! Ой, ой! А он до-волен!
— Ах, какая дырочка, узенькая! Лотта, ты берегла попку для своего господина?
Почему бы не сказать человеку что-нибудь приятное. Вру, что конечно берегла. А он разошёлся. Зубы оскалены, рычит чего-то, уже и рубаху скинул, жарко ему. Но как ебёт, подлец, какой кайф доставляет провинившейся горняшке! Я уже сижу на столе на коленях и вовсю подмахиваю. Анал мой давно увлажнился. Находит сладостная истома. Вот сейчас, вот сейчас точно кончу! Всё, кончаю. Со стоном и слезой. А ему ну хоть бы хны!
Вот только ебаться на кухне стоя ему всё-таки разонравилось. Перемещаемся в уютную спаленку, где вовсю пылает камин. Но жарко от этого не становится. Жарко отто-го, что мой повелитель развалился на софе, а я своей попой обрабатываю его член. Кстати, перемещались мы сюда, не прерывая своих невинных развлечений. Кто бы видел
эту летку-еньку! Но теперь полный комфорт и упоение. Я упираюсь руками за спиной в софу, периодически лаская клитор, и нанизываюсь на этот упругий кол, как жук на булав-ку. Он придерживает меня за попу и, взрыкивая от чувств, вовсю пользует её. Господин вдруг решил опять войти в парадный вход. Его член устремляется в мою заждавшуюся пещерку, которая вся зудит от нетерпения и надвигающейся преждевременной кончины (в хорошем, конечно, смысле). Всё, сейчас опять кончу, а-а-а-ах! На сей раз он, наконец, то-же кончил. Я вспотела от этого секс-марафона, и мне милостиво предложено освободить-ся от фартучка и боди. Теперь я осталась в чулках, туфлях, кружевном воротничке и пер-чатках. Потная. Голая. Шлюха шлюхой. В таком виде сижу перед камином, гостеприимно расставив ножки (необходимо всё время показывать товар лицом) и уже по второму разу делаю минет моему барабудос. При этом левой рукой подрачиваю ему, а правой ласкаю себе грудь. Ему это тоже нравится.
— Давай, давай, девка, работай, шлюха, соси член своего господина!
Мне отвечать некогда и нечем, рот занят. Работает.
— Лотта, в койку!
Слава богу, наконец-то мы лежим. Он пристроился сзади, для удобства приподнял
мою правую ляжку и с размаху вошёл в мою киску. Несколько минут мы оба, пыхтя, усердно трудимся. Он радостно меня долбит, я трудолюбиво подмахиваю. И похоже, я на пороге нового оргазма. Но сначала, оказывается, нужно поиграть в лошадки по другому. Теперь мне опять предложено поработать пиздёнкой. Он лежит благостный, а я знай себе, скачу! Кажется, клиент созревает. Я это чувствую буквально нутром. Именно там всё больше набухает и твердеет его народное достояние. Тот самый
хуй, о котором мечтала ленивая горняшечка. Он созрел. Я вновь сижу перед камином, а развратный бородач кончает мне в рот и на лицо. И мне, кстати, это нравится. Всё, обли-зываю так озаботивший меня член набело, и клиент сам гонит меня в душ.
— Пора, Лоттхен, сейчас за тобой приедут.
Только-только кое как привожу себя в порядок, и появляются Отто с качком. Про-щаемся. Клиент напоследок суёт Отто ещё несколько кредиток, объясняя, что это премия фройлян Лотте. Видимо, не питая иллюзий по поводу моих конвоиров и опасаясь за судь-бу этой премии, он тут же при нас звонит фрау Дорт, рассыпаясь в комплиментах по по-воду “Этой юной проказницы Лотты” и сообщает об этой надбавке.
Лицо качка выражает явное страдание. Понял, сволочь! На меня опять накидывают плащ и почти пинками вновь загоняют в машину. Но на этот раз я хоть успела рассмот-реть респектабельный двухэтажный дом явно старой постройки. Опять я в машине зажата между мужиками. Ну что, домой?
— Сейчас поедем по ещё одному вызову. Тут хорошо управилась. Теперь побудешь “горничной” в другом месте, — сообщает качок. К прежним реквизитам мне теперь выдают ещё и кружевную наколку в причёску и беленькие кружевные подвязочки к чулкам.
— Готовься к работе, сучка! – с этими словами качок запускает мне в дырочку виб-ратор и врубает его. А то меня предыдущий клиент не разогрел! Но делать нечего. В таких ситуациях рекомендуется расслабиться и получить удовольствие. Что и делаю. К финалу нашего пути я уже тихонько кончила, вызвав очередной “лестный” комментарий дорогого россиянина. При этом сладкая пытка закончилась только после того, как шофёр опять сходил к клиенту и вернулся, дав сигнал заходить. И снова меня впихнули в дом, не дав толком оглядеться.
Меня встречает молодой парень лет 25-30 и, расплатившись с Отто, приобняв за талию сразу ведёт в уютную гостиную.
— Ну, что, крошка, пошалим?
— С удовольствием, котик!
Он вальяжно раскидывается на софе, полусидя, полулёжа. Я сажусь к нему на ко-лени и пытаюсь пощекотать язычком в ухе, но он притягивает мою голову и взасос целует. Хорошо, подлец, целуется!
Расстёгиваю на нём рубашку, а он в это время шустренько освобождает свой агре-гат. Ого! Вот уж, что выросло, то выросло! Такое и в ротик взять не стыдно. Хотя, не будь у меня практики последних дней, задохнулась бы! Начинаю со всем тщанием обрабаты-вать моего кормильца.
Он всё больше крепнет, наливается. Ну, вот сейчас! Нет. Он решил разогреть свою горняшечку. Милый. Он нежно-нежно вылизывает мою киску. Я млею. Когда я уже почти готова, мне снова предлагается взять в ротик. Пожалумои старания, не забыв о размерах уплаченной за меня суммы. На улице вместо Фольксвагена микроавтобус. Дверца сдвигается и в салоне помимо качка я обретаю Сильвию и Ирку. У них из под плащей выглядывают белые хала-ты, на коленях высокие белые клобуки медсестёр.
— Переодевайся! – с этими словами качок суёт мне в руки такие же аксессуары. Скидываю плащ и форму горничной и под откровенными взглядами Отто и дорогого со-отечественника переоблачаюсь. От прежнего костюма на мне лишь чулки и туфли. Уже на ходу поправляю макияж. Оказывается, нас заказали на вечеринку в поликлинику. Тамош-ним эскулапам мало своих сестёр, хотят ещё и нас. Так, значит впереди групповуха. Это весело. Секьюрити ведёт себя прилично, не лезет лапать, видно, Сильвии стесняются, она ведь вольная, может и пожаловаться. Качок пытается с ней заигрывать словесно, но лю-бимая подруга делает вид, что не понимает. Nem tudom! Он умолкает. Зато всю дорогу мы зубоскалим с Отто. Качок явно не понимает немецкого и потому печален. Сам виноват, чтобы общаться с девочками из дорогого импортного борделя, нужно много и хорошо учиться! И не выпендриваться! Приезжаем и после уже привычной церемонии ухода шо-фёра выходим. Идём гуськом. Впереди Отто, позади качок. По ступеням поднимаемся ко входу, проходим полутёмный вестибюль, где на нас сонно пялится местный охранник и попадаем в ярко освещённый холл, украшенный серпантином и шариками довольно странной конфигурации. Ай да врачи! Они же надули резиновые перчатки и презервативы! Гремит музыка, какая-то незнакомая мне группа с грубым баварским акцентом исполняет нечто жизнерадостное о старом кладбище. Музыку заглушает приветственный рёв клиен-тов. Ого, сколько их! В основном молодые ребята, но среди них и несколько вполне зре-лых мужиков, а также дедуля-Айболит, который осматривал нас в субботу. Ну вот, со свиданьицем. Отто и качок откланиваются, предварительно испив гостеприимно предло-женного коньячка, а мы тут же оказываемся со всех сторон охваченными мужским внима-нием. Здешние врачи явно не надеются на зрение, и каждый старается исследовать наши прелести на ощупь. Впрочем, пока всё в рамках приличий.
— Милые фройлян, не может ли кто-нибудь из вас оказать помощь страждущему те-рапевту?
Айболиты расступаются, и на смотровом кресле видим здоровенного детину, гру-стно смотрящего на свою промежность. Первой реагирует Сильвия, которая, позаимство-вав по дороге стетоскоп, с личиком заботливой мамаши отважно кидается спасать этого смертельно больного.
Вот она с серьёзной миной пытается что-то прослушать в районе его ширинки. Ах, там член! И он не встаёт! Процессу никто не мешает, эта парочка обычный трах преврати-ла в представление. Сильвия, сохраняя привычно-невинное выражение лица, приступает к минету. Как она его полирует кончиком язычка! А теперь губками!
Под влиянием чар и язычка Сильвии член её пациента явно оживает. Его заботливо прослушивает стетоскопом добрая медсестричка и решает, что оральную фаллотерапию необходимо продолжить. Вновь нежные ручки охватывают ствол, а опытные губки и тре-петный язычок нашей мадьярочки возобновляют свои пассы.
Так, больному надоело зарабатывать пролежни на жопе в смотровом кресле, а Сильвии нагибаться. Пациент забирается на столик и становится на колени. Совсем дру-гое дело! Целительный минет продолжается…
Кто-то начинает фотографировать процесс лечения на мобильник, ещё у одного из мальчиков замечаю видеокамеру. Сильвия тоже контролирует ситуацию. Она не просто сосёт хуй, но ещё и поворачивается так, чтобы лучше было видно весь процесс и её милое личико. При этом вид у неё самый что ни на есть вдумчивый, серьёзный и чуточку пе-чальный. Будто перевязку делает тяжелораненому герою.
Свершилось чудо! Он встал! И излеченный герой может теперь оценить все пре-лести своей спасительницы. Оценка начинается с попки, которую доктор Сильвия демон-стрирует, заботливо задрав халатик. Ах, какая у неё замечательная попка, округлая, упру-гая, загорелая! И весьма приятная на ощупь! Так, а что у нас между ножек? Ой, да там чудная киска, подбритая, но сохранившая нежный каштановый пушок. И, представьте, у бедняжки Сильвии там тоже что-то не в порядке! Пациент моментально вспоминает о том, что он врач. Киску весьма профессионально исследуют пальцы доброго доктора. Что-то не так, больная, будьте добры в кресло. И ножки пошире. Стетоскоп, с помощью которого диагностировали член, теперь используется для исследования дырочки моей подружки-любовницы. Та профессионально комментирует процесс.
Мы с Иркой пока отдыхаем: мальчики по очереди приглашают нас потанцевать, попутно любуясь проказницей Сильвией и изучая наши формы.
Доктору всё понятно: острая хроническая недоёбанность. И это излечимо! И прямо сейчас!
Процедура исцеления начинается с заботливого вылизывания несчастной недотра-ханной щелочки. Больная охами, стонами и томным закатыванием глазок демонстрирует полную правильность избранной методики. А теперь прозондируем больную. И, конечно же, хуем! Сильвия пошире разводит и без того великолепно расставленные ляжки и паль-чиками раздвигает щелочку перед целебным пенисом, который осторожно начинает ис-следовать её недра. А теперь сдвинем ножки поплотнее и пойдём глубже! Так лучше?
— Йа-а-а-а!
Какого красавца подцепила Сильвия! Боже, он ей пальчики на ножке вылизывает, не прерывая глубокого зондирования пиздёнки своим чудо-членом. Вот она стоит на сто-ле на четвереньках и ступнями дрочит член, а клиент с чувством глубочайшего удовле-творения её раздевает. М-да! Ага! Теперь нас интересуют не только гениталии, но и вся голенькая Сильвия! Наконец-то её безупречные формы не скрывает этот белый балахон. И член из плена нежных ножек Сильвии возвращается в её гостеприимное лоно. Наша де-вочка полностью отдалась процессу кайфоизвлечения и, закрыв глазки, самозабвенно сто-нет, активно подмахивая своему исцелителю. А тот явно знает толк в лечении и вовсю шурует своим естественным массажёром.
Мы с Иркой приглашены к столу и потихоньку наедаемся и выпиваем. Доктора вполне профессионально, и по-прежнему деликатно исследуют нашу анатомию. Чтобы им было удобнее, ненадолго отходим от стола и устраиваем скоренький стриптизик с лёгким лесбисом. При этом стараемся не отвлекать массы от главного представления.
Теперь Сильвия играет в лошадки: клиент развалился на каталке, придерживая свою пациентку за грудь, а та самозабвенно гарцует на его колу. Глаза шалые, волосы рас-трепались, груди дыбком, по бёдрам струйки смазки, из полураскрытого ротика уже не стоны, а хрипы. И мерные, как у копра на стройке подмахивания. Любо-дорого смотреть. Прямо Афродита за работой. Или, например, Иштар. Богиня ебли в общем.
Господи! Этой ненасытной мало такого шикарного мужика, она начинает сама лас-кать свою грудь, а потом клитор и всё убыстряет темп этого супертраха. Безумная скачка ненадолго прерывается: партнёр нашей героини хочет видеть её личико и сиськи, и Силь-вия пересаживается лицом к нему, тут же возобновив свои упражнения в том же дьяволь-ском темпе.
Так, игра в лошадки им надоела. Наездница отдыхает, лёжа на той же кушетке и отсасывая у своего жеребца. Тот с интересом наблюдает и комментирует процесс. Нра-вится… Конечно, Сильвия и тут мастерица. Наша девочка и себя не забывает, дроча обса-сываемый орган одной рукой, другой ласкает свою дырочку. Видно, мало напрыгала.
А какое у неё ангельски-томное личико! Словно эскимо сосёт. Только эскимо дро-чить не нужно…
Ой, и он прилёг рядышком, батюшки! Приморился наш болезный. Мало ему, что такой, можно сказать, академический минет ему делают, так ещё и комфорт подавай. Не-женка. А Сильвия увлеклась, всё больше насаживается на него. По самые гланды. А мо-жет, и до лёгких добралась. Конечно, рядом стол, все жрут и пьют. А ей в буквальном смысле хуй в рот… Вот, уже он лежит, она сидит. И сосёт, сосёт, сосёт… Уважая её труды клиент снова встаёт. Но вот кормилец разряжается, залив Сильвии ротик, личико и грудь. Та довольна, любит моя подруга глотать сперму. Но шоу на этом не кончается. У этого монстра встаёт прямо на глазах, и он пристраивается к киске очаровательной медсестрич-ки сзади. Да, она его хорошо реанимировала. За что и получает новую порцию траха.
На этом лично для меня шоу заканчивается. Пора работать. Кто-то вежливо берёт меня под локоток и уводит в отдельный кабинет. Ух-ты! Да это же гинекология!
Мне предложено устроиться на гинекологическом кресле, где клиенты – их двое – с явным знанием дела обследуют мои дырочки визуально и тактильно, после чего к моей глубокой радости и изумлению нежно и настойчиво начинают обрабатывать их языками. Вау! Я уже готова на всё! Уже совсем! Мальчики, видя, что я теку, тоже в восторге. Ну, конечно, я уже знаю, что моих немецких коллег, сколько не лижи, они не воодушевятся. Они ведь работают и всё. Нет в них творческого подхода к профессии.
Как можно быстро освобождаю их инструменты и оказываю ответную любезность. Одному ротиком, другому ручками, потом наоборот. Ну вот, мы квиты. У обоих агрегаты в полной готовности, стоят на 12.00! Один из них садится на топчан, и я насаживаюсь на него своей киской, второй, не дожидаясь особых указаний, входит в меня с чёрного хода. Поехали! Ой, они меня ещё и ласкают! Вы мои нежные! Ну, постараюсь на благо братской германской медицины. Какое-то время мы втроём оживлённо сопим, вздыхаем, постаны-ваем, повизгиваем. При этом я от всей души насаживаюсь на столь гостеприимно под-ставленные члены, а мальчики помогают мне мощными фрикциями. Вот они приустали, отдыхают, а я работаю. Любой каприз за ваши деньги! Их члены становятся всё тверже и больше, они всё более напрягаются, а я тоже вот-вот улечу. Всё! Летим вместе! Какое-то время расслаблено повисаю прямо на их скукоживающихся на глазах поршнях. Вот уже попа свободна. Второй выскользнул из щёлочки. Сползаю. Чмокнув меня благодарно в обе щёчки, мальчики снимают презики, и я без всяких напоминаний вылизываю им члены и яички. Они этого вполне заслужили.
Потрепав меня на прощание по сиськам и письке эта парочка удаляется, но её тут же сменяет следующий сластолюбец. Этому захотелось экзотики. Велев мне залезть в смотровое кресло, он пристраивается стоя. При этом его орудие уже стоит не хуже, чем у предшественников. Виагрой злоупотребил, что ли? Не знаю. Не интересно. Потому что это орудие начинает попеременно проникать то в мою писечку, то в попу. Да как снорови-сто! Благодарно постанываю, а он имеет мои обе дырочки практически одновременно. И опять без слов. Скалится, сопит и ебёт. А мне стесняться нечего. Сначала постанываю по-тихоньку, а когда волна кайфа вновь начинает окутывать с головой, ору, не сдерживаясь. Его это явно заводит не меньше, чем моя лихорадочная работа попой. В промежутках ме-жду своими стонами слышу чьи-то ещё. Видно за стеной обрабатывают кого-то из моих милых подружек. Манипуляции этого Айболита, в конце концов, приводят меня к силь-нейшему оргазму, а он, насладившись моёй прихожей и задним крыльцом, проникает ещё и на чердак – член оказывается у меня во рту и только здесь, где-то за пределами гланд бурно разряжается. Захлёбываясь, стараюсь изо всех сил очистить ротиком и этот член. Судя по усилившемуся сопению, мои труды оценены должным образом. Завершив минет, мой кормилец убывает, похвалив напоследок мои сиськи и задницу.
Похоже, там за дверями очередь. Тут же вваливаются ещё трое. Но нам, блядям, не привыкать. У фрау Дорт я получила хорошую практику групповухи. И сразу в три дыроч-ки меня уже имели не раз. И арийцы, и славяне. Эти для разогрева сначала решили любить меня стоя. Один сидит на столе, и я делаю ему минет, второй проникает в мою хлюпаю-щую от частого употребления киску сзади, а третьему я дрочу рукой. Все довольны, у всех явно налицо прогрессирующая эрекция. Вот она достигает апогея. Теперь пора. Я вновь сижу, точнее, скачу на двух членах, а третий скачет у меня во рту. Руки добрых докторов ласкают моё разгорячённое тело. Потом они меняются, но мне уже всё равно. Когда тра-хают во все дырки тремя здоровенными хуями, разве важно счастливой девушке, чёй именно из них в пизде, чей в заднице, а чей во рту? Всё равно хорошо! Только ножки мои бедные уже устают. После завершающего круга, когда все мы кончаем к обоюдному удо-вольствию, я с тихим стоном падаю на пол.
Боже, как они галантны. Мои рыцари берут свою верную шлюху и тащат в живи-тельный душ, где дружно её обмывают (не забыв подмыться и самим), вытирают просты-нёй и, поддерживая под локотки, доставляют обратно в холл к столу. Наше появление встречают аплодисментами. За столом народу явно меньше, не вижу я и Сильвии. Ирка абсолютно голая за столом в окружении двух амбалов, видимо, хирургов, которые актив-но за ней ухаживают, подсыпая на тарелку и наливая в бокал, а попутно лапая. Счастливая девушка цветёт как роза в летний день. Столь же гостеприимно потчуют и меня. Посте-пенно проходит усталость. В это время вваливается ещё одна группа целителей, несущая на руках опять же абсолютно голую и явно затраханную Сильвию. Глаза её полузакрыты, губы оскалены в бессмысленной улыбке, она явно не может свести ноги, а из покраснев-шей анальной дырочки (вообще-то сейчас – дырищи) стекает прямо на пол и носильщиков белёсая струйка. Да, укатали Сивку крутые горки! Это что же с ней такое сделали, Силь-вия девушка крепкая! За столом заботливый уход, какая-то пилюля, мази делают чудо. Сильвия на глазах оживает. И вот мы все трое снова готовы к бою. Какое-то время развле-каем наших гостеприимцев игрой в «каменные лица». То есть пока они пируют, тихо пол-заем под столом и сосём то у одного, то у другого, вызывая взрывы бурной радости у мальчиков. Потом демонстрируем изящное и нежное лесбис-шоу, которое завершается растаскиванием нас по кабинетам, где лично меня вновь начинают трахать индивидуально, парно и коллективно во все отверстия. Детали этого безумного визита перечислить трудно. В моей бедной голове, в конце концов, всё смешалось в один перманентный трах со вспышками оргазмов. Но вот я опять в душе с боевыми подругами. Несколько молодых ребят, видимо, санитары, помогают нам привести себя в порядок. Кое-как натягиваем ха-латики, обуваемся. Остальные наши причиндалы нам аккуратно вручают вежливые хозяе-ва. И где они их собирали? Нас передают в надёжные руки конвоя, мы с трудом доползаем до автобуса и, как попало, оползаем на сиденья. Вслед летят благодарности и лучшие по-желания восхищённой публики. Все участники вечеринки, которые ещё держатся на ногах, высыпали нас проводить. На этот раз наши соотечественники в конвое более благостны, ну а душка Отто вообще сама любезность.
— А вот и наши сестрички! – фрау Дорт встречает в вестибюле.
— Немедленно отдыхать, Лоттхен – тебе особенно, ты очень бледненькая. Идите, идите милые фройлян. Клиенты в восторге от вас.
Вползаем на второй этаж. В этом нам помогают Отто, Готлиб и Курт. Не в силах дойти до своих комнат, все втроём вваливаемся в самую ближнюю – к Ирке – и блаженно разваливаемся на её сексодроме. Всё. На сегодня хватит. Заебались…