Тринадцатилетний Вовка проснулся на русской печке среди ночи от плача годовалого Павлика. Мамка встала с постели, что-то поправила у детской кроватки, наверно, сунула младшему сыну выпавшую соску и снова улеглась в постель. Но тут заворочался папка. Он что-то прошептал маме, выслушал ее недовольный ответ, но ворочаться не перестал. Наоборот, кровать жалобно скрипнула, с нее послышалась какая-то возня или борьба, потом всё на мгновение стихло, а затем до Вовки донеслось ритмичное поскрипывание матраца.
Тут-то до Вовки дошло, что он впервые в своей жизни стал невольным очевидцем (или ухослышцем?), как родители «ебутся».
Это слово он много раз уже слышал от своих друзей, знал в общих чертах о том, как это происходит у мужчин и женщин, но не знал: верить или нет этим пока для него фантастическим рассказам. Тем временем к скрипу кровати присоединились еще какие-то чавкающие звуки, и охваченный непонятным жаром Вовка осознал, что это чавкает папкина писька, окунаясь во влагалище и вылезая обратно.
Его собственный членик струной напрягся в трусиках, он сунул туда руку и стал дрочить его так, как на днях делал перед ним его дружок, Васька Журин. Правда, тот тогда так и не довел дело до конца, и вспомнил вдруг события прошедшей ночи, писька толчками стала подниматься в трусах, откликаясь на эти Вовкины мысли. Он полез в трусы и вскрикнул от боли, потому что трусики приклеились спермой к его животу и отрывались от него вместе с начавшими расти на лобке черными волосиками.
Он откинул одеяло и поглядел на свой измусольканный член, местами
Вовкин маленький любовник
Увеличить текст
Уменьшить текст