Когда-то её звали Лолой. Ею восхищались, ей говорили комплименты, дарили цветы и подарки. Когда-то у неё было всё, что только могла желать молодая красивая женщина: дорогие наряды, деньги, драгоценности. Не было, пожалуй, только проблем. А уж если и случались отдельные неприятности, то она с завидной легкостью разрешала их. Около неё увивались толпы кавалеров, клянясь в своей любви и преданности. Но она знала, что им нельзя верить.
Но теперь всё это осталось в далеком прошлом, возврата к которому нет и никогда уже не будет. Все, кто на словах оказывал ей покровительство, на деле и пальцем не пошевелили, чтобы помочь выпутаться из беды. Эти самоуверенные и напыщенные франты только лживо изображали удивление, узнав о том, что их «несравненную» Лолу похитили какие-то бандиты. Кое-кто с усмешкой спрашивал о размере выкупа и, не скрывая своих чувств, облегченно вздыхал, когда ему сообщали, что денег за неё никто не требует.
Вскоре уже никто и не вспоминал о ней. А если и находились такие, то лишь отмахивались, состроив кислые физиономии и изрекая дежурные фразы сожаления. Их жизнь текла по проторенному руслу и не волновали чужие неприятности.
В маленькой комнате было темно и тихо. Свет зажигали только тогда, когда приходил «гость», или заглядывала хозяйка, чтобы проверить, всё ли в порядке. Сейчас никого не было, и Она могла немного вздремнуть. Она не знала, который сейчас час, какое время суток. Она даже не имела понятия, лето сейчас или зима, идет ли дождь или светит солнце.
Она лежала на узкой койке с тонкой паралоновой подстилкой. Кисти её рук, обтянутые плотными кожаными мешочками и заведенные за голову, были прикованы к металлической спинке, ноги, заключенные в тугие чулки из черного латекса, были разведены в стороны и зафиксированы ремнями. Наголо бритая голова была запечатана в узкий резиновый шлем, имевший две маленькие дырочки около ноздрей и прорезь для рта. Но сейчас она была застегнута на «молнию», а рот заткнут резиновым кляпом в виде груши.
Щелей для глаз не было вовсе, и Она ничего не видела. Только слух оставила хозяйка, решив, что этого будет достаточно. Шею стягивал тугой кожаный ошейник, от которого тянулась тонкая цепочка, пропущенная сквозь дырку в подстилке и закрепленная за раму кровати.
За дверью послышался тихий шорох.
— Должно быть, «нянька», — подумала Она, — «Гость» новый пришел.
Сколько этих «гостей» перебывало в этой комнате. Девушка сбилась со счета. Но все они были разными. Одни, стесняясь, тихо раздевались, стараясь не шуметь, неуклюже устраивались на Ней, делали своё дело и так же быстро исчезали. Другие, осознавая свою власть над этой привязанной к кровати куклой, действовали нагло и грубо. Они думали не столько о своей потребности, а старались доставить как можно больше мучений рабыне, за «общение» с которой заплатили заранее оговоренную сумму. После таких клиентов «нянька» долго мыла Её и массировала измятое тело, чтобы следующий «гость» остался доволен.
Но шорох прекратился. В комнате никто так и не появился. Она облегченно вздохнула. Можно было еще немного подремать.
— Как долго я здесь? – спрашивала Она сама себя, — Неужели, мой удел – быть забавой для ненасытных клиентов?
От этих невеселых мыслей на глаза наворачивались слезы. Но она знала, что плакать бесполезно. Только хуже будет. От слез начнут зудеть щеки, потому что вытереть их никто не станет. Для этого нужно снять шлем, а это запрещено. А если разреветься в голос, можно угодить и под кнут. Или хозяйка прикажет отправить куклу на круглосуточную работу, когда «гости» будут меняться без перерыва.
— Я потеряла всё, что имела, — с горечью думала Она, — У меня даже нет теперь имени. Я стала Куклой, игрушкой в чужих руках.
Щелкнул замок, и в комнату вошла «нянька». Кукла узнала её по быстрым шажкам и звону ножной цепи. Она также знала, что это невысокая худенькая негритянка с миловидным личиком и мягкими ласковыми руками. Девушка видела её всего один раз, когда та укладывала её на кровать.
«Нянька» присела на край лежанки и нежно погладила Куклу по голове. Шепча что-то на своём языке, она начала проверять надежность привязи. Потом её пальцы коснулись ошейника, спустились в ложбинку между грудей, проследовали к животу, и вот уже ладонь легла на гладко выбритый лобок.
Повинуясь рефлексу, лоно отозвалось на ласки и приятно заныло. Тепло растеклось по всему телу, заставив Куклу тихо застонать.
— Карашо! – прошептала негритянка, — Скоро притет «гост». Пудь котофа.
Она склонилась к голове, коснувшись напрягшихся сосков своими упругими грудками, медленно расстегнула застежку-«молнию» и осторожно извлекла изо рта кляп.
— Тсс! – она приложила к губам Куклы свой пальчик, — Нелса кафарит. Путет плётка. Понимайт?
Кукла согласно кивнула. Девушка тихо поднялась и засеменила к двери. Она знала, что «нянька» никуда не уйдет, пока не появится «гость». Негритянка терпеливо ждала у открытой двери.
Вскоре раздались тяжелые шаги. По их звуку девушка догадалась, что очередной клиент – человек властный и, возможно, грубый. Она услышала, как, войдя в комнату, он громко хмыкнул и грубо уселся на кровать.
Нянька звякнула кандалами, и дверь закрылась, оставив Куклу наедине с «гостем». Тот стал возиться, очевидно, спешно раздевался. С глухим стуком на пол упали ботинки, зазвенела пряжка ремешка. Потом послышалось громкое сопение.
Кукла почувствовала, как грузное тело взгромоздилось на лежанку между её ног. В следующее мгновение огромные шершавые пальцы сильно сдавили холмы её грудей. Она тихо вскрикнула, и это, кажется, развеселило «гостя». Он сжал полушария еще сильнее, заставив её застонать. Добившись желаемого эффекта, он заржал и впился в её рот, стараясь протолкнуть свой мясистый язык как можно глубже.
Его орудие быстро пришло в боевую готовность, и он с силой вогнал свой орган в раскрытую щель. Кукла застонала от боли, откинув голову назад, но клиент, видимо, этого и добивался. Снова издав звуки, похожие на конское ржание, он стал быстро двигаться внутри неё, вгоняя свой ствол всё глубже в пещерку, начавшую саднить тупой болью.
— Ори, сучка! – гаркнул он, видя, что она закусила губу, — Я люблю, когда шлюхи орут!
— А-ах! О-ох! – стала стонать Кукла.
— Не так! – «гость» отвесил ей сильную пощечину, — Ори громко и проси о пощаде!
— Не бейте меня, господин! – её голос задрожал от слез и боли, — Пощадите, господин!
— А-а! – взвыл клиент, усиливая свои движения, — Я тебя придушу, мразь!
Его орган задвигался с такой силой, что кровать жалобно заскрипела. Удары участились, вызывая страшную боль. Казалось, этот ненормальный решил проткнуть свою жертву насквозь. Решив, что его действия приносят недостаточно страданий, «гость» быстро вскочил и, устроившись на её груди, начал заталкивать член в рот, пропихивая его так глубоко, что Кукла начала задыхаться, и у неё появились рвотные спазмы.
«Гость» рычал от удовольствия, ёрзал своими рыхлыми ягодицами по её великолепным плотным грудям, хлестал её по щекам, заставляя стонать. Вдруг его тело пронизала сильная судорога, и толстая густая струя солоноватой спермы выстрелила в глотку.
— У-уф! – проскрипел клиент, тяжело дыша.
Мокрый от пота, он сполз с кровати. Кукла лежала неподвижно, залитая его семенем, начавшим источать тухловатый запах.
— Только бы удержаться от рвоты! – вертелось в её голове, — Только бы дождаться, когда он уйдет!
Девушка мысленно твердила эти слова, как заклинание. «Гость» тем временем, отдышавшись, снова полез на неё, устроился между ног и снова вставил в зудевшую от непомерной активности щелку свой кол, к тому времени принявший нужную твердость. Теперь клиент не торопился. Он резко входил в неё, задерживался на пару секунд и медленно вытаскивал своё орудие почти до конца, чтобы нанести очередной удар.
Излившись в неё, он молча слез с кровати. Тяжело дыша, оделся и загремел шагами по комнате. Опять щелкнула задвижка, послышался легкий перезвон цепей «няньки». Рыкнув что-то неразборчивое, «гость» вышел из комнаты.
— О, Сфятая Матонна! – вскрикнула негритянка, — Исферк! Что он сделяль с моей крошкой?
Не переставая причитать, «нянька» начала стирать с головы остатки спермы мягкой салфеткой. Отстегнув ошейник от цепи, она приподняла голову и дала Кукле напиться. Жидкость была кисловатой и прохладной, но приятной. Она быстро удалила посторонний вкус, и дышать стало легче.
Еще раз протерев рот, негритянка медленно ввела в него кляп и застегнула «молнию».
— Я путу тепя мыт, — сказала она, — Ты фса гразная и плёко пакнешь.
Мягкие ласковые пальцы заскользили по телу, освежая его и смывая пот и испражнения «гостя». В такие минуты прикосновения были так приятны, что Кукла даже почувствовала нарастающее блаженство. Чернокожая служанка знала это и не торопилась, стараясь доставить своей подопечной хоть немного радости.
Смыв остатки «гостя», негритянка, подсев на край кровати, стала осторожно втирать в истерзанную промежность успокаивающую мазь. От прикосновений прохладной массы Кукла тихо застонала от удовольствия и даже подалась навстречу руке «няньки». Девушка тихо засмеялась и ускорила свои движения. Привстав, она, не отрывая руки от лона, наклонилась и мягко обхватила своими теплыми нежными губками сосок, немного втянув его себе в ротик.
Кукла выгнулась, насколько позволяли путы, и стала крутить головой, словно искала свою партнершу.
— Э-э, нет, — прошептала «нянька», — Тепе нелзья. Хазайка бутет ругаца.
— М-м-м, — жалобно простонала Кукла.
— Т-с-с! – негритянка положила свою ладонь на её ротик, — Я буду думат.
В коридоре послышались шаги. По их звуку Кукла узнала поступь хозяйки. Её она тоже видела всего один раз, но хорошо запомнила. Это была высокая стройная женщина, выглядевшая много моложе своих лет, ухоженная и очень красивая. Говорила она всегда спокойно и размеренно. Двигалась плавно и без суеты.
— Милли, — спросила хозяйка, — Как тут дела?
— О, госпоша! – девушка присела в поклоне, — Этот исферк чут не упил куклу! Я стараца делять что-то.
— Он — изверг, — спокойно сказала женщина, — И очень богатый клиент. Ты в чем-то права. Я слышала, что он очень жестокий человек. Пусть эта кукла сегодня отдохнет. А завтра посмотрим на её состояние.
— Спасипа, госпоша, — девушка снова поклонилась, — Если посфолит госпоша, я остатьса с ней тут.
— Хорошо, Милли, — согласилась хозяйка, — Останься. Думаю, «гостей» сегодня будет не так много.
Снова щелкнул замок. На несколько секунд наступила тишина. Милли снова присела на край лежанки. Склонившись к самому уху, она прошептала:
— Нато ждат. Бутет ночь. Я буту рядом. Понимайт?
— М-м, — Кукла кивнула.
— Толко т-с-с, — предупредила «нянька», — Хозайка путет злая, путет пит Кукла по зат.
Сказав это, Милли уселась на стул и затихла. Кукла слышала лишь тихое её дыхание да мерное позвякивание цепи. Присутствие в комнате девушки и успокаивающий эффект мази подействовали на неё, как снотворное. Девушка задремала.
Проснулась Кукла от того, что с неё зачем-то снимают шлем. В комнате стоял полумрак, и её глаза не сразу разобрали фигурку «няньки». Привыкнув к скудному освещению, девушка с интересом стала рассматривать помещение, в котором находилась столько времени.
Комната показалась ей больше, чем она себе представляла. Освещалась она небольшим ночничком, прибитым к стене в противоположной стороне от кровати, на которой лежала Кукла. Окон она не заметила. Скорее всего, их просто не было. Но зато дверь была массивной и обитой кожей. Запиралась она снаружи на крепкий замок, а изнутри была видна только щеколда, правда, достаточно массивная.
Из обстановки кроме самой кровати в комнате был небольшой стол и деревянный стул. Никаких шкафов, тумбочек и прочих привычных вещей. Да и зачем? Обитательнице этого помещения нечего было прятать. У неё просто ничего не было.
— Как деля? – над Куклой склонилась улыбающаяся смуглая мордашка, — Можно кафарит. Толко тыко.
— Ты – Милли? – спросила Кукла.
— Та, — ответила негритянка и улыбнулась во всю ширь своего ротика, обнажив белоснежные зубки, — Я – тфоя ньянья.
Девушка выпрямилась и направилась к столу. Кукла внимательно посмотрела на неё. Милли была небольшого роста, стройная. Голова её была повязана белой косынкой, скрывавшей волосы. Одета она была в строгое черное платье, достававшее до щиколоток, на которых поблескивали браслеты кандалов. Обуви, вероятно на ней не было, или она была очень тонкой и мягкой. Поверх платья был надет белоснежный фартук, завязанный сзади красивым ажурным бантом. На шее был виден металлический ошейник.
— Я путу тепья кормит, — сообщила Милли, взяв со стола поднос и подсаживаясь на кровать.
— Если ты мне освободишь руки, — предложила Кукла, — Я могу и сама поесть.
— У менья нет клуча, — словно извиняясь, сказала «нянька», — Прости.
Поставив тарелку себе на колени, Милли начала кормить Куклу. Еда ничем от прежней не отличалась. Это была всё та же каша с овощами и небольшими кусочками сала и куриного мяса. Хозяйка, видимо, считала, что при такой диете её «подчиненные» не растолстеют, но и не будут тощими. А однообразие? Что ж, здесь не санаторий.
Скормив всю порцию, негритянка аккуратно вытерла девушке рот, но затыкать его не стала, а снова дала попить той кисловатой жидкости.
— Кукла кочет пи-пи? – спросила она.
Не дожидаясь ответа, Милли отстегнула от кровати ноги и подсунула самое обычное «судно», какое используют в больницах с неходячими больными. После этого она тщательно вымыла Куклу и снова пристегнула ноги к задней раме. Взяв стул, она уселась рядом и сложила ручки на коленях.
— Милли, — тихо позвала Кукла, — Можно тебя спросить?
— Толко тико, — снова предупредила «нянька».
— Кто ты в этом доме? Почему у тебя на ногах цепь? И ошейник.
— А как нато? – изумилась служанка, — Я – рапынья госпоши.
— Давно? – вырвалось у Куклы.
— Та. Тафно. Моя ма пыла рапынья у ма госпоши. А потом родит я. Кокта выросля, сталя рапынья.
— А где твои родители?
— Не знат, — пожала плечами Милли, — Па я совсем не знат. А ма кута-то уфесли.
— А много здесь девушек? – спросила Кукла, — Ну, таких, как я?
Негритянка наморщила лобик и стала загибать пальчики, что-то шепча себе под нос. Кукла поняла, что девушка не умеет считать. Скорее всего, она и читать и писать тоже не умела. А зачем? Делает, что прикажут.
— Фот! – Милли показала четыре пальца.
Подумав еще немного, она показала еще один и указала на Куклу.
— А рабынь столько же?
— Не. Ест отна, но она слая. Лупит пит кукла кнут. Я её не лупит. Плокая рапынья. Госпоша держат её кукня. Фарит ета. Фкусно.
Милли отвернулась и уставилась в стену. Кукла поняла, что затронула неприятную для неё тему. Негритянка сидела неподвижно, только из глаз катились маленькие слезинки.
— Тепе не полит? – вдруг спросила она, совсем по-детски шмыгнув носом.
— Нет, — улыбнулась Кукла, — Ты всё сделала очень хорошо. Спасибо тебе.
— А кочешь, я тепе там поклашу, — предложила Милли, — Ну, там, кте масал мас. Тепе приятно. Я фитет. Толко ротик нато закрыт, а то госпоша слышат.
— Не услышит, — пообещала Кукла, — Я не буду шуметь.
— Карашо, — согласилась негритянка.
Девушка развернулась лицом к ногам Куклы и положила свою темную маленькую ладошку на приоткрытую норку. От прикосновения Кукла слегка вздрогнула и почувствовала, как по телу растекаются теплые волны. Пальцы служанки едва шевелились, поглаживая нежную кожу чуть раздвинутых половых губок, но и этого было достаточно. Бугорок любви затрепетал и вынырнул из-под капюшончика, твердея и увеличиваясь в размерах.
Кукла закрыла глаза и отдалась во власть нарастающему с каждой секундой наслаждению. «Нянька», окрыленная своей удачей, протолкнула средний пальчик в ставшую влажной норку и начала водить им по нежным стенкам влагалища. Другая её рука тоже не осталась без дела. Запустив её под нагрудник фартука, Милли начала поглаживать свою грудь, тихо постанывая и вздыхая.
Кукла смотрела на ровную спинку негритянки и очень жалела, что её руки прикованы к кровати. Сейчас ей очень хотелось самой дотронуться до молодого крепкого тела Милли, самой, просунув руки под фартук, нащупать упругие холмики её грудей, потеребить сосочки, которые, она не сомневалась, уже затвердели и жаждали ласки.
Служанка, не переставая ласкать свою грудь, ввела в норку второй палец, за ним и третий. Вскоре вся ладонь погрузилась во влажную разгоряченную пещерку.
— О-о! – еле сдерживаясь, чтобы не закричать, простонала Кукла.
— Та, — сдавленным голосом отозвалась «нянька», — Та, кукла. Я стараца! Тепе карашо?
— Очень, — задыхаясь от возбуждения, прошептала Кукла, — Мне очень хорошо! Не останавливайся, прошу тебя!
Милли, не вынимая руки из влагалища, перевернулась лицом и наклонила свою головку к самой груди партнерши. Её мясистые чуть вывернутые наружу шоколадные губки потянулись к соску. Кукла почувствовала, как горячее дыхание негритянки обволокло её тело. Сосок нырнул во влажный розовый ротик и забился под ласками мягкого язычка.
— Я больше не могу сдерживаться, — прохрипела Кукла.
Негритянка быстро схватила затычку и впихнула её в раскрытый рот. Кукла жалобно застонала и начала выгибаться дугой навстречу умелым рукам маленькой рабыни. Дыхание её участилось, а изо рта стал вырываться тихий хрип, заглушаемый своевременно всунутым кляпом.
Милли принялась сосать грудь, одновременно двигая рукой в промежности своей партнерши. Другой рукой она зажимала ей заткнутый рот, приглушая стоны и не давая возможности вытолкнуть затычку языком. Но Кукла и не собиралась освобождаться от кляпа. Она вдруг поняла, что получает наслаждение от своей беспомощности, а ласки негритянки только усиливают эти ощущения.
Оргазм, как сильный разряд тока, поразил Куклу. Её тело несколько раз сотряслось, как от лихорадки, и вдруг обмякло. Милли осторожно вынула руку из залитой смазкой пещерки. Вынув изо рта кляп, она нежно поцеловала свою любовницу в губы.
— Как хорошо, — прошептала Кукла, повернув к ней голову, — Я только что побывала в Раю.
— Я знат, — улыбнулась Милли, — Госпоша гофорит мне то ше так, кокта я её ласкат.
— А выдавать чужие секреты нехорошо, — вдруг раздался голос хозяйки.
Милли вздрогнула всем телом и застыла на месте. Госпожа стояла посреди комнаты. Взгляд её был спокойным. Кажется, она не сердилась.
Костюм хозяйки отвечал всем требованиям интернетовских сайтов, специализирующихся на БДСМ: узкая кожаная юбка чуть ниже колен с большим вырезом сбоку, высокие лаковые сапоги на приличной «шпильке», белая просторная блуза, расстегнутая ровно на столько, чтобы можно было понять, какая прекрасная грудь скрывается под ней. Поверх этой сорочки был надет жесткий корсет с серебряными пряжками. Густые каштановые волосы спадали на плечи волнистым водопадом, придавая лицу чуть вытянутую форму, которая совсем его не портила.
— О, госпоша, — зашептала рабыня, — Я… Я…
— Приведи куклу в порядок и проводи её в мою спальню, — распорядилась хозяйка, кладя на стол ключи от наручников, — Одень её соответственно.
— Та, моя госпоша, — поклонилась Милли.
— И не дрожи, — хозяйка изобразила на лице подобие улыбки, — Я на тебя не сержусь.
— Спасипа, моя госпоша, — негритянка бросилась на колени и обвила руками ноги женщины.
— Ну-ну, — хозяйка потрепала девушку по голове, — Я же сказала, что не сержусь на тебя.
Она повернулась и вышла из комнаты, поскрипывая кожей и стуча каблучками по паркетному полу. Когда за хозяйкой закрылась дверь, Милли подбежала к Кукле и обхватила её за шею.
— И-и-и! – завизжала рабыня, осыпая девушку поцелуями, — Я так рата са тепья! Так рата! Тепер у тепья путет трукая жизн! Тип утешь рапынья госпоша. Ти путешь спат трукая комната! А я путу спат рятом з тапой.
— Ты так думаешь? – удивилась Кукла.
— Та! Та! Я снат! – захлебываясь от счастья, шептала негритянка, отстегивая от кровати наручники.
Она велела девушке снять с себя чулки и ошейник. Потом мягко, но решительно завела ей руки за спину и снова сковала их. Кукла в последний раз оглядела комнату, в которой провела столько времени, бросила взгляд на кровать и последовала за служанкой.
Как приятно стоять под струей теплой воды! Кукла даже не обращала внимания на то, что её руки по-прежнему были скованы за спиной. Милли сняла свой белоснежный фартук и надела другой, который обхватил почти всё её тело. Закатав выше локтя рукава, она велела Кукле стоять смирно и принялась тереть её спину мочалкой, намылив её жидким ароматным мылом.
— Тепер ты – моя госпоша, — твердила рабыня, — Я путу тепья мыт, отефат, кормит. Я путу о тепте сапотица. Ты рата?
— Я и сама могла бы о себе позаботиться, — возразила девушка.
— Что ты! – замахала руками негритянка, — Нет! Токта госпоша менья протаст!
— Ну, хорошо, — согласилась Кукла, — Я согласна.
— Та! Та! – обрадовалась «нянька», — Я путу тепье слушит карашо! А ты слуши карашо нашей госпоше. Та?
— А что мне нужно будет делать, — решила спросить Кукла.
— Я не снат, — пожала плечами рабыня, — Госпоша снат. Но, я думат, это люще, чем лешат кроват и штат «гости».
Кукла не нашлась, что ответить. К этому времени Милли уже закончила её мыть и теперь заворачивала в мягкое махровое полотенце. Обсушив тело девушки, негритянка повела её в другую комнату, оказавшуюся гардеробной. По обе стены этого небольшого помещения стояли металлические вешалки с всевозможной одеждой из кожи, латекса и другого материала, о существовании которого девушка даже не догадывалась. Но смысл был один и тот же. Все эти одеяния предназначались рабыням.
«Нянька» окинула Куклу взглядом знатока и принялась перебирать вешалки, пытаясь отыскать подходящую униформу. Вскоре она выудила из общей массы резины и кожи костюм, который, по её мнению, должен был понравиться хозяйке.
— Фот! – сказала Милли, протягивая Кукле одежду, — Я помоку.
Вскоре Кукла была одета в короткую узкую юбочку из черного блестящего латекса и белый передничек. Верхнюю часть её туалета составлял узкий лиф из прозрачной резины, плотно облегавший полные полушария грудей. Служанка, перед тем, как надеть его, подкрасила соски и окружности, и теперь вся красота упругого девичьего бюста была видна сквозь прозрачный материал.
Осмотрев девушку еще раз, негритянка повязала её бритую голову белой косынкой, как иногда носили этот головной убор девушки в странах Африки. Достав из ящика два позолоченных браслета, соединенных тонкой цепочкой среднего размера, она приладила их на щиколотки и надела на ноги Кукле тоненькие легкие тапочки.
— Фот! – сказала она, довольно улыбаясь, — Осттса ошейник. Стой карашо.
Холодный металл защелкнулся на горле, от чего Кукла вздрогнула. Милли пристегнула к маленькому колечку витую цепочку и слегка дернула её, принуждая девушку следовать за ней. Они снова вышли в коридор и направились в апартаменты хозяйки.
Когда девушки вошли в комнату, госпожа сидела перед трельяжем и расчесывала свои волосы. Заметив рабынь, она повернулась на маленьком пуфике и жестом указала на коврик рядом с собой. Милли подвела Куклу ближе и потянула цепочку вниз, принудив девушку встать на колени. Затем, опустилась сама, не выпуская из рук поводка.
— Милли, — сказала хозяйка, — Посмотри, не разошлись ли гости. А я пока побеседую с куклой.
— Та, госпоша, — негритянка быстро вскочила на ноги и передала поводок женщине.
— Тебя зовут Лола, не так ли? – спросила хозяйка, отстегивая цепочку.
— Да, — кивнула Кукла и после секундной паузы добавила, — Звали, госпожа.
— Верно, — улыбнулась хозяйка, — А тебя не удивляет, почему ты оказалась здесь?
— Надеюсь, госпожа, что Вы мне объясните, — девушка подняла глаза и смело взглянула на женщину.
— О-о! – усмехнулась госпожа, — Ты начинаешь мне нравиться! Твоя воля не сломлена, ты еще сохранила гордость и достоинство. Я была такой же в твои годы.
— А какой Вы стали? – съязвила Кукла, — Опустились до рабовладельчества?
— Со временем ты всё сама поймешь, девочка, — глаза хозяйки вдруг стали тусклыми от грусти, — Мне не придется тебе ничего объяснять.
— А можно мне задать вопрос? – девушка подергала скованными за спиной руками.
— Когда я позволю с тебя снять цепи? – госпожа сдержанно улыбнулась, — Ты ведь это хочешь знать, кукла?
— По Вашему тону я понимаю, что никогда, — она опустила голову.
— Милли тоже раньше носила цепи на руках, — хозяйка провела по щеке Куклы пальцем, — Потом я сняла их, потому что они мешали ей работать.
— А мне они мешать не будут? – Кукла сосотроила гримасу.
— Я вижу, кукла, тебе давно не затыкали ротик, — в голосе госпожи послышались злые нотки.
— Не надо мне затыкать рот, — взмолилась девушка, — Но, всё же, объясните, почему я здесь.
— Изволь, — женщина снова повернулась к зеркалу, — Я давно за тобой наблюдаю. Тебе странно это слышать, но можешь мне поверить.
— И что же Вы обнаружили такого, что заставило Вас меня украсть?
— Похитить, — уточнила хозяйка, — Крадут кошелек из кармана. Я поняла, что вся твоя раскованность и заносчивость – всего лишь маска. Ты всегда хотела подчиняться, зависеть от воли другого человека. Но в нашем обществе такой человек – большая редкость. Вспомни! У тебя был приятель. Ты ему однажды рассказала о самом сокровенном. И что же?
— Он бросил меня в тот же день, — грустно ответила Кукла, опуская глаза.
— А знаешь, почему он так поступил? – госпожа прищурила глаз, — Потому что он не был к этому готов. Вернее, он не имел даже приблизительного понятия, что с этой властью делать. Повелевать человеком – это большое искусство. И огромная ответственность. Перед ним. Иначе господин очень быстро превратится в тирана, а тиранов рабы не любят.
— Вы правы, госпожа, — согласилась девушка.
— Я знаю, что говорю, — с легкой улыбкой ответила хозяйка, — Я изучила этот вопрос.
— Госпожа, — девушка подняла голову.
— Слушаю, кукла, — не отрываясь от зеркала, сказала женщина.
— А почему Милли меня так нарядила?
— Одежда тоже играет важную роль во взаимоотношениях между госпожой и рабыней, — стала объяснять хозяйка, — Опять же, вспомни, какие ощущения в тебе вызывала обыкновенная школьная форма. Я имею ввиду платье и школьный фартук.
— О, госпожа, — смутилась Кукла, — Я чувствовала себя в ней…
— Неуверенно, — продолжила за девушку женщина, — Особенно, когда у тебя оформилась фигурка. Я видела твои школьные фотографии. Ты была просто прекрасна в таком наряде. Знаешь, некоторым девушкам эта форма одежды не шла. Она на их тощих телах висела, как на вешалке. А с тобой было совсем по-другому. Узкое прямое платье и фартук подчеркивали твои прекрасные формы. Пое мгновение почувствовала, что и сама не прочь вот так безоговорочно подчиняться этой женщине. Что-то приятно заныло у неё внутри, когда девушка вспомнила легкие прикосновения к своей щеке, приятный запах чистого женского тела, ровный ласковый голос. Ей вдруг захотелось припасть губами к ногам хозяйки и целовать их, каждый пальчик, каждую клеточку.
— Что со мной происходит? – подумала Кукла, вдруг ощутив, как краска заливает ей лицо.
Со стороны могло показаться, что госпожа не смотрит на девушек, но от внимательного взгляда женщины не ускользала ни одна деталь. Она заметила, как щеки Куклы покрылись легким румянцем. Она лишь улыбнулась краешками плотно сжатых губ. Хозяйка прекрасно понимала, что в сознании её новой рабыни происходит жестокая борьба между гордостью, которой еще оставалось в достатке, и желанием подчиниться. И это желание постепенно брало верх.
— Милли, — тихо произнесла госпожа, — Уложи куклу в кровать, а после этого придешь ко мне.
— Та, госпоша! – отозвалась рабыня.
Проворно вскочив на ноги, она помогла Кукле подняться и, подхватив её под локоть, повела в соседнюю комнату. Это было маленькое помещение, всего несколько шагов в длину и ширину. Двери не было, а вместо неё к верхней части косяка на тонком карнизе висела легкая полупрозрачная занавеска из тонкого шелка, расписанного яркими цветами. По обеим сторонам стояли две скромные кровати с железными спинками. Кукла заметила, что из стены возле кроватей рядом с подушками торчит небольшое бронзовое кольцо, от которого свисает тонкая короткая цепь с карабином на конце.
Негритянка усадила девушку на одну из кроватей и стала возиться с цепью. Вскоре раздался легкий щелчок. Кукла вздрогнула.
— Ш-ш-ш! – успокоила её Милли, — Всьё каркшо.
Она достала что-то из-под подушки и развернула девушку боком. Кукла почувствовала, как на скованные кисти рабыня натягивает кожаный мешочек и затягивает ремешок. Но теперь она не удивилась этому, а по телу пробежал легкий приятный холодок. Так всегда с ней бывало, когда она чувствовала приближение чего-то приятного, волнующего.
— Ротик, — прошептала негритянка, поднося к губам шарик, закрепленный на широкой кожаной накладке.
Кукла послушно открыла рот. Милли осторожно, словно боясь поранить ей губы, вложила кляп и застегнула на шее ремешок. Оглядев девушку со всех сторон, она помогла ей лечь на кровать, при этом развернув ошейник кольцом назад. Собрав ножную цепь, она натянула на ноги мешочек побольше и завязала тесемки.
Кукла даже не удивилась, что её не раздели. Лежа на упругом, но вполне удобном матрасе, она слышала, как поскрипывает её резиновая одежда. Скосив глаза, девушка увидела, как белый передничек облегает её плоский упругий животик, а сквозь прозрачный лифчик просвечивают подкрашенные темной помадой начинающие твердеть крупные соски.
— Неужели мне это начинает нравиться? – спросила себя Кукла, пошевелив язычком, прижатым мягкой резиновой затычкой, — Может быть, я всю жизнь только и мечтала об этом?
Тонкий ремешок стягивал её запястья, шнурок сжимал щиколотки. Кукла чуть раздвинула колени, и юбка отозвалась ласковым скрипом, скользя по ягодицам. От этого звука у девушки сбилось дыхание, будто чья-то невидимая рука легла на холмик любви. Сердце застучало с такой силой, что, казалось, оно вот-вот выскочит из грудной клетки.
Кукла тихо застонала и вдруг сама обрадовалась звуку, который вырвался из заткнутого ротика. Он был похож на жалобное мычание, полное отчаяния и беспомощности. Но это были лучшие звуки, какие только могла она себе представить.
За занавеской послышалась возня, и вдруг комната наполнилась хриплыми протяжными стонами, вздохами и вскриками. Девушка притихла, прислушиваясь к ним, и вскоре поняла, что чернокожая рабыня ласкает свою госпожу. По телу пробежала судорога, сменившаяся легким жаром. Кукла вспомнила, как ласкала её Милли. Эта маленькая смуглая девочка уже постигла все секркты однополой любви и теперь дарила радость своей хозяйке. Из закутка было слышно, как негритянка что-то нежно шептала, причмокивая своими пухленькими губками, как женщина вздыхала, как поскрипывала кровать, когда она извивалась в приступах наслаждения.
Кукла передернула связанными ногами, и из промежности донесся чавкающий хлюпающий звук. Всё тело заныло, требуя ласки. Низ живота пылал жаром непреодолимого желания. Девушка попыталась просунуть руки к своей дырочке и тихо застонала от досады. Заключенные в кожаный мешок, пальцы не могли проникнуть в её пещерку, как она не старалась. Отчаявшись в своих попытках, она уткнулась лицом в подушку и бесшумно заплакала, лишь плечи её подрагивали, да поскрипывала юбка.
Незаметно Кукла заснула. Она не слышала, как, стараясь не греметь цепью, в коморку прокралась Милли. Она только что вышла из душа, и капельки воды играли на её бархатистой коже цвета кофе, слегка разбавленного молоком. Её смуглое круглое личико сияло от счастья. Черные, как спелые оливы, глаза светились в темноте, как у дикой кошки. Она была горда собой. Ведь сегодня она снова доставила своей хозяйке столько удовольствия! И сама не осталась обделенной. Госпожа тоже была не прочь поиграть с темными, как спелые вишни сосочками рабыни, погладить её едва оформившиеся упругие грудки, поласкать маленький бугорок, который при первом же прикосновении выпрыгивал из розовой раковины гладких чувствительных половых губок.
Присев на край своей кровати, рабыня посмотрела на соседку. Кукла лежала, отвернувшись к стене и поджав ноги к животу. Короткая резиновая юбочка немного съехала вверх, оголив круглый задик девушки и обнажив аккуратную щелку. Негритянка бесшумно подошла к ней и присела на корточки. Её тонкие темные пальчики сами потянулись к изумительной нежной раковине.
— Тс-с! – услышала она предостерегающий звук хозяйки, — Ложись спать. Завтра наиграетесь.
Милли послушно юркнула в кровать. Хозяйка пристегнула её цепью к стене и связала за спиной руки, надев на запястья мешок. Связывать ноги и затыкать рот она не стала. Наклонившись над рабыней, женщина чмокнула её в широкий лоб и тихо вышла. Наступило время отдыха.
Вот уже неделю девушка жила в личных покоях госпожи. Каждое утро её будила рабыня, умывала, кормила завтраком и приводила в порядок то немногое, что было на ней одето. Потом Милли выводила Куклу на застекленную веранду и оставляла там на некоторое время, усадив в мягкий глубокий шезлонг.
Руки по-прежнему были скованы за спиной, но девушка уже не обращала внимания на эту мелочь. Она сидела у окна и смотрела на огромный сад, который был разбит около дома. Она с детства любила цветы и сейчас любовалась буйством красок весеннего цветения. На душе у неё было спокойно.
Милли хлопотала по дому, выполняя распоряжения хозяйки, время от времени забегая на веранду, чтобы проведать подругу и спросить, не нужно ли ей что-нибудь. Так проходила первая половина дня.
После легкого обеда девушки шли в гостиную, где к вечеру должны были собраться «гости». Негритянка обмахивала кресла пушистой щеточкой, натирала до зеркального блеска бокалы и хрустальные блюда. Кукла, пристроившись в уголке, рассматривала картины, развешенные на стенах, дорогие вазы и подсвечники с ажурным орнаментом, ковры, расстеленные на полу.
Когда гостиная заполнялась народом, Милли закрепляла Кукле под грудью небольшой поднос и выставляла на него фужеры, наполненные легкими напитками. Медленно переступая, девушка ходила по залу, предлагая «гостям» угощения.
Однажды кто-то из посетителей, видимо, перебрав спиртного, решил «полакомиться» телом Куклы. Слащаво улыбаясь и выставляя напоказ свои не очень-то красивые зубы, он потянул девушку в угол. Кукла уже приготовилась к грубому насилию и зажмурила глаза. Внезапно из-за портьеры перед ними выросли двое крепких парней, схватили за шиворот несостоявшегося сластолюбца и грубо вытолкали его из комнаты. Больше этого человека она не видела.
Когда «гости» расходились по номерам, Милли освобождала Куклу от подноса и позволяла присесть и немного отдохнуть. Она поила девушку прохладным морсом и угощала вкусным закусками. Потом рабыня отправляла девушку спать, а сама принималась за уборку. Сама же Милли возвращалась в коморку лишь под утро, когда последний «гость» покидал альков.
Но однажды госпожа отвела Куклу в сторону и, усадив на низенький диванчик, обитый темно красным бархатом, тихо сказала:
— Сегодня у меня будет необычный посетитель. Вернее, посетительница. Кто она такая, тебе, я думаю, знать не нужно, но этой женщине я многим обязана. И я хочу, чтобы ты помогла мне. От того, как ты справишься, будет зависеть твоё будущее.
— Я сделаю всё, что Вы прикажете, госпожа, — задыхаясь от волнения, проговорила девушка, заглядывая в глаза хозяйки.
— Хорошо, — женщина погладила её по голове и сдержанно улыбнулась, — Не бойся, больно тебе не будет. Моя «гостья» очень нежна с куклами. А если ты ей понравишься, то она будет приходить сюда чаще, и это будет выгодно нам обеим.
— Я буду очень стараться, госпожа, — пообещала Кукла.
Они прошли в другую комнату, отделенную от основного помещения узкой дверью, которая скрывалась за тяжелой шторой и была почти незаметна. Хозяйка сняла с девушки платок и ошейник и надела ей на голову резиновый шлем с небольшими прорезями для глаз, носа и рта. Потом она закрепила на шее широкий кожаный ошейник с большим серебряным кольцом спереди.
— Повернись ко мне спиной, — приказала хозяйка.
Она сняла с Куклы наручники, но руки велела держать сзади. Очень скоро Кукла поняла причину. Госпожа стала натягивать на сведенные руки тугую кожаную моно-перчатку. Закрепив её ркмнями на плечах девушки, она в нескольких местах перетянула руки ремнями. Суставы в локтях и плечах неприятно заныли. Кукла поморщилась.
— Это ненадолго, — заверила её госпожа, — Потом я прикажу Милли растереть тебе руки. Потерпи ради меня.
— Да, госпожа, — Кукла опустила голову, — А что мне нужно будет делать?
— О, не волнуйся!- рассмеялась хозяйка, — Тебе всё скажут! А теперь пойдем. Нас уже ждут.
Пристегнув к ошейнику короткий поводок, они вышли из комнаты. Против ожиданий госпожа повела Куклу не в общий зал, а по коридору на второй этаж, где размещались комнаты с другими куклами, которые лежали на своих койках, как и она сама недавно. Пройдя весь этаж, они остановились около широкой двери, и женщина постучала.
— Да-да! – прозвучал из-за двери игривый женский голос.
На широкой кровати, на которой могли свободно уместиться четыре человека, лежала молодая женщина и поглаживала свою великолепную грудь. Она была почти обнажена, только легкий короткий пеньюар из тонкого черного шелка прикрывал её молодое упругое тело. Нижнего белья на посетительнице не было, и Кукла без труда рассмотрела прекрасные формы пышной тугой груди с крупными розовыми бусинками сосков, тщательно выбритую щелку под плоским животом, и очаровательную ямочку пупка.
Её округлые плечи были женственны, а ноги стройны и крепки. Широкие бедра манили к себе, обещая неописуемые удовольствия, а томный взгляд слегка раскосых темных, как южная ночь, глаз выдавал страстное желание. Черные, как воронье крыло прямые волосы рассыпались по подушкам, поблескивая от двух настольных ламп, стоявших на прикроватных тумбочках.
— У-у-у! – женщина приподнялась на локте и оценивающе уставилась на Куклу, — Да ты у нас просто красавица! Ну, иди ко мне, милая. Я не кусаюсь. Ну же! Смелее, девочка!
Уловив нерешительность девушки, госпожа легко подтолкнула Куклу, и та сделала шаг к кровати. Ножная цепь тихо звякнула, приведя «гостью» в неописуемый восторг. Хозяйка передала ей поводок и поспешила покинуть спальню, оставив свою подопечную наедине с этой странной женщиной, похожей на древнюю восточную красавицу.
Подтянув к себе девушку, она цепкими длинными пальцами ухватила её за локоть и уложила рядом с собой. Обняв за плечо, женщина взяла Куклу за подбородок и направила её ротик к своей груди.
— Поласкай меня, крошка, — хриплым гортанным голосом приказала она, — Видишь, я вся горю!
Кукла обхватила затвердевшую плоть губами и принялась осторожно посасывать её, лаская языком. Женщина тяжело задышала и чуть подалась вперед навстречу ласкам рабыни. Она положила одну руку на промежность и стала поглаживать начавшую лосниться от выделяемой смазки щелку, а второй плотнее прижала к своей груди голову партнерши, лишив её возможности отстраниться.
Помня наставления госпожи, Кукла принялась неистово сосать грудь, втягивая её всё дальше себе в рот. Краем глаза она заметила, что женщина, запустив себе в норку палец, стала быстро дергать рукой, имитируя половой акт. Видимо, одного пальца оказалось мало, и она вскоре всунула в промежность всю ладонь.
Прерывисто дыша и покрываясь липким потом, «гостья» сжала затылок Куклы так, что у девушки от боли закружилась голова, а на глаза навернулись слезы. Она вскрикнула, но тутже получила легкий подзатыльник.
— Не скулить, маленькая шлюшка! – рыкнула женщина, — Сосать! Сильнее! Еще сильнее!
Кукла впилась губами в набухшую от азарта грудь и что есть силы втянула её в свой рот. Партнерша издала долгий протяжный стон, несколько раз содрогнулась всем телом и вдруг обмякла, уронив голову на подушки. Девушка медленно подняла голову и увидела, что её клиентка, лежа на спине с закрытыми глазами, тяжело дышит, а на тонких губах пузырятся слюни.
Не в силах смотреть на эту отвратительную картину, Кукла закрыла глаза и попыталась немного отдохнуть. Но у женщины были другие планы относительно рабыни. Немного отдышавшись, она резко встала, грубо отбросив Куклу в сторону с такой силой, что та чуть не скатилась на пол. Женщина запустила руку под подушку и вытащила оттуда огромный кусок плотной ткани. Скомкав его, она поднесла жгут ко рту Куклы.
— Открой! – приказала она, потянув шлем за кольцо на затылке.
— Не на-до! – заплакала Кукла.
Но её мучительница уже впихивала кляп, не смотря на слабое сопротивление девушки. Затолкав затычку, она несколько раз обвязала рот поясом от своего халатика и затянула узел так сильно, что у Куклы свело скулы, а сама она смогла только тихо мычать. Усмехнувшись, женщина вынула из ящичка прикроватной тумбочки усеянный пупырышками вибратор огромного размера и с силой всадила его рабыне в щелку и нажала кнопку на торце.
Острая боль пронизала всё тело девушки, а в стенки её нежного органа начали впиваться тысячи иголок. Кукла забилась на постели, но женщина, схватив её за ноги, быстро смотала лодыжки и колени непонятно откуда взявшейся веревкой. Перевернув несчастную на живот, она притянула ноги к рукам. Кукла взвыла от боли и вдруг услышала громкий заливистый смех «гостьи». Та уселась на кровати, раскинув в стороны свои красивые ноги и начала мастурбировать, наблюдая за мучениями девушки и слушая её жалобное мычание.
Взвыв, как раненый зверь, женщина вся затряслась в экстазе, шумно выдохнула и затихла. Девушка, растеряв все свои силы, уже не билась, а только тихо стонала. Слезы из глаз катились ручьем. Голова кружилась, будто после крепкой пьянки.
— Эй, ты! – клиентка толкнула Куклу ногой, — Жива еще, сучка?
— М-м-м, — тихо отозвалась рабыня.
Тяжело дыша, женщина подползла к скрюченной Кукле и грубо выдернула из её норки вибратор. Осмотрев его, она ухмыльнулась и вытерла стержень о простыню. Девушка с ужасом увидела красные полосы на белой материи. Женщина размотала рот, но затычку не стала вынимать. Не удосужилась она и развязать девушку. Быстро приняв душ, она оделась и вышла из спальни, громко хлопнув дверью.
Прошло не менее часа, когда в комнату вбежала госпожа вместе с Милли.
— О, Матонна! – запричитала негритянка, заламывая ручки, — Госпоша! Что это?
— Помоги кукле, — сказала хозяйка и вышла из комнаты.
Милли осторожно вынула изо рта девушки кляп и развязала веревки на ногах. Уложив её лицом вниз, негритянка начала расстегивать ремни моно-перчатки. Кукла застонала от тупой боли в плечах и локтях.
— Ш-ш-ш! – Милли погладила подругу по голове, — Я тепе помогат. Леши тико.
Сняв перчатку, она стала растирать девушке затекшие руки. Её тонкие смуглые пальчики впивались в нывшие мышцы, разгоняя кровь. Вскоре стало легче. Кукла повернулась на бок и хотела сесть. Но сильная пронизывающая боль в промежности заставила её громко вскрикнуть.
Девушка со страхом посмотрела себе между ног и чуть не лишилась рассудка. Из её щелки тонкой струйкой вытекала густая кровь, расплываясь по простыне.
— Что она со мной сделала? – преодолевая комок, подступивший к горлу, простонала она, — Ведь госпожа обещала, что всё будет хорошо.
И не в силах больше сдерживаться, Кукла разрыдалась в голос, тем самым сильно напугав служанку.
Вернулась хозяйка. Вид у неё был мрачный, а руки тряслись мелкой дрожью. Посмотрев на Куклу и на кровавое пятно на постели, она снова вышла, но вскоре вернулась в сопровождении крепкого парня. Не говоря ни слова, он подхватил девушку на руки и отнес в спальню госпожи. Аккуратно положив её на кровать, парень вышел. Милли присела на край койки и сказала, что госпожа скоро придет и всё сделает.
Хозяйка вошла в комнату, где находились обе девушки, держа в руках саквояж, с которым обычно в старину ходили врачи.
— Милли, — сказала она, — Раздень её и сними с ног цепи. Потом возьмешь лампу и посветишь мне.
— Та, госпоша, — рабыня быстро выполнила приказ и выскочила из комнаты.
— Лежи спокойно, — тихо приказала женщина кукле, — Я должна осмотреть тебя и понять, как лечить. Всё будет хорошо.
Разведя ноги в стороны, хозяйка натянула хирургические перчатки и начала осмотр. Она то и дело бормотала что-то, хмыкала, рассматривая кусочки ваты, которой промокала ранки. Наконец, тяжело вздохнув, госпожа сказала:
— Придется немного полежать в кровати. Тебе нельзя двигаться, может снова начаться кровотечение.
— Что она со мной сделала? – глотая слезы, спросила Кукла.
— Порезвилась с «осьминогом», — ответила женщина, — Это такой вибратор с множеством стерженьков. Есть любители острых ощущений.
— Вы же обещали, что будет не больно, — зарыдала девушка.
— Ну-ну, не надо плакать, — госпожа подсела ближе и обняла Куклу за плечи, — Ну, прости меня. Я и сама не знала, что у этой ненормальной на уме. Обещаю тебе, что больше она сюда не придет. А если заявится, я её с лестницы спущу.
Она сняла с куклы шлем и сама повязала платок. В каморку снова вошел широкоплечий парень и перенес девушку на кровать хозяйки.
— А теперь спи, — сказала госпожа, укрывая девушку мягким одеялом, — Тебе теперь нужно много спать и ни о чем не думать.
Несколько дней Кукла пролежала в постели. Её хорошо кормили, госпожа каждый день утром и вечером проводила осмотр и меняла тампоны. Милли всё свободное время проводила с подругой.
Как-то утром госпожа сказала, что сегодня можно попробовать встать. Девушка откинула одеяло и вскочила на ноги. Сразу же перед глазами заплясали солнечные зайчики, голова закружилась, а ноги сразу сделались ватными. Если бы хозяйка не успела подхватить её, Кукла бы растянулась на полу.
— Не так шустро, — рассмеялась женщина, — Ты еще очень слаба.
Постепенно силы возвращались к ней. Теперь по утрам, если светило солнце, Кукла могла пару часов посидеть на небольшом балконе, закутавшись в теплый махровый халат, выданный хозяйкой. Девушка с удовольствием вдыхала ароматы цветов, доносящиеся из разбитого внизу сада – гордости госпожи.
Так было и в тот день. Кукла сидела на балконе. Теплый ветерок ласково играл в ветвях елей, из-за маленькой белой тучки выглянуло солнце, но жары не чувствовалось.
Скрипнула дверь, и девушка обернулась. Госпожа с каменным лицом подошла к девушке и села на стул, стоявший рядом с креслом, в котором сидела Кукла.
— Как ты себя чувствуешь? – спросила хозяйка.
— Спасибо, госпожа, — улыбаясь, ответила девушка, — Уже ничего не болит. Вы – хороший доктор.
— Крови не было?
— Нет, — мотнула головой Кукла.
— Хорошо, — госпожа задумчиво посмотрела на кусты сирени, — Я хочу с тобой поговорить.
— Слушаю Вас, госпожа, — насторожилась девушка.
— Сегодня утром приходила эта ненормальная, — медленно начала женщина, — Я не хотела с ней встречаться, но она просто ворвалась ко мне в кабинет.
— Чего она хотела? – у Куклы задрожали руки.
— Тебя она хотела, — грустно ответила хозяйка.
— Она меня чуть не убила! — вскричала девушка, — Решила довести дело до конца?
— Она требовала, чтобы я тебя продала ей, — пояснила госпожа, — Предлагала большие деньги.
— И Вы согласились? – голос у Куклы задрожал, а щеки раскраснелись.
— Я её выставила за дверь, — выдохнула хозяйка, — Как я могу отдать тебя этой инквизиторше. Выгнала её, не смотря на все угрозы, которые эта стерва изрыгала.
— Спасибо Вам, моя госпожа! – зарыдала Кукла и, схватив её руку, стала целовать.
— Успокойся, — госпожа убрала руку, — Но она еще вернется. Вот я и думаю, что же мне с тобой делать.
— Вы уже решили? – настороженно спросила девушка.
— Да! – хозяйка вся подобралась, — Ты поедешь домой, как только окончательно поправишься. А я сама постараюсь справиться с этой гадюкой. Надеюсь, сил у меня хватит.
Через несколько дней черный фургон с тонированными стеклами отвез Куклу в город. Прощание было недолгим. Милли, всхлипывая, обняла подругу и убежала в свой закуток. Хозяйка помогла девушке одеться и водрузила на её голову парик из собственной коллекции.
— Когда волосы отрастут, — сказала она, — можешь его выбросить.
Квартира встретила Лолу слоями пыли и застоявшимся воздухом. В холодильнике догнивал кусок колбасы, а на подоконнике одиноко стоял горшок с засохшей веткой. Кругом царили запустение и беспорядок.
— Да-а, — протянула Лола, — Работы тут много. Что же, тем лучше.
Всю неделю, вооружившись тряпками, щетками, ведрами и прочей хозяйственной утварью, она чистила, драила и отмывала своё жилище. За день девушка выматывалась так, что вечером без сил валилась на кровать и моментально засыпала. А когда наступало утро, быстро проглотив нехитрый завтрак, она снова принималась за работу.
Но вот всё было окончено. Квартира вновь засияла чистотой, к которой Лолу приучили с детства, и приобрела уют. Но это благополучие почему-то девушку не радовало.
— Что же дальше? – спрашивала она себя, глядя в окно, — Чем теперь заниматься?
Однажды вечером, когда девушка уже лежала в постели и по обыкновению читала, на тумбочке зазвонил телефон.
— Здравствуй, Лола, — прозвучал в трубке знакомый голос, — Как ты? У тебя всё в порядке?
— О, госпожа! – Лола даже подпрыгнула от неожиданности.
Они немного поболтали о пустяках, и напоследок женщина оставила девушке номер своего телефона.
— Если у тебя появится желание – звони, — сказала она и повесила трубку.
После этого разговора Лола долго не могла заснуть. Лишь только она закрывала глаза, сразу вспоминала эту красивую женщину. Ей мерещилось, что госпожа сидит в большом светлом зале на золотом троне, одетая в длинное бархатное платье с глубоким декольте, из которого выглядывают её прекрасные белые груди. На голове у неё сверкает алмазами и изумрудами резная корона. Рядом с троном, преклонив колени, стоит Милли в своем черном платье и белоснежном фартуке.
Сама Лола, которая вновь стала Куклой, стоит на коленях перед троном в короткой резиновой юбочке и белом переднике. Руки её скованы сзади наручниками, но девушка счастлива, потому что может видеть и слышать свою хозяйку, которая за что-то отчитывает её, легко постукивая по щеке коротким хлыстиком. Кукле не больно. Она знает, что госпожа не сердится. Сейчас она закончит говорить, и они втроём пойдут гулять в сад, а вечером лягут в мягкую теплую постель и будут долго наслаждаться друг дружкой.
Эти сновидения стали навещать Лолу каждую ночь. Сначала она просыпалась и долго смотрела в потолок, но потом с удовольствием растворялась в этом волнующем сне, пытаясь дождаться продолжения. Но его не было. Тогда девушка начала сама придумывать разные сюжеты, от которых приятная теплота разливалась по телу.
Очень скоро она поняла, что возбуждается от своих фантазий. Лежа на кровати или диване с закрытыми глазами девушка пыталась довести себя до высшей точки, но по какой-то неведомой причине, когда сладостная развязка была уже близка, всё вдруг обрывалось, исчезало, оставляя вокруг неё одну лишь холодную мертвенную пустоту.
Часами Лола «путешествовала» по страницам интернета, отыскивая хоть что-нибудь похожее на её видения. Но, натыкаясь на очередной сайт, она спешно закрывала свой ноутбук, не в силах глядеть на счастливые физиономии раскрашенных смазливых девиц с дежурными фальшивыми улыбками. Она злилась на них, она ненавидела их, понимая, однако, что это обман, коммерческая уловка, рассчитанная на обывателя со средними запросами, но ничего с собой не могла поделать.
Несколько раз девушка хваталась за телефон, но в самый последний момент останавливалась.
— Что я ей скажу? – думала Лола, — А вдруг эта женщина рассмеётся мне в лицо при нашей встрече. Или того хуже. Она продаст меня той садистке, которая чуть не искалечила меня.
Противоречивые мысли не давали покоя. Лола, как тень, мерила шагами комнату, не отваживаясь позвонить госпоже. Она почти не выходила из своей квартиры. Всё, что ей было необходимо, девушка заказывала по интернету или телефону. Глаза потускнели, лицо осунулось, силы покидали её.
Но однажды дождливым и ветреным днем зазвонил телефон. Лола схватила трубку и дрожащей от волнения рукой прижала её к уху.
— Здравствуй, Лола, — раздался знакомый голос госпожи.
— Добрый день, госпожа, — тихим голосом ответила девушка, — Как я рада, что Вы позвонили! Я сама хотела, но боялась. Я…
— Кажется, нам пора встретиться, — уверенно заявила женщина.
— Да, госпожа! — уверенно согласилась Лола, — Я сейчас приеду!
— Не нужно. Я вышлю за тобой машину. Жди у подъезда, — голос хозяйки звучал ровно, но девушка уже была готова беспрекословно подчиниться любому её требованию.
Быстро приведя себя в порядок, она спустилась вниз. Спустя полчаса показался черный фургон. Боковая дверца почти бесшумно отъехала в сторону, и Лола без лишних раздумий влезла в тускло освещенный салон. Она узнала шофера – того самого широкоплечего парня, который переносил её на руках в доме госпожи. Лола улыбнулась.
Автомобиль мягко тронулся с места. Девушка не видела дороги, не знала, куда её везут. Но приятная истома начала расползаться по всему телу. Скоро она увидит свою госпожу. Скоро она окажется в её власти и будет служить ей верно. Скоро. Совсем скоро.
— Вот и конец моим мучениям, — подумала Кукла, — Вот теперь я по-настоящему счастлива. Я еду к Вам, моя любимая повелительница! Я – Ваша преданная рабыня! На всю жизнь!
Пишите мне
Linna.ivo@rambler.ru