С Аленкой мы были вместе три месяца, три месяца сказочного сна. Я познакомился с ней случайно в метро. Маленькая, хрупкая, изящная девушка с большими голубыми глазами и вздернутым носиком, худенькая, как веточка. Мальчишеская озорная челка, спадающая на глаза, сильнее подчеркивала ее прелестную мальчишескую фигурку без намека на грудь, миниатюрность и тонкость.
Я звал ее Солнечными Зайчиком или Аленьким Цветочком. И было ей семнадцать, но совершенно не было никаких комплексов, помешавших бы такому случайному знакомству и общению. Я высказал желание проводить ее до дома в столь поздний час, она не возразила. Мы шли по ночной пустынной улице. Сердце замирало от ее улыбки, близости ее, тепла ладошки, лежащей в моей руке. Но вот мы уже в подъезде, пришла пора прощаться. Я сказал, что она мне очень нравится и грустно с ней расставаться, жаль, что никогда больше не встретимся. Аленка посмотрела на меня своими прекрасными глазами, тряхнула челкой и пригласила попить чаю. Душа пела!
Выпив чаю с вареньем, она повела в свою комнату, включила ночник и тихую музыку. Мой Солнечный Зайчик устроился с ножками в кресле, прикрыл ресницы. В полумраке я приблизился к ней и прошептал:
— Можно тебя поцелую? Тихое «да» в ответ. Нежно коснувшись губами ее губ, ощутил вкус и запах самой весны, непередаваемое очарование цветущей юности. Я целовал ее робко, едва касаясь, как вдруг почувствовал, что дыхание девушки участилось, и горячий язычок проник в мой рот, а руки обвили шею.
С трудом оторвался от безумно сладких губ, опустился перед ней на колени, дрожащими от волнения руками взял ее стопы в белых носочках и тихонько сжал. Девочка застонала, а я, ошалевший от возбуждения, стал покрывать ее стопы поцелуями. Ее коленки задвигались, потираясь друг о дружку, дыхание стало прерывистым.
Я понял, что ласка ступней ей приятна, и решил продолжать. Зацепив резинку носочка зубами, медленно стянул его и начал целовать крохотную, чуть влажную ступню девочки. За первым последовал второй носочек. Я взял стопы в ладони и, замирая от волнения, от безумного наслаждения, стал попеременно покрывать их поцелуями, согревая дыханием, язык бережно и ласково облизывал каждый крохотный пальчик, забираясь языком в ложбинки и впадинки между ними, посасывая то один, то другой. Легкий, едва уловимый запах вспотевших стоп, солоноватый вкус пальчиков пьянил, сводил с ума. Аленкина попочка начала елозить в кресле, и послышались тихие стоны, перемежавшиеся короткими всхлипами. В полумраке я различил, что ее рука в брючках и двигается.
Не отрываясь от стоп девушки, расстегнул ей брючки, Аленка приподняла попку, и я стянул их. Ладошка Аленки лежала теперь на подлокотнике кресла и источала нежный запах девичьей плоти. Мои губы заскользили по ножкам вверх, поцелуи вскоре достигли трусиков, насквозь мокрых и источавших волнующий аромат. Возбуждение достигло уже предела, и я дрожал, когда стал целовать тоненькую полоску ткани трусиков, скрывавшую под собой самый красивый цветок на земле. Мой язык забирался под полосочку, прикасаясь к его нежным, горячим, трепещущим лепесткам, ощущая вкус его росы… Отстранился и, как пьяный, разделся.
Переведя дух, освободил девочку от трусиков, снова взял в руки ее ступни и, поцеловав, положил себе на плечи. Затем приблизился губами к гладко выбритому лобочку (писулька Аленки была совсем голенькой и влажной), и девочка доверчиво прижалась им к моим губам. Я стал покрывать поцелуями, не упуская из внимания каждую складочку, язык скользил по промежности, бедрам, попке, руки забрались под блузку и ласкали маленькую, едва выступавшую грудь, твердые маленькие сосочки.
Голова кружилась и плыла, ведь так редко мне доводилось ласкать именно такой, любимый тип женщины — миниатюрной, худенькой, с маленькими грудками, абсолютно не нуждающимися в бюстгальтере. Язык закружил по попочке, по нежной ложбинке меду ягодичками, приблизился к тугому колечку ануса, описывая круги вокруг розочки. Когда кончик языка касался дырочки, она конвульсивно сжималась и пульсировала, а из уст девчушки вырывалось урчание и поскуливание — моя шальная ласка доставляла ей огромное удовольствие. Преодолев сопротивление тугого жаркого колечка, я медленно пробрался языком в глубину дырочки. Сжатие немного ослабло, и язык начал ользкому, солоноватому столбику, к клитору, плотно обхватили его и стали нежено посасывать, а язык затеребил этот звоночек женской души. Головка моего Солнечного Зайчика откинулась назад, мечется из стороны в сторону, глаза закрыты, и вдруг из уст вырвался полустон-полувскрик, девушка задрожала, завибрировала всем телом и в конвульсиях стала протяжно кончать, содрогаясь и всхлипывая. Пальчики ног судорожно сжимались на моих плечах, руками она прижимала мою голову, и я, скользнув губами чуть ниже, поймал ручеек нектара, как пчела с цветка, пил его: обильный, соленый и горячий, чувствуя себя самым счастливым мужчиной на свете.
Боже, что может быть прекраснее этих минут! Какое наслаждение может быть больше, чем ласкать нежные, упругие створочки писечки юной девочки?! Как сладок ее сок, ее вкус, как дурманит и пьянит запах! Какой волшебной музыкой звучат стоны наслаждения, как волнующе ощущать содрогания этого хрупкого и прекрасного тела! Аленка впала в беспамятство и в изнеможении расслабилась, а я вытирал ее писульку языком, промокая все уголочки, покрывая едва осязаемыми поцелуями промежность, бедра, лобок, живот, грудки. Спустя несколько минут ресницы дрогнули, девушка счастливо улыбнулась и обняла меня ослабевшими руками.
Ее губы стали благодарно покрывать поцелуями мое лицо, слизывая с него свой сок, а ладошка спустилась вниз и обхватила мой изнывающий член. Робко потянув, Аленка заставила меня встать, поцеловала головку члена и начала полизывать его язычком. Я был на седьмом небе. Почувствовав, что Аленка снова стала возбуждаться, я бережно отстранил ее, член с легким звуком вырвался из плена ее губ, и я начал покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи… Да, я снова стремился туда, где так сладко, влажно, горячо… И снова девочка задрожала, снова заскулила, когда мой язык коснулся окостеневшего клитора, заскользил, лаская, по благоухающей миниатюрной писульке.
Но довести дело до конца Аленушка мне не дала, прошептав срывающимся голоском: «Милый, хочу тебя!» Я с трудом оторвался от нее щелочки, подтянул попку ближе к краю кресла, положил ее ступни на плечи и медленно вошел в нее пускающим слезу от невыносимого желания членом. Аленка судорожно сжала мои ягодицы и, вскрикнув, притянула к себе до упора. Я начал медленные движения, одновременно целуя лежащие на плечах маленькие стопы, полизывая пальчики, подошвы, пяточки. Стопы девочки не были неподвижны, они жили своей жизнью, терлись, двигались, шевелили пальчиками, сгибались. Крошенька быстро приближалась к оргазму.
Руками я ласкал и мял ее лобок, зажимал и теребил клитор, гладил бедра, скользил по ягодичками, пальцы ласкали пульсирующий анус. Смочив указательный палец в ее соке, медленно преодолел сопротивление сфинктера и ввел его внутрь. Аленка вскрикнула и стала конвульсивно и бурно кончать, насаженная на палец и член. Подстегнутый ее оргазмом, тут же бурно разрядился и я. После этой сказочной, волшебной ночи мы стали встречаться каждый день. Нам было безумно хорошо вместе. И не только вдвоем. Аленушка была незакомплексованной абсолютно и несколько раз приводила своих подруг. Уходили они от нас удовлетворенные и счастливые. Было все, что нравилось обоим, что доставляло наслаждение: и оральный, и анальный секс, и шальные ласки, и поцелуи, начиная с пальчиков ног и кончая макушкой…